Я чувствую тепло лишь с тобой

Антон Романов, с виду обычный 10-летний мальчик, тихий и спокойный. Его круг интересов в основном основывался на политике и истории. Читал он много, причём на разных языках. Музыку он предпочитал скорее слушать, чем самому музицировать. А зря, ведь при достаточной тренировке он мог играть на пианино так же искусно, как и известные композиторы того времени. По характеру Антон, хоть и проявлял вежливость, был упрям. Так, например, на уроках балетного танца даже балетмейстеру Льву Ивановичу не удавалось переубедить мальчика — через год страданий мужчина доложил отцу, что «сын к балету способности не имеет». Хоть танцевать сам по себе он умел хорошо. И как вы могли догадаться, особенно Антону не нравилась идея неравенства. Каждый раз, садясь с семьей во время обеда, мальчик начинал разгорячённо рассуждать о справедливости и об укладе общества. Поэтому вскоре был наложен запрет на обсуждения горячих тем во время трапезы. Итак, если бы его, например, увидели вместе с отцом на охоте, никто бы и не предположил бы, что речь идет о необычных людях. Но мы-то с вами, дорогой читатель, уже не обманываемся, как впрочем и Антону было ясно дано знать, кто он. В отражении зеркал чаще всего парнишка видел себя «обычным»: немного щупленький со здоровым румянцем. Волосы были карамельного цвета, намного светлее оттенка волос своего отца, веснушки и конечно карие, цвета коньяка, глаза. И только лишь рост в чуть более двух аршин выдавал его необычность. Но в некоторые периоды, когда Антон давно не встречался с людьми, он видел себя «настоящего». От человеческого облика не оставалось и следа, дорогой читатель, вы бы наверное очень поразились, увидев его в этот момент: тело становилось алым, а сама голова напоминала больше шар. Из глазниц сияла белая бездна, и в правой верхней части лица можно было заметить жёлтые детали — серп и молот, перекрещённые между с собой, вдобавок над ними полая пятиконечная звезда. Вопреки всем ожиданиям родителя, золотые оттенки глаз Антона так и не заиграли при свете солнца. Внешность сына сильно отличалась их рода. Но Антона это не чуть не смущало, поскольку был старший брат, кто тоже мало походил на отца. Мальчик переживал больше по поводу своего настоящего вида — он никогда ему сильно не нравился. Поэтому, парень предпочитал быть с виду обычным человеком настолько долго, насколько это было возможно. По правде говоря, Антон забыл, как долго ему было 10 человеческих лет. Он точно знал, что до своего первого юбилея рос в принципе нормально, а потом удивительным образом парнишка как будто «застрял» в юном возрасте. Его не интересовало почему такое происходит, скорее как снова начать взрослеть, ведь такая же необычная проблема была и с его братом, а быть постоянно ребёнком мальчик совсем не хотел. Дорогой читатель, у вас наверное появилось очень много вопросов. Кем же на самом деле является Антон Романов? Откуда такой рост? Что с их семьёй «не так»? Почему они меняют свой облик? Что-ж, пора приподнять завесу, дорогой читатель. Я поведаю вам о таинственной семье и о том мире. Итак, тысячелетиями на Земле живут люди. Продолжительность у них как вы знаете, невелика — менее одного века. Они разные и живут разные жизни — кому-то посчастливилось и он живёт в изобилии, а некоторые голодают по нескольку дней. Люди дали названия континентам, морям и океанам и разделили сушу между собой. И так появились то, что сегодня называем странами. Но я вам, дорогой читатель, открою один очень важный секрет. Эту планету населяют кроме нас существа, которые и есть эти «страны». У «стран» рост зависит от величия и территории державы, и порой трудно отличить обычную «страну» из толпы людей. По внешнему виду невозможно судить и настоящий возраст «страны», ведь они могут контролировать свою молодость. Но такая привилегия даётся в полной мере лишь после начала правления. Зависимые территории, никогда не имевшие власть, не могут достичь совершеннолетия, а порой и вовсе на