Я твоя не первая

Сдвоенный урок математики прошёл спокойно. Его вела несколько странная в своих реакциях, но очень уравновешенная и доброжелательная в целом, Нана Алексеевна. Несмотря на вид жертвы нулевых, с недвижным лбом и полными бесцветными губами, с ней было легче, чем с другими. Она готова была объяснять тему урока лично каждой, её слова не обрывались на середине, она не запиналась, не путалась и ни о чем лишнем говорить не начинала. По пути к кабинету английского, Света поинтересовалась: — Ну, как тебе Нан Алексеевна? — кажется, этот вопрос означал желание обсудить что-то за пределами школьного, но я ничего ещё не заметила. — Думаю, она хороший учитель, — ровно ответила я. Для более подробной оценки нужно было знать её дольше. Всех и каждого мне нужно узнать подробнее. — Она хороший партизан! — воскликнула Света так энергично, что почти зло. — Мы только недавно начали о ней хоть что-то знать. У неё, между прочим, есть два ухажера. Соревнуются, кто повезёт её домой на каникулы. Один так вообще похож на бандита, ну такого, в смысле, обеспеченного бандита! Я сдвинула брови и отвела взгляд к окну. Море, недвижное и не бестящее, лежало так же тяжело, как на мне недовольство. Многое я могу подавить, о многом молчать, и многого не понимать и не чувствовать так остро, как люди. Но бандитов терпеть не могу. Никогда. Ни за что. — Ничего хорошего в таком сравнении. Бандит есть бандит. Но Света, словно бы, не заметила моего отношения, и фыркнула совершенно беспечно. И продолжила, легко переключившись: — Но этого же мало, Элька, у неё ещё и сестра есть. Злая сестра, представляешь? Близнец. Один раз она сюда проникла и устроила скандал… Вот как. Сестра близнец, склонная к конфликтам. И жених, вероятно, бандит. Это дурные знаки. Преждевременные выводы плохи, но я вижу, как минимум, возможность, что бандит борется за сердце Наны Алексеевны, чтобы примелькаться у учениц, а после, летом, выйти со злой сестрой, тем самым, создав видимость безопасности, и похитить кого-нибудь. — Наверное, Нане Алексеевне грустно, что её сестра так поступает, — и было бы совсем ужасно, если бы моя теория была хотя бы близка к правде. Думать, что твой близнец — чудовище. — Ну-у, не знаю, — призналась Света, чуть менее уверенно. — Они выросли отдельно друг от друга, в разных семьях. — Как Виталина и Эмилия? — предположила я. Одновременно увести разговор от учителя и узнать больше об ученицах мне было удобно. Но неудобно стало вдруг Свете, и она затихла. Невнятно пожала плечами. Не дождавшись ответа, я отвернулась от неё совсем. Это нехорошо, что она так смутилась. Значит, и здесь что-то не то. У кабинета географии я тут же нашла Виталину, и сама подошла к ней. Она, к тому же, говорила о чем-то с Майей. Обе они улыбались. — Ты что-то хочешь, Эля? — Майя тут же повернулась ко мне. — Да. Извини, Виталина, я хочу тебя спросить. Ещё вчера хотела. Ведь вы с Эмилией — близнецы? Виталина улыбнулась, но как-то зло, или просто негодующе. — Я знала, что ты спросишь. Во-первых, можно и просто Вита, а во-вторых, близнецы. Но в чем тут дело и что пошло не так, меня спрашивать бестолку. Я не могу ответить. — Зоя может, — тут же прибавила Майя. — Думаю, сегодня вечером или ближайшее время, она это сделает. — Не понимаю, — призналась я. Почему именно Зоя может рассказать то, чего не может выдать та, о ком идёт речь? — Не волнуйся, Эля. Это все просто, как колесо. — Колесо? — это сравнение несколько сбило меня с мысли, отвлекло к рассуждению о том, правда ли это так просто, даже несмотря на древность изобретения. Но Майя, окинув веселым взглядом коридор, качнулась вбок, и, быстрее, чем кто-то мог её остановить, показала, что имеет в виду совсем другое колесо — упражнение, можно сказать, даже трюк. За какие-то мгновения алая юбка взметнулась, но не упала, чтобы показать лишнее, и вот, Майя уже снова стояла рядом, как ни в чем не бывало. Вита отвлеклась от недовольства и, уперев руки в бока, воскликнула с явным