Лето в пионерском галстуке 2.0

      Вот и настал час торжественной линейки.      Отряды подтягивались на площадь и занимали свои места. Солнышко пригревало, его лучи блуждали по счастливым лицам пионеров, снова встретивших своих старых друзей.      Юрка смотрел на первый отряд. Всего год назад он стоял на том же месте, где сейчас стоят его знакомые...      Нахлынули воспоминания... Юрка вспомнил, как в первый раз увидел Володю: тогда, год назад, когда он скучал во время линейки, оглядывался по сторонам, ища, на что бы отвлечься...      И нашёл... Нашёл Володю!      И ведь тогда Давыдов ему совсем не понравился... Юрка усмехнулся: вспомнил, как в прошлом году подумал, что Володя – робот, как пожалел, что он не блондин...     «И все же, ему больше идут тёмные волосы!» – подметил Конев.      От воспоминаний на душе становилось так тепло и легко... Теперь, спустя год, Юрка понимал, что «Ласточка» на самом деле стала для него поистине родным местом, в которое хотелось, прямо как в детстве, возвращаться снова и снова... Особенно, когда рядом находился любимый человек.       Юрка посмотрел на старых друзей: ПУКи, Митька, Ванька, Миха, Аня – все улыбались. Особенно Анюта... Она, казалось, радовалась больше всех. Её глаза так и светились от счастья и восторга, заражая позитивом всех вокруг.      Конев невольно улыбнулся, заглядевшись на девушку...      Потом Юрка посмотрел на Машу и даже её пожалел: только она одна казалась какой-то грустной и отстраненной.      Неожиданно Сидорова повернула голову и поймала Юркин взгляд, на её лице появилось недовольство... Маша гордо отвернулась, а Юрка закатил глаза, сожалея, что только что её жалел.       Протрубил горн, взлетели руки в пионерском салюте, на сцену поднялось руководство лагеря. Полетели  приветствия, гордые речи про пионерию и патриотизм.     «Всё то же самое, кто бы мог сомневаться» – усмехнулся Юрка.      На его лице играла улыбка, голова была заполнена светлыми воспоминаниями, а в мыслях проскальзывала надежда на светлое будущее...      Юрка посмотрел на Володю. Он, как и в прошлом году, был напряжен и не сводил взгляда с отряда, все время поправляя очки, которые в этом совсем не нуждались.      Наступила самая главная часть линейки – подъем флага. Послышалось знакомое «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы – пионеры дети рабочих» По окончании линейки все пошло по давно заученному Юркой сценарию: отрядный сбор и заселение в корпуса. Только в этот раз заселялся не Юрка, и сбор был не у первого отряда – теперь Конев присутствовал на этих "торжественных" мероприятиях в качестве зрителя, наблюдая за четвёртым отрядом. На отрядном сборе, правда, Юрка больше смотрел на Володю и любовался им, чем слушал то, что он говорил...

