Мир, где нас нет

Порой, на одну маленькую слепую планету находит странное чувство, будто мир вокруг неё — всего-навсего картонная декорация, плод воображения какого-то венерианского жителя, обосновавшего в её глубоких базальтовых каньонах, простирающихся чуть ли не до ядра, обширную колонию. Да, тоненькая, почти неосязаемая атмосфера из угарного газа и атомарного водорода не шибко подходит для дыхания, но на ней много водяного льда, оставшегося с лучших времён мечт и надежд. Посему, жители Венеры относительно быстро приспособили её для добычи нужной им жидкости, что в их родных краях находилась в явном дефиците. Венеры… как Прото-Земля давно не виделась с этим кипящем от гнева комком… в прямом, так сказать, смысле. И дело не только в относительной дальности их орбит. Ведь с того момента, как верхняя часть её лица была разбита вдребезги, одарив вечной слепотой, прошло около четырёх миллиардов лет…

***

Личико маленького Урана забрызгано красками, ровно как и близлежащие астероиды с новеньким мольбертом. Обделённое вниманием Солнца и старшего брата дитя быстренько находит, чем себя развлечь. Оно рисует день и ночь, под покровительством такого же вынужденного сиротки Нептуна. Это хоть как-то отвлекает его от мысли о вечной изоляции, держащей этот хлипкий космический домишко в балансе. — У тебя неплохо получается, Уран, — хихикает его братец-бродяжка, не видя ничего плохого в жутко раскрашенных астероидах. — Спасибо, Нептун! — улыбается голубенький мирок. — Я хотел бы показать это Иксу, но он такой бука в последнее время… я не понимаю, что на него нашло. Нептун немного хмурится, вспоминая их старшего собрата. — Может быть… ему не нравятся краски? Я не спорю, они чудесны, но ты же знаешь, какой он теперь… — Нептун высовывает язык в отвращении вместо слов, снова веселя кузена. — Хорошо. Тогда я должен придумать что-то новое, — Уран задумывается на долю секунды, а затем снова широко улыбается. Бинго, Нептун! Если ему так не нравятся картины, тогда я напишу истории! Много историй! И он наконец-то обратит на меня внимание! И мы снова будем вместе… как и раньше… Верно?

***

Что-то постоянно отшвыривало Тейю назад, едва она приближалась к поясу астероидов. Безжалостно и грубо, словно то была не каменная стена, а забор, обтянутый колючей проволокой под напряжением. Тем не менее, врождённое любопытство подталкивает её лететь туда снова и снова, раз за разом устраивая её зачуханый аттракцион «касайся и отлетай прочь, пока не надоест». А после этого, как повелось по традиции, Солнце устраивало ей нотации. Долгие и занудные, как если бы она была не скалистой планетой, а юным и хрупеньким планетезималем… «Негоже юной планетной леди высовывать свой носик за пределы столь чудного места! — Солнце скрещивало руки, прожигая Тейю не только взглядом, но и жаром своих лучей. Порой, ей вообще казалось, будто то вот-вот сорвётся и приготовит её гелиевую атмосферу до идеального аль денте.» Но что удивительно, и это не останавливало юную искательницу приключений на своё ядро. Утерев нос и сбросив с себя виноватую маску, она радостно упархивала к Прото-Земле рассказывать про небылицы про «ту сторону Эдема». Тот планетоид был единственным, кому её байки были хоть как-то интересны: Венера жуть как озабочена океанами и лесами на себе, Марс вошкался со спутниками, как маленькая горе-нянька, а Меркурий был уже сыт по горло общением с Солнцем — тревожить его себе дороже. Может, однажды Тейя сможет убедить Прото полететь вместе с ней, и возможно, они даже преодолеют этот чёртов каменный забор вдвоём, раз и навсегда улетят из этого опостылевшего вселенского рая… Ведь она твёрдо уверена — космос не ограничивается лишь Эдемом и Солнцем, а эти сияющие точки вокруг — не дрянная иллюзия.

