Исход 0.1: черепа, обрамленные кровью.

      Селина не знала, что такое семейный ужин: из детства она толком ничего не помнила, а с Астором любой ужин превращался в очередное представление. Именно поэтому она всё чаще уходила к себе в комнату с какими-нибудь тарелками. Об отношениях Селины и Астора можно было говорить вечно: Порча порой тянулся к ней, старался узнать что-то новое или покупал очередной подарок, но того, что он делал параллельно, Исход всё никак не могла забыть. Астор всё ещё оставался жестоким наркоманом, который убил её брата, уничтожил её семью и любые задатки её будущего, вынуждая теперь тащить за собой Осирис.       Но она не жаловалась. Скорее, никак не могла понять, почему Альберт вызвался им помочь. Ей — в частности. Селина убила его сына, столько лет не выходила на связь, а теперь пришла и просит помощи. Да уж, звучало это всё не лучшим образом. Благо из раздумий её почти насильно вытянул Соуп, потянувший за локоть с лестницы на второй этаж. — Ты говорила с Альбертом на тему того видео? Ну, где Астор говорит про Эннеаду и прочую ересь, — пробубнил сержант, мельком хмуря тёмные брови. Теперь он остался в одной чистой футболке и брюках, которые любезно предоставили слуги Альберта, и, кажется, был рад наконец-то сходить в душ и никуда не торопиться. — Время идёт, мы сюда не ужинать приехали. — Не ворчи, — Селина качнула головой, скользнула взглядом к большой арке, ведущей на кухню. По сравнению с военной базой, на которой они жили вместе с Порчей, дом Альберта был и правда огромным. — Сам-то светишься от того, что подольше будешь в хороших условиях. Мы договорились обсудить это после ужина. — Напомни, почему ты думаешь, что Альберт всё знает и поможет тебе разгадать ребусы от этого конченого наркомана? — Потому что он его отец, — хмыкнула девушка. — А ещё он знает Макарова. — Макарова? — глаза его почти на лоб полезли от удивления. Мактавиш к тому же повысил голос настолько, что фамилия эхом отскочила от стен коридора. — Да тише ты, — зашипела Селина, ткнув сержанта вбок, и тот шумно рассмеялся. — Это был секрет, который я даже Прайсу не рассказала. — Прайсу не рассказала? — из неоткуда появившееся усатое лицо вынудило вздрогнуть и отступить назад. — Это о чём? — Капитан! — замялась девушка, неловко улыбаясь, и подтолкнула Мактавиша вперёд. — Вот сержант вам сейчас всё и расскажет. — Я… Э-э… — Соуп отвёл взгляд. — Исход знает Макарова. Ну, то есть, не Исход, а Альб…       Исход зажала рот Мактавиша ладонью, но было слишком поздно. Взгляд капитана оказался слишком пытливым и неприятным, а смысла и дальше скрывать очевидное не было, так что… — Альберт знает Макарова. Они на границе познакомились и какое-то время поддерживали связь, так что Альберт хорошо его знает. Значит, сможет найти связь между сказанным Астором и Макаровым. — А она там есть, думаешь? — буркнул Соуп, поворачиваясь. — Тому, кто исполнит все Восемь Казней, полагается награда. В нашем случае… шесть. Мама и папа давно мертвы. Значит, дело остаётся за малым. — Найти шесть человек? Нелёгкая задача. — Для этого нам и нужен Альберт.

