Ни слова о магии

      Люциус и не помнил, когда в последний раз просыпался в таком скверном расположении духа, разве что в предвкушении очередной встречи с министром магии. Если уж вспомнить те времена, то Миллисента Багнолд была требовательной женщиной и всегда заботилась в первую очередь о своей безукоризненной репутации. Поэтому каждая встреча с ней преподносила Люциусу все новые сюрпризы. Однако своих целей он неизменно добивался, все же древний род и воспитание чего-то да стоят! Вопрос лишь в цене — когда-то его научил этому отец, а позже и сама жизнь укрепила в нем веру в эту простую истину.       — Вопрос в цене… — хмуро взглянув в деревянный потолок, пробормотал волшебник.       Однако, когда ты — счастливый обладатель безграничных ресурсов, то о цене задумываешься не часто. Тогда тебе все по силам. А когда ты нищ, не имеешь положения в обществе и связей, а твоя фамилия — пустой звук… Теперь Люциусу приходилось придумывать, как обойтись малой кровью и получить все, что он желает.       Сев на кровати, он тяжело вздохнул и потер затекшую шею. Матрас был жутко неудобный, а этот мешок, набитый невесть чем, подушкой и назвать-то было стыдно! Однако жалеть себя долго Люциус не стал, пусть очень и хотелось. Приведя себя в порядок, он поправил перекошенную рубаху, накинул на плечи сюртук и принялся за сборы. Флакончик с кровью лег во внутренний карман сюртука первым делом. Как бы ни работала в этом мире магия, но кровь волшебного существа — большая редкость, поэтому оберегать ее стоит как зеницу ока. Задержав взгляд на стопке книг и свитках, которые принесла ему вчера Альфидия, Люциус задумчиво поджал губы. Конечно же, он ни слова не прочел, но, с другой стороны, он был занят важным делом — заключал сделку с чародейкой из жезла. Очередную сделку с очередной чародейкой, предлагая сомнительные услуги и принимая не менее сомнительные условия. От осознания этого ему на мгновение стало не по себе. С ведьмаком все было гораздо проще. Все, что касалось денег, всегда было проще.       В дверь негромко постучали:       — Господин Малфой, вы готовы?       Голос Альфидии он узнал сразу. И, судя по тону, она была в невероятно приподнятом настроении. Должно быть, все ожидали от него чего-то необыкновенного. Забавно, но он и сам от себя ожидал того же.       Не затруднив себя ответом, волшебник подошел к двери и с силой дернул ее на себя. На пороге и в самом деле стояла юная чародейка в необычной для себя одежде. Мимолетно окинув взглядом ее узкие штаны и подпоясанную широкой кожанной лентой рубашку, он поймал себя на мысли, что фигура у девчонки не так уж плоха. Уж точно не хуже, чем у ее наставницы или дамы из жезла. Более того, они были красивы все как на подбор. Возникшую было мысль о причине этого феномена Люциус решил обсудить при встрече с Геральтом. Наверняка прожженный жизнью ведьмак сможет поделиться чем-то любопытным на этот счет.       — Господин Малфой? — неуверенно позвала его Альфидия еще раз.       — Готов, — встрепенувшись, хмуро ответил волшебник и, вытолкнув собой из дверного проема девушку, небрежно закрыл дверь своей комнаты.       — Госпожа Йеннифэр уже ожидает вас внизу. Портал готов, — тараторила чародейка за плечом Люциуса.       — Мы даже не выпьем чаю? — с нескрываемой насмешкой спросил волшебник, неторопливо спускаясь по лестнице.       — Чай подождет, господин Малфой, — послышался голос Йеннифэр, заставив волшебника закатить глаза и едва сдержаться чтобы не фыркнуть. — Сначала дела, а потом Альфидия составит вам компанию за уроком по письму и истории.       — Вы невообразимо точно напоминаете мне одну волшебницу, — спустившись, наконец, с лестницы, ответил Люциус.       — Надеюсь она была мудра, хороша собой и невероятно талантлива?       — По моему скромному мнению, назвать ее талантливой сложно, а красивой и подавно, но требовательна она была не меньше, чем вы.       Йеннифэр скривила губы и небрежно махнула рукой в сторону жужжащего посреди комнаты портала. Как раз в том месте, где еще вчера, как помнил Люциус, между двумя креслами стоял небольшой столик. Стало интересно, куда он мог подеваться. В портал чародейка шагнула первая, за ней сам волшебник, и следом за ним — Альфидия, неловко и торопливо схватившая в последний момент свою набитую до отказа сумку.       