Фруктовая корзинка

Пхаю приехал, когда мальчишки этажом ниже, устав от купания, валялись под солнышком, подставляя ему нежную кожу. Он бросил всего один взгляд вниз, а сердце уже тянуло его туда, словно буйвола на верёвке. Спуститься на этаж, постучать в дверь, распахнуть объятия и принять в них его — нетронутого, чистого, мятного… И молить, молить, молить о прощении. Он вернулся в номер, а Прапай остался на балконе, но Пхаю не ревновал, шутки шутками, но он знал твёрдо — кроме Ская друг не видел и не слышал сейчас никого. Через полчаса Пай зашёл в гостиную и велел собираться — еду для омег следовало выбрать собственноручно. — Знаю я здесь одно место, там отменная лапша. — он уверенно вёл Пхаю за собой. — Что мы будем делать? — Беречь. Слушать и смотреть. И никогда потом не рассказывать. Я хотел, чтобы ты понял, какое сокровище досталось тебе. И сделал так, чтобы никогда его не потерять. — Я уже понял. — Пхаю был весь мокрый из-за жары, но Прапай его ни капли не щадил, он очень торопился. — Ты ничерта не понял. — сказал друг без злости, констатируя. — Ты всё ещё продукт своего воспитания. — А что мне прикажешь делать? — Ну… вспомнить, что любит твой омега, и купить ему вкусняшку, к примеру. Мы пришли. Обратно они возвращались так же быстро — Прапай, одетый как отдыхающий, и Пхаю в офисном костюме, умирающий от жары. Впрочем, когда Рейн в пушистом халате забрал пакеты от двери, Пай сжалился над другом и выделил ему шорты и белую майку с американской проймой. Когда они вслед за омегами пошли на набережную, узнать в двух отдыхающих альфах лощёных состоятельных бизнесменов из Бангкока было бы затруднительно. На первом попавшемся лотке Пай схватил бейсболку для Пхаю, а на себя напялил какую-то гангстерскую кепку прямиком из Великобритании начала XX века. Даже в этой, смешанной из разных рас и полов, толпе их омеги казались им самыми заметными. Придерживая рвущегося Пхаю за локоть, когда вокруг Рейна начал скакать обезьяноподобный зазывала, Прапай не собирался палиться, но пристально следил за происходящим. Если бы этот урод только пальцем коснулся омег, они бы вдвоём отправили бы его на больничную койку, но… Кто-то очень сильно толкнул обоих альф, так, что оба упали на колени. Быстро встав, Пай кое-как отреагировал на преувеличенную заботу окружающих, а тех, с кого они не спускали глаз, и след простыл. Прислушавшись к себе, он не почувствовал беспокойства и решил, что Скай пока в порядке. — Где они, Пай?! — Пхаю вертел головой в тревоге. Пай похлопал его по плечу и подошёл к лотку, у которого и стояли омеги, когда он видел их в последний раз. Сунув продавцу купюру в 500 бат, он получил описание фаранга, который предложил проводить омег обратно к их отелю. Теперь они знали, куда идти и поспешили в отель, стараясь рассмотреть в толпе своих мальчишек, но это было почти невозможно. — Не думаю, что они будут толкаться против течения, Пай. Может, пойдут по параллельной улице? Давай глянем, есть тут такая? — Есть, я знаю, пошли. — отчего-то Прапаю было не по себе. Незнакомый альфа, пустая улица, темнота… Даже если омег двое, они могут не справиться с нападением. Курорт трепетно относился лишь к приезжим, инциденты с местным населением тщательно замалчивались, чтобы не портить благостную картину порядка и закона.Они вышли на действительно почти пустую улицу и совсем вдалеке увидели трёх человек, неспешно направляющихся к отелю, который в общем-то был уже совсем рядом. Внезапно самый высокий свернул к обочине. Прапай ускорил шаг и перешёл было на бег, когда его обогнал бегущий Пхаю. На всю улицу раздался громкий отчаянный крик, и Пай рванул следом. Крупная фигура сгребла более мелкую и пыталась засунуть её в автомобиль, а вторая хрупкая фигурка колотила нападавшего по спине. Кричал точно Скай, и сердце Прапая взрывалось страхом и отчаянием. Не его. Пхаю добежал первым и сразу же ударил здоровяка по лицу, надеясь вырубить с одного удара, но это не сработало. И кто-то, сидящий в салоне машины, уже затягивал извивающегося Рейна внутрь. Пхаю зарычал и сам сунулся в салон. Подбежавший следом Прапай оторвал Ская от фаранга и переставил за свою спину, а потом ударом по горлу урода разбил тому кадык. Хрипящий насильник упал на колени рядом с машиной, из которой выбрался растрёпанный Рейн с