неопределённый срок «застывают» в детском возрасте, как это произошло с Антоном. «Страны», особенно мощные и стабильные, могут жить столетиями, если не тысячелетиями и их старение на физическое здоровье никак не влияет. Их регенерация намного лучше и эффективнее чем у людей, но даже у империй есть свои слабости. Хотя «стран» так просто не убить оружием или огнестрелом, есть состояния, прямо зависящие от политической ситуации в реальности, которые как тревожные звоночки сильно подрывают неуязвимость государства или дают знать о неминуемой гибели. Сейчас о них знать нам не стоит, дорогой читатель, ещё же никто не умер? Антон Романов тем самым является младшим из двух сыновей Петра Ивановича Романова, которого по настоящему звали Российской Империей. Старший сын, Александр, был полной противоположностью как Петра так и Антона. На его лице часто красовалась улыбка, а волосы были пепельного цвета. Глаза мальчика на свету давали волшебный лазуритовый блик и казалось, что они светились даже во тьме. Свои настоящие имена, которое был например у их отца, мальчики ещё не знали. Хоть внешность и не смущала никого, ощущение разницы всё же висела в воздухе усадьбы. Была она особенно сильна в отношении отца к ним, и все знали кого недолюбливал Пётр Иванович больше Александру разрешали более активно заниматься политикой и его, казалось бы, готовили стать преемником, в случае, если с отцом бы что-то случилось. Младший должен был часто искать самые интересные книги втихаря, ибо Петру не нравился круг интереса Антона. Так, он иногда мог натыкаться на всякие городские газеты и читал их мальчик с вниманием. Еще одним знаком было само выражение лица Империи — с Александром Пётр был спокойнее и даже порой улыбался ему. К Антону он был строгим и всегда смотрел на него с холодом. Но младший ребёнок не устраивал никаких излишних казусов для получения внимания, ведь не надеялся на какое-то изменение в родительских отношениях, что было меньшим из двух зол для всех. По непонятным обстоятельствам Антону всегда было неестественно холодно. Когда летом стояла жара, его нельзя было увидеть в лёгкой одежде и ночью спал он всегда в тёплом одеяле. А зимой, когда бушевали сильные вьюги, мальчик терпел мерзлоту, которая никак не уходила, насколько сильно не топили бы печку в усадьбе. Сначала служанки и няни думали, что он заболевал часто, но потом все привыкли к этому. Антон подозревал, что этот холод исходил изнутри, ведь сам по себе он редко улыбался. Его не так сильно интересовали другие люди на личном плане — он мог вести беседу, да, но не по пустому поводу, как это было принято. Он не плакал на ушибы и раны, как это делал Александр — Антон просто молча прикусывал губу и терпел как мог, пока шёл к служанке, чтобы рану залатали. Ещё можно выделить у мальчика особенное для страны хобби: Антон вёл свой личный дневник. Там часто не было ничего примечательного, просто обычный пересказ дней или своих мыслей, да и это не наше дело, лезть в личные вещи. Но именно там он писал свои первые идеи насчёт своего государства. Идиллии, где нету неравенства, где никто не угнетает никого, и все могут жить в таком же достатке как и дворяне, хотя такого слоя населения в его придуманной стране не существовало. Юной и ещё наивной стране надо было для этого стать независимым, или же быть преемником предыдущей и Антон прекрасно понимал, как долго может на одно лишь совершеннолетие уйти время. В повседневности семьи Российской Империи не было ничего очень интересного. Были некоторые занятия, были общие времяпровождения, и было своё, свободное время. Часто Пётр Иванович сам уезжал куда то за границу, объясняясь командировками и дипломатическими визитами, и мог не появляться в усадьбе вплоть до месяца подряд. Антон иногда задавался вопросом, а работал ли вообще его отец, ведь в одном году его не было дома вместе взято целых 5 месяцев. Но мальчик всё ещё оставался 10-летним ребёнком, пока не умер Император Александр II 1. марта 1881. года.