***

      Звон столовых приборов отражается по всей комнате несильным эхом. Селина почти не смотрит на присутствующих, как и не ест: пока не отгадает хотя бы малейшую часть загадки — кусок в горло не полезет. Поэтому она только создаёт видимость, передвигая кусочки мяса с одной части тарелки на другую, и лишь изредка посматривает на Саймона, всё больше проваливаясь в собственные мысли.       Астор не называл, кто именно был в Эннеаде, но это всем известные факты: правда, чёрт поймешь, кто у него там собрался из новых богов. Найти целых шесть человек и понять, где спрятаны данные о новых взрывах… Это ведь и правда тяжело. Но Селина справится, Селина сильная — особенно тогда, когда на неё смотрит Саймон Райли. Наблюдает, подмечая каждое движение, и запоминает каждую мелочь, а потом — совсем осторожно надевает на её шею кулон с птицей.       Вмиг становится неспокойно: она прокручивает в голове слова Астора, и Селине вдруг кажется, будто бы всё происходящее его рук дело — не в прошлом, а в настоящем. Он жив, жив, жив, он повсюду — вот, по стене поползла его тень. Он совсем скоро войдёт в комнату, это окажется всего лишь ловушкой, в которую их загнал Альберт — может быть, всегда желающий ей зла.       Точно: она убила его сына, забрала компанию и теперь стояла во главе всего. Почему бы от неё и не избавиться, правда?       За всеми беспокойствами и мыслями Селина, подперевшая подбородок ладонью, совсем не замечает, как ужин подходит к концу: капитан Прайс и Газ давно ушли, только Мактавиш лениво потягивался и подзывал Гоуста, чтобы отправиться на второй этаж, кажется, позабыв о том, что с минуты на минуту должен произойти серьёзный разговор. — Исход, — Альберт касается её плеча, и первое, что успевает сделать Селина, не успевшая остановить поток мыслей, — зацепить столовый нож и лезвием вперёд выставить, переводя взгляд на мужчину. — Эй-эй, — буркнул подорвавшийся сержант, аккуратно коснувшись её локтя. — Ты чего? — С чего вдруг ты нам помогаешь? — выпалила девушка, смотря точно в глаза Альберта даже тогда, когда позади Гоуст уложил тёплые ладони на её плечи и осторожно огладил, выпутывая нож из узловатых женских пальцев. — Твой сын в земле, твоя дочь в земле, твоя компания — моя, а ты лишился всего, что имел.       Альберт тяжело вздохнул. Разрывать зрительный контакт не хотелось, потому он осторожно опустился на стул рядом с Исходом. — Ну, не всего, — он качнул головой. — У меня остались доли Осириса, которые я пытался передать тебе. А моя помощь — всего лишь извинения за то, что я не пришёл вовремя и не забрал тебя у своего сына. Я не держу на тебя зла за его убийство: под влиянием наркотиков и секты это был уже не мой сын.       Селина постепенно восстановила сбившееся дыхание, а теперь вдруг опустила глаза и завела руку за спину. Так, чтобы никто не видел — и Райли коснулся её пальцев кончиками собственных. — Порядок? — прошептал Мактавиш, склоняясь к её макушке, и огладил плечи там же, где это делал Гоуст. — Так что с тем видео, Альберт? Ты его видел? — Ещё нет, — мужчина поднялся, задвигая стул обратно к столу. — Идём в кабинет. Здесь не слишком подходящее место для такого разговора.

***

      В кабинете Альберта почти всё из тёмного дерева: стол, тумбы и даже доска, к которой он крепил фотографии вместе с документами. Свет здесь холодный и не режет глаза. Селина входит первая, опускается на мягкий диван напротив доски и скользит пальцами вдоль виска, устало прикрывая глаза. Отвратительное чувство — интересно, как скоро приедет Матео? — Ты не будешь смотреть? — спрашивает Мактавиш, а потом осекается. — Точно, извини. — До сих пор он перед глазами стоит. И так всё наизусть помню.       