окровавленным ртом. Пай посмотрел на кабину фургона — за рулём никого не было. И достал телефон, вызывая полицию. Машина перестала раскачиваться, и наружу шагнул Пхаю с красными кулаками и бешеными глазами. Увидев Рейна, сгрёб его в охапку и прижал к себе, целуя чёрную макушку и вдыхая паническую мяту. — Всё хорошо. Они ничего тебе не сделают. — Пус-ти… меня… — с трудом пропыхтел Рейн, оттолкнув альфу, и тот испуганно разжал объятия. — Рейн! Ты в крови, он ударил тебя? — Тьфу. Нет. Я его укусил. — Ку-куда? — опешил Пхаю, осматривая своего омегу, злого, растрёпанного и очень, очень хищно и опасно выглядящего. Аж сердце заходилось. — Я не присматривался, там темно было. — Рейн брезгливо снова сплюнул. — Мерзость какая. Откуда ты тут вообще взялся? — Прости. Прости. — Пхаю не знал, что сказать, но сделал шаг назад, безвольно опуская руки. — Я сейчас уйду. — Стой. — Рейн говорил очень сухо. Вдали заорала полицейская крякалка. Он уже огляделся и увидел Ская, прижавшегося к Прапаю, который при этом выглядел кайфующим наркоманом, но предусмотрительно наступил на руку лежащему на асфальте фарангу. — Да. — кивнул Пхаю. — У тебя руки в крови, нужно обработать. — Да. — Зачем ты пришёл? — Я не могу… Нет. Я люблю тебя и буду рядом. Пока ты не простишь меня. — услышав это, Рейн моргнул пару раз и, наконец, по-настоящему испугался. Произошедшее накрыло его мгновенным леденящим ужасом. Чужие руки на теле, жадные, злые и жестокие, удар о кресло в салоне, вкус чужой крови во рту, удушливый запах феромона… Он вздрогнул и кинулся на шею Пхаю, тоненько подвывая. Так их и принял полицейский патруль — двое отдыхающих альф, омег которых пытались похитить на курорте. Упаковав в машину бессознательных уродов, полицейские потребовали у пострадавших с утра явиться в участок для оформления, взяв личные данные альф и омег. И увезли нападавших — тайца с прокушенной ладонью и хрипящего из-за разбитого горла фаранга. Пай нёс в гостиницу Ская на руках, а Пхаю Рейна на спине. И тот, и другой альфа выглядели самыми счастливыми на свете, хотя понимали, что им придётся объяснить своим омегам очень многое. Доехав на лифте до номера, Пай велел Пхаю нести Рейна на этаж выше, а сам принёс жмущегося к его груди Ская в гостиную номера омег. — Какая спальня твоя? — спросил он и обрадовался, когда Скай кивнул налево. Значит, угадал и спал прямо над ним. Он уложил омегу на кровать и осмотрел. Ни ран, ни царапин, только сильный испуг, Скай всё ещё дрожал и всхлипывал. К счастью, на его тумбочке стояла бутылка с водой, которую альфа тут же дал мальчику, чтобы тот хоть немного успокоился. Горечь миндаля, забивающая ноздри, постепенно снижалась, сменяясь сливочной сладостью персика. — Н-не уходи. — попросил Скай, возвращая пустую бутылку. — Не уйду. — Пай рассматривал бледное лицо и чёрные провалы глаз, наполненные ужасом, сжимал и гладил ледяные ладони и пальцы, перебирал и укладывал пряди растрёпанных волос. — Ты очень смелый малыш. Ты бился за своего друга. Ты звал на помощь. Кричал. — Я? Кричал? — шёпотом спросил Скай, позволяя себя уложить удобнее и снять обувь. — Громко. И избивал альфу. — Я? — Ты. Мужественный малыш. Ты спас вас. — Но… — Ты молодец. Я буду с тобой. Не бойся. — Рейн? — Он с Пхаю. Кажется, твой друг загрыз своего врага. — Пай хихикнул, вспоминая, каким из машины вышел младший омега. Такими впору запугивать преступников. Маленький хладнокровный хищник. Пожалуй, он лучше всех перевоспитает своего альфу. — Рейн не мог. — Скай внимательно смотрел на Прапая, ожидая, что он теперь сделает. А альфа, выпуская феромон, просто лёг рядом, притягивая Ская к груди. — Хорошо, завтра спросишь его сам. А пока попробуй поспать, мой хороший. Аромат озона тихонько покалывал чуткий нос и вызывал чувство покоя. Скай наконец нашёл своё лучшее место на этом прекрасном курорте и слушал ровно бьющееся мощное сердце, без сомнения уверенный, что оно бьётся именно для него. Этажом выше умывшийся и почистивший первым делом зубы Рейн пытался обработать разбитые кулаки своему альфе. — Я сам это сделаю. — Пхаю не хотел, чтобы его нежный мальчик трогал разбитые стёсанные костяшки своими тонкими пальчиками, но у нежного мальчика на этот счёт было своё мнение. Посмотрев на альфу, он всем весом навалился на кисть его руки, фиксируя на