***

     После обеда Юрка решил заглянуть в кинозал: вспомнить прошлое, помечтать о будущем и, конечно же, сыграть на пианино...      Проходя мимо эстрады, Юрка заметил знакомые лица: Миха и Саня – кучерявый парень со второго отряда – вешали гирлянды на яблоню. Другие ребята с первых-третьих отрядов украшали сцену – шла подготовка к вечерней дискотеке.      Юрке сразу вспомнилась их с Володей первая встреча: когда он упал с дерева, его отчитала Ольга Леонидовна и отдала Володе помогать с театральным кружком.      Юрка и сам не заметил, как ноги понесли его на танцплощадку, поближе к родной яблоне и товарищам.     – Хей! Миха, Саня! Привет! – Юрка помахал спускающемуся с дерева Пронину и стоящему на земле Саньку.      Миха спрыгнул на землю, Саня обернулся, и оба помахали приближающемуся Юрке. – Здравствуй, Юра! – Миха приветственно отсалютовал Коневу. – Куда идёшь? Помочь не хочешь? – Да нет... не хочу. Я в кинозал иду, меня послали за аппаратурой для дискотеки. – Честно соврал Юрка. – Ну... не хочешь, как хочешь. – расстроенно протянул Миха. – Да боится он, а не "не хочет"! Правда, Юрка? – ухмыльнулся Саня, скрещивая руки на груди. – Весь лагерь помнит, как ты в прошлом году с яблони упал.      Юрка нахмурился: было неприятно слышать такие слова из уст пионера, которого он считал товарищем, хоть они были и сказаны не со зла, а, скорее, ради шутки. – Зато весь лагерь помнит про тот случай... Когда ты ещё... – Юрка хмыкнул. – Помнишь его, Сань? Или напомнить?      Юрка усмехнулся, видя, как Саня залился краской и округлил глаза, а Миха залился звонким смехом. – Ой, Юрка, – задыхаясь от смеха, говорил Пронин, – ну ты вспомнил, конечно... Сань, а вот ты смеялся над ним, а сам не лучше! Даже, я бы сказал, ещё смешнее! – Миха обратился к Саньке, все так же продолжая хохотать.      Саня покраснел ещё больше и отвернулся: стыдно стало... Он прекрасно помнил тот момент, стараясь всегда перевести тему, когда разговоры близились к этому случаю. А тут... а тут так и сразу – удар по больному. – Ладно, Юр... Извини. Не прав был, не смешно пошутил. – замявшись, начал просить прощения Санька. – Ничего, Сань, все хорошо, – Юрка похлопал товарища по плечу. – Но в следующий раз следи за своими шутками. Саня, косясь на сдерживающего смех Миху, кивнул. – Ну ладно, пойду я... Удачи вам! – Юрка улыбнулся, махнул рукой на прощание и направился в сторону кинозала.      Половицы театра приятно скрипнули, впуская в свои владения оглядывающегося Юрку.      Обстановка в кинозале была точно такой же, как в прошлом году и как во все остальные года, в которые Юрка посещал «Ласточку»... Все оставалось неизменным, правда, кроме одной детали – пианино из-за кулис переставили на сцену.       Каждый шаг вперёд по дышащему пылью театру становился шагом назад... Назад в прошлое лето восемьдесят шестого.      Проходя мимо рядов зрительных кресел, Юрка представлял, как на них сидят все его знакомые, ждущие спектакль по случаю юбилея лагеря. Конев шёл медленно, впитывая в себя каждую частичку этого места и смешивая их со светлыми воспоминаниями.      «Юр, я очень жду твою «Колыбельную». Только её и жду...»      Тихий голос вожатого пятого отряда прошёлся электрическим током по Юркиному сознанию. Весь спектакль пролетел перед глазами и остановился именно на этом моменте – на моменте Юркиной игры на фортепиано.      «Я буду играть её только для тебя. Пообещай, что не отведешь от меня взгляда!»      Юрка поднялся на сцену и медленно приблизился к пианино. Замер в нерешительности, затаил дыхание...      Конев тихо выдохнул и осторожно провел по лакированной крышке, подушечками пальцев ощущая прохладную древесину. И вот... Юрка сел за инструмент, обнажая запылившиеся клавиши... Перед глазами сразу встали ноты «Колыбельной», а в голове зазвучала её мелодия.      Юрка глубоко вздохнул и неуверенно нажал на клавиатуру. По пустому залу разлетелись первые звуки, помещение наполнялось музыкой... Конев зажимал по памяти давно заученные ноты, наслаждаясь долгожданными мгновениями – мгновениями уединения с пианино в кинозале после долгой разлуки с лагерным инструментом.      