***

В тот злополучный первый день весны вся семья обедала за столом, как обычно в тишине. Птицы ещё не прилетели с юга, но запах веял о смене времён года. К тому моменту Пётр и его сыновья были в курсе о политической ситуации в стране, хотя об этом не разглашал никто. Примерно между третьим и четвёртым часом дня отец начал сильно кашлять, как будто подавился едой. «Отец, мне подозвать кого-то? Все ли в порядке?» — тревожно спросил Александр. «Не стоит, наверное не в то горло попало, оно само пройдёт, Александр, ” — Пётр заверил старшего, пытаясь остановить сам кашель и найти его первопричину. Но тот не прекращался, и ему пришлось взять платок. И вот тогда, Империя поняла серьезность всей ситуации. Чёрная, едкая жижа была видна на платке, как будто что-то откашлялось как кровь. Пётр знал — всё намного хуже чем предполагалось, и он быстро встал изо стола к рабочему персоналу. Александр переглянулся на своего брата, который наблюдал за всем этим более спокойно и тихо. Антон не понимал до конца, что именно случилось с отцом. Но сама идея, что состояние отца ухудшалось, его заинтересовало. «Антон, ты же видел это, так?» — переспросил старший брат, как будто сомневался в младшем. «Я видел всё, Александр.» — Антон продолжил есть как ни в чём не бывало. «Надо же врача вызвать, как ты можешь быть спокойным в этой ситуации? Отцу же плохо!» — Александр продолжил возмущённо. «Если мы будет переживать сильно насчёт отца, то это ему никак не поможет. Он ещё в состоянии сам двигаться, и явно сам вызовет себе врача.» Антон не поднял взгляд на брата, но и выражения лица не менял. Вскоре мальчик задал ответный вопрос Александру: «Или ты сомневаешься в способностях отца постоять за себя самого?» В зале проникла неловкая тишина, и Александр наклонил голову, задумавшись. «Ты наверное прав, извини.» — сказал он тихо, и также продолжил свою трапезу. Пётр Иванович на обед уже не вернулся. Вечером, когда уже виднелись сумерки на улице, Антон узнал о событиях в людской жизни и сложил два события вместе. Он понял, что если государство переживает бурные моменты, то такие события как смерть или убийство правителя сильно расшатывают состояние и здоровье самих. Свои наблюдения он записывал в дневник, пристально следя, чтобы никто не ворвался в его комнату и не прочитал это. Ребёнок уже начал надеяться, что может быть он сможет стать взрослым быстрее, или может быть сможет как-то ускорить этот процесс. Нет, отца он убивать пока что не хотел, это безрассудная мысль. Но Антон точно знал, что системой дворянства надо как-то покончить, ведь она устаревшая и нуждалась в замене на более свободный уклад общества. Вопросом был как? Он ещё не знал названия своих идей, которые уже были написаны людьми чуть раньше в этом столетии, и не знал, что вообще он мог сделать в нынешней ситуации. Если бы он смог выпутать хоть какую-то информацию, то надо ждать по крайней мере неделю до того, как это будут освещать в газетах, при условии что об этом станут вообще писать Поток мыслей прервали шаги снаружи комнаты. Антон быстро спрятал свой дневник и пристально вслушивался в звуки, которые исходили из коридора. «Показалось» — тихо прошептал ребенок и вскоре продолжил написание своего дневника.