столе. — Сдвинешься — укушу. — предупреждение было максимально серьёзным. И когда антисептик стал смывать грязь, а Пхаю рефлекторно зашипел, Рейн даже бровью не повёл. Мятный омега не собирался жалеть дождливого альфу. — Спасибо. — шепнул Пхаю, когда Рейн всё же подул на его ссадины, охлаждая болезненные ощущения. — Ты, конечно, не заслужил… — омега аккуратно наносил заживляющую мазь, собираясь потом забинтовать обе ладони. — Да. — Не перебивай. Ты всё ещё не заслужил моё прощение. Но если ты действительно будешь рядом, я… — он посмотрел на Пхаю, и у того чуть сердце не встало. Глаза Рейна были полны слёз. — Я не стану тебя забывать. Я так испугался, Пи Пхаю… — Иди ко мне, маленький. — забыв о бинте, Пхаю как и собирался ранее, открыл свои объятия, где тут же уютно устроился один маленький и нежный, но такой опасный омега с запахом мяты. Они посидели немного, а потом всё же Рейн забинтовал руки Пхаю и постелил ему в гостиной на диване, разделив постельные принадлежности из свободной спальни. Пока альфа укладывался, преувеличенно постанывая, он вышел на небольшой балкон и посмотрел вниз. Лицо его залилось краской. «Вот ублюдок!» — прошипел он и пошёл в спальню. Хотя так хотелось остаться на узком и неудобном диване, где, осторожно уложив забинтованные руки вдоль тела, ютился его любимый альфа, который сегодня спас ему жизнь и честь. Утром Прапай проснулся первым, и осторожно переложив Ская на другую подушку, встал и поднялся к себе. Он думал застать парочку врасплох, но вместо этого чуть не расхохотался, обнаружив на диване спящего Пхаю с размотавшимися бинтами. — Эй, вставай, уже семь, сгоняем в полицейский участок. Нам ещё успеть за цветами и тортом. — он потряс друга за плечо, и тот застонал, с трудом садясь. — Просыпайся, я пока схожу в душ. Тебя не съели и не выгнали — это несомненный прогресс. — Кажется, я вчера повредил плечо. Надо будет заглянуть в больницу. — Заглянем. Нам это будет на пользу. — Пай поспешил в душ, осторожно убедившись сперва, что Рейну не пришло в голову заночевать в его спальне. Приняв душ и переодевшись, он отправил туда стонущего Пхаю и вызвал такси. Сперва они заехали в ближайшую клинику, где Пхаю диагностировали растяжение связок и надрыв суставной сумки, зафиксировали травмированную конечность, обработали костяшки и выдали заключение о характере травм, а потом — в участок, где дали показания и за себя, и за омег, оправдав их тем, что они пережили огромный шок и нуждаются в медицинской помощи, а не новой встрече с похитителями. Написав сообщения омегам, друзья отправились за тортом. Прапай не знал, как именно раньше отмечал свои дни рождения Скай (это и к лучшему), а потому старался не перегнуть палку. Торт был заказан небольшой, цветы не слишком броские. Захватив рисовой каши и креветок, альфы поспешили в отель. Заранее заказанный декор из шариков уже стоял в коридоре около номера, и Пай сперва осторожно занёс в номер омег торт и цветы, а потом, убедившись, что в душе шумит вода, втащил в гостиную разноцветную арку из воздушных шаров, кучу скрученных фигурок из длинных шариков и плакат с надписью «С днём рождения, Скай!» Торт был убран в холодильник, а цветы определены в вазу. Арка встала на выходе на террасу, красиво просвеченная солнцем. И вода наконец, смолкла в душе. Через минуту в гостиную вышел Скай в пушистом персиковом халате, вытирая мокрую голову полотенцем. — Ой. — сказал он Паю, вставшему ему навстречу с цветами в руках. — Пай. — поправил его альфа и улыбнулся. — Но вообще называй как хочешь. С днём рождения, любимый. — Ой. — снова проронил Скай, принимая вазу с цветами и руки Прапая, мельком огладившие его пальцы. — Стойте! Без нас не начинать!!! — в дверь ворвался заспанный неумытый Рейн в мятой рубашке нараспашку. За ним вошёл улыбающийся Пхаю со вторым букетом. — Я… — Скай смотрел на друга и улыбался растерянно. — Я поздравляю тебя и очень люблю! — Рейн обнял Ская и хомнул в обе щёки, постепенно розовеющие от осознания происходящего. Утро 25 января на роскошном курорте, цветы, воздушные шарики, любимый альфа и не менее любимый друг с такой счастливой улыбкой на лице, что она сама по себе была чудесным подарком к самому лучшему его дню рождения в жизни. — Спасибо. — прошептал Скай, обнимая Рейна. И расплакался. От счастья.