Десублимация

Блум дала понять о некоторых ограничениях для студенток Алфеи в связи с военной обстановкой, на что Сильфид лишь бросил "жаль", отключился и больше не отвечал. Блум не могла понять, почему все так не любят разговаривать по телефону, особенно тёмные волшебники. У Блум из глаз потекли горячие слёзы злости. Надо же, маг согласился помочь, но подвела теперь Блум. Даже будь она в Гардении, они сумели бы встретиться. Блум в горе провалялась всё утро, и день был испорчен: ведь откуда ей было знать, что Сильфид заявится к ней сам. Не прошло и пары дней, как он пришел в Алфею с программой поддержки в лице рассказов о своём многолетнем опыте вместе с древней феей природы. Тогда ведьм уже освободили в лесу и позволили улететь обратно в Башню, хорошо накормив и залечив раны. А позже всех студенток собрали в тренировочном зале, Палладиум умостился в первом ряду, совершенно забывая об обязанностях единственного взрослого волшебника в школе. Казалось, он тоже в восторге от прекрасного мужчины в фиолетовом костюме, но внимание преподавателя было обращено на древнюю фею. Зафара триста лет назад преподавала в Алфее, а потом её заменил Палладиум; Блум редко задумывалась о возрасте здешних магов, присваивая каждому земные годы жизни. И сразу потом какая-то ученица спросила, сколько лет Сильфиду, и тот посмеялся, ослепительно улыбнулся и заявил, что ему больше тысячи лет. Блум аж пригнулась под весом этой новости. — За мою жизнь я пережил множество войн. Так что многое зависит только от вас: вы можете учиться в непростое время, изучать заклинания, создавать новые, переучиться и освоить новые профессии. Блум мысленно согласилась с ним, а потом вспомнила, что без сил она мало в чём сможет реализоваться. — Мистер Авалон! Но вы ведь тёмный чародей, я читала вашу книгу о почвенной магии! — Блум напряглась. Сильфид быстро пробежался по рядам глазами и улыбнулся покрасневшей девушке. — Я тебя запомню, — заявил он в оглушительной тишине ласковым голосом. Девушка густо покраснела. — Конечно, я знаю и тёмную, и светлую магию. Поэтому я чародей, а не волшебник одной стороны. Кстати, почвенная магия дуальна, и госпожа Зафара пользуется почвой без деления. Тут есть ещё волшебницы природы? Вот, вы ведь тоже используете дары земли и думаете, будто всё в ней от света. Ха. Зафара покачала головой и отодвинула развеселившегося Сильфида в сторону, но взгляды девушек всё равно остались на нём. — Не переживайте, молодые леди. В нашем мире есть такая вещь, как статус. Мистер Авалон служит на стороне света и до сих пор выводит целебные травы для избавления от модифицированных проклятий. Мисс, прошу вас познакомиться и с другими книгами Авалона. Блум стало душно. Если Сильфид на стороне света, то он ни в коем случае не расскажет о проклятье, а в самом деле пожалуется Фарагонде. И что тогда будет? На ум пришло самое плохое. Тем временем Авалон давно нашёл Блум среди фей. Он взглянул на неё лишь в начале, когда она только забиралась на высокую трибуну, а после совсем не замечал, даже когда попросил поднять руки тех, кто владеет магией огня – никто. Даже Блум постеснялась заявить о себе, ведь теперь она обладает лишь бесконечными сожалениями об утрате этого огня. Позже он занялся феями вибраций – вызвал к себе Музу, а та вдруг подхватила с собой и Лейлу. И вот они стояли на глазах у всей школы, а над ними – жутковатый маг со злой ухмылкой. — Создайте любую волну, я покажу, как её умножить. Муза непретенциозно ударила в мишень, и та раскрошилась на мелкие кусочки. —  Круто, — прокомментировала она, удивленно рассматривая ладонь. Сильфид покачал головой. — Я разделил твою волну на сто, они стали дочерними, но каждая из них по силе была равна начальной. Вот, повтори. Это был сложный жест в воздухе. Муза повторила его раз двадцать, но ни разу не вышло правильно, однако с каждым разом выходило чётче. Авалон похвалил Музу за смекалку, и тогда в зале все зашевелились, собираясь выйти к чародею следующими. Лейла обладала похожей ударной вибрацией даже без использования воды. Она повторила за Авалоном единожды и стала наблюдать за Музой. Дальше он показал «самый простой обманный манёвр» с иллюзией зеркала. Его могли освоить только внимательные феи-стратеги – конечно, он этого не