Фруктовая корзинка

Бангкок обрушился на Ская после островного умиротворения словно бетонная плита. Если быть абсолютно честным перед собой — он не хотел улетать. Даже несмотря на то, что реакции Рейна в чате отличались от обычных, а братцы-вишенки вообще подозрительно притихли. И совершенно эгоистично Скай хотел остаться в маленьком бунгало на берегу моря. Он чувствовал, что того же хотел и Прапай. Их связь, по-видимому, развилась совершенно, потому что теперь, даже не взглянув на альфу, Скай мог сказать, что именно тот чувствует, а когда омега порезался ракушкой, Пай прибежал с аптечкой раньше, чем он выбрался на берег, обливаясь кровью. Порез был крохотный, но из-за морской воды обильно кровил, напугав обоих. К счастью, на суше после промывания кровь вскоре остановилась, и Прапай тщательно обработал ранку, Скай подозревал, что чересчур тщательно. Отталкивать альфу не приходилось, он сам отходил, едва Скай терял равновесие в эмоциях, а терял он его в их последний день у моря постоянно. То блаженно плыл от окружающей красоты, то расстраивался, зная, что вечером они уже вернутся на материк. Иногда с трудом сдерживал слёзы печали. И приходил к выводу, что идея жить у моря — самый лучший для него вариант. Они прилетели обратно на рассвете, и Пай завёз омегу домой, прежде чем отправиться к родителям. Оба почти не спали, и Скай, тихо войдя в квартиру и ощутив в воздухе мяту сразу, как только вытащил фильтры, прокрался к себе в комнату, почти мгновенно уснув. Проснулся он к полудню, удивившись своей новой способности много и вкусно спать. На самом деле, сонливость и некая капризность появились совсем недавно и пока не сильно беспокоили омегу, но доктор Конгсакул, который требовал, чтобы в течение ближайшего полугода Скай ежемесячно сдавал анализы и приходил на осмотры, просил, чтобы в случае необычных симптомов он обязательно рассказывал об этом во время осмотра. Следующее посещение клиники должно было случиться через полторы недели, аккурат накануне его дня рождения. Это была ещё одна забота Ская — он не хотел праздновать, но опасался, что кхун Вайю и Пи Сиг будут сильно против, а Рейн вообще обидится. Объяснить им, почему Скай не любит эту дату, он не мог. Наверное, потому что 25 января могло и не быть его настоящим днём рождения. В банде, конечно же, никто их не праздновал. О дате он узнал от Хозяина, а тот использовал день рождения для того, чтобы сперва приручить юного омегу, а потом терзать его ещё сильнее. Самым омерзительным «подарком» на шестнадцатилетие Ская была ночь, когда его впервые отдали гостям Хозяина на потеху. После этого врач-коновал наскоро зашил самые большие раны, накормил полумёртвого мальчишку антибиотиками и «прописал» половой покой на неделю, грязно ухмыляясь. Увы, покоя Скаю с того дня не было… И сейчас, живя почти нормальной жизнью уже третий год, он всё равно ненавидел свой «день рождения», но сам, не подумав, указал его для анкеты Центра, и теперь его знали те, кому он стал близок и дорог. Холодильник был закономерно пуст, и Скай оделся, чтобы спуститься в магазин. А перед этим написал в чат «Корзинки», что вернулся и готов снова работать. Ответил ему Пи Сом, написал, что рад будет увидеть его уже завтра, если только его врач не против. Потому что Рейну очень нужна помощь. А потом Пи Сиг добавил, что помощь его другу необходима прямо сейчас. Поменяв планы, Скай в тревоге помчался на работу, где, по сути не был уже больше месяца. В кафе он застал очередь у стойки и подозрительно мрачного Рейна, мечущегося по залу, с трудом успевающего всех обслужить. Человек, который только что вернулся из романтической поездки, совершенно точно так выглядеть не мог, и Скай встревожился ещё больше. Но расспрашивать ничего не стал, а сразу же включился в работу. Через пару часов, когда поток клиентов схлынул, сменившись лениво сидящими за столами парочками, которые не торопились на рабочие места, а то и вовсе были клиентами с улицы, Скай всё же решил поговорить с рыжиком. — Привет, у тебя что-то случилось. — он не спрашивал, а удостоверял. — Пойдём, посидим снаружи, расскажешь. Поговорить сразу же не вышло, младший омега