"Amor" in vitro.

Итак снова комната. Она, на удивление, выглядела заметно чище офисов и коридоров, которые им довелось пройти. Скорее всего, это должно было своей вылизанностью привлекать тех, кто прошёл регистрироваться на программу вечных тестов. Угловой диван, парочка кулеров, в которые давно не ставили новые бутыли с водой, а те, что стояли, уже превратились в среду обитания микроскопических водорослей, осевших на стенках ввиду отсутствия жидкости, и стол, очень серьёзный белый стол, на котором стоял компьютер, ещё был столик поменьше и он тоже был белый, стоял он около дивана, за ним и расположилась Челл. Даг достал ручку из кармана халата, протянул ей и пошëл печатать формы для заполнения. Как бы между делом он спросил: -Челл, что бы Вы хотели? Сначала интервью? Или прежде заполните формы, а интервью потом? Девушка выбрала второй вариант. Пока документы выходили напечатанными из жерла принтера, она ещё раз окинула помещение взглядом. Этого ли она хотела всю жизнь? Пожалуй... И да, и нет.. Она понимала всё, что происходит, но чувство безысходности и необратимости решило посетить еë только сейчас. Ещё ребёнком она узнала, что такое тесты, вслушиваясь в рассказы приëмной семьи. Ей тогда почему-то казалось это таким далëким и недоступным конкретно для неë.. А сейчас она сидит и ждëт.. .Ждёт, когда на этом самом столе, перед ней, окажутся бланки, пропитанные десятками, а может и сотнями смертей... В любом случае этого уже не поменять. Никакая рефлексия уже не поможет. Всё уже сделано. И так ли это плохо? Точно не плохо. В конце концов это еë путь. Если он ей не нравится, то она ещё в силах что-то изменить. Если не само событие, то своë отношение к нему. Это в еë же интересах. Она хотела быть полезной для науки? Она любила науку. О, да. И что теперь? Чтобы быть полезной для науки необходимо быть учёным? Нет. Лабораторные крысы тоже полезны для науки, и отрицать этот факт никак нельзя. Эксперименты - непосредственно важная часть исследования. А исследования - часть науки, которой была так предана девушка.. И вот бумаги уже лежали перед ней на столе. Они выглядели обычно. То, что это буквально согласие на рабство до самой смерти, выдавал лишь логотип лаборатории в самом углу каждого листа, чьë содержание напоминало разрешение на добровольную госпитализацию. Простые вопросы. Обычные. Имя. Фамилия. Длинный контракт о согласии. В каждой отведëнной строке под стержнем ручки оставалась информация, необходимая для заполнения. Раттман молча ждал девушку, поглядывая то и дело на часы на стене. Не оттого, что хотел знать сколько времени сейчас, или оттого что хотел замерить промежуток времени, что уйдёт у девушки на заполнение анкеты. Нет. Это было скорее от банальной скуки и желания отвлечься. Это был его первый опыт проведения регистрации самостоятельно. Он обычно выполнял роль сопровождающего - человека, который следил бы за выполнением правил. Надобность в этой должности отпала вместе с надобностью постоянно регистрировать новоиспечённых испытуемых. И всё таки ради интереса Челл продолжала вчитываться в каждый пункт контракта. Сильно забавил еë факт того, что где-то с середины документа тривиальные пункты по типу "обеспечение проживания" начинали пересекаться с очень даже интересными, например "права на тело передаются организации после биологической смерти испытуемого", а к концу документа уже каждый пункт был подобен этому. Это не вызывало у девушки чувства ужаса, скорее, лëгкость от безысходности. Она заполняла бумаги уже не акцентируя внимания на своих ощущениях. От этого заполнять их стало проще. Намного проще. Таким образом они и не заметила, как закончила с бумагами. Она подошла к столу, где сидел Раттман и отдала ему стопку исписанных листов. -Я закончила. Что за интервью? Даг задумался, ну, или сделал вид, что ненадолго ушёл в свои мысли. -Вопросы. Просто вопросы, на которые мы должны знать ответы перед тем, как начать. И эти ответы Вы нам и дадите. Там не будет