In pursuit to fireflies

      Страх полностью пронзает ее конечности, сдавливая горло, отчего она не может даже хрипло прокричать. Она отшатывается прочь от тонкого света фонарика и телефона. Черт с гаджетом. Лишь бы это огромное рычащее нечто, с вязкой, тянущейся с пасти, слюной ее не тронуло. Глаза сияют ярко-желтым и не предвещают ничего хорошего.       Шатенка, царапая ладони о твердую землю, что усыпана камнями, ползет назад, прерывисто дыша. Волк, словно наслаждаясь кровяным пиром, неспешно облизывается, массивными лапами все быстрее и быстрее сокращая расстояние до новой жертвы. Хван мельком смотрит на небо. Там же не полная луна! Так какого дьявола? Разве… Разве оборотни могут вести себя так в другие фазы луны?       Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Пусть он отвлечется на что-то. Пусть он просто уйдет. Пусть отец проснется и выйдет освежиться на улицу.       Вот только чужая массивная пасть клацает прямо в сантиметрах от ее искаженного испугом лица. Йеджи не дышит, потому что аромат сырого мяса и все еще оставшиеся где-то кусочки в чужой глотке не прельщали. Ее вывернет наизнанку через пару секунд. Хочется верить, что оборотни привереды и этот тип не тронет ее, увидев рвоту.       Хван жмурится, закрываясь руками и просто сжимаясь на земле, когда волк перестает играться. Ему надоело. Особенно это читалось по его утробному рычанию и призывному клацанью длинными клыками.       И в тот момент, когда она уже всем нутром ощущает чужое зловещее дыхание на своих трясущихся ладонях, что-то сбивает противника с ног с призывным рыком. Йеджи вздрагивает, интуитивно отскакивая и перекатываясь дальше. Ведь сбегать было от чего. Еще один черный массивный волк со злобой вгрызался в шею этого ублюдка. Сейчас различить их было едва ли возможно, это даже с учетом того, что глаза Хван привыкли к темноте. Возможно, работай фонарь, было бы чуточку проще. Единственный источник освещения — ее телефон. Только вот он лежит черт пойми где, прямо напротив трупа. Трупа, мать его!       Два черных волка озверело рычат, такими темпами разбудят всю округу и привлекут людей. Йеджи зажимает рот ладонью, давя подступающую комом рвоту. Главное, не смотреть туда, где растекаются лужи крови. Просто не смотреть. Она кое-как поднимается на четвереньки, стараясь совладать с непослушными конечностями. Не выходит. Ноги ватные. Тут же падает обратно, а сердце продолжает отбивать шальной ритм.       — Рюджин? — Тихо тянет девушка, на что один из волков мельком оборачивается. Глаза у обоих особей ярко-желтые. Догадка осеняет ее быстрее. — Юна?!       Волк утробно рычит, сваливая с себя тушу чужака и стараясь зажать его своим телом к земле. Эта перепалка выглядит намного более кроваво чем в фильмах. Клоки шерсти летят в воздух, от того остервенения, с которым оборотни впиваются друг в друга, выпуская когти и клыки.       — Юна, осторожно! — Выкрикивает Хван, когда чужак заносит лапу. В такой ожесточенной схватке трудно понять, где и кто. Они катаются почти кубарем по земле, то и дело приближаясь к Йеджи. Тот чужак нацелен на нее. Он готов наплевать на вмешательство младшей Шин, лишь бы вцепиться в глотку человека, но Юна каждый раз пресекает. Напрыгивает сверху, колотя лапами и таща за холку назад.       