просто уткнулся в старшего и разревелся. Скай гладил лохматую голову и гадал, что могло довести до такого вечно сияющего оптимистичного друга. Неужели?! — Пхаю обидел тебя? — Н-нет… Д-да. Мы… Я… Я его… Мы больше не вместе. — Как это? Он тебя?.. — Ну нет же! Он дурак. И я дурак. И зачем дуракам встречаться? — Рейн старательно кривил пухлые губы в саркастическую усмешку, но в его глазах было столько боли, что ни одной улыбке не исправить. — Расскажи. — они сели на большую скамью, и Скай уложил голову Рейна на плечо, позволяя спрятать лицо. Он знал, что так говорить будет легче. — Я с тобой. И Рейн рассказал. Конечно же, в его изложении он был полным стыдом Пхаю, неумёхой и клоуном. А тот омега, Фанг — совсем не таким, гораздо более подходящим для альфы. — Он же старый. — подвёл итог Скай, выслушав недлинный и весьма скомканный рассказ. — И спит с кем попало. И не нравится Пхаю. Но он не защитил тебя. И не был с тобой рядом. И не думал о тебе. Глупо. Рейн не решился рассказать о том, что Фанг говорил о том, что спал с Прапаем. Пусть это и было до их встречи с истинным, но даже так это могло причинить боль. Он знал. — Глупо. А что делать? — дрожащими пальцами Рейн общипывал торчащие из обрезанной штанины шортов нитки. Он больше не хотел плакать. — Я не знаю. — Фаер сказал, что найдёт мне другого альфу. Лучше этого. Но разве так может быть? Я не хочу другого, но и Пхаю не могу верить. Я боюсь, Скай. Боюсь, что однажды причина оставить меня окажется куда серьёзнее. — Ты очень хороший. Ты самый лучший. Ты действительно достоин лучшего альфы. Но я не знаю, как правильно. — Скай был совершенно разбит произошедшим. Ещё пару дней назад он несмотря ни на что, радовался за друга, а теперь помогал ему собрать в ладони разбитое сердце. — Знаешь, — помолчав, сказал он. — У меня ведь скоро день рождения. Давай уедем вдвоём куда-нибудь. Только ты и я. И будем делать всё, что захотим. — А… А твой альфа? — вскинул на него глаза Рейн. — Переживёт. Он не мой. А я… — Скай некстати вспомнил то, что сказал Прапаю в их единственную ночь. — А я хочу, чтобы ты подарил мне целый день. Или даже два. Сможешь? — Да. — впервые за пару дней улыбнулся рыжик. Его телефон громко звякнул, принимая сообщение. «Привет, сладкий, и где же ты?» — Рейн растерянно перечитал дважды, но всё равно не понял. — Это Пхаю? — Н-нет… Это Фаер пишет. — он сунул телефон Скаю, тот тоже растерянно моргнул. — Пойдём обратно. Две смены работников пересекались редко, но сегодня неразлучные вишенки, закончив учёбу, поспешили спасать рыжика от сердечных ран. Скай привычно принялся гадать, кто из них кто, пока Фан многозначительно не помахал рукой, на которой красовалось симпатичное колечко с красным камушком. — Привет, Рейн, как ты? — Фаер схватил омегу за руку и заглянул в лицо. — Понятно, не очень, но у нас с Фаном есть отличный план. — Какой? — Рейну снова захотелось плакать, но он разозлился сам на себя, и непролитые слёзы решили эвакуироваться через нос. Фан вынул из подставки пару салфеток и протянул ему. — Мы тебя перекрасим и сделаем так, чтобы твой альфа-неудачник понял, какое сокровище он потерял. — Но… А как же… А я… — Рейн всё не мог сложить вместе мысли, заметавшиеся в его голове. — Да не переживай ты так. Фан отлично умеет красить и делать причёски. Стрижка у тебя уже отличная, перекрасим, приоденем, а потом… — Потом? — Скай тоже заинтересовался планами нонгов на своего друга. — А потом будешь встречаться со мной. — припечатал Фаер. — С… тобой?! — голос Рейна сорвался на фальцет, а Фаер даже не обиделся, пока не захихикал Фан. — Ну да. Отличный же вариант. Я пока свободен, ты уже свободен. — на этом месте Фан отвесил братцу полновесного леща, а Рейн нахмурился. — Ничего лишнего мы делать не будем, а видимость создадим. — Но если готов к чему-то более радикальному, можешь встречаться со мной. — подмигнул Фан. Рейн позабыл закрыть рот, обозревая выпавшие ему внезапно возможности уесть альфу. — А… Если я не хочу? — Если не хочешь, то просто покрасим. — вздохнул Фан, и добавил. — Но красим прямо сегодня. У вас. Лады? — Угу, — закивал Рейн мелко, думая о том, какой цвет ему предложит