***

Прошло пару дней, и в усадьбу приехал интересный мужчина, возрастом примерно в своих 30-х годах. Его волосы были блондинистого оттенка с мелким хвостиком, а его обмундирование белого цвета с золотыми и красными вкраплениями. Лица к сожалению не удалось увидеть, он стоял спиной. Можно было лишь предположить, что он носил две повязки на лице. Ростом, по мнению Антона, был обычного для человека — всего два с половиной аршина. Поздоровавшись со служанками, тот спросил где находились покои Петра Ивановича и быстро удалился в нужную сторону. Антону стало неимоверно интересно: Кто же этот мужчина? Что он будет делать? Почему ему надо было к отцу? Тот же себя не очень хорошо чувствовал после инцидента произошедшего накануне и из своей комнаты более не выходил. Это и подтолкнуло мальчика тихонько проследить за незнакомцем, пока у него ещё было свободное время. Сделать это было относительно нетрудно — ребенок знал местоположение почти всех комнат усадьбы, в том числе и спальни своего отца, поэтому перед тем как начать следить, он взял ничем не примечательную книгу, которую отец «одобрил» к прочтению и дождался, когда незнакомый мужчина уже скрылся в комнате. Он встал неподалеку от двери, и начал якобы читать. На самом деле эту книгу он уже перечитывал не первый раз, ему надо было лишь создать иллюзию, что он не подслушивал разговор, который должен был вот-вот начаться за дверью. «Grüß Gott, Herr Romanow. Вам повезло что я был как раз в Империи, когда вы меня вызвали, ” (Здравствуйте, господин Романов.) — был слышен неизвестный голос, скорее всего того незнакомца. По акценту Антон догадался, что дело имелось с немцем, но словарный запас напоминал скорее тот из южных регионов. «Рад Вас тоже видеть, сударь, ” — голос отца был уставшим, но вежливым к гостю. После послышалось: «А чего Вы носите торговый флаг вместо государственного?» «Ох, а вы заметили, Herr Romanow. Я польщён. Причина очень простая, он более красивый на мой взгляд. Хоть моим родителям это не совсем понравилось.» Антон слышал как иностранец снял что-то мягкое и положил на твердую поверхность. Скорее всего это было повязкой. «Also, was ist mit Ihnen passiert, Herr Romanow? (Так что же с вами случилось, господин Романов?) Я слышал Вам стало плохо когда Александра II убили на днях, покойся он с миром, ” — гость начал допрашивать отца по якобы медицинским вопросам. Какие были конкретные симптомы, как долго длились. Мальчик уже начал задумываться, может это и есть врач? Но почему он страна? Сейчас было слишком много вопросов. «Всё что я сам знаю, это болезненный кашель, со странной слизистой чёрного цвета, сударь. Я еле сумел уведомить рабочего персонала, ведь ноги были слабыми. И ещё…» — Пётр не закончил, была какая-то не к месту пауза. Был слышен восклик. «Mein Gott…Пётр, Ваше лицо…оно в трещинах!» (Боже мой) Трещины? Антон даже поднял голову и посмотрел в сторону двери. Делать вид, что он просто читал уже становилось всё труднее. Мальчик никогда не слышал, чтобы страна имела какие-то трещины, но ничего хорошего это значить не должно было. По крайней мере для отца уж точно. «Я знаю. Вы австрийцы долго изучали телосложение стран и их слабости, ведь так? Вы что-то знаете, господин Крессе?» «Herr Kresse-Zsombor, bitte, ” (Господин Крессе-Жомбор, пожалуйста) — голос гостя был еще более тревожным, и в комнате снова воцарилась тишина. Антон уставился в книгу, но не вчитывался уже в текст, а анализировал постоянный поток новой информации. Незнакомый для мальчика гость был наверное австрийцем, если сопоставить политическую карту мира, то скорее всего имелось дело с Австро-Венгрией. И что-то в симптомах отца его сильно встревожило. Надо было слушать дальше, иначе целой картины не получить. «Сильный кашель, черная желчь, слабость в конечностях, трещины на теле, проблемы