
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
В одном очень милом лаунж-кафе, которое принадлежит Пи Сому, работают два омеги из Центра реабилитации пострадавших от насилия. Так надо, чтобы они могли адаптироваться а реальному миру, в котором им теперь предстоит жить. И в этом же здании бизнес-центра работают два альфы, одиноких и не встретивших ещё свою судьбу. И если один из них очень рад обретённому счастью, то второй сомневается в том, что это именно оно.
Примечания
Внезапно решилась на омегаверс. Итак, омегаверс у меня сугубо мужской, с истинными, с бетами, с течками и гонами, но без волков. Всё остальное - по ходу повествования. Бить можно, обижать не рекомендую.
Посвящение
Как обычно - Кате, Форту, Пипиту и Лабубам
Глава 57
14 января 2025, 07:08
Дома всё было как обычно, и Скай немного расслабился. Он протёр пыль и полы в своей комнате, пока Рейн прятался у себя в спальне. Объясняться не было нужды — и в гостиной, и в спальне Рейна окна были нараспашку. И всё равно Скай чувствовал в воздухе их феромоны.
Сам он, в футболке Прапая, пока не испытывал недостатка в озоне, но всё время привычно пытался позвать альфу. И останавливался, вспоминая, что тот на работе. Эти три дня очень сильно разбаловали его. Он то и дело застывал перед большим зеркалом в двери шкафа, разглядывая себя. И не мог никак уловить, что именно изменилось. Но что-то с ним было теперь не так.
Скай написал доктору Йиму, хотя сомневался, правильно ли делает. Ровно до того момента, как в дверь поскрёбся Рейн. Любопытный друг не выдержал.
— Скай. А можно спросить?
— М-м-м… да. — Скай догадывался, о чём будет вопрос, ему не хотелось отвечать и тем самым признавать свой новый статус.
— Я про… — Рейн уставился на его живот. — Про ребёночка спросить хотел. Можно?
— Можно. — другу Скай отказать не мог. Он бы и Прапаю не отказал, но тот не спрашивал всё это время ни о чём, давая ему немного стабильности, и Скай был безмерно благодарен. Но теперь… Рейн прошёл в комнату и сел на кровать, подобрав ноги под себя. Его глаза горели любопытством, что, в общем-то было оправдано, ведь теперь эта тема в любой момент могла коснуться и его самого.
— Как это… ощущается? — он задал первый вопрос, и Скай тоже сел на кровать, готовясь к откровенному разговору.
— Никак. Ещё очень рано.
— Тебе страшно?
Скай задумался. Страшно ли ему? Когда он услышал новость от кхуна Вайю, он не испугался. Он был в отчаянии. И позже, сбежав, он больше испытывал безысходность от того, как жестоко разрушается его едва налаженная жизнь. Ребёнок не пугал его сам по себе. Ответственность, которая шла вместе с ним, привязка, необходимость быть тем, кем он быть не мог. Страх занимал в этой буре эмоций и чувств слишком мало места.
— Нет. Не страшно. — он не стал всё объяснять Рейну. Телефон тренькнул принятым сообщением. Доктор Йим писал, что сейчас немного занят и обязательно свяжется с ним позже. И Скай немного заволновался, не стал ли его побег причиной для неприятностей доктора?
— А ты… — Рейн был поглощён своим интересом. Сегодня ночью Пи Пхаю постарался как можно мягче рассказать Рейну о том, как относится к детям. К их будущим детям. И Рейн всё ещё не мог понять, что он сам об этом думает. — А ты уже его любишь?
— Да. — грустно ответил Скай, подразумевая Прапая.
— Он же ещё не родился!
— Ой. Я…
— Ты про Пи Пая, да? — Рейн только сейчас обратил внимание на количество эскизов на стенах. И понял, насколько сильно изменила Ская истинность. Меньше полугода — и до смерти боящийся альф, избегающий контакта с ними, холодный и почти безэмоциональный омега превратился в будущего папочку, любящего своего альфу.
— Да. Я… — Скай хотел объяснить всё, оправдаться, сказать, что он не хочет всего этого. Но Рейн положил тёплую ладошку на его колено, а потом обнял его бережно и крепко за шею.
— Я так рад за тебя. Я очень-очень рад. Ты достоин самого лучшего в этом мире, и то этого будет мало. Я очень тебя люблю, Скай.
И оба синхронно хлюпнули носами. Скай наконец расслабил плечи, а Рейн, последние дни до самых краёв наполненный эмоциями, облегчённо выплакался на плече друга. Позже, умывшись, они решили перекусить, и Рейн с ужасом на лице фотографировал для Прапая банан в чили, который с аппетитом ел Скай: «Пи, это вообще нормально? Им ничего не будет?!»
Остальной день они валялись вместе в комнате Ская на кровати, то смотря какой-то фильм, на котором Скай постоянно засыпал, то читая и рисуя. И Скаю ужасно не хватало Прапая каждую минуту. Он чувствовал, как альфа беспокоится там, в офисе, но не писал, опасаясь, что если хоть словом упомянет свою грусть, Пай бросит всё и примчится.
