I'll wait for you

      Маленькие элиатропы и впрямь напоминали собой непоседливых шушу низкого ранга. Что по характеру и маленьким капризам, что по поведению в целом. Находясь в окружении детей, Лилит чувствовала себя несколько… необычно, но в то же время будто бы в своей тарелке. Трое ребят, пробравшихся когда-то на корабль, сделали это снова, когда решили позвать свою несколько странную подругу погулять, да показать ей все самые интересные и не очень места в их чудной цивилизации, что, можно сказать, идеально вписывалась в окружающую среду, как бы странно это не звучало. Гармоничное сочетание чем-то напоминало собой смесь некой деревни и леса. Гигантские красные деревья причудливых форм впечатляли своим величием, узкие тропинки с указателями не давали им запутаться, а внушительных размеров храм элиатропов прямо-таки напрашивался на то, чтобы как-нибудь туда пробраться, да рассмотреть его изнутри.       Гобболы, используемые для вспахивания полей, где-то летали маленькие разноцветные птички с длинными хвостами, что, кажется, назывались «пиви» из-за их крикливого чириканья, что уж очень напоминает это слово. Их дети от чего-то обходили стороной, а Лилит, коей все надо было срочно разглядеть, да лишний раз задеть или потрогать, нарвалась в который раз на неприятности. Стая птиц собралась воедино, яростно нападая на девушку, что в их глазах представляла из себя угрозу. Ребята засмеялись, шушу хотела вырвать им все перышки, а время поджимало, из-за чего пришлось прибегнуть к тактическому отступлению, ведь она не могла себе позволить пропустить такое важное событие, как рассказы Бальтазара.       С самим драконом она знакома лично не была. Так, только слышала от самих элиатропов, что он — очень добрый дракон, любящий детей и длинные рассказы, связанные, непосредственно, с историей народа. Слухи о том, что она подружилась с детворой, достигли других ребят, а те, в свою очередь, узнав о ее желании как-нибудь посидеть с ними за уроками, уговорили старого дракона, который изначально, так-то, был против этой идеи настолько, что сначала аж побагровел со злости, сменив окрас маленьких чешуек на кирпично-ржавый оттенок. Но ругаться на детей он позволить себе не мог. Хотелось, конечно, и не один раз, но смотря на эти жалостливые глазки и надутые губки, когда малышня буквально облепила его едва ли не со всех сторон… как вообще возможно в такие моменты отказать?       Лилит, разумеется, слышала о том, как дети его уговаривали, а от того сама поблагодарила каждого ребенка, что принял в этом участие. Где-то, в общей сложности, пятьдесят маленьких кволиков, которых она погладила по голове, как младших шушу, потискала и заобнимала. От чего-то она постоянно представляла на их месте низших демонов, не понимая, откуда же между ними столько всего общего…       «Хотела бы я встретиться с ними снова. Интересно, как они там сейчас поживают? Наверняка от радости громят мой дом», — подумала принцесса с легкой улыбкой, представляя, как обрушила бы на них свой гнев или звонко засмеялась от того, с каким ужасом бы они уставились на свою малышку-Лилу, что, наверно, там уже считалась без вести пропавшей. Интересно, а отец уже в курсе, что его дочери нет даже в измерении? Предпримет ли он что-нибудь, чтобы ее найти?       Нет… это уже вряд ли. Скорее всего, гребаный монстр просто обрадуется тому, что позор в ее лице бесследно исчез, не оставив после себя и намека на существование. Лилит не сомневалась в том, что он не заскучает по ней и уж точно не примется искать ту, что унижала его одним своим присутствием.       «Как бы не пыталась его забыть, все равно от чего-то постоянно думаю о нем», — девушка натянуто улыбнулась старому дракону, но растерялась, когда дети, облепившие ее со всех сторон, вдруг уселись рядом с ней, да заобнимали, чего она никак не могла ожидать. Что с ними не так? Почему они к ней липнут? Она сделала им что-то хорошее? А что? Погладила по головке?       — Ну хватит, жарко ведь и так, — она тихо посмеялась, чуть наклонив голову в бок, и погладила Рин, маленькую буйную проказницу, что порой чудила похлеще самой демонессы.