весельем: — Ну кто просил тебя выделываться, Майка? С чего ты взяла, что это для всех просто? Но продолжать наигранное ворчание, как оказалось, она не собиралась. Вместо этого она повторила то же самое, совершенно запросто. Я видела, что их «выделывание» начинает привлекать внимание других учениц. — Нечестно!.. — было ворвалась и Света, но я не могла сейчас её впустить. Иначе, я упустила бы возможность разобраться в ситуации. И я сказала: — Ну тогда, я точно все пойму. Ведь для меня это точно так же просто, как и для них. Мир вверх ногами проплыл быстро, как в клайдоскопе, правда, волосы промели пол и с силой хлестнули меня по спине после. — Громова! — а кроме того, возникшая изниоткуда Зоя была очень сердита. — Что это такое?! Мы одиннадцатый класс! Её перебил весёлый смех всех, кому пришлось смотреть на нас, и она замерла, на миг, а затем ещё строже спросила: — Вы все что тут устроили?! Хотите, чтобы нам было стыдно перед госпожой Смит?! Или, лучше, перед директорами?! — Ну Зоечка, — Майя тут же обняла её за плечи, но вот взгляд её теперь держался на мне, и что-то ни то весёлое, ни то хитрое блестело в нем. — Ну не злись, сегодня всего лишь первый день, к учёбе надо привыкнуть, а немного размяться так приятно… — Знаешь что, Светлова, твои разминки… Надо проводить на улице, а не в общем коридоре! — тем не менее, Зоя заметно смягчилась. Может быть, она тоже поняла, что по сравнению с утром, Майе явно стало лучше, и обрадовалась этому. Кроме того, прозвенел звонок, и времени отчитывать нас у неё не стало. Госпожа Элен Смит была учителем географии. Она оказалась не очень высокой, но очень светлой: светло-русые мягкие волосы обрамляли весёлое, молодое лицо с сияющими голубыми глазами и замтеными веснушками. И в её кабинете было довольно уютно, пожалуй засчет огромных карт, развешанных с разных сторон, засчет мягкого цвета стен и засчет большого учительского стола. Кроме того, несмотря на то, что сама учитель была одета в красное, этот красный тоже был очень тёплый, уютный, не такой болезненный и агрессивный алый, как у нас. Правда, на всем этом фоне меня немного удивляли её блестящие, серебристые туфли на низком каблуке. Как будто, слишком нарядные как для платья, так и для школьных будней вообще. Госпожа Элен Смит поприветствовала всех очень тепло, после чего, повернувшись ко мне, попросила: — Электрона, подойдите ко мне после урока, хорошо? Я кивнула. Вероятно, речь могла пойти о программе и учебниках, что у меня были. Здесь самое трудное не показаться слишком знающей на фоне частых переездов и слабых программ. Элек признавался, что это кажется ему самым сложным в каждой новой школе. Урок тёк легко. Госпожа Смит не вспоминала прошлого, не напоминала девочкам об их прежних оценках, а расспрашивала о том, где кто отдыхал. Даже если это был родной город или маленькая деревня, даже если они лишь пару раз выезжали на реку, на озеро, все равно, она старалась рассмотреть эти места с географической точки зрения. Вначале спрашивала учениц, если же они затруднялись, помогала им, а если сама не знала, довольно спокойно предлагала проверить в сети или в учебнике. Все было так мирно и уютно, что даже я заметила, как резко переменилась атмосфера, когда в дверь осторожно постучали, и в класс заглянул Леопольд Львович, со словами о том, что все учителя должны собраться на перемене. После этого сообщения госпожа Элен Смит сделалась куда более рассеянной и задумчивой, поручила нам полистать учебник, и после звонка про домашнее задание так и не вспомнила. Так что, перед уроком изобразительных искусств, что для одиннадцатых классов редкость, все разговоры сосредоточились на том, означает ли этот сбор учителей проблему или проблему в виде мероприятия вечером. Продолжились они и после звонка, поскольку госпожа Лиддл явилась только через десять минут после начала урока. Но она выглядела спокойной, даже какой-то отрешенной, что, как я думала, значило, что проблем все-таки не было.