Проходит по меньшей мере пятнадцать минут, когда голос Астора затихает и Альберт шумно вздыхает. Селина даже не знает, стоит ли высказывать свою точку зрения, потому что мужчина принимается что-то писать в записной книжке, так что просто кивает Райли, что усаживается рядом и выжидающе смотрит на неё. Исходу не нужно слышать, чтобы точно понимать, о чём он думает. — Посижу, — кивает она ещё раз, понимая, что точно угадала с ответом на вопрос. — Хочу послушать версии и понять, куда двигаться дальше.       Из старой Эннеады остаётся только Осирис. Если верить словам Астора — это сама Исход, а второй — Анубис — Астор, но она толком не знает, от чего отталкиваться дальше. Кем являлись ещё шестеро? Какими богами они были, и что стоит искать в первую очередь?       Исход тяжело вздыхает. — Смотри, — Альберт поднимается, подходя поближе к доске. — Шесть человек, значит? Посмотри за его спину. Сможешь сказать, что там? — мужчина повернул монитор ближе к Исходу, но она всё равно поднялась, щурясь и присматриваясь к заднему фону на видео. — Атум, кажется. Две короны, но они размыты, так что я не уверена. Ты это к чему?       Но до неё постепенно начинало доходить. Астор очень сильно любил детали — сильно настолько, что непременно оставлял бы подсказки там, где их меньше всего ждёшь увидеть. — Ты думаешь, Атум — следующий бог? Ну, тот, что из новой Эннеды, — Селина нахмурилась, пробурчав, и снова скользнула взглядом к Астору на экране. — Хорошо, допустим… Как нам понять, кто это? — Для начала бы понять, кто такой Ка, — Мактавиш потёр руки. — Эскиль, — пробасил Гоуст, и на него обернулись все, кроме Селины. — Объясни, лейтенант, — Прайс, всё это время стоявший со скрещенными руками, вдруг выпрямился. — В Египте Ка — это частица души, — начала объяснять Селина, склоняя голову вбок, и вдруг всмотрелась в фотографию Эскиля на доске. Она знать не знала, откуда та здесь взялась, но раз уж Альберт подозревал его в чём-то, так тому и быть. — В наши дни эквивалентом Ка служит, пожалуй, двойник. Согласно верованиям древних египтян, Ка обитает в статуе человека или бога, отчего возводимые фараоном храмы строились не для него самого или богов, а их личностей. Божественный Ка находился к людям ближе, нежели само божество. А ещё это — душа, просящая подношений, — она сделала паузу, ненадолго отведя взгляд. — Проныра Эскиль с самого нашего взросления ошивался в тени Астора. — Был его двойником… — задумчиво протянул Альберт.– Знаешь, что-то в этом есть. Значит, нам нужно найти Эскиля. — Только как? — вмешался Прайс. — Ближайшие люди, что с ним сотрудничают, — это Сол и его картель. Сол сейчас здесь, в Амстердаме, я готовил вам встречу с ним. Ещё задолго до того, как начал думать, что Эскиль следующий. — Значит, будем решать проблемы по мере их поступления. Поговорим с Солом, предоставим ему Матео, а потом узнаем, где прячется Эскиль.       После разговора прошло по меньшей мере сорок минут, когда Селина вернулась в комнату матери и постаралась как можно быстрее уснуть. Не получалось: мысли распирали голову со всех сторон, а стены давили так сильно-сильно, что начинали болеть виски. Она даже окно раскрыла, впуская прохладный ветер в комнату, но и это не помогло.       Она уснула только спустя час ворочаний, когда подушка нагрелась и стала отвратительно-мягкой, но сейчас уже, признаться, было глубоко наплевать: как минимум потому, что Исход больше не слышала голос матери, но точно знала, что сегодня ночью снова увидит Порчу.       Во тьме что-то начинало потрескивать. Тихо-тихо. А совсем скоро у происходящего появились вполне осязаемые силуэты и очертания: Селина нахмурилась, когда в ушах завыл сильнейший ветер, а кожу щёк закололо от холода снежинок, пургой летящих прямиком в лицо. Если это правда воспоминание — её сознание, причём, оставалось вполне себе ясным, и Исход точно осознавала, где находится, — то так, наверное, даже лучше.       