Реакции мстителей Токийских на Т/И

Манджиро Сано (Майки):

Как бы странно не казалось, но ему не нравится твой мат. Не положено его принцессочке произносить такие грубые словечки. Поэтому часто делает замечания и отшучивается, что ты похожа на старую недовольную бабку.

Кен Рюгуджи (Дракен):

А ему как-то по боку. Его даже не беспокоит, что ты можешь общаться с ним только матом. Он сам далеко не красноречив.

Кейске Баджи:

— Т/И, ты что меня перед мамой подставляешь! — однажды зло шипел брюнет на тебя, словно кот. — Она думала, что ты хорошая девочка, культурная. Нах*я ты на всю улицу пела матерные частушки, да ещё вместе с ним?! — сказал клыкастый, указывая рукой на Чифую, который стоял недалеко от вас двоих и неловко улыбался.

Чифую Мацуно:

А вот он твой верный дружочек. Он из немногих, кого не напрягает твой мат. Вместе вы словно два сапожника. Несколько раз даже устраивал баттлы, кто больше матюков знает. У вас ничья.

Такаши Мицуя:

— Т/И, предупреждаю сразу, если ты хоть подумаешь чертыхаться рядом с моими сестрёнками, то я тебе толстый кусок мыла в глотку запихаю, поняла? — К-Конеч-но, Такаши. И в мыслях не было, — испугалась ты. Теперь ты и при нём боишься хоть как-то браниться. Просто его сестрёнки берут с тебя пример и он не хочет, чтобы и они знали такие слова и выражения, которые так часто произносишь ты.

Казутора Ханемия:

— Т/И, а это рядом не твой учитель мимо проходит? — спросил он, глазами показывая в сторону. — Блять! — тихо прошипела ты. — Как вовремя ты его заметил. Казутора ничего тебе о твоём лексиконе не говорит, ему на него тоже как-то по боку. А также он может спасать твою жопку и прикрывает тебя, мол, это не ты громко ругалась на улице, а кто-то другой.

Такемичи Ханагаки (Такемучи):

— Т/И, можешь, пожалуйста, меньше ругаться? Просто уши уже болят, — жаловался он. — Да? Прости, пожалуйста, — сказала ты, прикрывая рот ладонью. Если ему в четырнадцать лет на это было бы плевать, то в тридцать (в теле четырнадцатилетнего) он тебя просит поменьше браниться. И уши его режутся, и ты некрасиво можешь показаться.

Хината Тачибана и Эмма Сано:

При них тебе очень неудобно ругаться. Если тебе хочется высказаться, то ты чертыхаешься в мыслях, но ни как ни при них. А девочки и не подозревают, что ты сапожница со стажем.

Шиничиро Сано:

— Повтори то, что ты сейчас сказала. — Строгим голосом потребовал он. — Ну, а я ему говорю… Какой неприятнейший казус произошёл… Ей, Богу… Такие неприятные ситуации происходят со мной в последнее время… — быстро заменила свою речь ты. Шини не нравится твоя ругань и поэтому не раз читал лекции по этому поводу (а сам, а сам-то!).

Изана Курокава:

Ты набралась бессмертия? Я даже представить боюсь…

Братья Хайтани:

— Вот же пиздец… — тихонечко, ругнулась ты, смотря на погоду. Ну кто посреди зимы получает грязь и дожди. Так ещё и ветер дует. «Зашибись» одним словом. — Ты что-то сказала, милая? — над твоим ухом раздался мужской баритон. От такой неожиданности всё твоё тело покрылось мурашками. Ты узнала, что голос принадлежит брату с косичками. — Ой, бля… — одними губами прошептала ты. Ты быстренько развернулась к нему лицом и улыбаясь, сказала: — Ничего. Абсолютно ничего. — Не умеешь ты врать, Т/И… — проговорил второй брат, подходя к вам двоим. — Ну плевать на это дело. Пошли, мы, итак, опаздываем. После этих слов, младший пошёл вперёд. А старший выпрямился и пошёл за ним следом, оставляя тебя позади. Если Риндо на это дело как-то фиолетово (ну ругаешься ты и что с того?), то Ран хочет тебя всячески наказать. Благо Риндо тебя спасает.

