Et consumimur igni

Несколько лет назад       — Я могу рассказать тебе одну хрень? — Югём разбалтывал пиво в жестяной банке. Стащил ее у отца, но вряд ли он заметит, что одна пропала. На улице было тепло, они сидели на бетонных ступеньках недалеко от дома Югёма. Сэхён сидела рядом на его кофте, которую он не пожалел, хоть и было прохладно.       — Какую? — она берет у него банку и отпивает немного, возвращая.       — Сколько мы общаемся? Пару месяцев? — он вспоминал, прищурившись. Они были из разных классов и пересеклись, когда прогуливали и прятались на крыше. Тогда и разговорились.       — Пять скоро, — Сэхён помнит, потому что любит тот день всем сердцем, которое сейчас колотилось быстрее обычного. Она уже давно поджидает момент, когда можно будет его поцеловать, но от него не было никакой инициативы и даже намека хотя бы на флирт. Нужно брать все в свои руки?       — О, ну тогда я думаю, что могу сказать тебе об этом, — он немного опьянел и совсем не замечал в лице девушки такого ожидания. Он вообще ничего не замечал, — я прежде никому этого не говорил, — ей это льстит, она уверена, что сейчас будет признание в чувствах, — наверное потому что осознал не так давно, а особо близких людей у меня сейчас нет, кроме тебя, получается. Я правда рад, что мы так общаемся, спасибо, наверное, — его уносит немного не в ту сторону, но это было правдой — он появлялся в школе на пару уроков и особо там ни с кем не общался, а вне школы так и не завязал дружбу с кем-либо. Уверен, что все изменится, когда он переедет.       — Я тоже рада, что мы общаемся, — Сэхён обнимает за руку, положив голову на плечо.       — Так вот, — он допивает, — не знаю, насколько это тебя смутит или ещё что, но ты вроде нормально к этому относишься? — у них был разговор на эту тему вскользь. Она сказала, что ей без разницы, — мы в одной лодке — мне нравятся парни.       — Что? — она отстраняется, чувствуя, как сжимает грудь.       — Я гей, — говорит конкретнее. Чувствует облегчение, что сказал это вслух.       — Ты серьезно? — девушка морщится и чувствует отвращение, отстраняясь от него.       — Это проблема? Ты же говорила, что тебе без разницы.       — Но не когда это касается меня! — она подскочила, — я отказываюсь в это верить, ты не такой, ты нормальный! — Югём хмурится, сжимая банку.       — Понятно, — выкидывает ее в ближайшие кусты, — пойду домой, — хочет развернуться и закурить, но Сэхён хватает за руку, поворачивая к себе.       — У тебя же не было девушки даже, с чего ты решил, что тебе нравятся только парни? — Югём не желает ей объяснять. Она уже его не понимает и не хочет, что тут говорить? — ты не хочешь попробовать? Я бы тебе помогла.       — Мне не нужно помогать, — Югём отстраняется от нее, — и пробовать не хочу. Меня устраивает так, как есть. Я пойду домой.