говорил, но Блум сама видела, у кого получается этот трюк, а кто никак не может понять, в чём его смысл. Дело было в том, чтобы притворится пораженным проклятьем, а на самом деле отразить волшебство, сделав его невидимым. Какого было изумление одной скромной феи, когда она ударила Сильфида слабым ударным заклинанием, а он красиво свалился на пол и принялся изображать невероятную боль. И всего через несколько мгновений это же заклинание прилетело прямо под ноги феи. Авалон учил рисовать символ, который скрывал ауру колдовства, и поняли его только единицы. В том числе Текна. Стелла же заявила, что ничего делать скрытно не собирается, а Муза всё ещё раздумывала над умножением вибрационной волны; Блум не сиделось на месте. Многие обращались к Авалону со странными просьбами: — Вы не могли бы посмотреть, у меня правильная позиция ног? Заклинание выходит слабым, может, дело в толпе... Авалон игнорировал буквально всех фей и мог ответить только на насмешки, чем вводил девушек в крайнее смущение. Под конец мастер-класса, когда выяснилось, что чудесный волшебник, не только изумительно красив, но и невероятно силен и умён, любовь студенток значительно возросла. Даже Муза глядела на чародея угрюмо, но не отрываясь. Теперь многие феи тренировали простейшие усиливающие руны и старались хорошенько их запомнить. А Зафара раздала каждой мешочки с пыльцой – та обещала выстроить защиту из каменных деревьев, если развеять её в воздухе. Блум так устала от магии в эти жалкие часы на одинокой лавочке, что вылетела прочь из тренировочного зала. Она как раз выбегала во двор, когда перед ней вырос волшебник с прищуром глаз, полных подозрения. — Сильфид! — Прояви уважение, девочка. Обращайся правильно.  — Что? — вскрикнула Блум. — Я знаю, ты брал книги из личной коллекции мадам Цикуты! Она не отдала бы их светлому волшебнику! — Вот как. Голос его звучал обволакивающе, сначала Блум озадачил этот звук, а потом она заметила нависший над ними купол. — Ты громко разговариваешь. — объяснил он. — Знаешь, что, девочка, мне до твоего крохотного понимания мира дела нет. Однако перед собой я вижу предательницу, которая при узком мировоззрении обратилась к тёмному магу за проклятьем. Надо же, а я ещё плохой. Блум это осадило, но вида она не подала. — Вы пришли сюда ради меня. Авалон рассмеялся, взглянув на небо. Как только его взгляд перестал прицеливаться к Блум, она почувствовала, как всё тяжелое от мира свалилось с её плеч. — Ну вообще-то да. Я даю тебе несколько недель обдумать вопросы, потому что сейчас думать у тебя выходит плохо. Если спросишь о чем-то опасном – я заявляю директрисе. А теперь мне пора к этому молодому эльфу.. Сильфид ушёл так быстро, что Блум заподозрила его в магии перемещения. А ещё от него веяло чем-то терпким, фиолетовая аура в Алфеи была заметно слабо, однако в библиотеке Блум видела её отчётливо – такой чародей встречался на улицах Магикса не часто, даже преподаватели имели ореол силы сильно тоньше. Блум помялась в коридоре, не понимая, куда ей идти, ведь тоже направлялась к Палладиуму. В общем, она решила постоять в одной из пустых лабораторий. И в первой же была обнаружена однокурсницей. Та оторопело уставилась на ворвавшуюся в кабинет Блум, выставив руки вперёд. Было даже заметно, как в них начинает формироваться буря. — Блум? — с излишним недоверием спросила она. — Ну да. А ты Элеонора. Элеонора Долонская почему-то не поверила Блум и всё ещё не сбрасывала заклинание. Блум почесала затылок, пожала плечами и собиралась выйти, пока девушка с сомнением не спросила: — Ты ведь ведьма? — Я? — в этот замечательный период изгоя Блум особенно задевали слова фей. Они постоянно находили новые оскорбления, и вот снова, только без насмешки и сарказма. Элеонора в самом деле думала, что Блум ведьма! — Почему ведьмы не убили принцессу Домино, а всего лишь лишили сил? Это абсурд. Значит, ты шпион. — А ты разобралась лучше преподавателей. Вообще-то я под бдительным контролем Палладиума. Эти слова заставили Элеонору задуматься. Наверное, у этой теории было продолжение: «профессора тоже шпионы ведьм или продались тёмным магам». Но девушка это говорить не стала, видимо, преподаватели в её глазах обладали авторитетом. — Все боятся тебя, — вдруг выпалила Элеонора. Блум