Фруктовая корзинка

Дома всё было как обычно, и Скай немного расслабился. Он протёр пыль и полы в своей комнате, пока Рейн прятался у себя в спальне. Объясняться не было нужды — и в гостиной, и в спальне Рейна окна были нараспашку. И всё равно Скай чувствовал в воздухе их феромоны. Сам он, в футболке Прапая, пока не испытывал недостатка в озоне, но всё время привычно пытался позвать альфу. И останавливался, вспоминая, что тот на работе. Эти три дня очень сильно разбаловали его. Он то и дело застывал перед большим зеркалом в двери шкафа, разглядывая себя. И не мог никак уловить, что именно изменилось. Но что-то с ним было теперь не так. Скай написал доктору Йиму, хотя сомневался, правильно ли делает. Ровно до того момента, как в дверь поскрёбся Рейн. Любопытный друг не выдержал. — Скай. А можно спросить? — М-м-м… да. — Скай догадывался, о чём будет вопрос, ему не хотелось отвечать и тем самым признавать свой новый статус. — Я про… — Рейн уставился на его живот. — Про ребёночка спросить хотел. Можно? — Можно. — другу Скай отказать не мог. Он бы и Прапаю не отказал, но тот не спрашивал всё это время ни о чём, давая ему немного стабильности, и Скай был безмерно благодарен. Но теперь… Рейн прошёл в комнату и сел на кровать, подобрав ноги под себя. Его глаза горели любопытством, что, в общем-то было оправдано, ведь теперь эта тема в любой момент могла коснуться и его самого. — Как это… ощущается? — он задал первый вопрос, и Скай тоже сел на кровать, готовясь к откровенному разговору. — Никак. Ещё очень рано. — Тебе страшно? Скай задумался. Страшно ли ему? Когда он услышал новость от кхуна Вайю, он не испугался. Он был в отчаянии. И позже, сбежав, он больше испытывал безысходность от того, как жестоко разрушается его едва налаженная жизнь. Ребёнок не пугал его сам по себе. Ответственность, которая шла вместе с ним, привязка, необходимость быть тем, кем он быть не мог. Страх занимал в этой буре эмоций и чувств слишком мало места. — Нет. Не страшно. — он не стал всё объяснять Рейну. Телефон тренькнул принятым сообщением. Доктор Йим писал, что сейчас немного занят и обязательно свяжется с ним позже. И Скай немного заволновался, не стал ли его побег причиной для неприятностей доктора? — А ты… — Рейн был поглощён своим интересом. Сегодня ночью Пи Пхаю постарался как можно мягче рассказать Рейну о том, как относится к детям. К их будущим детям. И Рейн всё ещё не мог понять, что он сам об этом думает. — А ты уже его любишь? — Да. — грустно ответил Скай, подразумевая Прапая. — Он же ещё не родился! — Ой. Я… — Ты про Пи Пая, да? — Рейн только сейчас обратил внимание на количество эскизов на стенах. И понял, насколько сильно изменила Ская истинность. Меньше полугода — и до смерти боящийся альф, избегающий контакта с ними, холодный и почти безэмоциональный омега превратился в будущего папочку, любящего своего альфу. — Да. Я… — Скай хотел объяснить всё, оправдаться, сказать, что он не хочет всего этого. Но Рейн положил тёплую ладошку на его колено, а потом обнял его бережно и крепко за шею. — Я так рад за тебя. Я очень-очень рад. Ты достоин самого лучшего в этом мире, и то этого будет мало. Я очень тебя люблю, Скай. И оба синхронно хлюпнули носами. Скай наконец расслабил плечи, а Рейн, последние дни до самых краёв наполненный эмоциями, облегчённо выплакался на плече друга. Позже, умывшись, они решили перекусить, и Рейн с ужасом на лице фотографировал для Прапая банан в чили, который с аппетитом ел Скай: «Пи, это вообще нормально? Им ничего не будет?!» Остальной день они валялись вместе в комнате Ская на кровати, то смотря какой-то фильм, на котором Скай постоянно засыпал, то читая и рисуя. И Скаю ужасно не хватало Прапая каждую минуту. Он чувствовал, как альфа беспокоится там, в офисе, но не писал, опасаясь, что если хоть словом упомянет свою грусть, Пай бросит всё и примчится. Проснувшись на завершающих фильм титрах, Скай потянулся и осознал, что так и не понял, про что он. Рядом с ним тихонечко сопел в одеяло носом Рейн. Он выглядел совсем