Путешествие сквозь пространство было коротким и удивительно богатым на ощущения, но привыкший к трансгрессии Люциус не испытал особого дискомфорта. Во всяком случае, тут его не пыталась раздавить неведомая сила, сжимая со всех сторон, скорее, пространство само закрутилось вокруг него, от чего у новичка наверняка закружилась бы голова. Пожалуй, для порталов не работает правило «трех н», — отчего-то подумалось волшебнику, как только тот ступил на открывшуюся перед ним поляну.       Сминая подошвами сапог изумрудного цвета траву, он вскинул голову и сощурился от ярких солнечных лучей. Пейзаж ему открылся воистину прекрасный и свежий: сияющее голубизной небо с редкими проплывающими облаками, молодая и сочная трава, редкие цветы, раскиданные по всей поляне, и яркое, но вместе с тем не жаркое солнце.       — Что ж, господин Малфой, располагайтесь, потому как мы здесь надолго, — непринужденно произнесла Йеннифэр, остановившись в центре поляны.       Люциус скрестил на груди руки и выжидающе взглянул на чародейку:       — И с чего же начнем?       — Пожалуй с того, что вы немного просветите нас с Альфидией насчет магии вашего мира. Поскольку ваши умения вы уже продемонстрировали, теперь нам хотелось бы узнать немного тонкостей.       — Тонкостей? — задумчиво хмыкнул волшебник, потерев пальцами подбородок, внезапно ощутив на нем появившуюся щетину. Он тут же мысленно обругал себя за безалаберное отношение к своему внешнему виду.       — Именно! — воскликнула Альфидия, заставив Люциуса вздрогнуть. — Ведь для того, чтобы вам помочь, нам нужно знать как можно больше.       — Что ж, начну пожалуй с того, что в моем мире магия — это дар и привилегия.       — Дар? В вашем мире кто-то обращает людей в волшебников? — удивленно вскинула брови Альфидия.       — Что? — удивленно вскинул брови Малфой. — Нет! Конечно, нет!       — Тогда изъясняйтесь не так абстрактно, — посоветовала Йеннифэр, и Люциус услышал в ее тоне плохо скрываемое раздражение.       — Мерлинова борода… — проворчал себе под нос волшебник. — Я и забыл, с кем имею дело…       — И с кем же? — в один голос поинтересовались чародейки.       — С прекрасными женщинами, — улыбнувшись, ответил волшебник. — Что же, раз уж вы хотите конкретики… В моем мире волшебниками не становятся, ими рождаются. Дар творить магию — это не то чему можно научиться, это в крови. Магический ген, если угодно.       — То есть, только чародеи могут произвести на свет чародея? — задумчиво спросила Альфидия. — Как любопытно получается.       — Считается эталоном, когда два чистокровных волшебника производят на свет чистокровное потомство. Однако случаются и предатели крови, которые вступают в связь с мерзкими магглами, и тогда рождаются выродки.       — Магглами? — спросила Йеннифэр, не дав Люциусу распалиться окончательно.       — Людьми, не имеющими гена магии, — неожиданно терпеливо пояснил он.       — А что же в этом аморального? — задала вопрос Альфидия. — Ведь если они полюбили друг друга, то это так прекрасно!       Лицо Малфоя скривилось до такой степени, что юная чародейка опешила, а Йеннифэр в удивлении вскинула тонкие брови.       — Вы так наивны, мисс, — небрежно бросил волшебник. — Чистота крови — это прекрасно. А еще прекрасно, когда другие осознают всю важность этого и не вступают в сомнительные связи.       — Возможно, в ваших словах, господин Малфой, присутствует некая логика, — удивительно непринужденно заговорила Йеннифэр. — Ведь когда вся суть существования чародеев упирается в вопрос генетики, важно сохранять чистоту гена. Почти как в королевских семьях, Альфидия, — она неожиданно обратилась к своей ученице, — где не гнушались кровосмешения между родными братьями и сестрами во имя сохранности чистоты королевской крови.       — Только в таких союзах все чаще рождались уроды, — проворчала юная чародейка.       — Такова уж особенность родного мира господина Малфоя. Впрочем, у нас тоже достаточно неоднозначного, поэтому не будем пускаться в отвлеченные рассуждения. В нашем же мире, господин волшебник, магами не рождаются, а становятся. Путем длительного обучения. Более того, многие считают, что чародейство, в некотором роде — престижная профессия.       — Боюсь представить, что бы творилось в Магической Британии, если бы магами становились только благодаря особому обучению. Немыслимо… — вздохнул волшебник.       — Что ж, в таком случае, — словно подвела итог чародейка, — обучать вас специфическим заклинаниям я не стану. Поэтому этот вариант мы отбрасываем, Альфидия, — ученица коротко кивнула. Йеннифэр усмехнулась и продолжила: — Ну не смотрите на меня так, господин Малфой. Была у меня такая затея, но, во-первых, это слишком долго, а во-вторых, поскольку магия есть в вас на уровне генов, то искоренить ее не сможет ничто. Разве что полное уничтожение вас. Поэтому есть смысл побороться за ваш артефакт.       — А вы сомневались в этом? Я думал, что мы обо всем договорились.       — Естественно, я сомневалась и рассматривала различные варианты. Даже такие трудоемкие. Прислушаться к вам и помочь с адаптацией вашей магии к здешнему миру, либо же помочь вам обуздать здешние подходы к магии — этот вопрос остается открытым до тех пор, пока я не увижу результата вашего взаимодействия с артефактом. Кстати, где же он?       — При мне, — ловко выудив из сумки блеснувший на солнце жезл, Люциус разложил его непринужденным движением, будто только этим и занимался всю ночь, и упер тупым концом в землю. По длине оказалось весьма удобно, почти как его любимая трость.       — Превосходно, — кивнула чародейка, а Альфидия тем временем устроилась под ближайшим деревом, достала из сумки перо, закупоренную чернильницу, пергамент, и приготовилась писать, выжидающе уставившись на волшебника. — А теперь расскажите, что вам требуется для того, чтобы сотворить простенькое заклинание.       — Намерение и словесная формула. Иногда особое движение палочкой. В данном случае, — он бросил взгляд на свой раскладной жезл, — посохом. Процедура такова, что я концентрирую свою магическую энергию, дополняю ее словесной формулой и направляю волшебной палочкой.       — А как волшебнику достается палочка? — внезапно спросила Альфидия. — Вы ее создаете или…       — Все гораздо проще — мы ее покупаем у специализированных мастеров.       — Вот так просто? — коротко чиркнув пером по пергаменту, юная чародейка хмыкнула. — Выходит, никакой уникальности в этом инструменте нет?       — Конечно, есть. Правильно подобранная палочка — это залог успешных заклинаний. Она полностью раскрывает потенциал волшебника, поэтому многие и говорят, что палочка сама выбирает себе волшебника.       — Надо же, — удивленно ахнула Альфидия. — Значит, с неподходящей палочкой и заклинания будут неудачными?       — Именно так, — кивнул Люциус. — Бывали случаи, когда она и вовсе не подчинялась волшебнику и отказывалась направлять его магию. Или же сотворяла неверное заклинание, которое наносило травмы самому волшебнику. Поэтому, — он взглянул на жезл в руке, — тот кто находится внутри, если он обладает разумом и волей, сможет без труда ранить или даже убить меня, если не разделит моих магических намерений.       — И тем не менее, согласия на ритуал вы так и не дали.       — Это ведь крайняя мера, а пока я готов рискнуть.       Альфидия покачала головой, а Йеннифэр устало вздохнула:       — Пока я не спешу усаживать вас как нерадивого ученика за манускрипты, а пройти нуднейшие медитации вы сможете и с Геральтом. Давайте же с чего-нибудь начнем. С чего-нибудь простенького, чтобы я не занималась спасением вашей жизни. У вас ведь есть такие заклинания в арсенале?       — У меня в арсенале множество заклинаний, мисс Йеннифэр, — Люциус перевел задумчивый взгляд на артефакт и перебрал по нему пальцами.       Простых заклинаний, Малфой и в самом деле знал очень много, пусть в последние годы и все меньше использовал свою волшебную палочку, заменив ее на перо и чернильницу. Однако вспомнить подходящее заклинание — это полбеды. Вопрос оставался в том, что он никогда не колдовал с помощью посоха, как это делал изворотливый и жалкий Каркаров.       — Господин Малфой? — нетерпеливо позвала его Йеннифэр, отчего волшебник тяжело вздохнул и прикрыл на мгновение глаза.       — Кажется, Игорь бил им о землю. Неужели этого может быть достаточно? — едва слышно бубнил под нос волшебник. — Напрочь лишенная изящества примитивщина.       — Что? — сощурившись, поинтересовалась чародейка. — Вы что-то сказали?       — Нет, ничего. Я настраиваюсь.       — Мне кажется, вы просто тянете время, — предположила она, небрежно махнув рукой, и демонстративно выставила вперед одну ногу, отчего из-под черной шелковой юбки показался острый носок атласной туфельки.       — Верно, ведь, Люциус? Ты просто боишься. — волшебник услышал в голове елейный голосок чародейки из жезла.       Сделав глубокий вдох, волшебник решил, что ничего страшного от простого заклинания левитации случиться не должно. Покрепче сжав в руке жезл, он изо всех сил замахнулся, от усердия вогнав его тупой конец в мягкую почву. От неожиданности Люциуса качнуло в сторону, а заклинание шепотом слетело с его губ:       — Левиосо!       Жезл отозвался слабой пульсацией в ладонь, словно на мгновение ожил.       — Как необычно… кажется, в прошлый раз было гораздо неприятнее, — снова раздался в голове голос чародейки. Правда, интонация в этот раз была гораздо мягче, чем в тот раз, когда он впервые пытался колдовать этим артефактом.       — Может быть, не стоит так усердно долбить жезлом? — вскинув брови, предположила Йеннифэр.       — Знаю. Дайте мне время привыкнуть, и…       — «Ле-ви-осо» — я верно записала? — внезапно спросила Альфидия.       Люциус недовольно нахмурился, но кивнул.       — Прекрасно! И что оно делает? С какой стихией работает?       — Вы что, все будете документировать?       — Естественно, — тут же кивнула Альфидия, а Йеннифэр усмехнулась.       — Моя ученица решила написать некий труд, который должен заинтересовать наших уважаемых ученых-чародеев Капитула. Все-таки, в этом году они учредили особую стипендию для таких вот тянущихся к науке молодых чародеек. Конкурс ожидается огромный, — бросив взгляд из-за плеча на ученицу, продолжила Йеннифэр. — Ведь тысяча крон на дороге не валяются. Однако наша упорная госпожа Нерваль имеет амбиции стать магистром-наставницей при Аретузе. А тут без регалий никуда.       Малфой задумчиво хмыкнул. Выходит, и в этом мире имелась своя бюрократия, а если есть она — значит имеются и связи. А там где связи, там всегда есть деньги, блага и достойные условия для существования. Впервые с того момента, как он оказался в этом неприветливом месте, в нем разгорелся нешуточный интерес. Все-таки, коротать время гораздо приятнее среди высокопоставленных лиц, нежели таскаться по странным гостиницам, усердно пытаясь заработать какой-нибудь обсыпной лишай.       — Иногда не так уж плохо побывать объектом исследований, — сладким голосом проговорил Люциус и улыбнулся, едва дернув уголками губ.       Альфидия отчего-то залилась краской, а Йеннифэр устало махнула рукой:       — Продолжим же, господин Малфой!       — Ради разнообразия я попробую тебе помочь, — раздалось в голове у волшебника. — К тому же, я знаю что хочу получить от тебя.       — Рад, что мы достигли понимания, — мысленно ответил Люциус.       — Ох, не пытайся даже, дорогой. Я совершенно тебя не слышу, один сплошной писк. Что совсем неплохо, ведь слушать твои приторные речи у меня нет настроения.       В этот раз удар жезлом о землю получился практически невесомый, затем волшебник выкрикнул «Левиосо», и сумка, лежавшая у сложенных ног Альфидии, взмыла в воздух и там же повисла, не шевелясь. Словно ее держала какая-то невидимая рука. Юная чародейка вмиг оживилась и ошеломленно ахнула, а Йеннифэр одобрительно кивнула. Протянув руку, Альфидия схватила свою сумку и уложила ее рядом с собой в траву, торопливо строча в пергаменте.       — Что ж, неплохо как для адепта, — констатировала Йеннифэр. — Однако, для того, чтобы впечатлить чародея, этого совершенно недостаточно. Исходя из того, что я видела, ваша магия не столь… Как бы выразиться… Что ж, давайте я покажу. Это заклинание создал один могущественный чародей, специализирующийся на магии Земли.       