Йеджи понимает, что нужно отойти как можно дальше, вот только, вторая попытка подняться все еще не отзывается успехом. Ноги никак не хотят держать ее тело, только прежде, чем она с грохотом падает на землю, чужие клыки цепляют ее за шиворот. Силком ставят на ноги, и прежде чем она кричит, чужая морда ныряет под ее руку, позволяя скользнуть по темной шерсти. Она смотрит вниз, замечая алые глаза.       — Рюджин…       Вместо ответа, та клацает зубами, мельком облизывая ладонь. Хвост касается спины и Шин, подняв ее, срывается к сестре. И как их различать? Ладно Рюджин, ее глаза от злобы заливаются красным, а вот двух бет разобрать сложнее. Йеджи на негнущихся ногах отходит дальше к кустам, надеясь, что еще какой-то оборотень не выпрыгнет из ниоткуда. Рвотный рефлекс и собственный страх, перерастают в волнение за двух сестер. Шин старшая явно сильнее этого паршивца. Да и крупнее него, если так присмотреться. Даже размер ее лапы больше. Неужели это не мужская особь, а женская? Или размеры, как и шерсть, варьируются, как хотят?       Чужак, в любом случае, понимая, что в меньшинстве, начинает пытаться сбежать. И, конечно, обе срываются за ним. Рюджин рычит на Юну, заставляя отступить. Ту и так сильно потрепали. Она хромает на обе лапы — заднюю и переднюю. Прижимается к земле, тяжело дыша и высунув язык. То и дело сглатывает, призывно клацая. Младшая отходит к Йеджи, обнюхиваясь. Превозмогая страх, Хван находит в себе силы.       — Тут еще есть кто-то помимо вас? — Юна отрицательно мотает головой. — Рюджин же сильнее? — Волчица смотрит на нее долго, почти пристально. Младшая Шин имеет вытянутую морду, ее телосложение достаточно хилое, жилистое, даже меньше в объемах, чем противник. Видимо, форма зависит от исходного тела. Раз так, то почему Рюджин такая большая? Она же коротышка. В любом случае, ответы на эти вопросы Йеджи получить не успевает. Ведь пока Рюджин наносит удары, догоняя то и дело чужака, чтобы тот не успел улизнуть, Юна начинает принюхиваться. Ее глаза расширяются от ужаса, и она рычит. Видимо какой-то их знак с Рюджин, вот только альфа занята противником и не слышит ничего вокруг. Ее ярость начинает захлестывать больше и больше, так, что она просто полосует когтями по морде чужака, давя его к земле своим весом.       Вот только, свет на кухне загорается. И Йеджи с ужасом, словно в замедленном кино видит как ее отец перепуганный до одури выбегает. Она успевает лишь толкнуть Юну, заставляя ту протиснуться в куст и благо младшая, понимая опасность, скрывается там. А мужчина, ослепленный от яркого светильника не сразу понимает, что происходит, потому палит из пистолета наотмашь.       — Пап, нет! — Йеджи кидается на него, стараясь закрыть собой линию огня, вот только до ушей уже доносится скулеж. Это точно голос Рюджин. Ведь из-за размеров, она почти полностью покрывало чужака и вышла ему своеобразным щитом.       — Отойди! Черт побери, что это за чертовщина?! — Он палит дальше, отводя ошарашенную дочь, когда патроны кончаются, то становится тихо. Слишком тихо. Из-за всей этой потасовки, у Йеджи попросту перехватывает дыхание. Она рвано дышит, цепляясь влажными от пота ладонями за куртку отца, мертвой хваткой впившись в ткань. Почти тащит ее вниз, стеклянным взором смотря вдаль улицы. Ни одного силуэта. Нет ни Рюджин, ни чужака. Лишь тишина, тьма и ее лежащий к верху телефон, продолжающий светить куда-то в небо. — Йеджи? Йеджи, какого черта это было?! Что ты делаешь здесь посреди ночи?! Йеджи? — Хван пошатывается, сглатывая. Он подстрелил Рюджин. Он подстрелил Рюджин. — Йеджи!