Харучиё Акаши (Санзу):

Вы на пару ругаетесь. Он как-то не обратил внимание, что ты много материшься. В большинстве случаев, ваши диалоги состоят только из одних матов и вы друг друга понимаете. Точнее, это не диалоги, а ругань. Вы с ним не в очень хороших отношениях, а дело в том, что ты слишком хорошо общаешься с Манджиро (и этот пёс ревнует его к тебе).

Братья Кавата:

— Т/И, не ругайся, пожалуйста… — тихонько взмолился Соя, будто призывая твой голос совести. — Т/И, ещё один мат — и не обижайся, — улыбаясь своей фирменной улыбкой и продемонстрируя свой оскал, сказал рыжик громко. Как видишь, близнецам не нравится твоя ругань. Только у каждого свой метод отучить тебя от этой привычки: кто-то просьбами, а кто-то кулаками. И думаю, что у Улыбашки методы намного эффективнее.

Ханма Шуджи:

Четвёртый человек, с которым ты можешь свободно ругаться. А некоторые твои фразочки он запоминает и позже использует сам. Так например фраза: «Еб*нь, какая хренотень» — его любимая.

Кисаки Тетта:

Хоть ему и не нравится, я бы даже сказала, раздражает подобная речь, но он игнорит вас с Ханмой. — Идиотов не переучить, — сказал он, смотря на вас. — Остаётся только смирится.

Тайджу Шиба:

— ЧТО ТЫ ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛА?! — заорал он, разминая кулаки. — Н-ничего… — сказала ты, жалея, что вообще открыла рот. Ну кто тебя за язык тянул сказать «Срань Господня»?! — ТЫ ГРЕШНИЦА, ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО СВОИМ ГРЯЗНЫМ ЯЗЫКОМ СМАЛОЛА?! ДА ТЕБЕ НЕ ЖИТЬ!! — Тайджу…нет! — пропищала ты, и после того, как он направил на тебя удар, ты принялась бежать. — Стой, сучка! Думаешь, что убежишь от меня?! Что я могу сказать? — тикай с городу. Не переживай, он тебя так и не найдёт, ведь ты девочка находчивая, поэтому быстро нашла себе укрытие и спряталась, а он тебя не заметил и побежал мимо. Мой тебе совет: в ближайшее время не попадайся к нему на глаза, а то мало ли…

Хаккай Шиба:

Он боится тебя попросить сменить твой стиль речи. Думает, что после этого ты на него обидишься или накричишь. Поэтому он просто молча стоит и себе под нос просит тебя поменьше ругаться, в надежде, что ты услышишь.

Юзуха Шиба:

— Т/И, прекрати! Как мужик какой-то, — возмущалась каштановолосая. — Ты, в конце концов, не из глубинки какой-то приехала. Погляди, у Хаккая уши чуть ли не трубочкой свернулись! — отчитывает она тебя, как мать. А ты сидишь на полу, поджав под себя ноги и с опустившийся от стыда головой, слушаешь её. Ещё парочек таких отчитываний от Юзухи и ты больше никогда не произнесёшь мата.

Сенджу Кавараги (Акаши):

Пардоньте, но я не знаю, что с ней написать…

Коконой Хаджиме (Коко):

— Дамам не следует так ругаться. — Сказал он недовольным голосом. — Извиняй, это просто…привычка, хехех, — неловко сказала ты, поглаживая затылок. — Вот, самое время отучаться от этой привычки. — Не получается, — сказала ты. — Только я стараюсь перестать ругаться, так в этот день обязательно что-то идёт по одному месту и слова сами собой вылетают. — Тогда давай так: за каждый твой мат, ты мне будешь должна десять тысяч йен, идёт? — Чего?! — начала возмущаться ты и с твоих уст стала срываться лесная ругань. — Что за нахрен?! Иди ты с такими условиями, знаешь куда? — в п*зду. Какого это х*я, я должна платить за свои эмоции?! — Ещё тридцать тысяч йен, — игнорируя твои проклятья в свой адрес, сказал он. — Вернёшь «долг» в конце недели, хорошо? — парень довольно ухмыльнулся.