С каждой минутой, я каждой новой нотой Юрка играл все увереннее, чувствуя себя все лучше и лучше. Все переживания, все мысли – все отпустило его. Казалось, во всем мире остался только он – Юрка Конев и его «Колыбельная».      Мелодия завораживала, поглащала его полностью, унося вдаль, в мысли о счастливом будущем. Юрка прекрасно чувствовал себя: сейчас он находился в своей стихии – стихии музыки.      Юрка наслаждался каждым мгновением, каждым лёгким прикосновением к клавишам, каждым звуком... Все бы хорошо, но не хватало одного – Володи, стоящего позади и закрывающего карие глаза руками. Юрка чувствовал спиной холод, доносившийся отовсюду... Даже из сердца.      А сейчас так хотелось ощутить знакомое, такое родное тепло, согревающее и в жаркий день, и в прохладную ночь. Тепло, которое хотелось ощущать всегда: каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду...      Хотелось ощутить невесомые прикосновения, всегда такие нежные и трепетные, что захватывало дух. Такие, от которых тело непроизвольно вздрагивало и покрывалось мурашками, такие, от которых никогда не захочется скрыться, сбежать... Их хотелось получать снова и снова, в ответ отдавая свои.      И особенно хотелось услышать тихое «Юрочка», произнесенное над самым ухом...      Говорят, мечты сбываются... Быть может и сейчас произойдёт чудо? – Юра?       Юрка обернулся. У двери стоял Володя и внимательно его рассматривал. – Почему ты ушёл один? Даже после столовой меня не дождался...      Юрка молчал... От чего-то все слова застряли где-то в горле и никак не хотели вылетать, чтобы наконец оглушить повиснувшую тишину.      Володя быстрым шагом приблизился к сцене, а Юрка повернулся обратно к инструменту, выжидая дальнейших действий Давыдова. – Юр, все хорошо? – Володя взошел на сцену и подошёл к пианино, вставая параллельно Юрке. – Да... Просто решил заглянуть сюда... целый год здесь не был.      Володя улыбнулся и медленно приблизился к Коневу, а Юрка, спустя несколько секунд, почувствовал, как его обнимают сзади.      Тихий шёпот в самое ухо оглушил его: – Сыграешь мне «Колыбельную?»      Теплые руки накрыли Юркины глаза, а Юрка, в свою очередь, легко нажал на клавиши, начиная свою игру с начала. «Колыбельная» снова заполнила зал...      Юрка тихо выдохнул: теперь все было на своих местах: Чайковский, пианино и Володя, так нежно обнимающий сзади... Конев чувствовал, как слегка шероховатые большие пальцы блуждают по его щекам, в районе ушей, вычерчивая ведомые только Володе узоры.      Спиной Юрка чувствовал то приятное тепло, которое так мечтал получить ещё пару минут назад, чувствовал, как Володя прижимается к нему сильнее, чувствовал размеренное дыхание, слегка ворошившее волосы на затылке...      Всем телом и душой чувствовал Володину безмолвную любовь...      На середине композиции Юрка запрокинул голову назад и упёрся Давыдову в живот, одарив его счастливой улыбкой. Володя же убрал руки с Юркиного лица и опустил их ему на плечи, слегка сжал, поглаживая...      Юрка смотрел Володе в глаза и не переставал играть, стараясь запомнить все эмоции и детали на его лице: ту смущенность и спокойствие, закусанную губу и расширенные зрачки. Пристальный взгляд, и... нерешительность?      Володя наклонился и без предупреждения поцеловал Юрку в лоб. Легко и невесомо... Нежно и трепетно, вкладывая всю свою любовь в этот жест. Юрка чувствовал, как тепло разливалось внутри, а сердце, кажется, хотело остановиться: он был слишком счастлив... Конев улыбался и прижимался ещё ближе к вожатому четвёртого отряда. – Володь, сходим к нашей иве? – Сейчас? Юрка кивнул, выжидающе смотря на вожатого. – Не можем... Дел слишком много, Юр, – Володя вздохнул. – Я и искал тебя затем, чтобы забрать в отряд. Лена не справляется, мы нужны ей, – Володя наклонился чуть ниже, упёрся подбородком об Юркин затылок и обнял за талию. – Сейчас сходить не получится, но мы можем пойти завтра в тихий час. Что скажешь? Юрка расстроенно вздохнул и кивнул, жалея, что желанию уединиться сегодня под куполом ивы не сбыться...      Юрка перестал играть, а Володя отстранился, протягивая Юрке руку и направляя к выходу из кинозала.