уставилась на неё. — Нам кажется, что мы живем в одном замке с бомбой замедленного действия. А я даже поверить не могу, что Огонь Дракона до сих пор существует... — Бомба – это про меня? — Элеонора закивала, настороженно осмотрев Блум. Та тоже опустила взгляд на свои обожженные руки, потёртые шорты и испачканную вареньем майку. — У меня забрали магию, я никак вам не смогу навредить. — Все прознали о твоей дружбе с Айси и другими ведьмами. Той старшекурсницей, например. А ещё о твоей бывшей работе. Блум не знала, чем крыть. Но ведь она не дружила с Айси! Или немного дружила... Блум даже думать об этом спокойно не могла, её тут же охватывало отвращение и ненависть. — И что теперь, я ведьма? Это же глупости. У меня просто не было строгих запретов и предубеждений насчет ведьм, поэтому так получилось, теперь я всё поняла. — Ох... — Элеонора покачала головой, живо напоминая Флору, проглатывающую бурлящее в ней осуждение к подругам. — У тебя не было, а у всех здесь были, особенно у ведьм. Правда ли ты поняла? Я наблюдала за тобой, ты ходишь по замку, ничего не замечаешь и витаешь в облаках. Неделю назад на нас напали ведьмы, так далеко они зашли только когда в Алфею вернулась ты. Блум устала от этого разговора. Она не успевала за логикой Элеоноры, хотя та и так старалась говорить понятней. — Слушай, я не верю в эти теории фей, которым по вечерам заняться больше нечем. Я между прочим, как и ты, не представляю, что Огонь существует до сих пор. — Они используют силу Огня Дракона. Разве ты не знаешь про армию тьмы? Это не рядовой призыв тьмы, а армия Домино. У Блум заболела голова. Надо же, какие уродливые у этой планеты воины. — Мало ли что они успели натворить. Я слышала, как ведьмы говорили о каких-то артефактах. Может, они нашли Огонь Дракона в одном из них. — А-а, — о чем-то догадалась фея. — Ведьмы собирали по всему волшебному измерению старинные вещи, чтобы выкупить долг Айси. Об этом писали в одной ведьмовской статье. — Какой ещё долг? — головную боль как рукой сняло. Блум тут же вспомнила, как слышала разговор ведьм о чём-то подобном. — Айси пришла в Магикс из разрушенной планеты. Она состояла из льдов и углеродов аллотропной кубической формы... Ну, алмазы короче. Это одновременно нетвердый лёд и крайне твердый минерал – всё это разрушилось под давлением высокой температуры. Знаешь, когда горячее и холодное взаимодействует – происходит взрыв. Вот так и случилось на Даймонде. Часть осколков свалились на соседние планеты и некоторые ещё блуждают в измерении с огромной скоростью. Так вот ближние к Даймонду планеты тоже разрушены из-за осколков, и всё северное кольцо до сих пор не восстановлено и причиняет Измерению ущерб. Блум понятия не имела, что существовало некое северное кольцо. Она часто слышала от Текны про «последнее» или «центральное», а ещё, что о потерянных планетах принято не говорить. — Может, и это выдумка ведьм? — Нет-нет, — серьезно заявила Элеонора, — просто ответственность за разрушенные планеты Валтора несли определённые волшебники, коллегия судей, и совсем недавно обнаружилось, что они вымогали деньги и ценные артефакты у своих клиентов. За весь Даймонд расплачивалась Айси, она несла деньги для судей, лишь бы они продолжали работать и истреблять осколки, иначе на неё обрушился бы гнев всех живых королевств севера. — Я ничего не понимаю. Почему этим занималась одна Айси? Элеонора нахмурилась, пожав плечами. — Эта история явно нехорошая. Мы не знаем подробностей, потому что правда не на стороне судей – это серьезные маги, они не позволили всем обстоятельствам распространиться. К несчастью, Трикс уже уничтожили половину из коллегии, — пока Блум переспрашивал Элеонору обо всех деталях, та поделилась предположением: — Я думаю, что живые планеты севера с момента смерти Даймонда не утратили зависимость от него, и вынужденно платили Айси, а та передавала деньги судьям, чтобы они разбивали астероиды. Но денег не хватало. А ещё не нужно забывать, что на севере в основном живут тёмные маги, и коллегия из судей таким образом могла сговориться и решить уничтожить все проблемные королевства. Блум захватила молниеносная речь разговорившейся однокурсницы, она стала совершенно рассеянной, споткнувшись, когда хотела открыть окно, и разлила огромную