омега. Скай, пока ребята обсуждали планы на вечер, посмотрел на вход — за прозрачной дверью стоял Пхаю. То ли не решался войти, то ли собирался с силами… Он не хотел, чтобы друг снова плакал, и быстро пошёл на выход, молясь, чтобы Рейн не обернулся. Выйдя из кафе он подошёл к альфе максимально для себя близко, и хотя хотел бы ударить человека, который обидел друга, но так и не смог поднять руку, сжатую в кулак. Зато смог взглянуть альфе в глаза. — Уходи. Он не может с тобой говорить. — Подожди, Скай… Из лифта в холл вышел Прапай и поспешил к своему омеге. — Давайте отойдём в сторону. — он словно прикрывал собой Ская от друга, не давая им контактировать. Скай двинулся следом за альфами. Пай оттащил Пхаю подальше от дверей кафе и остановился лишь когда их гарантированно было не видно изнутри. — Пай, я хотел извиниться! — Ему это уже не нужно! — Скай сказал это слишком громко, но он был раздражён. — Пхаю, ты не думаешь, что тебе теперь на всё нужно его согласие? — Пай по-прежнему, не прикасаясь, отделял друга от омеги, держа между ними руку, но смотрел только на Пхаю. Ская он чувствовал всем телом. Только полчаса назад Пхаю рассказал ему о том, что произошло на курорте. И жаловался, что понятия не имеет, как вернуть ситуацию к исходному состоянию. Пай слушал жалобы Пхаю и, честно говоря, хотел стукнуть, но понимал, что это уже не поможет. Терпение, честность, выдержка и безграничная любовь. Или оставить всё как есть. Он так другу и сказал, а тот психанул и вышел из кабинета. Пай не сразу понял, что Пхаю, скорее всего, собрался в кафе, зная, что сегодня смена Рейна. Заказы на доставку по кабинетам Пи Сом в этот день не стал принимать из-за нагрузки единственного помощника, поэтому в кабинете Рейна Пхаю не дождался. Судя по непрочитанным сообщениям и непрошедшим звонкам, рыжик альфу заблокировал и общаться не желал. И Пхаю решил, что придёт сам. Теперь же он с лёгкой обидой смотрел на двоих, преградивших ему путь к воссоединению с любимым, к разрешению простого, но обидного (хоть что-то он осознал!) недоразумения. — Мы просто поговорим. — Он не может! — в унисон сказали Пай и Скай и растерянно переглянулись. Такой синхронности они не ожидали. — Почему? — Ты сделал ему больно. — Ты не защитил его. — Предал. — Бросил. В обличающих голосах не было агрессии. Это была констатация. Сожаление. Попытка достучаться до разума, который застило привычной уверенностью в собственной незаменимости и превосходстве. И Пхаю погас, пытаясь усвоить урок, который ему преподали. — Сейчас уходи. Он не будет слушать. Что бы ты ни сказал. Постарайся понять его чувства. Хотя бы понять… — Скай развернулся и пошёл обратно в кафе. Пхаю остался стоять напротив Прапая. — Пойдём, Пхаю. Вам обоим нужно время. Тебе — чтобы понять. Ему — чтобы остыть. — Прапай вздохнул и потёр лицо, а потом пошёл к лифту, зная, что Пхаю идёт следом. — Я действительно так налажал? — он спросил уже в лифте, и Прапай снова вздохнул. Пхаю не был глупым, но был продуктом воспитания своей среды. Альфа должен быть честен, чист, не должен терять лицо, быть внимателен к омегам, но не идти у них на поводу. Довольно простые вроде бы, базовые вещи, но не тогда, когда ты сталкиваешься с ними в реальной жизни. В теории Пхаю полностью соответствовал тому, чему его научил папа, но когда дело дошло до практики… Фанг, в отличие от Рейна, прекрасно знал правила, по которым играл. Точно так же, как знал реакцию Пхаю на свои действия. Прапаю было известно так же и про то, насколько рафинирован был папа Пхаю, какие отношения связывали их с семьёй Фанга. И это совсем не облегчало ситуацию. Даже после разрешения конфликта Рейну придётся столкнуться с трудностями и неприязнью. Паю было немного жалко омегу, который хоть и выбрал себе достойного альфу, но поневоле получил к нему совсем нелёгкое приложение в виде семьи снобов и их друзей. К счастью, самому ему в этом плане повезло куда больше. — Ты налажал, друг. Но всё ещё можно исправить. Тебе понадобится всё твоё терпение и вся любовь. Ты же любишь его? — Да. — выдохнул Пхаю, хмуря брови и глядя перед собой. У двери его кабинета стоял улыбающийся разодетый Фанг.