***

Настало время обеда, и при всем желании, опоздать на него так, чтобы совсем пропустить, у меня бы не вышло. В конце концов, я отыскала свободное место и устроилась на нем, чтобы сразу же обнаружить, что с него могу видеть учительский стол. Что-то за ним было не так. Это было очень заметно потому, что учитель с маленькими-маленькими розовато-белыми кудряшками, всем своим видом выражала негодование, презрение и возмущение. Проходившая мимо Алиса тут же объяснила, что это Альбина Викторовна. Что ж, судя по словам Светы о ней, такое поведение не было очень удивительно, если бы только одна она вела себя странно. Однако, было заметно, что все учителя как будто отдалены друг от друга. И что особенно мрачны госпожа Лиддл и госпожа Смит. Но что могло случиться Вернее, о чем они могли узнать так скоро, если на уроках, казалось, не были до того недовольными? Затем я осознала ещё одну деталь. Все были разрозненны, это правда, но особенно отдален от других был Леопольд Львович. Сам он выглядел печальным и совсем не стремился ни с кем заговорить. Конечно, я ещё не знала всего об этой школе и местных учителях, и не могла судить, нормально ли то, что я вижу именно для них, но сама склонялась к отрицательному овтету. Я уже думала о том, кого спросить, когда неожиданно на мои плечи обрушились объятия. — Элечка! — голос Майи прозвенел над головой. От удивления я даже не сразу поняла, что делать, и осталась сидеть. — Пойдём с нами в гимнастику? А то Зоя собирается к тебе приставать с поиском кружка… Наконец, я подняла взгляд. Майя показалась ещё более странной, чем в самом начале. Эта веселость, это ласковое обращение и эти объятия — все вдруг показалось мне ложью. Утреннее состояние вовсе никуда не исчезло, оно лишь спряталось для чего-то. — Это правда, Зоя? — спросила я, несмотря на то, что все-таки мне было приятно. Приятна близость Майи и приятен её вопрос. — Без кружка никуда? Зоя остановилась и недовольно тряхнула головой. — А что, у тебя есть дела поинтереснее? Здесь нет мальчиков, дискотеки, телевизора и компьютера — кроме тех, что в компьютерном классе, но для доступа к ним надо вступить в кружок. Даже для чтения книг есть кружок. — Зоя, я спрашиваю тебя о том, обязательно ли это, а не о том, будет ли мне скучно. Пожалуйста, ответь на мой вопрос. Кажется, я использовала не самую удачную формулировку, потому что Зоя возмущённо вздохнула. — Среди учениц нет ни одной, кто был бы от этого освобожден. Светлова, ты собираешься совсем умереть от голода, да? Майя тут же отпустила меня, но села рядом. И почти тут же, резко сбросив маску веселья, вскочила обратно, и села с другой стороны стола. Зоя, нервно дернув плечами, села рядом со мной, но на меня совершенно не глядя. — А, льва выгнали из прайда, — через полминуты протянула она. Майя попыталась улыбнуться. — Вряд ли это правда, Зоя. — Он, наверное, заболел… — с соседнего стола грустно предположила Мелоди. — Он ведь и на уроке был не такой, как обычно. — Да? — как бы там ни было, мне он не казался нездоровым. У заболевающего человека, обычно, есть характерные признаки, которые возможно различить, если смотреть внимательно. — Да, он обычно куда более… — Заинтересованно относится к тебе, Лонгдрим? — подсказала Зоя. Мелоди затихла, очень смущённо. Почти виновато. — А тебе он не нравится, да, Зоя? — спросила я, пока возникла пауза. Зоя скривила губы. — Нет, это