банку со спиртом. Элеонора заверила Блум, что всё хорошо и выдула весь спирт к стенке, однако радость девушек была недолгой – вся эта лужа вдруг воспламенилась за считанные секунды и совсем скоро лабораторию охватило пламя. Элеонора зачем-то продолжила сеять ветер, преграждая выход, и когда Блум до неё докричалась, огонь оказался на шелковистых синих волосах девушки. Блум не знала, куда бежать. Она чувствовала, как жжёт спину и руки буквально горят: Блум схватила Элеонору и побежала к двери, но и в душном коридоре пламя от них не отстало. Элеонора с паническими воплями вырвалась и побежала вдоль по коридору, а Блум кричала ей, чтобы она прекратила сдувать языки пламени магическим ветром. Наконец Блум запустила в синие волосы руки и как бы стряхнула искры, и те поддались, они упали на деревянный пол, и Блум принялась их тщательно топтать, не обращая внимание на пылающие ладони. Элеонора растерянно глядела на Блум, медленно отходя назад. — Ты знаешь, где Палладиум? Мы не сможем потушить огонь, разве в лаборатории не должна быть система безопасности?..   — Так... она больше не горит. — Да? Там всё-таки она была? Блум заглянула внутрь – воды нигде не оказалось.  — Тебе нормально? Элеонора указывала на руки Блум, и тогда она стряхнула огонь, и тот вновь поддался. — Ну вот и всё, — девушка счастливой не выглядела, теперь она держалась от Блум ещё дальше, чем впервые минуты их встречи. — Так это обман? Ты можешь колдовать? — Нет, конечно, это не я. Тут, видимо, что-то встроено, поэтому пожар потушен. В лабораториях иначе никак, — зачем-то оправдывалась Блум. Элеонора хмурилась, оглядываясь. Просила показать ладони Блум, и та с радостью рассказывала о каждом ожоге. — Это самый старый и болючий. Если бы не ледяная маска, то не знаю, что бы со мной было, ха-ха — Ледяная маска? Блум быстро заткнулась, вспомнив, откуда у неё до сих пор на коже защитная прохладная плёнка, и перевела разговор. В общем, Элеонора, в разговоре вроде бы растаявшая к Блум, снова охладела, отступив от неё. К счастью, неловкое молчание прервал Палладиум. Он отдал фее микстуру от головной боли, а Блум повёл на целительный сеанс симулятора. А вечером прилетела Флора. Блум сидела во дворе возле колодца и не сразу узнала приземлившуюся гостью. Волосы её были тщательно уложены невидимыми заколками, спина согнута, кожа позеленела, а на лице образовалось убитое выражение. Как только корабль скрылся за облаками, Флора замерла, сжав ручку чемодана и вперев взгляд на полуразрушенные башни замка – Уизгис занимался их реконструкцией. Блум выронила монетку, и та плюхнулась в воду с едва различимым всплеском, однако этого было достаточно, чтобы Флора нервно дёрнулась и обернулась.  Блум она признала, тепло улыбнулась и покатила чемодан в её сторону, когда та к ней ещё присматривалась. Флора ничего не сказала, обняла Блум, похлопав её по спине, будто она только что безутешно рыдала, и зачем-то заглянула внутрь колодца. — Вода ушла. Долго меня не было. Флора не захотела идти сразу в квартиру, поэтому Блум показывала ей разрушенные части замка и выросшие пальмы в саду, но последние её мало радовали. — Я всё это время провела в лесу и в полях, не могу их видеть, сразу начинаю думать, как деревьям здесь нехорошо, они ведь всё чувствуют... Посмотри, как пожелтел миндаль. Он не переносит конфликты. Блум посочувствовала миндалю насколько смогла и постаралась увести Флору к беседке. Здесь не было растений, только гравий, маленький питьевой фонтанчик и несколько забытых тетрадей с домашней работой. — Ну, рассказывай, как там Линфея. Флора отвечала: «Да-да, сейчас расскажу», и замолкала надолго, погружаясь глубоко в себя или выспрашивая у Блум, как продвигается восстановление магических сил. Наконец к ним присоединились Текна с Музой, они читали сообщения Блум сразу, а позже пришла и Стелла. Прогуливающиеся студентки поглядывали на компанию, но подходить не стали. Блум подумала, что могла бы позвать и Лейлу, но решила познакомить её с Флорой позже. — Я думала, ты отчислилась, — высказалась Муза. Флора радостно смотрела на всех по очереди, видимо, вспоминая прошедший учебный год. — Как житель Линфеи я обязана вставать на её защиту, но мне всё же позволили продолжить обучение. — Позволили, — хмыкнула