***

Внутри все скручивает от предстоящего. Сэхён уже все рассказала? Югём намеренно шел домой как можно медленнее. После вчерашнего разговора с ней он до глубокой ночи бродил по улицам, а с утра как можно раньше улизнул на занятия. Он учился чуть лучше, чем «удовлетворительно», но выйти на «отлично» у него никак не получалось. Он считал, что это не так уж и важно, хотя хорошие оценки помогли бы ему поступить в колледж получше. Он пытался. Хотелось бы, чтобы его волновали обычные проблемы, характерные для его возраста: переживание из-за поступления, ожидание выпускного и приятное волнение перед взрослой жизнью. А помимо этих проблем, чтобы у него были верные друзья, с которыми он бы набрался счастливых воспоминаний, которые можно было бы вспомнить через много лет с грустной, но счастливой улыбкой и теплом в сердце. Он был бы даже согласен на разбитое сердце. Ему хотелось вкусить этот ураган светлых чувств, в полной мере ощутить взрывной коктейль эмоций и всего сопутствующего первым, подростковым, отношениям. Спускается с небес на землю, когда доходит до своего дома по узкой улочке. Он жил в неблагополучном районе. Здесь даже воздух ощущался другим. Неприятный и тошнотворный. Подул сильный ветер и у его ног оказалась пустая жестяная банка из-под дешёвого пива. Она скатилась по ступенькам, на одной из которых валялся порванный мусорный пакет. Отпинывает ее в сторону, наконец переступая порог дома. Темно. Отец спит? Хотелось бы. Было бы отлично, если бы они сегодня не пересеклись вообще. Снимает ветровку и замечает, что на кухне все же горит свет. Небольшой светильник, который погружал помещение в теплые тона. Это должно приносить комфорт и расслабление, но Югём только напрягается.       — Пришел наконец? — слышит с кухни. Хочется сбежать. Он слышит, что отец поднимается из-за стола, отодвинув стул и задев стол. Пьяный. Югём отчего-то уверен, что у него получится избежать чего-то плохого. Вместе с этим он понимает, что не хочет ночевать сегодня непонятно где. Получится ли просто улизнуть в комнату?       — Мне завтра рано вставать, я спать, — не успевает сделать и пару шагов в сторону своей комнаты, как мужчина хватает за руку, — что?       — Что? — повторяет за ним, передразнивая интонацию и голос, — ты спрашиваешь? — он выглядел разъяренным, но специально говорил как можно спокойнее, пока. Он тычет его в висок, — любишь сосать чей-то член? — тыкает ещё раз, прикладывая больше силы. Югём отходит на пару шагов. Куда идти? Сэхён действительно все рассказала. Понимает, что можно не разуваться и хочет выйти из дома, но отец захлопывает дверь, встав перед ней. Внутри начинает скручивать от страха. Мужчина бьёт по щеке ладонью.       — Я нашел в твоём телефоне всякое дерьмо, — так вот, куда он делся, Югём был уверен, что потерял его по пути в школу сегодня утром, — у тебя проблемы с головой? Тебе как-то помочь избавиться от этой грязи? — бьёт ещё раз, приложив в удар больше силы. Югём без понятия, куда ему теперь деться. Он уже зажат и отец все знает, — что молчишь? — толкает в грудь, — ты думаешь, что это — нормально? Что я смирюсь с этим? — щеку обжигает так привычно. Это не первый раз, когда он так бьёт его, да и не последний.       — Я исправлюсь, — он сейчас скажет что угодно, лишь бы остановить все это.       — И что же ты предпримешь? — мужчина противно смеётся в лицо, от него ужасно пахнет и Югём не может сдержаться, скривившись. Это злит. Теперь он бьёт его кулаком, разрывая старую рану на губе. Югём чувствует теплый ручеек по подбородку. Отталкивает отца и снова пытается пройти к двери, но он хватает его за волосы, приложив к стене. Ощущается лёгкое головокружение, но Югём находит силы ударить его в солнечное сплетение. Мужчина согнулся и это было шансом сбежать, если бы он не схватил за ногу, роняя на пол. Из-за головокружения Югём не мог устоять и теперь был в безвыходном положении — мужчина сел на живот, теперь нанося удары по лицу безостановочно. Югём пытается прикрыться, выбраться из-под него, схватить хоть что-нибудь, чем можно было бы ударить, но под рукой ничего. Мужчина хватает за грудки, приподнимает и ударяет об пол со всей силы. Югём кашляет, хватаясь за его руки, у него болит голова, его тошнит, а перед глазами плывет от всей боли.       — Прекрати! — он начинает задыхаться и ему становится ещё страшнее, — мне больно, хватит, пожалуйста.       — О, так ты ещё не просил, — мужчина бьёт ещё одну пощёчину, — так что ты сделаешь? Как исправишься?       — Я придумаю, — его трясет и всё ещё тяжело дышать. Словно через толстый слой затхлой ткани.       — Мне нужно, чтобы ты сказал мне сейчас! — трясет сильно, ещё раз ударив об пол.       — Я не знаю! — Он срывается на слезы от боли и обиды. Почему Сэхён так поступила? Они же были неплохими друзьями, — я… — говорить все так же трудно из-за нехватки воздуха, — я буду встречаться с ней. Я буду с девушкой.       — Завтра же она должна мне сказать, что ты теперь с ней, — хватает больно за подбородок, — и чтобы я больше ничего не слышал про ту хуйню, ты понял? — Югём кивает, но мужчина недоволен этим, — ты понял?!       — Да! Наконец он слезает, но это не помогает сделать вдох. Поднимает одним рывком с пола и держит крепко за плечо.       — Сегодня я не хочу тебя видеть, — толкает за дверь. Югём спотыкается, но умудряется устоять на ногах. Он пытается отдышаться, упираясь в колени. Сдерживает истерику, понимая, что тут совсем не место. Решает, что лучше всего будет пойти на одну из крыш, где иногда мог прятаться от этого ублюдка. Стискивает зубы весь путь, вытирая кровь и слезы, которые все равно скапливались на глазах. Он добирается до крыши шестого этажа. Какое же дерьмо. Закрывает рот рукой, срываясь на рыдания. Сегодня было особенно страшно, наверное, как в самый первый раз. Его все ещё не отпускает, ему все так же страшно и снова трудно дышать. Он издает непонятные звуки, пока бьётся в истерике, свернувшись на холодном бетоне. Его ужасно тошнит и он хочет подняться. На трясущихся ногах делает пару шагов к месту, где обычно засыпал. Вдруг ощущает резкую усталость, а перед глазами темнеет. Через какое-то время, когда солнце садится, на крышу поднимается его одноклассник. Он испугался, увидев лежащего, и кое-как узнал в нем своего обидчика. Это Югём. Шиюн сжимает лямки рюкзака. Югём обзывал его, толкал и пару раз дал подзатыльник. Не самое худшее, но все равно неприятно. Подходит ближе и ужасается, увидев столько ран и крови. Опускается рядом, проверяя пульс.       — Югём? — пульс был — хорошо. Он достает из рюкзака бутылку воды и платок. Смачивает ее, аккуратно вытирая кровь с виска. Югём морщится, чувствуя прохладу, и открывает глаза, когда парень снова смачивает платок. Он переводит взгляд на Югёма и замечает, что тот пришел в себя, — у тебя столько ран… — ему было его жаль, — какой ненормальный это сделал? Так же нельзя, — хочет вытереть его подбородок, но Югём уворачивается.       — Проваливай, — меньше всего он хочет, чтобы его видели в таком состоянии. Тем более, если этот кто-то из школы. Ещё там не хватало стать неудачником.       — Но тебе же явно нужна помощь… Я могу помочь тебе добраться до больницы.       — Я сказал, блять, уходить, что ты не понимаешь?! — он взрывается. Толкает Шиюна, поднимаясь, и пинает его в живот, — мне не нужна твоя жалость! — парень прикрыл голову руками, — только попробуй рассказать в школе про это — превращу твою жизнь в ад. Тот что-то скулит, но поднимается, быстро сбегая.