***

      День забега не отменяют, несмотря на полицейские разбирательства. Хван стоит все еще отрешенная, ведь ни одной из двух сестер не видно, даже Джису не видать. Миен и Юци тоже затерялись, как впрочем и старший брат семейства Шин. Все, как назло, сквозь землю провалились. Ладно, учителя сейчас вроде как пересчитывают количество карт. Школьники же собрались, разбившись по парам и командам, уже готовые к забегу. Их кажется, вообще не волновало очередное нападение. Все щебетали, волнительно обсуждая, кому в этом году достанется победа. Неужели им правда настолько плевать?!       Конечно, вчерашний день Хван помнит смутно. Он весь был пропитан нервозностью и ложью. Она вновь потеряла сознание от стресса. Не то, чтобы раньше такое было часто. Видимо, ее иммунитет сильно снизился за последний год. В Сеуле у нее такое было лишь раза два, и то первый, когда ей нужно было выступить перед огромной толпой. Впервые в жизни. Тогда спас клочок ваты с нашатырем возле носа. А второй — на пробных экзаменах, когда она не спала почти всю ночь, готовясь до посинения, вот и привело это к глухому падению со стула из-за парты на пол.       А здесь, с такими событиями нервы в целом не расслаблялись. Тут еще с душа-то ментальная система пошатнулась, давая сбои. Так еще и в глуши, богом забытом месте, какие-то междоусобные войны оборотней. Кому скажешь, решат, что совсем крыша потекла от резких перепадов температур. Учитывая, что еще позавчера ночью, она носила куртку, а сейчас, стояла в легкой джинсовке с закатанными рукавами, то и дело, касаясь горла у футболки, чтобы немного ее оттянуть, впуская воздух.       Когда она пришла в себя, то лежала в комнате, с тряпочкой на лбу. Рядом стакан с водой и завтрак. Достаточно легкий, рисовая каша да бутерброд с джемом. А вот стоило спуститься вниз, то сразу поняла, что зря она вообще очнулась. В итоге оставшуюся часть дня она просидела дома, придумывая на ходу историю и стараясь переубедить собственного отца. Прибывшие полицейские были явно не в восторге от очередной работы. Папа, срывая голос, кричал, что видел большого, непомерно огромного волка. А мужчины смотрели на него, как на полоумного, в сотый раз повторяя, что волков здесь уже как сотню лет нет. Максимум, тот самый азиатский черный медведь, известный также, как лунный. Или уссурийский. В любом случае, в версию огромного волка никто не поверил, даже с уверенными заявлениями отца про длинный хвост и рык.       Хван было стыдно, она до сих пор испытывала ужасающее чувство вины, что гнетом давило на нее. Что еще ей было делать? Когда два рослых полицейских расспрашивают ее, а отец смотрит таким… Таким пронзительным взглядом, полным надежды.       У нее не было выбора.       Ей пришлось врать.       Все, что она сказала, была абсолютной ложью, за исключением цели для прогулки. Мол, хотела проветрить голову, вышла и увидела это. Чудо ее спасло. Отец выбежал и начал стрелять, чем спугнул медведя. Она не смотрела на папу, когда произносила все это. Нервно сжимала края пижамных штанов, в которые ее переодела, по всей видимости, мама, сглатывая и продолжая лить в уши полную чушь. О том, что это точно был медведь, что папа просто из-за паники и резкой смены света на тьму, обознался. Мол, переволновался, почудилось что-то. И якобы там было время, чтобы медведь скрылся в кустах, просто она отвлекла отца на себя и тот потерял из виду взбушевавшееся животное.       Звучало — скудно и сыро. Только вот полицейские согласились с такой версией, к тому же, их больше удивил сосед, рядом с которым нашли лампочку и лежащую за спиной длинную лестницу. Он, в целом, человек был странный. Чудак, каких еще поискать. Потерял бизнес и, разочаровавшись, уехал в даль. А здесь, вел отшельнический и почти что затворнический образ жизни. Редко выходил, а если и делал это, то терпеть не мог видеть людей. Редко с кем-то здоровался и выходил постоянно чинить этот несчастный фонарь, исключительно по ночам. Мужчина был такой, в возрасте, черт знает, что было в его голове.       Списав это на очередного медведя, мужчины удалились. А Йеджи провела долгие часы в прострации, не зная, что ей сделать. Идти к Рюджин? Конечно, внутри все сжималось от воспоминаний. Как отец заносит оружие, пули летят прямо ей в спину. Из-за паники, Хван сама пропустила, куда делись оборотни. И главное — выжили ли. Кто знает, может, тот чужак воспользовался моментом и успел полоснуть по шее альфы.       Долгие думы не дали ей нормально поспать, но и писать смс Йеджи не решалась. Эта подвешенная ситуация до одури ее пугала, а узнать о том, что могло произойти с Шин, не хотелось. Не потому, что ей плевать. Ей страшно знать, что с ней.       — Эй! Ты в порядке! — Чужая ладонь по-свойски ложится на плечо сжимая. Этот чрезмерно веселый тон уже выбесил Йеджи, которая сморщилась. — Слышал, опять возле твоего дома видели медведя! Как ты там оказалась ночью одна? Зачем? Моя зайка, — лелеет парень, пока Хван хмурится сильнее.       — Что, прости?       — Зачем же ты пошла одна гулять ночью? Позвонила бы, я пришел, составил тебе компанию. Или нашли что-то интереснее, — на губах играет игривая улыбка. Дунхен как обычно. Ничего не меняется.       — Я хотела просто подышать. И убери руку, я не в настроении.       — Опять? Да что я сделал? — Не понимает парень, все же отходя. — Я обидел тебя?       — Нет, но и никто не давал тебя права называть меня «зайка». — Бурчит под нос Хван, складывая руки на груди.       — Боже, твои вот эти скачки настроения, меня раздражают, — он морщится поднимая руки. — То все хорошо, мы целуемся, то…       — Ты меня поцеловал. Меня никто не спросил. — Холодно замечает Хван. Дунхен кривит губы, высокомерно задирая голову.       — Я так понимаю, раз ты здесь, то будешь участвовать. Со мной не пойдешь?       — Не пойду. — Подтверждает его слова Йеджи. Тот пожимает плечами.       — Ладно, не зайка, передумаешь, скажи. Время еще есть. Одной бежать это точно проигрыш, особенно для тебя, неместной. — Он ярко подчеркивает последнее слово, почти с ядовитым оскалом кидая ее, прежде чем уйти к своим. Хван же остается стоять в сторонке от всех, то и дело оглядываясь. Ни Рюджин, ни Юны, ни Джису. Никого. Даже Юци.       — Он пристает к тебе? — Хван вздрагивает, когда слышит голос учительницы. Она мило улыбается, протягивая ей карту. — Ты пойдешь одна?       — Ох, Госпожа Кан, вы меня напугали, — признается младшая, хватаясь за грудь. Она кивает, сглатывая. — Да, я… Наверное, да, — находится с ответом девушка, мешкая.       — Волнуешься? — С улыбкой уточняет учительница. — На этот раз первые флажки стоят совсем недалеко. Территорию сделали ýже. Так что, думаю, у тебя будут шансы. — Милая улыбка украшает ее лицо. Поднимает голову на небо, что затянуто густыми темными облаками. — Лишь бы дождя не было. А то еще покалечитесь. Взяла с собой воду и аптечку?       — Конечно, все что указали, — кивает Хван.       — И тебе дали сигнальную ракету?       — Да, ее нужно использовать, если потерялся или что-то произошло, чтобы сообщить о месте нахождения. — Пересказывает то, что им говорил директор до этого на общей площади.       — Не знаешь, почему семьи Шин не видно? — Осторожно спрашивает Госпожа Кан.       — Самой бы хотелось узнать. А что Муёл… То есть, учителя тоже нет?       — Муёля тоже нет, — улыбка становится грустной, натянутой. — Он в последнее время был сам не свой, а сегодня вообще пропал. Ни на звонки, ни на смс не отвечает. Рюджин тоже?       — Я не звонила, — стыдливо признается Хван, опуская голову.       — Ну, может, просто опаздывают. Проспали все, и сейчас несутся со всех ног сюда. Как-никак у Рюджин последний год, не думаю, что она отдаст титул лучшего своему вечному врагу Дунхену.       — Они враги?       — Я думала, ты знаешь… — Медлит Кан. — Мне их брат рассказал. Соревнуются сколько себя помнят. Он хорош в ориентировке, она тоже. Вот и носятся, наперегонки. Только каждый год, Дунхену не удавалось прийти первым. Рюджин была быстрее. Да и Юна любит это дело. Хотя, она делает это ради развлечения. — Кан хлопает ее ладошкой по плечу. — Как ты?       — Все в порядке. Если вы о том, что было той ночью… Я жива, цела. Папа был против, но мама согласилась, чтобы я поучаствовала и развеялась. Здесь же вон, целая куча полицейских.       — Стоят скучают, — посмеивается девушка. Йеджи кивает. — Ладно, там уже все идут к линии старта. Желаю удачи. Буду ждать вечером с победой. Если не Рюджин, то… Не уступи ему победу. А то он уже возомнил себя королем.       — Разве это педагогично? — Подкалывает младшая. Учительница Кан поджимает губы.       — Его друзья тоже не ведут себя, как хорошие ученики. Так что, считай, что я сказала тебе это по секрету. — Она ободрительно улыбается. — Покажи им. Учителя, увы, участвовать не могут, так что, буду болеть здесь.       — Спасибо вам. Надеюсь, не заблужусь, — хмыкает Йеджи. На все про все у них есть время до вечера. Сейчас лишь 12 дня. Территорию урезали, но даже так, для городской девушки она была достаточно обширной. Придется полагаться на везение.       Потому, когда директор стреляет вверх холостым патроном, исключительно для звука, толпа школьников с небольшими рюкзаками, разбегается по лесу, пока полицейские, здесь, в начале, всего пара человек, передают другим по рации о том, что необходимо следить за огороженной лентами территорией.