Текна. — Ну да. Линфея наполовину сожрана вредителем. К сожалению, никто до сих пор не сообразил, как уничтожить сорняк. Ни у кого даже времени не хватает на исследования, все заняты спасением... Это чуть усмирило протест Текны и она опустила голову. Стелла всё это время хмуро молчала, тоже не в силах поднять взгляд, только Муза расспрашивала обо всём, посмеиваясь над названиями городов Линфеи и предлагая варианты решения проблемы. — Так можно же отделить эту твою страну Шалфея, а остальную зараженную часть изолировать. — Не выйдет, Муза, семена сорняка в почве, в воде и в воздухе... — А-а. Нужен, как его, гербицид. — Он не погибает. У сорняка волшебная природа, его кто-то наслал. — Да? — Муза приободрилась и начал выдумывать новые версии. Флора всё аккуратно отвергала, мило улыбаясь, будто отказывала маленькому ребёнку. А потом в какой-то момент она выдернула заколки из волос, распустив пряди, и Стелла больше не смогла молчать. — Что случилось с твоими шикарными волосами! — вырвалось у неё. Муза пихнула Стеллу в бедро, но та была слишком поражена увиденным, чтобы думать о чём-то ещё. Волосы Флоры превратились в неживую запутанную массу, ломкую и жесткую, как солома. Флора с грустью погладила сосульками висящие пряди и вздохнула. — Экология и химикаты. Меня каждый день обливали ведром пестицидов.  — Мы исправим это, Флора! Не волнуйся, — теперь Стелла будто утратила перманентный стыд, который она почему-то испытывала, считая виновной в поражении Линфеи именно себя, и сейчас стояла над Флорой, пытаясь отделить ломкие волосинки друг от друга. — Если ничего не поможет, всегда есть Палладиум, он тебе что-то наколдует. — Просто отстриги ненужную длину, — предложила Текна, из-за чего Стелла всерьёз распереживалась. — Если тебе не нужен жених, то Флоре он точно нужен. Всем известно, что парням нравятся в девушках волосы. У всех женщин в Солярии длинные волосы, поэтому у нас почти нет разводов. Это такая очевидная связь! У Музы лицо перекосило от отвращения, а Текна предпочла остаться равнодушной. — А меня ещё убеждали, что принцессы не тупы... Флора ущипнула Музу, не дав ей закончить мысль.  Когда все решили вернуться в квартиру, Блум преградила одной дорогу, а затем закрыла перед ней дверь. — Текна, постой, ты что-нибудь знаешь о Даймонде? — та невозмутимо кивнула. — Разрушен. Обломки относят к нулевому классу опасности – их практически невозможно уничтожить. Твой Огонь Дракона бы с этим справился. Для Блум открылась новая важна деталь. Однако она была абсолютно уверена, что озлобленные ведьмы не стали бы очищать Волшебное Измерение от обломков, лишь бы мир стал безопаснее. Текна ещё вспомнила, что Даймонд ненавидел Солярию из-за постоянного угнетения светом. Жителям солнечной планеты часто плевать на других, а ведь ослепительное сияние подходит не всем. Зато Даймонд дружил с Домино, силы планет в некоторых вопросах были почти равны, а патриархи шли на сотрудничество.

***

На обед в столовую, кажется, спустилась вся школа. Лейла тоже тут была, она заметила Блум и поплелась к ней, только потом обнаружив с ней большую компанию. Флора была рада новой девушке, она обладала деликатными коммуникабельными навыками, поэтому увлекла Лейлу в легкую беседу, в которую по очереди встревали Стелла и Муза. — За всё время здесь я подумала, что эта школа растений. Здесь они всюду, а ещё я вижу только Палладиума. Других учителей ни разу. — Профессор Зирон и профессор Уизгис отлично разбираются в водной магии, тебе не будет скучно, если поступишь сюда. — Ну, меня всё равно смущает обилие растительности, — поморщилась Лейла. — На втором курсе изучают почву, геологию и биохимию. Мне это не близко. — А ещё тебя ждёт исследование собственных сил и возможностей, дуэли, походы, групповые занятия с Гризельдой, которая в твоей магии знает больше тебя, новые заклинания и трансформации. — Ого, Флора, даже мне захотелось здесь учиться, — усмехнулась Муза. — В Линфее я совсем не занималась собой, не было времени поупражняться в простом волшебстве, зато я пользовалась всеми приобретенным в Алфее знаниями; меня заметили и позвали работать в главную лабораторию Линфеи. Это только кажется, будто магическое развитие для феи – само собой разумеющееся, на самом деле для этого нужно учиться, стараться и постоянно упражняться. Лейла задумалась над словами Флоры, как, наверное, и все, кто её слушал. Студентки в последние дни явно пожалели о выборе школы, ведь им не разрешалось даже выйти в город, а ещё приходилось жить в страхе перед сумасшедшими ведьмами. Флора, побывавшая за воротами, немного их приободрила. Неизвестно, какой праздник случился у повара, но девушкам подали по кусочку пирога, охапку домашних конфет и сок. Даже за профессорским столом наконец-то кто-то появился: Фарагонда и Уизгис.  