***

     Перед ужином вожатые вывели четвёртый отряд на прогулку, а именно – на спортплощадку.      Юрка, Володя и Лена, проведя там всего ничего, поняли, что дело – дрянь: дети их совсем не слушали и лезли куда попало. Каждую минуту только и было слышно: «Олежка, не лезь на турник!», «Саша, отойди от качели!», «Петлицын, не бегай по корту!»      Юрка видел, насколько сильно напрягся Володя, ловя падающих отовсюду горе-пионеров и не переставая что-то им кричать. На вожатском лице был страх – страх за здоровье каждого подопечного.        Юрка стоял и думал, чем бы занять малышню, чтобы они наконец перестали баловать... – Нужна групповая игра, где будут задействованы все, желательно в кругу. – рассуждал Володя.      Конев ещё крепче задумался и начал вспоминать, в какие игры он играл с дворовыми? А в какие в яслях? Такие заезжанные игры, как «Казаки-Разбойники» или «Двенадцать палочек» явно не подходили. – Быть может, в ручеёк? Интересная групповая игра, и никто никуда не разбежится! – наконец осенило Юрку, и он увидел, как на лице Давыдова проскользнула улыбка. – Хорошо придумал, Юра! – Володя похлопал его по плечу и крикнул: – Ребята, подойдите все сюда!      Дети столпились около Володи и Юрки, непонимающе глядя на вожатых. – Так, – начал Конев, – сейчас мы будем играть в ручеёк! Кто-то уже умеет в него играть? Пионеры отрицательно замотали головами. – Хорошо, я объясню правила, слушайте внимательно! Сейчас каждый из вас выберет себе пару, и мы встанем друг за другом в дуэте, держась за руки. Вы должны будете поднять руки и сделать из них "арку", а дальше один лишний человек пробежит через всех нас, выберет любого человека, возьмёт его за руку, и они вместе побегут в конец, там встанут так же в пару, руки вверх "аркой". А тот человек, у которого забрали пару, идёт в начало, пробегает и выбирает себе новую. И так далее. Всем понятно? – Да-да, интересная игра! Давайте попробуем! – затараторили дети.      Когда Юрка объяснял правила игры, Володя и не заметил, как нехотя засмотрелся на него... Воодушевленный, сосредоточенный, увлеченный... Насколько же сильно это ему шло! Володя удивлялся, как же хорошо Юрка справлялся с этими сорванцами! И ведь правда, дети всегда его слушали... Так и сейчас. Вожатый стоял, улыбался и думал: «Какой же ты молодец, Юрочка». – Лена, ты будешь с нами играть? – спросил Володя. – Нет, не буду, я прослежу, чтобы никто не сбежал, а вот вы с Юрой поиграйте. Володя кивнул и удалился к Юрке, который следил за тем, как делятся пары.      Лишним остался Олежа, который, в принципе, был даже рад этому. Когда все выстроились, Юрка хотел было сказать, что можно начинать, как Володя подошёл и взял его за руку.      Юрку как током дернуло, он хотел было вырвать руку, но, сдержавшись, не стал, ведь понимал, что вечно боящийся Володя точно просто так бы не стал прикасаться к нему при людях, а тем более – при отряде. – Володь, ты что делаешь? – прошептал Юрка. – Ничего, мы тоже будем играть, идём. – Володя улыбнулся и потянул его в конец колонны. Встав на свое место, они подняли руки вверх, крепко держась друг за друга. – Неужели мы хоть раз можем подержаться за руки, не боясь того, что про нас подумают что-то не то? – шептал Юрка, лучезарно улыбаясь. – Тогда нам нужно почаще играть в эту игру! В ответ Володя лишь усмехнулся и сжал Юркину ладонь ещё сильнее.      Игра началась – Олежа неторопливо шёл через арку из человеческих рук и внимательно выбирал человека. Думал он долго, кого бы выбрать, припоминая вслух все грехи товарищам, что не могло не смешить Юрку с Володей... В итоге, через несколько минут размышлений, Олежка схватил пухляка Сашу, который, кстати, так и не похудел, и побежал с ним в конец ряда.      