***

      Громыхает гром, который не предвещает ничего хорошего. Лесные массивы не заканчиваются с каждым шагом, сил бежать уже нет, так что, девушка неспешно двигается, стараясь сориентироваться по карте. И как это читать?       Она встает, оглядываясь. Тишина. Никого нет, ни шорохов, ни шагов, ни разговоров или смеха. А Йеджи… А где она?       — Черт побери, кто рисовал эту хрень, — ругается шатенка, вертя в руках карту. Она совершенно не умеет их читать. А этот флажок, который сейчас держит в другой руке, лишь воля везения и случая. Просто, наткнулась и забрала, а теперь, не понимает ни где другие, ни где сама. Да и до края территории она не доходила, ведь не видела огораживающую все ленту и полицейских.       Она садится на какие-то камни, устало вздыхая. Может, сдаться? Она бродит уже часа три, куда уж больше. Смысла нет мучать себя и ноги, бегая по лесу. Да и, какую она конкуренцию может составить тому, кто изначально знал маршрут? Никакой. Это бессмысленно.       И вот, судьба злодейка, видимо, расслышав ее запросы о хрусте палок и раздражающей тишине, решает потрепать и так убитые нервишки. Слышится шорох, заставляющий подорваться с места и, подскочив, схватиться за камень. Да уж, лучшее оружие. Она сглатывает. На носочках отходит за куст, решая, что если кто-то выйдет, то она сможет напасть. Идиотская паранойя. Кроме нее одиночек не было. А если бы это было двое, то вряд ли те шли молча. Это же глупо.       В основном на старте, все были в командах от трех до 6 человек. Так что… Вероятность грибника в такой сезон тоже крайне мала. Девушка задерживает дыхание. Точно идет кто-то один. Причем такими тяжелыми громкими шагами. Может, вообще, пьяница?       В небе снова громыхает и мелкие крупицы дождя начинают опадать на землю, с каждой секундой лишь усиливаясь. Шаги пропали. Может, их и не было и все это лишь больная фантазия взыгравшей паранойи? Не исключено, учитывая, что она толком не ела и спала часа 2.       Дождь превращается в неприятный ливень и девушка зачесывает липнущие к лицу волосы назад, начиная уходить прочь. Плевать уже, паранойя или нет. Воздух скоро станет остывать, и то, что пригрело с утра солнце, сойдет на нет. Она замерзнет. Пройдет хотя бы по памяти, если повезет, может, наткнется на кого и прибьется к ним. Даже если это будет Дунхен, хоть так.       Девушка кутается в промокшую джинсовку, опуская рукава и стараясь прикрыть часть тела. Теплее не становится ни на йоту. И вот она обходит очередные пышные кусты, все еще сминая в одной руке карту с флажком, а во второй держа камень. На всякий случай. Из-за этой гнетущей атмосферы леса, темных туч и грома, со сверкающей в небе молнией, Хван начинала сходить с ума вдалеке от людей. Спасибо, уже раз погуляла не в полнолуние и нарвалась на труп и оборотня, который им лакомился. После таких видов среди ночи, можно не то что попрощаться с психикой, неудивительно, что так разрослась паранойя.       Петляет между деревьями, тяжело вздыхая. Все, сил искать кого-то нет. Сейчас дойдет до тех кусов и за ними выпустит ракету. Пусть сами ее ищут. Спрячется где-то, под деревом. Хотя…       Она поднимает глаза, видя, как серебряная извилистая полоска расползается по нему. Лучше не рисковать. Придется прятаться в другом месте. Вот только стоит ей дойти до кустов, как те шуршат и из них на нее кто-то выходит. Прямо лоб в лоб. От неожиданности, Хван жмурится крича и наотмашь ударяя рукой.       — Твою мать! — Знакомый голос заставляет ее распахнуть глаза, особенно, когда заледеневшее запястье попадает в плен горячей хватки. — Ты дикарка?! — Вопит ошарашенная Рюджин.       — А?       — Камень в твоей руке, который почти попал мне по голове, — Шин убирает свою руку, выдыхая. — Ты его, может, выкинешь? — Кривит лицо младшая. — Или ты намерена…       — Рюджин! — Йеджи почти виснет на ее шее, прижимаясь всем телом к брюнетке. Прикрывает глаза, вдыхая стойкий аромат хвои глубже. Проходит миг, прежде чем старшая понимает, что сделала, также резко отшатываясь. Она смущенно смотрит в не менее ошарашенные глаза напротив, что даже загорелись от удивления. Повисает неловкая тишина, которую нарушает лишь шум ливня. Хван сглатывает, пока Рюджин прочищает горло, отворачиваясь. Нервно почесывает затылок, поджимая губы.       — Что ж. Это было неожиданно, но приятно. — Замечает младшая. — Ладно, не про сантименты…       — Постой, ты… Ты в порядке? — Йеджи оглядывает девушку, что стоит в каких-то военных штанах, явно ушитых в несколько раз, с большим поясом и в черной футболке, что из-за дождя облепила чужое подтянутое тело. Она заметно подсушилась, отчего рельеф тела стал выглядеть еще лучше, чем было до этого. Поняв, что пялится, резко поднимает взгляд, пока лицо горит.       — Это же были простые пули, все нормально, но… Какого черта ты пошла одна? Вообще, — Шин поднимает палец. — У меня к тебе тысяча и один вопрос.       — Не поверишь, у меня к тебе столько же. — Уверяет ее шатенка.       — Но, — прерывает ее Шин. — Говорить лучше не здесь, я черт знает сколько потратила времени, чтобы найти тебя.       — Что ты здесь делаешь? — Не понимает Хван, но ее ладонь ловко хватают в свою, начиная уводить прочь. — Эй, правило…       — Ты его поставила, первая его и нарушила. — Фыркает младшая.       — Нет, это ты его нарушила, когда схватила мою руку.       — Если бы я это не сделала, ты бы рассекла, в лучшем случае, мне бровь, а значит, технически, именно ты нарушила это правило. И вообще, давай поспорим с тобой в более подходящей обстановке.       — Ты испугалась дождя? — Не понимает Йеджи, усмехаясь. Вот только Рюджин не выглядит веселой, когда оборачивается. Ее хмурые брови и напряженно сжатые губы не предвещают ничего хорошего.       — Дождь это и друг, и враг для оборотня. С одной стороны, от влаги повышаются качества запахов.       — Что?       — Ну, они становятся более ощутимы. Например, твой запах, сейчас, я чувствую его очень сильно. — Хван краснеет, но не успевает задать вопрос, как Шин продолжает. — Но сейчас ливень. Это огромный лес, простирающийся на половину территории. Здесь много людей, животных, чьи шкуры мокнут, хвоя опавшая, перегной. Это все начинает теряться из-за яркости, то есть, ориентироваться становится сложнее.       — Боишься не найти путь обратно? — Не понимает Йеджи. Шин тяжело вздыхает, наверняка закатывая глаза. Ее хватка становится заметней. Не больно, но ладонь приятно греет руку Хван.       — Нет, здесь охотники. — Сипло тянет Шин, останавливаясь и оглядываясь.       — Что?! — Вопит Хван, на что Рюджин резко оборачивается, зажимая ее рот ладонью. — Фто ты… Рюфин…       — Не ори, — шипит на нее младшая. — Повторюсь, прямо здесь. Прямо сейчас. Есть охотники. — Цедит Рюджин. — А у них аконитовые пули и многое другое, с чем столкнуться может быть очень неприятно. Из-за такого дождя, понижается слышимость и из-за остроты запахов, я не могу чуять издалека. Я тебя искала вслепую, как новорожденный котенок, который ползает и пытается вынюхать хоть что-то! — Рычит девушка. Она отворачивается, убирая руку со рта Хван. — Прости.       — Так, это опасность для тебя, а не…       — Йеджи, в отличие от тебя, половина уже на начальной станции. А ты здесь, непонятно где. Я прибежала через час после начала и, узнав, что ты пошла одна, рванула следом. Здесь столько чужих запахов, что найти тебя сразу было не так просто. Только сосредоточилась на тебе, бегу, и слышу выстрел. Знаешь, чем пахло?       — Аконитом?       — Аконитом. — Подтверждает Шин. — Они знают о нашей семье и думая, что мы будем здесь, то есть, я, Юна, Юци, хотели накрыть сразу троих.       — Но я-то тут…       — Поверь, в такой ливень, им будет плевать в кого палить. Ливень играет им на руку. Даже если подстрелят человека, можно списать на несчастный случай, у них такие связи, поверь мне на слово, ты не хочешь знать, как это устроено. — Коротко объясняет Шин. — Поэтому нужно уходить. Ты еще отбилась ото всех, ушла непонятно куда, боже. Ты своими выходками меня с ума сведешь! — Рычит Шин.       — Да откуда мне было знать, что волки и без полнолуния с ума сходят!       — Я говорила, не ходи ночью! — Голос Шин садится, отчего он почти сливается с грудным рыком. — Говорила тебе, не ходи одна в лес. Ты ни разу меня не послушала! И той ночью, что было бы если бы мы не успели? Йеджи, если ты боишься… Если я пугаю тебя, — понижает голос Рюджин, отчего он хрипит. — То хотя бы не создавай ситуации, где я буду вынуждена тебя спасти.       — Тебя никто не заставляет! — Распаляется Йеджи, не понимая такой гиперопеки. — Я не ребенок.       — Ты человек. В этом проблема. — Шин одергивает себя. — Нужно быстрее убираться отсюда. Здесь две группы охотников, и поверь, церемониться и разбираться они не будут. Давай поругаемся в другом месте.       — Это ты начала! — Возмущается Хван.       — Да потому что с тобой контролировать эмоции нереально! Ты… — Шин замолкает.       — Я что? Ну давай, продолжай, — требует Йеджи, скрещивая руки на груди и гордо вздымая подбородок. Шин грозно смотрит на нее, просто поднимая ладонь и накрывая ей чужие губы. Хван хмурит брови, втягивая носом воздух. Рюджин осматривается, щурясь от ливня. То и дело склоняет голову, стараясь понять что не так. Старшей это в какой-то момент надоедает и она прикусывает кожу ладони, заставляя Шин зашипеть.       — Точно дикарка! — Рычит Шин.       — А ты вообще соба… — Рюджин что-то выкрикивает, всем весом наваливаясь на нее и заставляя упасть пластом на мокрую скользкую землю. Та неприятно липнет на одежду, заставляя сморщиться. Единственный плюс — тепло чужого тела, вот только до подкорки не сразу доходит то, из-за чего Шин так сделала.       Выстрел.       Это был оглушительный выстрел.       Хван испуганно смотрит поверх Рюджин, видя что на месте растущих веток, лишь обрыв. Сама же длинная и витиеватая часть, висит от выстрела.       — Двухстволка.       — Что? — Не понимает Хван от паники.       — Что-что, — рычит Шин резво поднимаясь на ноги и буквально силком заставляя Хван встать. — Бежим, вот что! — Рюджин крепче сжимает ее запястье, пока глаза загораются. Срывается первая, насильно утягивая старшую за собой. Вот только сердце ухает вниз, стоит очередному выстрелу прозвучать совсем рядом, попадая в очередное дерево, уже сухое и мертвое. Но пугает уже не сам звук. Пугает другое…       От небольшого деревца…       Остается труха.       — Бежим! — Кричит Шин, оборачиваясь. — Йеджи, не думай! Нет времени кричать и паниковать! Просто беги со всех ног!       — Я…       — Беги! — Вопит Шин, в тот момент, когда раздается третий оглушительный выстрел, заставляющий брюнетку отшатнуться в сторону. Йеджи со страхом видит, как Рюджин морщится. Почти попали. Еще миллиметр и попали бы в руку.       — Они здесь! — Стоит им забежать за деревья дальше, то попадают прямо на какого-то молодого парня, что стоит с заряженным арбалетом, довольно улыбаясь. — Я поймал альфу.       Продолжение следует…