Когда все расслабленно жевали финики и выковыривали из конфет изюм, в столовую явились два молодых мага. Они сразу забрали внимание фей, ведь парней в Алфее водилось мало. Они осмотрели столы, фамильярным кивком поздоровались с директрисой и громко провозгласили: — Муза из Мелодии, просим вас немедленно покинуть столовую. Фарагонда грозно поднялась и голос её звучал на порядок громче. — Господа, мои ученицы и преподаватели обедают. Я смогу принять вас через пятнадцать минут. Пройдите в зал ожидания и проявите терпение, не заставляйте меня своими манерами жалеть о том, что ворота школы распахнулись перед вами. Двое магов покрылись красными пятнами возмущения, их решимость мгновенно растаяла под железным взглядом Фарагонды и её несгибаемым напором. В столовой стало очень тихо, и взмах руки директрисы, указывающей на дверь, прозвучал слишком громко. Маги повиновались и ушли. Теперь все смотрели на Музу. Кажется, она не двигалась с тех пор, как парни переступили порог столовой, её лицо постепенно мрачнело, а над головой нависала какая-то жуткая тягучая аура. Стелла пихнула её ногой под столом, но это ничего не дало. Наконец девушки услышали, как приблизилась Фарагонда, она прокашлялась и мягко сказала: — Пойдём-ка со мной. Не бойся, сейчас всё решим, и я взашей прогоню этих наглецов. От нежного родительского тона каменная Муза пошла трещинами и сделалась ватной. Она пошла за Фарагондой, так же низко опустив голову. Текна рванула из столовой, Блум со Стеллой побежали следом, а в коридоре к ним присоединились Флора с Лейлой. В директорской башне было тихо; с трепетом обойдя кабинет отсутствующей Гризельды, девушки принялись подслушивать у ветхой двери. Никто ничего не разобрал, но голоса Фарагонды и двух мужчин были слышно отчетливо: возможно, какая-то магия охраняла разговор директрисы. Наконец послышался топот, и все разошлись по кольцу башни, невзначай опираясь на заборчик и смотря вниз на голую лестницу, будто давно собирались разглядеть её как следует. Из тёмного кабинета вывались два надутых мага, выглядели они разозлёнными и немного опасными. Их взгляды прошлись по каждой фее на этаже, так что те смущенно сжимались и отворачивали головы. — Что ж, — вздохнула Фарагонда. — Судебный процесс – дело муторное, особенно в непростое время. Будем ждать новостей, господа, а с нашей стороны всё будет урегулировано. Всего хорошего. — Удачи, — бросил один, и оба двинулись вниз, размахивая широкими рукавами чёрных мантий. Фарагонда улыбнулась шокированным девушкам и пригласила всех в кабинет, где уже сидела Муза. Теперь она выглядела такой же злой, как те два, только её ярость Блум пугала отчего-то сильнее – она всё ещё приглядывалась к разросшейся мутной ауре. — Дамы, ничего страшного. Это были ребята из волшебной безопасности. У них есть несколько претензий к вашей подруге. — Да я ни разу не превышала громкость! — вскочила Муза, ударив кулаком воздух. — Очень хорошо, дорогая, но теперь это нужно будет доказать. Пустяки. Сто децибел – серьёзное обвинение. — Но как! — Муза даже до пятидесяти не дойдёт, это бред, — встряла Текна. Фарагонда покачала головой. — Муза успешно превышает двести, мисс, — объяснила она Текне и та поменялась в лице. Стелла и Блум переглядывались, абсолютно не представляя, какой смысл кроется в этих цифрах. — Девушки, хочу вас попросить оберегать Музу. По законам Магикса я обязана была передать её на допрос, но у меня есть право пользоваться военным положением и кодексом Мелодии, — Муза поморщилась, а Блум следила за Текной – она единственная понимала, что происходит. — Так вот с вами будут пытаться связываться и говорить через других студенток. Я настаиваю ни с кем не общаться на серьезные темы. Фарагонда, конечно, выглядела