ерунда. Не бери в голову. Некоторые, конечно, начнут говорить, что это потому, что он меня не выбрал, но это совершенная чушь. — Да, это чушь, — поддержала её Майя. — Ну так пойдём к нам, Эля? Я посмотрела ей в глаза. Мне очень хотелось разгадать, почему, такие светлые, они ведут в черную дыру. Мне очень хотелось, но это было совершенно неудобно для моих дел. Гимнастика, как любой спорт, требует полной отдачи. Во всяком случае, видимости полной отдачи, чтобы никто ничего не подозревал обо мне. Я опустила глаза, и призналась: — Мне приятно, что ты зовёшь меня, Майя. Но я должна посмотреть и проверить, что мне подходит. Из-за отца я могу перейти в другую школу в любой момент, даже сейчас, в старшем классе. — До конца недели, Громова, — строго потребовала Зоя. — Определись. — Хорошо. — Но не сегодня. Сегодня мы обсуждаем выпускной, и даже если… Даже если тебя на нем не будет, все равно, пока ты часть школы, присутствие обязательно.

***

Последним уроком был ОБЖ, где серьёзная и немного медленная Людмила Романовна, почему-то, вместо объяснения чего-то, взялась убеждать нас, что мы обязаны заняться волонтёрской деятельностью, и что она сама не прекращая этим занималась в школьные годы, и что не сосчитать котят, которых она накормила. После её урока, Зоя дала нам всем один час, на то, чтобы сделать уроки и подготовиться к следующему дню. Но не только у меня, но и у всех моих соседок (почему-то, кроме Зои, никто не захотел работать за столом) на это ушло куда меньше времени. Но, пресекая попытки бегства, Зоя решила сидеть и вылавливать всех наших в общей гостиной. Так она поймала Мэри Худ, Дороти, и Виту, которая, не желая мириться с судьбой, советовала всем другим сбегать через окна. К её огорчению, жетва была напрасной, и скоро все собрались. Обсуждение последнего звонка шло со всей возможной серьёзностью. Зоя хотела расписать выпускной до минуты прямо сейчас, особенно потому, что на покупки и доставку всего нужного у всех был лишь короткий срок каникул. Через полтора часа обсуждений, споров, сомнений и строгих записей в блокнот, кажется, у всех потяжелели головы. Девочки начинали скучать, бродить по комнате, выглядывать в окно. Наконец, с тихим вздохом, Зоя замолчала сама. Едва заметно улыбнулась, встала, подкралась к Вите, и предложила вкрадчиво: — Ну ладно, давайте тогда обсудим, как протекает последний год жизни нашей дорогой Суок. Вита чуть не подпрыгнула, а обернулась очень строгой. — Кукушкина, оставь эту глупость! — Глупость? Четыре девчонки пропали! Теперь я насторожилась. Значит, здесь, внутри школы, существовало некое объяснение? — О чем идёт речь? — не давая им сорваться на перепалку, спросила я. Зоя открыла рот, затем сразу же закрыла, затем улыбнулась и прошла к креслу. И села, с таким видом, словно хотела показаться мне жуткой. — Ну, а почему бы тебе и не узнать, правда, девочки? Садитесь, но не перебивайте меня. Ну вот, Громова, тебе все это не грозит, но любопытство сильная штука. Наша школа молода, но шесть лет уже прошло с тех пор, как здесь училась Герда Фояр. Она была… — Дурой, — вдруг выплюнула Герда Сни. Зоя сделала вид, что не слышит её вовсе. — Она была милой, доброй и очень сострадательной. Всех любила и всем помогала. В классе её очень любили, да и учителя относились прекрасно. Она была уже в старших классах, когда её брат попал в беду. Герда очень любила его, и