Игра была в самом разгаре, ребятам было весело, а главное – все на месте, и никто не балуется.      Юрка с Володей держались за руки, смотрели друг другу в глаза и наслаждались моментом. А в Юркиной голове ещё и проскальзывала назойливая мысль, что не давала ему покоя: он все думал о том, как было бы хорошо не скрываться от людей и в повседневной жизни, не утаивать от них их с Володей отношения... Так же держаться за руки на улице и видеть, что никто не смотрит на них, как на больных и ненормальных...      Мечты есть мечты... Юрка понимал, что они несбыточны, поэтому оставалось только наслаждаться мгновением, пока никто их не разделил...      Пока...       Вот Володя с Юркой оказались уже в середине толпы детей, а лишним человеком снова оказался Олежка... Он проходил через арку уже быстрее, видимо, уже выбрав человека. Остановившись у Юрки, Рылеев взял его за руку и потянул в конец. – Пока-пока! – только и успел крикнуть Юрка.      Теперь Володе предстоял выбор... Он, стараясь наклониться как можно ниже, бежал через вытянутые руки детей. Выбор он сделал быстро: Давыдов схватил первого попавшегося ребёнка и побежал с ним в конец. – Привет-привет! – поздоровался Володя, вставая так, чтобы Юрка стоял рядом.      Четвёртый отряд смеялся – игра проходила на ура. Весело было даже Володе с Юркой: им казалось, будто дети специально хотели их разделить: как только Юрка хватался за запястье Давыдова, так сразу кто-то его перехватывал.      За Юрку же Володе пришлось особенно "повоевать" с Олежкой: Рылеев уж слишком часто выбирал Конева как пару. Но наиболее вожатого смутило и развеселило то, когда Олежка выкрикнул: «Юла мой!» – и убежал с ним в конец колонны. Юрка, видимо, после этих слов тоже был в смятении, но при этом продолжал звонко смеяться.      Но, к сожалению, вскоре протрубивший горн заглушил смех – это значило, что пора ужинать.      Дети протяжно вздохнули, нехотя отпустили руки друг друга и пошли строиться в столовую, переговариваясь, что хорошее всегда кончается...      Насколько же они были правы...

***

     Сегодня на ужин, в честь открытия смены, подали много различной еды: макароны с сарделькой, салат из огурца, булочку с маком и компот «Ассорти». И Юрку это не могло не радовать: он был убеждён, что после довольно продуктивного дня всегда должен последовать хороший ужин.      Юрка ел с аппетитом, иногда поглядывая на стол четвёртого отряда, где довольно расслабленный Володя переговаривался о чем-то с Леной.       Конев уносил пустые тарелки в мойку, когда его догнала Аня. – Юр, привет ещё раз... – Анюта легко дотронулась до его плеча. – Я тут спросить хотела, через час же дискотека будет, может посидим где-нибудь после неё, поговорим?      Юрка обернулся на Володю – он в сопровождении Лены готовился вести отряд в корпуса. «Надеюсь, Володя не будет против...» – Хорошо, только недолго. – Отлично! – Аня радостно улыбнулась, развернулась и пошла к выходу. Юрка же положил тарелки и тоже вышел из столовой.      Володю он догнал уже у щитовых.      Юрка дотронулся до плеча Володи и заставил вожатого затормозить. Давыдов же, замыкавший отряд, повернулся, непонимающе глядя на Юрку. – Пойдем. – шепнул Конев, утягивая Володю к кустам сирени.      