не такой грозной, как с теми магами, но от её «настаиваю» у многих по коже пробежал холодок. Зато Музу было не пронять, она злилась и ходила по кабинету, а позже Фарагонда попросила всех выйти, чтобы немного побеседовать с Музой о доказательствах и защите. Все, кроме Лейлы, снова ждали под дверью, та ушла проверить Пикси. Но Муза не вышла ни через час, ни через два. Стелла тоже покинула башню, и подходил час процедур Блум. Прошла целая вечность прежде чем прибывший из странствий Палладиум закончил её мучить. Он послал Блум в пустыню превозмогать жажду и голод – так ей, оказывается, будет проще сосредоточиться на поглощении целебной пыльцы, а ещё посоветовал строгую диету. Блум и так мало ела в последнее время: Алфея была ограничена в продуктах из-за купола Фарагонды, и в тарелках часто оказывалась какая-нибудь невкусная каша. Однажды Блум слышала, как старшекурсница предлагала Стелле перенести световой магией пару тортов прямо в сад. Идея на самом деле очень понравилась Стелле, но при всех это делать она не стала, сославшись на несерьёзность просьбы. Впрочем, если Палладиум считал диету для исцеления Блум полезной, то она примет её к сведению. Было уже темно, когда она наконец добралась до квартиры. Первая дверь в большую комнату Стеллы оказалась закрыта, в следующей посапывала Флора и рядом что-то непринужденно грыз кролик, а дверь напротив была распахнута, оттуда по коридору разливался ярко-зеленый свет от мощного компьютера Текны. Стоило Блум зайти, тихий разговор слегка оборвался, а затем вновь оживился. — Вот, Блум тоже не знала. Никто не знал. Скажи, ты знаешь некую Табиту? Оказывается, Муза её оглушила, и та потеряла сознание, а после у неё обнаружили травму мозга и язвы.   — Правда? — Конечно нет! — взъелась Муза. — Меня оболгали, я вообще такое не умею. Блум помнила Табиту, девушка не выглядела покалеченной, но сотрясение мозга распознать можно и не сразу. — Я вообще тогда только отбивала их проклятья, а на них не нападала, я же не подлая ведьма! — А может, случайно задела? — Нет! Чтобы отбить их хиленькое колдовство много сил не надо, а меня обвиняют в большом преступлении... А ещё я, по её словам, у неё украла дорогущий телефон, эти два подонка подсчитали доходы моей семьи и заявили, что я действительно могу соблазниться что-нибудь украсть... Блум стало стыдно. Она не услышала дальнейший разговор, раздумывая, как бы подбросить этим парням из безопасности рацию-ракушку.

***

На следующий день в Алфеи отыскали шпионку из Облачной Башни. Её нашли в общежитии через дверь от квартиры Блум, она рыскала в личных вещах, но споткнулась об живое комнатное дерево и то завизжало от боли. На этот визг слетелся весь этаж, чтобы успокоить бедное растение, но успокаивать пришлось в итоге фей, потому что они больше не собирались оставаться в своих комнатах. Блум тем временем рассматривала её карманы: ракушка слишком большая, её сразу заметят... — Как ты сюда попала? — лепетала старшекурсница от страха. Разумеется, ведьма лишь огрызалась. Хорошо, что она опрокинула ещё несколько горшков с вредными растениями и те её связали, иначе шпионка легко бы сбежала. — Лидия! — квартира продолжала наполняться и теперь все смотрели на маленькую фею. Увиденное её явно шокировало, она пробралась к ведьме и присела на корточки, а та сделала вид, что ничего не произошло. — Лидия, ты что здесь делаешь? Это же моя комната, почему ты в таком виде. Подожди, ты рылась в моих вещах? Лицо ведьмы побелело, она опустила голову, и никто больше не видел её дерзких глаз. Блум было больно смотреть на разочарование и удивление феи, особенно на её попытки отогнать разгневанных студенток и защитить Лидию. Вскоре явился Уизгис, он изобразил, что слушает жалобы девушек, а сам смотрел куда-то мимо – на плакаты местных певиц в пышных платьях. — Профессор Уизгис, как она сюда попала? В квартирах теперь небезопасно? — Я её впустил. — Как! — Извините, — пожал он крохотными плечами. — Мне просто было интересно, куда она пойдёт. — В общежитие! — Не совсем, но да ладно, — прокашлялся он, — дамы, можете спать спокойно, я охраняю ваш сон! Уизгис поспешно щёлкнул пальцами и вместе с Лидией они испарились. Вечером Блум разгуливала по этажам школы, вертя в руках ракушку. За этот день