Это есть

      Когда Мегуми немного успокаивается до состояния самостоятельного стояния Сатору максимально аккуратно, обнимая за плечи, отводит его в гостиную и усаживает на диван, сам приземляясь на корточки напротив. Весь флер придурковатого отца-раздолбая растворяется под всепоглощающим беспокойством. Они молчат довольно долго - ребенок изредка шмыгает носом, гипнотизируя нечитаемым взглядом собственные сцепленные в замок руки, а Годжо терпеливо ждёт, не заводя привычного речитатива, считая свои вдохи и выдохи. Если игнорировать покрасневшие глаза и дрожащее тело на вид его ребенок в порядке - крови не видно, синяков тоже, конечности в обратную сторону не загнуты. Что сказать сейчас Мегуми и стоит ли вообще открывать рот Сатору не знает, поэтому продолжает молча ждать какого-нибудь знака свыше. Но все боги оказываются заняты чем-то более важным и игнорируют не верящего в них атеиста. Время тянется, как густая патока, и Годжо не выдерживает - протягивает руку и самыми кончиками пальцев касается чужой острой коленки, ненормально изгибаясь шеей, чтобы заглянуть в глаза своего ребенка. - Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, - шепотом умоляет Сатору. Мегуми заторможено моргает и, наконец, поднимает глаза. И в них столько ненависти к себе, что у Годжо перехватывает дыхание и он совсем не элегантно плюхается на пятую точку, но сосредоточенного взгляда от мутного синего не отводит. - Я конченный мудак, - побелевшие бескровные губы ребёнка тянет кривой ухмылкой. Сатору никогда не стремился держать мимику в узде дольше нескольких секунд, но сейчас старается изо всех сил, чтобы не напугать своего ребенка спецэффектами собственного лица. - Почему? Мегуми злобно хмыкает: - По факту. Годжо складывает свои бесконечные ноги в подобие позы лотоса и сосредоточенно трет переносицу. Но на ум приходит только одно. - Это связано с Юджи? Фушигуро подбрасывает на диване и Сатору слышит отчётливый хруст суставов в чужой спине и напряжённых до предела пальцах. А потом его ребенок начинает безумно хохотать. Он откидывается на спинку дивана и сотрясается всем телом, будто в эпилептическом припадке - только пены изо рта не хватает. Годжо, испугавшись не на шутку, буквально наваливается на Мегуми сверху, опутывая его всего собственными руками и ногами в придачу, и сжимает, стараясь аккуратно зафиксировать на месте. Дикий смех обрывается так же внезапно, как и появился, и Фушигуро вцепляется в чужую футболку до звука рвущейся ткани. Они замирают в странных объятиях. Сатору кажется, что его ребенок даже не дышит, поэтому он прижимается щекой к чужой шее, стараясь уловить биение пульса под бледной кожей. И скорость, с которой сердце качает кровь, пугает до чёртиков. - У нас есть что-то успокоительное? - чуть хриплым, но спокойным голосом спрашивает Мегуми куда-то в чужую ключицу. Годжо отклоняется корпусом назад и пристально сканирует своими голубыми лазерами густую синеву, не находя ни намека на эмоции в покрасневших глазах напротив. - Дай мне какую-нибудь таблетку и я пойду спать, - Фушигуро повел плечом, давая понять, что его уже можно выпустить из захвата, - Не соображаю сейчас. Сатору хмурится и разжимает свои конечности, отстраняясь, а Мегуми, чуть покачнувшись, поднимается на ноги и нетвердым шагом идёт в направлении кухни. Годжо в один шаг догоняет шатающегося ребенка, подхватывает под руки и прижимает спиной к себе, останавливая. - Давай ты пойдешь в кровать, а я все принесу? - вкрадчиво спрашивает чуть громче шёпота. Мегуми замирает, кивает и делает глубокий вдох. Сатору разжимает руки и отходит на пол шага в сторону, давая ребенку пространство для маневра, и тот тут же разворачивается, направляясь в свою комнату.       Успокоительного в аптечке нет, но Годжо находит снотворное, внимательно вчитывается в инструкцию и несколько раз проверяет срок годности, прежде чем выдавить из блистера на ладонь две маленькие белые таблетки. Руки почти не дрожат, когда он набирает воду в высокий стакан. Когда он возвращается к своему ребенку - буквально через пару минут - тот уже лежит на кровати, не переодетый, с абсолютно равнодушным и, даже по меркам белолицего Годжо, бледным лицом. Сатору аккуратно присаживается на самый край и протягивает отрешённому Мегуми таблетки и стакан. Приехали. Хочется сжать острые плечи и встряхнуть, чтобы в синих глазах появился хоть намек на отражение действительности.       