Скрываясь за зарослями, Юрка огляделся по сторонам: нужно было убедиться, что никто их не заметил. Когда он полностью удостоверился, что слежки нет, то сразу накинулся на Володю с объятиями. – Что на тебя нашло, Юра? – смущенно спросил Володя, отвечая на объятие. – Ничего, просто соскучился... – Юрка ещё сильнее прижал Володю к себе, почувствовал нарастающее биение его сердца... – Мы не виделись всего минут двадцать! А точнее, даже ноль: ты прекрасно меня видел за столом. – Володя тихо засмеялся. – И что? Я, может, хочу видеть и обнимать тебя каждую минуту... Володя лишь усмехнулся и нежно погладил Юрку по волосам. – Зна-ачит, Олежка уже считает тебя своей собственностью? – хитрым голосом протянул вожатый. – Да он маленький ещё, не понимает... – Юрка фыркнул. – И вообще, чем я так плох, что это так удивительно? Многие хотят, чтобы я с ними водился, поэтому и Олежка потянулся ко мне. – И что в тебе такого особенного, что так привлекает людей? – Володя сделал наигранно-задумчивое лицо. – Ну... Я умный, красивый, играть на пианино умею... – Начал перечислять Юрка, гордо вскинув голову. – Да и вообще, я во всем хорош! – Да, Юрка, самооценка, я посмотрю, у тебя хорошая... – посмеивался Давыдов. – Но знаешь... Такого хорошего себя я никому из этих людей не доверяю, берегу только для самого лучшего человека в мире. – Для кого же? – Для самого симпатичного вожатого в «Ласточке»! – Для Андрея, что ли? – усмехнулся Володя. – Для тебя, дурачок! – засмеялся Юрка и быстро поцеловал Давыдова в щеку. – Только для тебя... – Ладно, Юр, пойдём уже, нужно идти малышню укладывать. – Нет, Володь, стой! – Юрка схватил за запястье собиравшегося уходить вожатого. – Я... хотел кое-что спросить. – М? Что? Юрка немного потоптался и, опустив взгляд, взял Володю за руку. – Володь... Ты ведь будешь не против, если я вечером после дискотеки с Аней посижу? Давыдов вздохнул и чуть нахмурился. – Так вот для чего это все было... Понятно... – Володя, ну ты что? Нет, конечно! Не для этого! Честно... – Юрка подошёл ещё ближе, взял уже обе Володины руки в свои и продолжил: – Я правда хотел тебя обнять, вот и позвал... А Аня, мы просто поговорим, ничего такого! Давыдов ещё раз вздохнул и поднял взгляд на Юрку. – Ладно, верю... – выдохнул Володя. – Я не против. – Спасибо! – Юрка снова кинулся обнимать вожатого. – Как же я тебя люблю! Через несколько мгновений Юрка понял, что он только что сказал... Посмотрев на Володю, уловил, как тот отвернул взгляд и залился краской, а Юрка и сам чувствовал, как его же щеки краснели все больше с каждой секундой. – Пойдем... – прошептал Володя и потянул Юрку за запястье.      Юрка с Володей шли по коридору детского корпуса, когда увидели идущего из душевых Олежку.      Рылеев неторопливо шёл по широкому проходу, но, увидев своего вожатого и его друга, сразу прибавил шаг и активно замахал рукой. – Юла, Володя! – Олежка подошёл к Давыдову и Коневу. – Вы же ласскажете сегодня стлашилку? Юрка с Володей переглянулись, когда услышали женский голос, доносившийся из приоткрытой двери вожатской: – Никаких сегодня страшилок! – Лена вышла в коридор, строгим голосом продолжая свою речь: – Вы сегодня и так после дороги, встали рано да и на ногах уже не держитесь. Вон, посмотри на себя, Олежа, еле плетешься да зеваешь через каждые пять секунд. – Ну Лена-а-а! – протянул Олежка. – И ничего я не зеваю! И мы с лебятами не устали! Мы хотим стлашилку от Юлки! – Мало ли чего вы хотите, марш в кровать! – вторая вожатая показала на дверь к комнату мальчиков. – Через пять минут зайду, чтобы все уже были в кроватях!      Юрка с Володей молча смотрели на эту картину: Лена была права, день и правда был трудный, сегодня малышам нужно спокойно отдохнуть. – Володя, Юла! Ну скажите ей! – с надеждой в глазах попросил Рылеев. – Нет, Олежа, Лена права, сегодня без страшилки... – поддержал вожатую Володя. Олежка же посмотрел на Юрку, тот лишь кивнул. – Доблой ночи... – обиженно сказал пионер и поплелся в свою комнату. Лена же, проследив, как закрылась дверь, тоже пожелала "спокойной ночи" и ушла в вожатскую. – Ну что, тогда может на дискотеку сходим? – предложил Юрка. – Ну, раз страшилки не будет, то давай... Но не долго. – Хорошо! – быстро согласился Юрка, ведь прекрасно знал, что Володя не любил шумные места.      