чего-то очень сложного или страшного, в конце концов это не экзамен. - Учëный глядел в пол, одновременно с этим выравнивая листы относительно друг друга, стуча ими о столешницу. Он всё ещё был погружён в себя. Девушка не предавала этому никакого значения, это не еë дело - узнавать то, что думают люди вокруг. Она не следователь и не психиатр. Ей это ни к чему. Но секунды молчания в этой комнате ужасно давили на виски и с этим что-то нужно было делать. -Хорошо. Я согласна, давайте начнём. -Я предупрежу для начала, - Даг посмотрел девушке в глаза, его лицо выражало серьёзность и показушную безразличность, которую часто люди натягивают на лица, чтобы показать, что то, чем они занимаются, стало для них настолько обычным, что в какой-то степени даже досаждает. -диалог идёт под запись с самого его начала, никакого второго дубля не будет. Кивок девушки, щелчок кнопки записи на портативном диктофоне.... Всё должно было бы идти нормально. Но... Почему всегда случается какое-то но? Ту часть корпуса, где они находились, тряхнуло так, будто метрах в десяти от неë по рельсам пронëсся длинный и очень тяжëлый товарный состав? Запись пришлось остановить. И Челл, и Раттман были встревожены. Втряска закончилась, и учëный снова нажал на кнопку записи и чëтко проговорил: -Вопрос категории один-А: Почему лаборатория должна принять Вас в качестве испытуемого? Обратится ли кто-нибудь, если Вы пропадете без вести? Девушка уже хотела произнести ответ, над ним не пришлось бы много думать, ибо и наука еë привлекала, и снаружи еë уже давно никто не ждал... И снова НО.. Как будто в этом месте нельзя обойтись без "но". Словно сама судьба велела остановиться и обдумать всё ещё сто раз... Дверь открылась... Нет.. Не просто открылась, а распахнулась. Оттуда в комнату влетел чуть ли не позеленевшмй лаборант, который, казалось, поседеет на глазах. Захлопнув за собой дверь и, судя по всему, не заметив девушку, он скачками приблизился к Дагу. На его лице читалась тревога и животный ужас. Кнопка диктофона снова щелкнула, свидетельствуя о том, что запись голоса снова на паузе. -Даг, сворачивай всё к хуям! Оно.. Оно..! Оно... - то ли из-за одышки, то ли из-за паники прервавший интервью не мог связать и пары слов. -Какого чёрта тут происходит? Что это вообще было? Какое "оно"? Что ты несëшь? , - Раттман изо всех сил старался выровнять тон своего голоса, но тот предательски продолжал подрагивать. Всё происходящее сильно напрягало мужчину. И в этом случае тревогу списать на диагноз уже никак не получается. Что-то происходит. И это точно не что-то хорошее. -Пожалуйста, объясни всё по порядку или выйди из кабинета. Не видишь что ли? Я регистрацию провожу. Молчание воцарилось на пару-тройку мгновений, после чего внезапный гость продолжил, уже более внятно: -Эта.. Эта штука дала сбой, блять.. Я... Мы.. Мы перерубили ей питание. Теперь мы закрываем тестовую программу. С регистрацией тоже кончай. На каком ты этапе? Ай, похуй, всё равно прекращай. Клади в резерв или гони еë к чертям собачьим отсюда. Мы должны закончить с ГЛаДОС. Нам нужны все рабочие руки. А когда закончим.. Когда закончим, тогда может и тестирования будут... Хуй его знает. Сворачивай, короче. Снова молчание. Скепсис вперемешку с тревогой отражался в каждой молекуле кислорода в кабинете. Трудно сказать, у кого из присутствующих здесь было больше вопросов: у бедолаги, видевшего своими глазами сбой, у Раттмана, на которого только что выплеснули кучу информации неоднозначного характера, или у Челл, которую ждало с этого момента какое-то неопределëнное будущее.. Голос Дага, пропитанный теперь уже неприкрытой тревогой, прорезал густую пену тишины: -Ладно, разберусь. Иди своей дорогой, я тебя услышал. Дверь за ушедшим лаборантом захлопнулась. Смысла продолжать интервью больше не было, это понимали оба. И так же оба не понимали, что им делать и что их теперь ждёт. -Ладно, Челл, давайте так... Я не оптимист и никогда им не был, но давайте в этот единственный раз