иначе, чем месяц назад, и Скай не знал пока, хорошо это или плохо. Он погладил круглую щёчку, а Рейн, не открывая глаз, прижался к нему ближе и тихо пробормотал что-то. Скаю послышалось: «Папочка». Он глянул на время — не было и четырёх, а значит, ждать Прапая ещё как минимум два-три часа. — Ска-а-ай. — тихонько протянул Рейн и устроился рядом с ним поудобнее. — А тебе с ним хорошо? — Да. — у него даже не возникло желания уточнить. — И мне теперь хорошо. Только… Ты теперь насовсем вернулся? — Насовсем? — Ну да. Ты теперь продолжишь жить тут? — Я… А ты? — по тому, как Рейн продолжал прятать лицо у него на груди, Скай заподозрил неладное. — Ну. Я хотел… Он пока не говорил, но я… — Ты хочешь жить с Пи? — Да. Ой. Но ты только не обижайся, пожалуйста-пожалуйста! Я не потому, что… Просто вы же… Ну и я тоже… — Рейн. — Скай прижал к себе задёргавшегося в разные стороны омегу и чмокнул в макушку. — Я не обижаюсь. Просто пока ничего не знаю. И не буду удерживать тебя. Ты с ним правда помирился? — Да! — наконец, Рейн показал покрасневшее лицо. — Он показал, что может защитить меня. И я понял… Знаешь, пошли пить чай, заодно съедим что-нибудь. И я всё тебе расскажу. *** За час до конца рабочего дня Прапаю позвонил доктор Йим. — Добрый вечер, кхун Пай, как там дела у Ская? — Добрый. У него всё в порядке. А как вы? Что с вашим делом? — Всё обошлось выговором. Мне на полгода запретили брать новых пациентов, но позволили вести практику с теми, кто уже есть, особенно в таких сложных случаях, как у Ская. Поэтому, думаю, мы с ним сможем возобновить наши встречи. Если он пожелает, то прямо на этой неделе. Скажите, как вы относитесь к его беременности? — Как? — Пай растерялся. Всё это время, пока он искал, пока спасал, пока любил своего истинного, он не нашёл времени дать оценку его состоянию. Потому что ему это было не нужно. — Я не думал об этом. Я не думал, что об этом сейчас нужно думать. — Подумайте, кхун Пай. Мы будем работать над тем, чтобы Скай смог принять себя в новом качестве. И без вашей поддержки он может не справиться. — Я не оставлю его, доктор. Что бы ни произошло, я буду с ним. — Спасибо. И берегите его. И себя. Едва Пай сбросил звонок, в кабинет заглянул Пхаю. — Вечером к ним? — Ну да. И ты? — Пай, без вариантов. После ссоры с родителями я готов любого завалить, кто подойдёт к моему мятному малышу. — Папочка! — А ты откуда…?! — Серьёзно что ли? — Пай расхохотался от души. И радость в этом смехе была не только его. — Завались. И не смей об этом думать! — Конечно, па-поч-ка. — А сам-то! Прапай мгновенно стал серьёзным. Он действительно очень переживал за то, что неосторожное слово, жест или прикосновение снова доведут Ская до срыва. — Только не при нём, Пхаю. Это всё очень и очень серьёзно. — Я понимаю. Ужинаем у них? — Можно, тогда я закажу еду заранее. А на ночь увезу Ская к себе. — То есть, я могу остаться? — Ну… Это вам решать. — Что ж, пойду определюсь с планом на неделю, а потом забежим в «Корзинку» и домой — я соскучился смертельно. Едва Пхаю дошёл до своего кабинета, телефон зазвонил уже у него. — Да, отец. — он звучал очень сухо и голосом показывал нежелание говорить. — Я хотел изви… — Не передо мной! — Пхаю был до крайности возмущён. — Не перебивай. Я хотел извиниться перед твоим омегой, Рейном. И перед тобой. Как насчёт того, чтобы завтра встретиться за ужином? Я арендую яхту, покатаем твоего мальчика по реке, покажем все мосты. — Это чтобы мы не сбежали, если что? — Это чтобы ему было весело. — Почему, отец? — Потому что я горжусь тобой. — Странный способ гордиться, знаешь. — Так что насчёт ужина? — Я спрошу у Рейна. Это должно быть его решение. И его место. — Пожалуй, ты прав, сын. — Хорошо. Мне пора. Я пришлю тебе сообщение. — И даже не спросишь про папу? — К чему это, отец? У папы всё ещё есть мой телефонный номер. Мы взрослые люди и мы всё друг другу сказали при последней встрече. Мне действительно пора, отец. Извини. Я сообщу решение Рейна, как только он его примет. Сбросив звонок, Пхаю положил телефон экраном