***

      Тренировки перворожденных элиатропов с братьями-драконами обычно не приводят ни к чему хорошему. Где-то могут остров случайно потопить, а где-то и целый материк разрушить, если сильно разыграются. И одно дело — когда учатся, к примеру, Нора и Эфрим, что еще не представляли из себя ничего опасного и могли сражаться в рамках бойцовской арены неподалеку от академии, но совершенно другое — Юго и Адамай, защитники драконов и элиатропов. Если близнецы ругались, то их ссоры могли закончиться как катаклизмом, так и доведением друг друга до такого состояния, что гораздо проще было бы обоим просто уйти в дофус, да переродиться снова дружными ребятами, что не отлипали бы друг от друга до самого взросления.       Адамай, гордый засранец, никогда не шел на компромисс. Не хотел принимать чью-то правоту, всегда оставался при своем мнении и утверждал его до самого конца, пока Юго или любой другой элиатроп, в конечном итоге, не признают, что в его словах есть хотя бы доля истины. Единственным, кто, пожалуй, и мог с ним нормально спорить или же договориться, был его близнец. Мягкой, такой добродушной улыбкой он мог остудить пыл своего брата, от чего последний, может, немного поворчав о том, что в конечном итоге Юго пожалеет, согласится с ним, закрыв глаза на нелогичность элиатропа.       Так же случилось и сегодня. Дракон не понимал, чем думали перворожденные, когда приняли в свой мир мерзкое создание родом из Шукрута. История, казалось, должна была дать понять о том, что другим расам доверять нельзя. Он помнил, как все начиналось. Мехазмы попросили лишь временно погостить на их планете. Их встретили тепло, радужно, с фруктами и счастливыми улыбками. Чужаки не знали с ними никаких забот до тех пор, пока не решили присвоить себе их родной дом.       Сначала это выглядело просто так, что они решили жить все мирно. Вместе обустраивать планету, вместе сосуществовать и помогать друг другу… звучало слишком хорошо для того, чтобы оказаться правдой. И по итогу они, элиатропы и драконы, были вынуждены бежать, скрываться, чтобы только выжить. Мехазмы хотели истребить их всех до одного. Много знакомых полегло погибло на поле боя, его брат, Юго, до сих пор порой видит кошмары о том, как его друзья бесследно исчезают. Как монстры разрывают их на части, как их кровь пропитывает землю, как взрыв чужеродной энергии уничтожает все вокруг, не оставляя после себя ничего живого.       — Ты заблуждаешься, Адамай, — совсем тихо произнес защитник элиатропов, грустно улыбнувшись. — Мы ничего о них не знаем. Не лучше будет… все же дать ей шанс?       — Про мехазмов, братец, ты точно так же говорил, — мерзкая ухмылка сама собой появилась на его лице, когда близнец опустил взгляд, видно, понимая, к чему именно он клонит.       Конечно же, Юго не отрицал того, что зря они тогда их приняли. И сам он был в числе тех, кто просто и бездумно согласился с пророком. С королем, что не хотел идти на конфликт с неизвестной расой и позволил им остаться на некоторое время, пока те не стали их близкими друзьями и сильными союзниками.       — Мехазмов было много. А здесь всего один шушу, — использовать столь жалкое оправдание ему не хотелось, но другого в голову, как на зло, не приходило. — Даже если что-то и случится, то мы сможем с этим разобраться, Ад. Или же ты испугался? — в его голосе проскользнули нотки издевательства, коих обычно никогда и не было.       — Снова твои глупости, — закатив глаза, раздраженно проговорил дракон. — За кого ты меня принимаешь?       — За брата, что всегда поймет меня без лишних слов, — казалось, что он просто издевается над ним, но смотря на эти доверчивые глазки и теплую улыбку, Адамай просто не знал, что думать. — Мы ведь разбирались с делами и похуже, разве нет? Просто закончим с ней, как и с остальными, если что-то пойдет не по плану, — в этот момент дракон отчетливо увидел в его взгляде нездоровый интерес и, кажется, только теперь понял всю картину целиком. Юго не хотел просто «предоставить шанс» невесть кому. Он… напротив, мечтал, чтобы угроза стала явью и хоть немного, но разнообразила дела горе-героя, что уже просто не знал, как и чем себя занять в этом тихом и спокойном мире, где элиатропы уже и забыть успели о таких словах, как «война» или «страх смерти».       — Твоя правда, — и, возможно, страшнее всего было то, что Адамай был полностью согласен с ним. Ему было просто интересно, чем же все это закончится. Испытает ли его близнец ту радость, когда покончит с противником раз и на всегда? Станет ли ему хоть каплю интереснее, если ожидания будут не напрасны? — Но это не отменяет того факта, что я против. Ты уже думал о мотивах Килби? С какой целью он привел ее в наш мир?       — Оружие против вражеских рас, — безразлично пожав плечами, только и ответил Юго, хотя сам, на самом деле, сомневался, что дело было только в этом.       «Или против нас самих», — мысленно дополнил он, прекрасно понимая, что та девушка никак бы не смогла одолеть даже одного мехазма. Что говорить, если для их уничтожения требовалось куда больше сил, нежели на тренировке? И если то был максимум ее возможностей… на самом деле, ее полезность на случай войны стояла под большим вопросом.       — И ты веришь в эту чушь? Мехазмы уже несколько сотен лет не появлялись, если и того не больше, — на самом деле, гораздо больше, но когда живешь столько лет, то время летит незаметно и уже просто перестаешь обращать на него внимание. — Не нравится мне Килби, братишка. Он явно что-то недоговаривает.       — Давай не будем ворошить прошлое, Ад. Мне не по душе выслушивать твои подозрения. В конце концов… мы же семья, разве не так? И Килби бы не стал вредить своим родным… нет, точно бы не стал, — мотнув головой, обеспокоенно произнес Юго, сжимая кулаки. Только вот то, как его брат добыл сердце младшего представителя мехазмов во время войны, до сих пор было для него загадкой, учитывая характер и темперамент Килби, что позиционировал себя как далеко не самый лучший боец. Он понимал, насколько это тяжело сделать в бою, и представить себе не мог того, как его брат, которому всегда претили сражения, беспощадно прорывается вперед и вырывает сердце Оргонакса.       — Как скажешь, — процедил сквозь зубы, от чего брат отвел взгляд в сторону, прекрасно понимая его недовольство. — Я предупредил тебя. А за последствия будешь расплачиваться сам. Один шушу — и правда, не помеха. Но когда их будет тысячи и все ворвутся в наш мир… не говори потом, что я не прав. Юго? — он и сам не заметил, как обратился к защитнику по имени, что расплылся в улыбке, смотря куда-то в рощу, где сидел Бальтазар, рассказывая детям очередную сказку. — Надеюсь, это шутка?.. — не нужно быть гением, чтобы понять, куда был обращен его взгляд.       — О чем ты? — поинтересовался парень, чуть наклонив голову в бок, словно и впрямь не понимая дракона. — Посмотри туда и скажи: ты правда видишь в ней сейчас опасность? — речь шла, конечно же, о шушу, что сидела на цветочной поляне и оживленно слушала истории старого дракона вместе с детьми-элиатропами.       — Я вижу лишь красное пятно, явно не предвещающее ничего хорошего, — отстраненно ответил Адамай, сомневаясь в благоразумии собственного брата…