С эстрады уже доносилась музыка – дискотека началась. Из динамиков слышалась известная песня «На теплоходе музыка играет»...      Юрка с Володей прошли на эстраду и сразу оказались замеченными: многие девушки, включая Юркиных бывших соотрядниц, повернули на них удивленные взгляды. А вскоре послышались перешептывания и даже крики... Такие как: «Ой, смотрите, там Володя с Юрчиком!»      Давыдов и Юрка прошли к краю зала, становясь подальше от середины.       Юрка оглядывался по сторонам: все были здесь: ПУКи, Митька, Ванька, Миха, Аня и Маша... Полина, Ульяна и Ксюша что-то обсуждали, стоя у столика с водой, а Митька то и дело украдкой поглядывал на Гнездову. Миха с Ванькой тоже стояли в стороне: разговаривали, оглядываясь на здешних красавиц. Только Аня с Машей танцевали.      Юрка то и дело неосознанно заглядывался на Анюту, танцующую в середине танцплощадки. На её лице как всегда была улыбка, и выглядела она тоже очень хорошо: высокий хвост с начёсом, лёгкое белое платье в мелкий цветочек, босоножки... От неё так и веяло счастьем и любовью ко всему и всем. Так же, как и два года назад...      И если бы Юрка не встретил Володю, кто знает, быть может, он бы и сейчас заново в неё влюбился...      Юрка обернулся на Володю – он тоже смотрел на Анюту. Только как-то... с неприязнью и хмуростью? Конев вздохнул: он понимал, что ради Володи и их отношений ему лучше подальше держаться от Ани, хоть и знал, что он никогда не предаст их чувства.      Спустя минут двадцать Володя повернулся к Юрке и наконец заговорил: – Я пойду проведаю спит ли малышня, скоро вернусь... Юрка нахмурился: – Прошло всего ничего, рано ещё, позже вместе сходим. Володя отрицательно промычал, покачивая головой: – Нет, я... один схожу сейчас, я быстро, не переживай. Юрка вздохнул и бросил: – Ладно, я жду тебя, возвращайся скорее.      Володя ушёл. Юрка посмотрел на танцплощадку: доигрывал «Букет» Александра Барыкина.      Спустя полминуты всё затихло, свет чуть угас, на эстраде послышались первые звуки следующей песни.      Объявили белый танец...      Юрка посмотрел по сторонам: начало медленного танца всегда было самым интересным моментом на дискотеке. Конев оглядывался, ища знакомых... И нашел: вон Митька трется около Ульяны, и Миха с Ванькой приглашают каких-то девушек со второго отряда на танец.      «А Ванька и Миха, однако, осмелели, не то что в прошлом году...» – усмехнулся Юрка и снова уставился на Митьку... Он все мялся на месте и никак не мог пригласить Ульяну на танец! Горе-любовник то подходил к ней, то отходил, и лицо его было краснющее...      «Неужели не сможет? – подумал Юрка и стал ещё внимательнее всматриваться. – Ну же, Митька!»       И вот наконец... Митька подошёл к Ульяне, что-то ей сказал, а она залилась лёгким румянцем и опустила взгляд...  Юрка увидел, как заулыбались Полина и Ксюша, а Ульяна неторопливо протянула руку Митьке и направилась с ним ближе к центру, где уже танцевали другие пары.      Юрка улыбнулся и искренне порадовался за этих двоих. «Вот бы и нам с Володей так же танцевать и ничего не бояться...» – мечтал Конев, слушая тихую музыку.      Вдруг кто-то без предупреждения положил руку Коневу на плечо... Юрка вздрогнул и обернулся – это оказалась Аня, она лучезарно улыбнулась и заговорила: – Юр, не хочешь со мной потанцевать? Анюта смотрела прямо в глаза и, казалось, даже не смущалась. Юрка обернулся и посмотрел по сторонам – Володи ещё не было. – Давай, Ань, я не против... – Юрка протянул ей руку, и они направились в центр танцплощадки.