она бросилась его спать. И спасла, но сама умерла. — Дура, — повторила Герда Сни. На неё никто даже не повернулся. Я молчала, потому что не знала, как реагировать. История получалась грустная, но ведь я не была знакома с её участниками, чтобы глубоко переживать. Поэтому, Зоя продолжила: — Я уже сказала, её любили в школе. И наши директрисы сделали поистине королевский жест. Они увековечили бедную Герду. Но не в камне, нет. Они создали куклу, её точную… Почти точную копию. Вот она, — и одними глазами Зоя указала на Герду Сни. — Она кукла. Робот. Я встала на ноги, а дальше — у меня никак не складовалось в голове, что делать дальше. Я была потрясена. Потрясена, что в школе учится такой же робот, как я, что все об этом знают, и что все относятся к этому довольно спокойно. — Да-да, обычно это всех поражает, — согласилась Зоя совершенно равнодушно. — А мы уже привыкли. — Я не привыкла, — возразила Мэри Худ и подошла ко мне. — Звучит как жуткая антиутопия, правда? — Скорее, как фантастика. Но если это было шесть лет назад, а Герда была в старших классах, почему сейчас Герда учится с нами? — А куда ей идти? — Зоя пожала плечами. — Это собственность школы. Родителей настоящей Герды ей не утешить. Понимаешь, Эля… Думаю, твой отец тебе говорил, учёба здесь недешёвая, и многим неприятно, что класс пустоват. Собственно, так их и используют. Заполняют пустоту, если надо. — Их? Зоя открыла рот, но сама себя остановила снова. Улыбнулась совсем широко. — Эмилия — такой же случай. Почти. Как видишь, наша Суок жива и на месте. Другим повезло меньше… — Да просто, — влезла Света, — с тех пор, как создали Герду, эта идея многим понравилась. Не всем, но некоторым. И они упросили директрис, раз уж такое возможно, чтобы выдающихся учениц школа запоминала таким же образом. Только вот каждая такая ученица пропала, но летом, не в школе же. Все равно, со второй вышел скандал: её родители приехали в школу и заявили, что их гадко разыгрывают, что им прислали куклу вместо дочери. Сама она ничего не понимала, и обижалась на них, а директрисы их отвели, показали мастерскую. Кукла была едва только начата… — Да, их заканчивают лишь к концу августа. Вита кивнула. — Собственно, я присутствовала на включении… Только вот, я просила не делать моей копии, просила! Но они все равно её создали! А Майя тихо выдохнула: — Вообще-то, они обещали этого не делать, и даже говорили, что выбрали меня взамен. Но, как видишь, Эля. Я кивнула. Выходило, что в школе учится даже не один робот, а шесть. И их делают где-то здесь или рядом. Не верится, чтобы на такое тратили деньги просто так, ради памяти об ученицах. Нет. — А если родителей отводили в ту мастерскую, то можно и мне посмотреть? Мой отец тоже занимается роботехникой, так что мне интересно. — Завтра спросим разрешения. Только завтра. И, — Зоя вдруг подняла руку вверх, сжав ладонь и оставив лишь указательный палец, — девочки, не говорите ей, кто ещё в классе не человек. Пусть попробует угадать, так будет веселее. На этом собрание не закончилось и до самого отбоя шли обсуждения музыки, танцев, шуток и платьев. Зоя уснула сразу после того, как я выгнала Свету из душа, а Света последовала за ней минут через пятнадцать. В Майе я не была уверена, и должна бы была подождать, поостеречься. Но не могла. Мне звонили. Звонил. Человек, который был тесно связан с исчезновением профессора Громова.