Проснувшись на завершающих фильм титрах, Скай потянулся и осознал, что так и не понял, про что он. Рядом с ним тихонечко сопел в одеяло носом Рейн. Он выглядел совсем иначе, чем месяц назад, и Скай не знал пока, хорошо это или плохо. Он погладил круглую щёчку, а Рейн, не открывая глаз, прижался к нему ближе и тихо пробормотал что-то. Скаю послышалось: «Папочка». Он глянул на время — не было и четырёх, а значит, ждать Прапая ещё как минимум два-три часа.
— Ска-а-ай. — тихонько протянул Рейн и устроился рядом с ним поудобнее. — А тебе с ним хорошо?
— Да. — у него даже не возникло желания уточнить.
— И мне теперь хорошо. Только… Ты теперь насовсем вернулся?
— Насовсем?
— Ну да. Ты теперь продолжишь жить тут?
— Я… А ты? — по тому, как Рейн продолжал прятать лицо у него на груди, Скай заподозрил неладное.
— Ну. Я хотел… Он пока не говорил, но я…
— Ты хочешь жить с Пи?
— Да. Ой. Но ты только не обижайся, пожалуйста-пожалуйста! Я не потому, что… Просто вы же… Ну и я тоже…
— Рейн. — Скай прижал к себе задёргавшегося в разные стороны омегу и чмокнул в макушку. — Я не обижаюсь. Просто пока ничего не знаю. И не буду удерживать тебя. Ты с ним правда помирился?
— Да! — наконец, Рейн показал покрасневшее лицо. — Он показал, что может защитить меня. И я понял… Знаешь, пошли пить чай, заодно съедим что-нибудь. И я всё тебе расскажу.
***
За час до конца рабочего дня Прапаю позвонил доктор Йим.
— Добрый вечер, кхун Пай, как там дела у Ская?
— Добрый. У него всё в порядке. А как вы? Что с вашим делом?
— Всё обошлось выговором. Мне на полгода запретили брать новых пациентов, но позволили вести практику с теми, кто уже есть, особенно в таких сложных случаях, как у Ская. Поэтому, думаю, мы с ним сможем возобновить наши встречи. Если он пожелает, то прямо на этой неделе. Скажите, как вы относитесь к его беременности?
— Как? — Пай растерялся. Всё это время, пока он искал, пока спасал, пока любил своего истинного, он не нашёл времени дать оценку его состоянию. Потому что ему это было не нужно. — Я не думал об этом. Я не думал, что об этом сейчас нужно думать.
— Подумайте, кхун Пай. Мы будем работать над тем, чтобы Скай смог принять себя в новом качестве. И без вашей поддержки он может не справиться.
— Я не оставлю его, доктор. Что бы ни произошло, я буду с ним.
— Спасибо. И берегите его. И себя.
Едва Пай сбросил звонок, в кабинет заглянул Пхаю.
— Вечером к ним?
— Ну да. И ты?
— Пай, без вариантов. После ссоры с родителями я готов любого завалить, кто подойдёт к моему мятному малышу.
— Папочка!
— А ты откуда…?!
— Серьёзно что ли? — Пай расхохотался от души. И радость в этом смехе была не только его.
— Завались. И не смей об этом думать!
— Конечно, па-поч-ка.
— А сам-то!
Прапай мгновенно стал серьёзным. Он действительно очень переживал за то, что неосторожное слово, жест или прикосновение снова доведут Ская до срыва.
— Только не при нём, Пхаю. Это всё очень и очень серьёзно.
— Я понимаю. Ужинаем у них?
— Можно, тогда я закажу еду заранее. А на ночь увезу Ская к себе.
— То есть, я могу остаться?
— Ну… Это вам решать.
— Что ж, пойду определюсь с планом на неделю, а потом забежим в «Корзинку» и домой — я соскучился смертельно.
Едва Пхаю дошёл до своего кабинета, телефон зазвонил уже у него.
— Да, отец. — он звучал очень сухо и голосом показывал нежелание говорить.
— Я хотел изви…
— Не передо мной! — Пхаю был до крайности возмущён.
— Не перебивай. Я хотел извиниться перед твоим омегой, Рейном. И перед тобой. Как насчёт того, чтобы завтра встретиться за ужином? Я арендую яхту, покатаем твоего мальчика по реке, покажем все мосты.
— Это чтобы мы не сбежали, если что?
— Это чтобы ему было весело.
— Почему, отец?
— Потому что я горжусь тобой.
— Странный способ гордиться, знаешь.
— Так что насчёт ужина?
— Я спрошу у Рейна. Это должно быть его решение. И его место.
— Пожалуй, ты прав, сын.
— Хорошо. Мне пора. Я пришлю тебе сообщение.
— И даже не спросишь про папу?