***

    Уходя, Володя обернулся и посмотрел на Юрку – тот стоял в том же положении, а значит – все ещё смотрел на Аню. Давыдов вздохнул, обдумывая, правильное ли это было решение – уйти с танцплощадки? Да, он хотел сбежать от своих же мыслей, сбежать от желания увести оттуда Юрку, оградить его от этой Ани... Но мало ли что...      Он так на неё смотрел... «Может, она все ещё что-то значит для него?»      «Нет, не может быть! – Володя отодвинул эту навязчивую мысль. – Он просто давно её не видел, вот и засмотрелся... Или? ... »      Володя выдохнул: думать об этом "или" не хотелось совсем... «Ещё и после дискотеки хотел с ней поговорить... А вдруг..? – Володя осекся. – Она так смотрела на него, когда увидела у ворот лагеря, быть может..?»     «Похоже на манию контроля...» – усмехнулся Давыдов.      Володя и не заметил, как подошёл к корпусам младших отрядов. Он тихо открыл скрипучую дверь, тихо ругаясь на Саныча, и пошёл по коридору к комнатам пионеров.      Заглянув за дверь мальчиков, Володя убедился, что они и правда заснули. «Быстро они, видимо, и правда день был тяжелый... »     Зашёл к девочкам – тоже спят. Тогда оставалось только одно – идти обратно на дискотеку.      Володя пошёл обратно к эстраде, все так же рассуждая насчёт Ани и её взаимоотношениях с Юркой. Давыдов гонял мысли туда-сюда: то от доверия, то до жгучей ревности. И, конечно, думал о тех навязчивых "правильности" и "неправильности" их с Юркой поступков...      Володя вернулся на танцплощадку в хорошем расположении мыслей: он, наконец, убедил себя в том, что Юрке он всецело доверяет, и что Конев его никогда не обманет.      Подходя к месту, где он оставил Юрку, Давыдов увидел, что сейчас его уже там нет... Он спешно огляделся по сторонам и, посмотрев на середину зала, замер...     Юрка с Аней танцевали в самом центре танцплощадки, Юркины руки были на её талии, а Анютины – на его плечах... Они, полуобнимаясь, кружились под медленную музыку и смотрели друг другу прямо в глаза. На Анином лице играла улыбка, и Юрка тоже не отставал: улыбался ей в ответ...      Володя заметил, как Аня придвинулась к Юрке чуть ближе, уткнулась ему грудь, а её руки спустились с плеч, скрещиваясь у него спиной.      Юрка обнял в ответ.      И они медленно двигались в такт белому танцу.      Володя стоял и не двигался: мир будто остановился для него... Сердце безжалостно защемило, а в груди закололо. По телу прошлась волна мурашек, ударяя где-то в районе затылка.      Первая мысль была: «Надо сбежать, надо скорее уйти отсюда!»     Володя послушал сердце и разум, наконец-то говоривших одно и то же, и рванул с эстрады, рванул подальше от этого места, подальше от этой боли...      Он шёл быстро, не оборачиваясь. На глазах выступили слезы, а в голове проскользнули садистские мысли... Но не в отношении других, а... в отношении себя. Появилось жгучее желание причинить себе физическую боль, чтобы хоть как-то уйти от боли моральной.      Пар, кипяток... Они всегда помогут.      Но сейчас, к сожалению, негде было это их достать... Володя жалел, ведь после этого ему стало бы легче... Возможно, тогда нож?      Останутся лишние следы... Это вызовет слишком много вопросов.      Дойдя до карусели около детских корпусов, Володя приземлился на сидушку и что было силы раскачался. Карусель закружилась, но мысли в голове Володи кружились ещё больше...      Володя схватился за голову и стал бормотать вслух: «Так и должно быть, все правильно, Юра танцует с девушкой, он молодец! Он ступает на истинный путь! Но... это ведь я его сбил... я! Зачем я только поддался на уговоры и приехал? Зачем я поддался своим желаниям!      Садист, мазохист, больной!      Нужно было лечиться! Я же ненормальный! – Володя судорожно засмеялся. –  Но почему мне так больно..?      Юра, ты же обещал, что у тебя только я... Я же поверил тебе...      Слезы катались, мысли метались, жгучее желание обвариться выжигало сердце. Почему ты так со мной, Юрочка? Я же люблю тебя...»