***

Рой железных квазиспутников кружит вокруг Венеры, перешёптываясь меж собой на своём странном языке, планетам и прочими родным космосу существам не досягаемом. Казалось, им в целом-то плевать на происходящее вокруг. По крайней мере, до тех пор, пока это самое «происходящее» не начинает касаться безопасности их родного дома. После, этот адский лунный рой начнёт свою работу, и тогда берегитесь, случайные пташки-кометы или заблудшие астероиды — всё в их досягаемости будет выжжено лазерами и превращено в минерально-ледяную крошку, коей щедро удобрят разгорячённые леса Венеры, хочет ли она того, или нет. — Улыбнись, моя прелестная планета, — приторно-нежно воркует Солнце над «дивой всея Эдема», не замечая или не желая замечать, как ледяные иглы впиваются в её поверхность, варварски охлаждая её таким образом. — Ты должна гордиться тем, что развила столь могучие цивилизации на себе! Честно, я думало, что они сгорят ещё пару тысячелетий назад, но смотрите-ка! Эти существа, кажется, даже ещё крепче стали! Их панцири так красиво блестят, прямо как твои слёзы чистой радости сейчас. — Д-да… я безумно счастлива, господин Солнце, — монотонно отвечает Венера, вопреки сказанным ею словам, чувствуя себя заложницей своей же чёртовой красоты и своих же великолепных созданий…

***

— Титан, где тебя, червоточина тебя раздери, носит? — фыркает Сатурн, теряя самообладание. Он горячо любит свою промороженную до ядра луну, но порой… его терпение иссякает. — Титан, немедленно вернись, кому я сказал! — Должно быть, снова удрал, большой ты балбес, — констатирует сразу два факта вымотанная Кризалис. — Ты же знаешь, как его раздражают ваши с Юпитером перепалки? Гигант вздыхает, игнорируя привычную ему лунную грубость. Как-никак, самый ближний к нему спутник был прав, а за правду на кольца не пускают, даже если очень зудят руки на это. — Хорошо, маленький жучок, — выдыхает Сатурн. — Я просто боюсь, что он потеряет нас с Юпитером из виду и потеряет опору в виде нашей гравитации, и его унесёт в космос. Это было бы так ужасно! — Ага, — саркастично буркнула бирюзово-чёрная луна, скрестивши испещрённые кратерами руки, — Гораздо хуже, чем чахнуть здесь и слушать ваши ежедневные препирания. Дружбой и любовью между спутниками и двумя планетами не пахнет от слова совсем, только болезненной токсичной зависимостью, от которой скручивает ядро… Сатурн снова и снова выпаливает имя Титана, до тех пор, пока вожделенный спутник наконец-таки не появляется в его поле зрения. — Титан! Дорогой мой! — истерично, от схлынувшего напряжения, хихикает гигант. — Ты вновь смотрел на это чёртово Солнце? — Да, Сатурн, — как можно более спокойно отвечает ему выбеленная жгучим морозом луна. — Прости, если снова напугал тебя. Звезда так и манит её вымерзшее ядро к себе. Казалось, что где-то там, далеко-далеко, находится настоящий рай — такой яркий и тёплый… — О-о-ох, Титан, ну сколько повторять тебе, что ты не можешь уходить далеко! Что, если тебя унесёт в космос? Или какая-нибудь бродячая экзопланета поймает тебя своей гравитацией? Титан так устал от этих нотаций. Он может поспорить, что прочие обитатели солнечной системы не выслушивают их по поводу и без повода. — Я понимаю, Сатурн, — он понуро кивает, ковыляя на свою опостылевшую орбиту. — Прости, что снова напугал тебя. Кризалис только фыркает, качая головой. Ей, как и другим здешним лунам, Титан был безразличен, однако, было некоторое извращённое удовольствие в том, чтобы смотреть, как её собрата раз за разом ругают и ставят на место. Пусть она сама и близко не являлась эталоном воспитанности...