— К чему это, отец? У папы всё ещё есть мой телефонный номер. Мы взрослые люди и мы всё друг другу сказали при последней встрече. Мне действительно пора, отец. Извини. Я сообщу решение Рейна, как только он его примет.
Сбросив звонок, Пхаю положил телефон экраном вниз на стол и потёр лицо руками. Звонок отца и вся эта затея с извинениями были очень неожиданными. Он ждал звонка от папы и попытки снова рассорить его с Рейном. Но отец почему-то поддержал его.
Он ещё раз проверил все бумаги, написал пару заметок на завтра, чтобы не забыть, отметил встречу, потом всё выключил и вышел из кабинета. Заглянул к Прапаю, но у того уже было закрыто, и Пхаю поспешил в «Корзинку».
Окружённый работниками кафе, Пай рассказывал о Скае. О том, что после выставки он был очень перегружен впечатлениями и сильно выкладывался на подготовке к поступлению, о том, что их связь становилась всё крепче и немного нервировала омегу, о том, что были ещё кое-какие обстоятельства, о которых сможет сообщить сам Скай, из-за чего он сорвался и уехал на три дня в один храм на окраине. Где у него украли телефон, а Прапаю пришлось разыскивать истинного через их связь.
Все ахали-охали и впечатлялись, но Сиг успел приготовить пару коктейлей с фруктами для омег и пару стаканов любимого кофе для альф. Фан всё аккуратно упаковал и сунул внутрь записочку, которую они всем составом писали с самого утра. Телефон телефоном, но вот такие письма от руки ведь куда милее.
К кондо омег альфы приехали вместе с курьером из ресторана и перехватили у него свой ужин в холле. И поднялись на лифте. Они договорились, что омеги будут решать, как и где они все теперь будут жить. И оба больше всего боялись встретить два недоумённых взгляда в ответ: «Конечно, мы будем жить вдвоём, как и раньше, Пи, а вы на что рассчитывали?»
— Пи Пхаю. Я хотел у тебя спросить. — разговор за накрытым столом начал, как ни странно, Рейн.
— Да, Рейн.
— Про то, как мы будет теперь жить. Мы со Скаем говорили сегодня. И, думаю… — Рейн осторожно взглянул на застывшего с ложкой во рту Пхаю и Прапая, тревожно смотрящего на Ская. — Думаю, нам нужно что-то решить. Если мы все будем жить здесь, это будет тесно и плохо для Ская.
— Скай, переезжай ко мне! — тут же выпалил Пай, не сводя глаз с истинного.
— А ты ко мне. — тут же отозвался Пхаю, и Рейн облегчённо выдохнул, думая, что сделал это незаметно.
— Я согласен. — он быстро кивнул. А потом они все втроём посмотрели на молчащего Ская.
— Если ты не хочешь, я могу переехать сюда. И жить в комнате Рейна. — Пай начал волноваться, пытаясь понять, боится его Скай или ищет подходящий предлог, чтобы отказаться.
— Я могу переехать к тебе. — отозвался Скай, и Прапай наконец снова начал дышать.
— Прямо сегодня?
— Но мне нужно…
— Мы переночуем у меня, а завтра я привезу тебя, чтобы ты мог собрать вещи.
— И ты, Рейн, хочешь сделать так же?
— Да, Пи Пхаю! — энергично кивнул Рейн. Ему было немного жаль расставаться со Скаем. Это тревожило и волновало его — как Скай будет справляться без него, в одиночку. Пхаю заботливо стряхнул рисинку с его щеки.
— Тогда так и решим. — Прапай чувствовал себя самым счастливым. — А чтобы никто не терялся, предлагаю выходные проводить вместе. Как можно чаще.
Омеги переглянулись. Значит, им не придётся расставаться слишком надолго?
Когда после ужина Пхаю вёз Рейна к себе, он рассказал ему о звонке отца. И омега задумался. Он был обижен на родителей Пхаю, но вместе с тем понимал, что в любой семье не был бы желанным выбором альфы. И в то же время, он меньше всего хотел, чтобы Пхаю разлучился со своей семьёй из-за него. Омег у альфы могут быть сотни, а родители одни-единственные. И они любят сына, пусть и вот таким странным образом проявляя свою любовь.
— А ты будешь со мной, Пи?
— С тобой?
— На этом ужине.
— Я даже не думал над другими вариантами. Я не оставлю тебя, конечно же.
— И ещё, я не хочу на яхте. Точнее, хочу, но не так. Мне будет не по себе. Ведь не будет возможности уйти.
— Я предупредил отца, что выбор места и времени за тобой, как и вообще сама возможность извиниться.
— Пи, но ты ведь любишь родителей?
— Я и тебя люблю, малыш. — Пхаю ласково улыбнулся. — Ты не должен им ничего. Ни ради моих с ними отношений, ни ради меня самого, знай это. Если ты не захочешь, ты можешь не принимать эти извинения.