Сатору не первый раз видит, как "закрывается" его ребенок. Он будто отключает все органы чувств разом и превращается в бездушную пластиковую куклу, не осознавая кто он и где находится. В первые полгода-год их совместного проживания Мегуми "отключался" с завидным постоянством, бывало и не по разу в день, и Годжо буквально приходилось делать ему больно, чтобы вернуть на грешную землю. Чаще всего он щипал ребенка за худой бок или сжимал хрупкое плечо, показывая, что вот она - реальность. Что он рядом и какие бы страхи или воспоминания прошлой жизни не терзали маленького мальчика - он не уйдет. Когда психолог, посещение которого для подписание бумаг на усыновление было обязательным, рассказывала ему о "физическом воздействии с целью вывести ребенка из состояния прострации" Сатору очень хотелось применить это самое воздействие именно к ней. Но в моменте, когда маленький лохматый пацан замирал просто посреди движения, иногда переставая даже дышать, Годжо мысленно благодарил эту святую женщину за её профессиональные советы, без которых точно бы не справился. С возрастом таких эпизодов становилось все меньше и протекали они проще - у Мегуми хотя бы получалось шевелиться и давать односложные ответы на простые вопросы и он не забывал дышать. "Вдох через нос, выдох через рот, с десяти до одного" - эту нехитрую команду-считалочку Сатору вколачивал в него годами и в большинстве случаев его ребенок сам справлялся с накатывающим оцепенением и нервами с помощью вызубренных слов и нехитрых действий, а последние пару лет так вообще не выдавал подобных флэшбэков. Но сейчас, смотря как Мегуми, словно робот, кладет таблетки в рот и запивает их водой, аккуратно ставя стакан на прикроватную тумбу, Годжо паникует внутрь себя, боясь даже моргнуть лишний раз - как будто ему снова восемнадцать и он не знает, как нужно себя вести с потерянной шестилеткой. Щипать Мегуми от чего-то не кажется хорошей идеей, а других в голову не приходит, поэтому Сатору молча продолжает сидеть на самом краю чужой кровати. Мегуми довольно быстро вырубается - видимо, в его состоянии, и снотворное особо не было нужно. Годжо ещё минут десять разглядывает подрагивающие ресницы и мерно вздымающуюся грудь своего ребенка прежде чем забраться к нему на постель и прижаться лбом к темному виску. Да что же там у них произошло? Разругались? Подрались? Переспали?! "Су-ку-на" - по слогам выдыхает спящий Мегуми и хмурит брови. Забрало падает. Сатору неэлегантно скатывается с кровати и замирает, лихорадочно шаря взглядом по спящему ребенку. Кулаки сами собой сжимаются и острые ногти впиваются в ладони. Сукуна значит. Годжо выскальзывает из чужой комнаты, хватает брошенный на диване мобильник и, не глядя, набирает знакомый номер. Пока в трубке пульсируют гудки он впихивает ноги в кроссовки и максимально бесшумно выходит за дверь. - Годжо. - Что ты сделал с моим ребенком? - об острый металл в голосе можно порезаться. - Я ничего не делал с твоим ребенком, - после небольшой паузы серьезно отвечает Рёмен, - Застал их с Юджи лобызающими на кухонном столе и отвёз в школу. Почему ты вообще задаешь мне такие вопросы? - Ха... - Сатору упирается локтями в перила, - Он пришел домой в неадеквате, а когда уснул прошептал... - у Годжо сводит челюсть, - ... твое имя. В трубке воцаряется тишина. - Я не трогал твоего пацана. Сукуна звучит серьезно и убедительно, и у Сатору - что странно - нет причин сомневаться в его словах. - Скорее всего Юджи его отшил, - продолжает Рёмен даже без намека на издевку, - И парня перекрыло. Годжо шумно выдыхает в динамик и прикрывает слезящиеся от солнца глаза - очки остались внутри, а предательское светило не спешило скрываться за горизонтом. - Я понял. Сатору прерывает звонок, не попрощавшись, и бездумно скользит глазами по припаркованным около дома машинам. Сейчас бы ему не помешал номер той самой женщины-психолога, но, если когда-то он и был записан в контактах, то это было несколько телефонов назад. А совет кого-то, разбирающегося в подростковой психике, просто жизненно необходим. Что сказать Мегуми, когда он проснется? Что сделать? Как помочь? Столько вопросов и ни одного ответа. Сатору задумчиво пролистыват список сохранённых номеров, пытаясь найти того, чей совет в данной ситуации был бы ни лишним. Мэй? Вот только её сейчас и не хватало для полномасштабного апокалипсиса. Нанами? Нет, где Кенто, а где эмоциональные срывы. Сёко? Сколько там у нее вообще времени в этих Европах? Сугуру! Точно! И как сразу не подумал! Он же учитель, знает его ребенка и точно должен разбираться в подростковой психологии! Длинный палец нажимает на значок вызова и через пару гудков в трубке раздается спокойный голос Гето: - Алло? И кажется, что теперь всё будет в порядке.