вознадеемся на счастливый конец. Вы будете в резервации вместе с остальными десятью тысячами человек. Шансов у Вас всё равно будет больше, чем у многих из них, я Вас уверяю. Не сумев выговорить и слова, девушка кивнула. У неë был выбор? Нет. С тех пор, как она переступила порог корпуса у неë его не было. В такие места со своими правилами не ходят. И вот их снова ждали серые и длинные коридоры, которые после произошедшего казались ещё менее дружелюбными, чем они были до этого. В них ничего не изменилось, но они больше не источали атмосферу воспоминаний из детства Челл, сейчас они источали холод и недружелюбие тюремной камеры, в которой девушка будет пребывать, по всей видимости, всегда. Это не удручало. Удручал лишь вопрос о том, выйдет ли она вообще из резерва когда-нибудь.. А что если нет? Она умрёт во сне? Впрочем, не самый плохой исход. Даг не говорил с ней, его глаза выражали будто все возможные эмоции разом. Он смотрел в пол и шагал широко, как обычно шагают люди, по какой-либо причине взволновавшиеся до потери счëта времени и связи с реальностью. Док-станция. Здесь они проведут последние минуты до перехода Челл в медикаментозный сон на неопределённый временной промежуток. Разумеется, девушке хотелось произнести пару слов на прощание, но звенящая и напряжённая тишина говорила лучше, чем она. Не было таких слов, чтобы рассказать, что чувствовала тогда Челл.. Еë зажало в тиски скоропостижных и неожиданных событий, череду которых уже никак нельзя было привести к нулю, начинавшему сегодняшний день. Один звонок, и по заказу Раттмана на док-станцию доставили бокс. В закрытом состоянии он выглядел как обычный товарный бокс, какие можно увидеть в порту на грузовых кораблях. Этот вид.. Ох, этот вид ещё раз показывал сколько стоит в этом месте человеческая жизнь. Раттман открыл дверь. Он прикусил губу. Со стороны могло показаться, что он провожал кого-то в резервацию впервые. Это, конечно, было не так. Волнение, одолевшее его, было вызвано не этим. Челл понимала это, глядя, возможно, в последний раз в глаза человека, который за один день перевернул еë жизнь с ног на голову. Теперь с этим нужно только смириться и принять это как данность. Два шага и она уже внутри коробки, которая изнутри выглядела куда более привлекательной. Даг бросил на неë весьма красноречивый взгляд и кивнул ей, на что она ответила простым: -До свидания.. А будет ли вообще это свидание? Проснётся ли она? Обо всëм этом думать уже слишком поздно. Было ли время об этом подумать? Тоже не было.. Значит она ничего не упустила. Дверь надëжно закрылась. Всё что оставалось девушке это принять свою участь.. Секунд пять ей оставалось на то, чтобы побыть наедине с самой собой. После этого уютную комнату огласил механический голос Диктора: -Приветствую Вас, испытуемый! Наш автоматический предварительный подсчёт поставил Вас на тысяча черырëхсот девяносто восьмое место в списке тестовых образцов. Пожалуйста, возьмите из шкафа Ваш комбинезон и наденьте его. Когда будете готовы, займите место на кровати в центре камеры временного содержания для дальнейшего погружения Вас в медикаментозный сон. Челл выдохнула, неспеша подходя к  шкафу. Еë мозг отказывался воспринимать происходящее. Она и сама уже не хотела думать ни о чëм.   Уже ничего не вернуть назад. Всё случилось так, как уже случилось. Оранжевый комбинезон уже на ней, и ей пора бы отправиться в сон. Она легла на спину уже окончательно очистив мозг от всяких мыслей и попыток осознать случившееся в один день. С потолка, как только девушка устроилась в постели, из небольшого окошка к ней выехала маска, какие обычно используется для наркоза при операциях. Челл надела еë и вдохнула газ, поставляемый в маску, состоящий из смеси севофлюрана, каннабиноидных и опиоидных обезболивающих. Девушка прикрыла глаза. Кто же знает, что она увидит, когда откроет  из в следующий раз..? Откроет ли она глаза снова...? Если это конец, то это самый безболезненный и приятный конец для неë.