Астора ведь больше не существует, правда? Это просто подсознание разговаривает с ней же через знакомое обличие. Подсказывает.       Снова стало светло: Селина громко сглотнула, закрывая лицо ладонями в перчатках от снега, но легче не стало. Метели в горах сильные, неприятные, а ещё — очень холодные — вспоминать об этом не хочется, но чувствуется всё как наяву. Хлад распространяется по коже мурашками. Приходится выпрямиться, чтобы увидеть спину Порчи впереди, а рядом с ним — Эскиля и ещё пару людей.       Раньше она бы подумала, что Астор потерял дорогу и теперь они шли в неизвестность, потому что от ветра, подхватывающего снег, ничего не было видно. Но совсем скоро где-то на горизонте засветились огни домов, повалил дым из труб, кольцами поднимающийся к небу. Тогда Селина облегчённо вздохнула.       Ещё через сорок минут пути, когда ноги наливались свинцом от усталости, Астор первым открыл дверь и впустил в дом сразу нескольких людей, и только потом — Селину. Она прижалась спиной к стене, а потом, завидев камин, спешно отправилась прямиком к нему, чтобы отогреть руки и лицо.       Всё было точно так же, как и тогда — а Селина как-то заворожённо повернула голову в сторону Порчи и никак не могла перестать рассматривать его. Живой, настоящий — коснуться бы. Пальцы скользят вдоль чужой руки, когда Порча с непривычки одёргивает её и тянет уголки губ вверх. — Ты чего? — он подал голос, опуская голову, и уложил руку на её волосы, потрепав. — Мы закончили. Останемся здесь до утра. Ты пойдёшь другой дорогой. — Мне нужно прийти в поселение первой, — она кивнула. — Я всё сделаю. Только повтори, где нужно оставить заряды. — Места отмечены, но на случай, если снегопад ночью будет слишком сильный, я дам карту.       В камине шумно потрескивали дрова. Сам дом тоже был деревянным — в углах завывал ветер, ветки елей били по крыше, создавая эхо. Селина вдруг опустилась спиной на пол и улеглась, всматриваясь в потолок. К чему этот сон? Что из него нужно взять?       Едва ли ей просто так приснится воспоминание, в котором Астор был непривычно вежлив и мил. Что она могла упустить? — Эскиль, — позвал мужчина, распаковывая вещи. — Где мой дневник?       Точно! Дневник. Давным-давно, ещё в их первую встречу, Альберт сказал, что не трогал вещи Порчи и оставил всё на своих местах. Что, если у него тоже был свой дневник, пока он жил здесь? Что, если там можно что-то найти?       Селина подскочила, пытаясь отдышаться: сердце в груди колотилось быстро-быстро, так, словно вот-вот выпрыгнет. Исход приняла положение сидя, а потом и вовсе соскользнула с кровати. — Не смотри на меня.       В самом углу комнаты чётко вырисовывался силуэт Астора. Очередная галлюцинация.

***

      За всё время, сколько приходилось исполнять обязанности военного лица, Саймон вытренировал чуткий слух и сон настолько, что он мог проснуться от любого шороха и мастерски определял, был ли тот механическим или всё-таки вызванным кем-то. Этот случай не оказался исключением, и Райли осторожно, медленно приоткрыл глаза. — Саймон, — тихо прошептала Исход, опускаясь на край его кровати, и несильно потянула одеяло. Так, чтобы едва раскрыть, но не стянуть то полностью. — Саймон, ты спишь?       Райли судорожно вздохнул: вовсе не устало или раздражённо, нет. Скорее, в ожидании либо вопроса, либо рассказа. Селина не могла прийти просто так, и он это прекрасно понимал, так что осторожно принял положение сидя, выпрямляясь и расправляя широкие плечи. — Стой, — тихо выпалила девушка, когда скользнула взглядом к прикроватной тумбе. — Ты без маски. А Соуп говорил, что ты её даже ночью не снимаешь. — Побольше Соупа слушай, — буркнул Саймон, всё-таки потягиваясь.       