Люциус внимательно следил за каждым движением чародейки, видя, как она сжала в руке свое украшение, которое висело на ее тонкой шее. То, в свою очередь, вспыхнуло светлым голубым огнем. Произнеся несколько витиеватых фраз, волшебница опустилась на одно колено и приложила ладонь к траве. Земля под ее пальцами затрещала, взрыхлилась и расползлась в стороны, как при настоящем землетрясении. Трещины стремительно поползли в сторону Малфоя, заставив того отойти на несколько шагов. Дерево под которым сидела Альфидия заскрипело, но чародейка лишь легко провела рукой над головой. Листья, которые посыпались с дерева, разлетелись в стороны, словно от порыва ветра.       Люциус хмыкнул, догадываясь, к чему было это представление.       — Ваша магия из-за своего причудливого характера кажется совершенно безобидной. Местами даже шуточной, словно ее придумал какой-то проказник или площадный фокусник. Чтобы впечатлить чародея, вам нужно показать свое могущество. Но его не разглядеть в парящих сумках и теряющих сознание служанках.       — Я знаю заклинания, способные убить, мисс Йеннифэр. Силой воли я могу причинить невообразимые страдания или полностью подчинить волю. Я…       — Однако я вижу лишь фокусы, господин Малфой, — вздохнула чародейка, поправив темную юбку своего платья. — Вам нужно время, а еще практика. И, возможно, к Саовине мы с вами сможем говорить более предметно, чем сейчас. А теперь разрешите откланяться. Альфидия еще побудет с вами, а после перенесет вас обратно порталом. Настоятельно рекомендую вам потратить время с пользой.       Малфой нахмурился и недовольно цокнул языком, ощущая себя студентом Хогвартса, которого Макгонагалл только что отчитала за плохую успеваемость. Переглянувшись с Альфидией, он даже не смягчился, увидев ее добродушную и ободряющую улыбку, но и не согласиться с Йеннифэр он не мог.       Занятие, если можно его было таковым назвать, прошло сравнительно неплохо. Конечно, если рассматривать его с точки зрения получения информации. Во-первых, Люциус понял, что коммуницировать с чародейкой в жезле просто так не выйдет, во-вторых — ему нужно освежить навыки колдовства и попытаться сотворить что-то посущественнее искр и левитации, ну и в-третьих — мысли о зажиточных чародеях не давали ему покоя. Шутка ли, но успех всех трех пунктов был связан с заключенной в жезле чародейкой. Следовательно, вектор Малфой определил сразу: включить все свое обаяние и сделать все, чтобы госпожа Чародейка-Из-Жезла стала к нему благосклонна.       Как прошла неделя, волшебник даже и не заметил. Все его дни слились в один бесконечный день, состоящий из утомительных и занудных лекций Альфидии, практикумов с Йеннифэр, которая не гнушалась издевок и высмеивания, а еще невесть откуда взявшегося ожидания ведьмака. Тот ведь обещал, что как только разберется с работой, то прибудет в Венгерберг. И Люциус помнил это, и ежедневно заглядывал в корчму с причудливым названием «Рододендрон» в надежде встретить Геральта там.       Каждый вечер, ровно на закате, он оказывался у деревянных ворот и, спрятав руки за спину, рассматривал фасад корчмы, искренне не понимая связи между ее внешним видом и таким замысловатым названием. И наконец ему повезло. В дальнем углу в густой полутьме он разглядел знакомую седовласую макушку. Ловко увернувшись от захмелевшего посетителя и полураздетой девицы, которые уверенно шли прямо на него, Малфой протиснулся между столами и оказался лицом к лицу с ведьмаком.       Радостно улыбнувшись, он бесцеремонно уселся на массивный табурет и придвинулся поближе.       — Мистер ведьмак! Вы не представляете, как я рад нашей встрече!       Геральт поднял на него взгляд, посмотрел на Люциуса поверх уже полупустой кружки и хмыкнул. Одним решительным глотком осушив все до капли, он отставил кружку в сторону и растянул тонкие губы в улыбке:       — А ты, вижу, совсем освоился. Рад видеть тебя в добром здравии. Смотрю, Йен не так уж и свирепствовала.       — Свирепствовала, однако я не так прост.       — Что есть, то есть, — усмехнулся ведьмак.       — Но прежде, чем мы закончим обмен любезностями, хочу поделиться с вами замечательной идеей. Уверен, вы не откажетесь.       Ведьмак нахмурился, потянулся за уже пустой кружкой и с нескрываемым недоверием осмотрел довольное лицо Люциуса.       — Я закажу вам выпить, а вы меня выслушаете. Идет?