с памятью…oh nein, es bedeutet nur eines, ” (о нет, это лишь значит одно.) — иностранец видимо задумался и вскоре снова продолжил, — «Herr Romanow, ваше здоровье не станет лучше. У вас Гниль. И учитывая ситуацию настоящего времени я боюсь вы доживете в лучшем случае до середины следующего века.» В лучшем случае. Значит до того времени отец обязательно не доживёт. Глаза Антона были полны энтузиазма, он знал когда наконец-то он сможет взять власть и стать независимым. Даже если есть Александр, то может быть они будут править параллельно, но это важно. Главное, что есть хоть какая-то информация. «Maudits socialistes. (Проклятые социалисты.) Лишь бы об этом не узнал из детей никто, особенно Антон.» «Вы думаете, Ваша смерть произойдёт именно из-за него? «Он ребёнок революции, конечно. И он, тоже, из левых идеологий, ” — Петру было неспокойно, он был раздражён и томно вздохнул. «Благо он ещё не читал Маркса, это выиграло мне время.» Австриец был явно иного мнения: «Увы, это на продолжительность Вашего правления не влияет. Не поймите меня неправильно, Herr Romanow, но темперамент таких стран так или иначе приведёт его к истине, хотите ли Вы этого или нет. Вспомните Роланда в его детстве.» Российская Империя ответила лишь через несколько секунд, якобы более безнадёжно: «Вы правы, сударь.» О чем говорили эти двое дальше, мы не знаем, ведь Антон заблаговременно удалился в свою комнату. Он был в шоке, и даже немного обижен, сам не зная ещё почему. Заперев свою дверь, он сразу достал свой дневник и начал долго и подробно писать. «3. марта 1881. года. Сегодня прибыл чудаковатый мужчина, иностранец, и сразу пожаловал к отцу в комнату. Оказывается это по моим расчётам была Австро-Венгрия, некий господин Крессе-Жомбор. Он хоть и страна, но их род специализируется в медицине по словам отца. И он сказал, что причиной ухудшения здоровья отца некая «Гниль». Я не понял до конца, что это, но для страны это точно смертельно, ему дали примерно 70 лет ещё жить. Может это и абсурд, но я рад хоть каким-то вестям. Я знаю, сколько долго мне ещё быть в возрасте ребёнка. Я могу начать планировать, уже подготавливать всё для своего идеального государства. Свой «рай на земле»! И я узнал многое про себя. Я социалист, наверное. Я ребёнок революций, это точно. Отец оказывается меня всё это время боялся. Он специально меня огораживал от моей судьбы, ради своего дольшего правления. Низко, как это низко. И теперь он будет платить болезнью, которая его сгниёт до тла. Если я должен совершить эту революцию, да будет так. Я сделаю так, как он как раз боялся. Я найду Маркса, я узнаю кто такие социалисты, и они будут моей опорой в построении государства. Но как мне назвать себя? Я своего имени не знаю, отец тоже не скажет, я уверен, значит надо продумать. Если я социалист, то там это должно быть сказано. Я точно не буду королевством, а республикой, значит я «Социалистическая Республика». В моем идеальном государстве никто не решает сам в одиночку, будут всякие собрания…советы, вот, это отличное слово. Значит я «Российская Советская Социалистическая Республика»! Нет, звучит нелепо, надо что-то другое. Даже в самой Российской Империи живут многие национальности — русские, немцы, поляки, финны и много-много других. Когда произойдет революция, не русские точно захотят стать тоже независимыми от старой полумертвой страны. Но я не хочу их заставлять возвращаться ко мне, это несправедливо. Значит, моё государство будет союзным — как Австро-Венгрия.И поэтому я, Антон Романов, назову себя Союзом Советских Социалистических Республик — СССР!» И так, Антон нашел свое официальное имя, он нашел свой смысл. Он знал теперь, что будет делать, и его жизнь как будто обрела новые, более яркие краски. Но это лишь конец XIX века, и еще начало жизни для нашей юной страны.