Она молчаливо повернула голову. В темноте были видны лишь очертания ровного носа, островатых точёных скул и мощной челюсти с острыми углами — Саймон нахмурил брови, и глаза его сверкнули. Селина потянулась к маске, и пальцы их ненадолго соприкоснулись. Райли уступил, но достаточно быстро перехватил её ладонь. — Ты говорила, что не коснёшься меня по своему желанию, — его басистый шёпот мурашками прокатился по спине, и Селина шумно вздохнула, выпуская маску из рук. — Но о просьбе не было речи. — О просьбе? — она склонила голову вбок, безо всякого стыда заглядывая в чужие глаза. — О просьбе коснуться.       Было что-то в этой паузе, когда Селина замолкла и больше ничего не говорила. И правда: обнажённой ладонью она ощущала тепло мужской, безо всяких перчаток или другой ткани. И прикосновение ощущалось, скорее, чем-то особенно трепетным и важным. Саймон не настаивал: он осторожно прощупывал почву, когда скользнул двумя пальцами к центру женской ладони, подхватил ту совсем изящно и направил к своему лицу. — Ты не пыталась снять, — объяснил мужчина, мягко подавшись вперёд. И правда: неужели ей никогда не было интересно, кто скрывается по ту сторону маски? — Не могла, — одними губами прошептала Исход, касаясь скул кончиками пальцев. — Это твоё прошлое, и ты имеешь полное право хранить тайны.       Гоуст крупно вздрогнул: грудная клетка его напряглась слишком сильно, а Селина, кажется, чувствовала биение сердца даже в линии челюсти, которую совсем осторожно оглаживала. Не было никаких запретов на ласку или нежность: просто впервые за такой долгий промежуток времени она правда наслаждалась тем, что ощущает пусть и грубую, но тёплую кожу под пальцами.       Райли судорожно выдохнул, защекотав запястье горячим дыханием. Кожа его, казалось, была со множеством мелких шрамов — даже лицо, а у глаз стало совсем бархатно. Селина в неудомении свела брови к переносице, но не придала этому никакого значения, остановившись у щеки: большой палец погладил кожу, и Райли задумался о том, что такой жест, наверное, смог бы его успокоить после очередной ночи кошмаров. — А какие тайны у тебя? — он снова подал голос только спустя пять минут немого наблюдения за тем, как кто-то касается его так осторожно и безмятежно. Не верилось: все восемь лет, если не больше, они шли лоб ко лбу в вечных сражениях, стычках и столкновениях, а теперь вдруг оказались союзниками. Правда, в грудной клетке теплилось что-то непонятное — что-то, чего Саймон продолжал избегать. — Про Порчу я знаю достаточно, про то, почему касаний не терпишь, — тоже. — Ничего тебе не скажу, — прошептала Исход в ответ, мягко подавшись вперед. — Зачем пришла?       Селина, наконец, осторожно отпрянула, приподнимаясь с кровати. Тогда Саймон, скользнувший к ней взглядом, снова разглядел строгую позу: Исход выпрямилась, спрятала руки за спину и теперь смотрела на него сверху. Ничего в ней не могло сказать о том, что ещё минуту назад она коснулась его лица впервые за всё время, что они знают друг друга — никакая клеточка её тела не могла сообщить о нерастраченной нежности и ласке, которую та прятала за клеткой из рёбер. — Я иду в комнату Астора. Нужно найти его дневник, если он есть, и вычитать от корки до корки. Завтра приезжает Матео, а рано утром состоится первая тренировка за… Сколько дней прошло с момента, как мы последний раз видели Ласвелл? — Много. Не считал, — кивнул мужчина. — Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — Моя комната следующая после твоей, — она обернулась, прошла до двери. — Не хотелось потом найти тебя за своей спиной и заново объяснять, почему я не сплю посреди ночи.       Гоуст хмыкнул, мягко улыбнувшись. — Ты всегда где-то рядом, — продолжила девушка, наконец приоткрывая дверь. — А если я тебя не вижу, это значит только то, что ты хорошо прячешься. Выходи, я жду тебя за дверью.