вниз на стол и потёр лицо руками. Звонок отца и вся эта затея с извинениями были очень неожиданными. Он ждал звонка от папы и попытки снова рассорить его с Рейном. Но отец почему-то поддержал его. Он ещё раз проверил все бумаги, написал пару заметок на завтра, чтобы не забыть, отметил встречу, потом всё выключил и вышел из кабинета. Заглянул к Прапаю, но у того уже было закрыто, и Пхаю поспешил в «Корзинку». Окружённый работниками кафе, Пай рассказывал о Скае. О том, что после выставки он был очень перегружен впечатлениями и сильно выкладывался на подготовке к поступлению, о том, что их связь становилась всё крепче и немного нервировала омегу, о том, что были ещё кое-какие обстоятельства, о которых сможет сообщить сам Скай, из-за чего он сорвался и уехал на три дня в один храм на окраине. Где у него украли телефон, а Прапаю пришлось разыскивать истинного через их связь. Все ахали-охали и впечатлялись, но Сиг успел приготовить пару коктейлей с фруктами для омег и пару стаканов любимого кофе для альф. Фан всё аккуратно упаковал и сунул внутрь записочку, которую они всем составом писали с самого утра. Телефон телефоном, но вот такие письма от руки ведь куда милее. К кондо омег альфы приехали вместе с курьером из ресторана и перехватили у него свой ужин в холле. И поднялись на лифте. Они договорились, что омеги будут решать, как и где они все теперь будут жить. И оба больше всего боялись встретить два недоумённых взгляда в ответ: «Конечно, мы будем жить вдвоём, как и раньше, Пи, а вы на что рассчитывали?» — Пи Пхаю. Я хотел у тебя спросить. — разговор за накрытым столом начал, как ни странно, Рейн. — Да, Рейн. — Про то, как мы будет теперь жить. Мы со Скаем говорили сегодня. И, думаю… — Рейн осторожно взглянул на застывшего с ложкой во рту Пхаю и Прапая, тревожно смотрящего на Ская. — Думаю, нам нужно что-то решить. Если мы все будем жить здесь, это будет тесно и плохо для Ская. — Скай, переезжай ко мне! — тут же выпалил Пай, не сводя глаз с истинного. — А ты ко мне. — тут же отозвался Пхаю, и Рейн облегчённо выдохнул, думая, что сделал это незаметно. — Я согласен. — он быстро кивнул. А потом они все втроём посмотрели на молчащего Ская. — Если ты не хочешь, я могу переехать сюда. И жить в комнате Рейна. — Пай начал волноваться, пытаясь понять, боится его Скай или ищет подходящий предлог, чтобы отказаться. — Я могу переехать к тебе. — отозвался Скай, и Прапай наконец снова начал дышать. — Прямо сегодня? — Но мне нужно… — Мы переночуем у меня, а завтра я привезу тебя, чтобы ты мог собрать вещи. — И ты, Рейн, хочешь сделать так же? — Да, Пи Пхаю! — энергично кивнул Рейн. Ему было немного жаль расставаться со Скаем. Это тревожило и волновало его — как Скай будет справляться без него, в одиночку. Пхаю заботливо стряхнул рисинку с его щеки. — Тогда так и решим. — Прапай чувствовал себя самым счастливым. — А чтобы никто не терялся, предлагаю выходные проводить вместе. Как можно чаще. Омеги переглянулись. Значит, им не придётся расставаться слишком надолго? Когда после ужина Пхаю вёз Рейна к себе, он рассказал ему о звонке отца. И омега задумался. Он был обижен на родителей Пхаю, но вместе с тем понимал, что в любой семье не был бы желанным выбором альфы. И в то же время, он меньше всего хотел, чтобы Пхаю разлучился со своей семьёй из-за него. Омег у альфы могут быть сотни, а родители одни-единственные. И они любят сына, пусть и вот таким странным образом проявляя свою любовь. — А ты будешь со мной, Пи? — С тобой? — На этом ужине. — Я даже не думал над другими вариантами. Я не оставлю тебя, конечно же. — И ещё, я не хочу на яхте. Точнее, хочу, но не так. Мне будет не по себе. Ведь не будет возможности уйти. — Я предупредил отца, что выбор места и времени за тобой, как и вообще сама возможность извиниться. — Пи, но ты ведь любишь родителей? — Я и тебя люблю, малыш. — Пхаю ласково улыбнулся. — Ты не должен им ничего. Ни ради моих с ними отношений, ни ради меня самого, знай это. Если ты не захочешь, ты можешь не принимать эти извинения.