она тысячу раз принимала твёрдое решение выкинуть рацию или, допустим, отдать её профессору – в крайнем случае подбросить, но в итоге ничего из этого она не сделала. Блум открыла крышку и прислушалась: ничего. Тогда она потрясла в ракушку, выронив её прямо на каменный пол. К несчастью, она не разбилась. Приблизив крепкую раковину к уху, Блум услышала усталый вздох. — Алло?.. — зачем-то сказала она не своим, высоким голосом, но, кажется, маскировка не удалась. — Блум, знаешь, я немного разочарована, — звучало растянуто. У Блум тем временем остановилось сердце и по телу прошёлся жар. — Я думала, в тебе есть потенциал, а ты просто отдала мне всё, что у тебя есть... Я думала, ты станешь моей подругой, как Дарси и Сторми, но ты тормозила, пускала сопли и в итоге пришлось сделать то, что я сделала. — А тебя, похоже, совесть замучила, и ты решила оправдаться передо мной. Прощения ты, Айси, никогда не получишь. Блум с громким стуком захлопнула ракушку, и та в руках распалась на две части. Блум швырнула их в стену, пнула и придавила кроссовком. Она откуда-то почувствовала в себе силу сжечь эту штуковину и превратить её в пепел, когда сзади кто-то осторожно прокашлялся. Это был профессор Уизгис, на груди у него святилась брошь в виде павлина, а шляпа почти прикрывала глаза. — Я ухожу, — сообщила она, предполагая что угодно, но не возвращение в больничную палату. — Подождите, — произнёс он громко. Тогда до Блум дошло, что он, скорее всего, слышал её разговор. — Извините, профессор, я случайно. — Ничего страшного, а за что вы извиняетесь? — Я немного разозлилась, и вы это увидели, — сообразила она. — В самом деле неожиданное зрелище. Но я про другое: вы общались с ведьмой Трикс. Скажите, как мне это понимать? Блум замерла, ища спасение в тишине и тьме, но те сгустились вокруг неё и профессора, и даже ползучих растений в этой части замка не было слышно. Блум глубоко вздохнула и попыталась всё рассказать: — Я выкрала у одной ведьмы рацию, а позже открыла её и обнаружила, что она связывается с Айси. В первый раз я ничего не сказала, а сейчас не выдержала, простите. — Вы и не должны были ничего выдерживать, а просто отдать её нам, любому из преподавателей. — Я понимаю. — Но этого не сделали. Вы не доверяете нам? — Нет, профессор, я... не знаю, мне просто нравилось, что я имею доступ к этой мерзавке. Уизгис постоял молча какое-то время, и такой серьёзный он выглядел намного выше и угрюмее, чем есть на самом деле. Блум было очень неловко, она находилась достаточно далеко, но, казалось, что Уизгис в секунду дотронется до неё пальцем. — Блум, иметь доступ к ведьмам – не самое большое преимущество. Я в мгновение окажусь в директорском кабинете Облачной Башни и обездвижу Трикс, даже если они натравят в мою маленькую голову всю мощь Огня Дракона. Понимаете, теперь это не просто бунт трёх ведьм, а большая политическая заварушка. Если мы скрутим Трикс, вместо них придут другие тёмные маги, которые сейчас издалека поддерживают их. Проблема глубокая и ветхая. — Вы не понимаете, у меня личные счёты. — Возможно, только если вы будете доверять эмоциям, проиграете. Угадайте, за кем охотилась сегодняшняя ведьма? Да, она искала вас. Возможно, теперь тёмные волшебники видят ценность в вашем происхождении, поэтому открыли новую охоту. — Я никому не нужна, это чушь... — Вы не нужны: ваш внутренний мир, знания, ум и харизма – нет. А вот ваша кровь – очень. — Что же делать... — хотела съязвить Блум, но опытный в этом деле Уизгис быстро пресёк недовольство. — Ну, отдыхайте, расслабляйтесь и восстанавливаетесь. Вы обязательно примите участие в сражении за мораль и правду, но пока мы к нему только готовимся, — улыбнулся Уизгис. — На самом деле волшебному миру просто нужен хороший дипломат, но я на эту роль не подхожу, моих шуток никто не понимает. Может, вы сгодитесь? — А я иногда заикаюсь. — Ничего страшного, у меня есть пару книг по истории магии – я их написал, прочтите и скажите, что думаете. Кстати, почему ваш кролик ест мышей? У меня ни одной не осталось, вы точно правильно его кормите? Давайте я над ним немного поколдую. — Что-то я не уверена в этом. — Мы ни в чём не уверены, Блум, это же магия, — смеялся он, весело шествуя с ней в личные покои профессора метаморфосимбиоза.