***

      Её руки коснулись выключателя на стене. По комнате Астора прошёлся тускловатый свет от лампы, но его хватило для того, чтобы с лёгкостью можно было осмотреть всю комнату.       Стало вдруг невыносимо тоскливо: его детская фотография висела у кровати, и Селина задержалась у неё подольше. И не скажешь ведь, что спустя пару десятков лет этот человек начнёт убивать людей и станет озабоченным наркотиками террористом. Взгляд скользнул к книжным шкафам, к множеству книг, связанных с Египтом, а потом к плакатам — всё как у обычных людей. Фотографии, вырезки из газет, какие-то рисунки.       Светлые обои, беспорядок на столе, который со дня его ухода так никто и не трогал. — Так всё-таки, — начал Гоуст, оперевшийся бедрами о стену и скрестивший руки у груди. Маска снова была на его лице, только теперь привычную одежду сменила лёгкая водолазка. — Почему Альберт не забрал тебя? — Потому что Астор хорошо прятался, а я знать не знала, что у меня кто-то есть кроме него. Астор долгое время создавал видимость того, что я осталась в полном одиночестве, чтобы создать зависимость от себя. Нет лучшего солдата, чем солдат, зависимый от своего дела или хозяина, если речь о наёмном, — Селина опустилась за письменный стол, осторожно раскрыла ящик.       Обилие бумаг, разные надписи на египетском, письменность, газеты. Всякий хлам и мусор с пылью. — Я бралась за всё, что он мне давал. Кроме убийств. Их я брала намного реже, чем обычную помощь в очередном терракте, но всё-таки к титулу главы никогда не стремилась. Хотелось, чтобы это всё закончилось как можно быстрее. Не хотелось ни семьи, ни друзей, ни того, что было у других людей, а у меня не было. Я не хотела умереть — я не хотела жить так, как жила, — снова принялась объяснять девушка, искренне благодарная Гоусту за то, что тот молчаливо слушал и кивал, когда она поворачивалась. — Астор был мёртв, Осирис частично под властью Макарова. Почему не ушла? — спросил мужчина, подходя ближе, чтобы усесться на пол, когда увидел, как Селина вытягивает кипу документов. Гоуст молча протянул руки, чтобы забрать их и сложить в стопку на полу рядом со столом. — Матео, — Селина поджала руки. — До момента, когда он появился, я надеялась, что как только это закончится, я уйду и заживу как обычный человек. Ты бы смог после всей своей службы вернуться к обычной жизни? Представь: встаёшь утром, идёшь на свою маленькую кухню и делаешь тосты, а потом — работа, всякие хлопоты, и… — Нет, не смог бы, — Гоуст отрицательно качнул головой. — Всё это оставляет сильный отпечаток. По Соупу не скажешь, но он с нами в одной лодке. Только строит из себя дурака, а на деле даже не пикнет, если его оставят под обстрелом одного.       Селина вдруг повернулась, резко останавливаясь копошиться в документах. — Мы никогда не вернёмся к прежней жизни. Так что я предпочитаю не думать о том, что было бы, останься я с матерью и отцом и не появись бы Астор в наших жизнях. Я думаю только о том, как спасти свою компанию и страну, — она продолжила, наконец находя какую-то тетрадь и осторожно попыталась разобрать остальные бумаги, чтобы до неё добраться. — Время идёт, Гоуст. Тикает. В запланированный день в запланированном месте заряды сработают и унесут за собой взрывом несколько сотен, если не тысяч людей. — Прими уже тот факт, что за твоими плечами не только Осирис, но и мы. Соуп, кажется, давно тебе доверяет, раз его правда беспокоит твоё состояние. Он иногда спрашивает меня какие-то вещи о тебе, а потом удивляется и говорит, что никогда бы не подумал. Капитан Прайс пока испытывает тебя на прочность, но тем не менее он даёт тебе право выбора и считается с твоим мнением, — проговорил Райли, поведя плечом. — Ласвелл… Отдельная тема. Кажется, у вас очень тёплые отношения. Поэтому ты не одна, Селина, — он произносил её имя по-особенному, с каким-то трепетно-тёплым акцентом, специально выделяя его интонационно. — Ты всегда можешь спрятаться за мою спину. — Эта каменная стена не сломается? — она хмыкнула, вытягивая тетрадь с самого дна ящика. — Думаешь? — Знаю. Просто… больше не рискуй.       Селина не знала точно, было ли это беспокойством, но планировала подумать об этом позже. Сейчас она только быстро залистала тетрадь, скользя взглядом по каждому листу, и, наконец, довольно усмехнулась. — Это он? — Судя по всему, да. Кажется, Астор планировал это всё ещё с далёкого юношества, вон, маски какие-то рисовал, — девушка нахмурилась. — Подожди… Маски? И какие-то цифры. — Дай, — Гоуст осторожно перенял тетрадь с чужих рук. — Стрелка ведёт к боковой стороне масок. Что это значит?       Но до Селины, кажется, постепенно начинало доходить. Она качнула головой, горько усмехнулась. — С каждого Бога придётся снять маску. Цифры — координаты. Нам нужно как можно скорее найти маску Ка и узнать, где будет взрыв.