Корги по имени Батон

Антон всегда обожал собак. Ему нравились все представители хвостатых, четырёхлапых, лохматых друзей: и породистые, и беспородные бездомные собаки, которых он иногда гладил по дороге из школы домой.   Он с детства очень просил собаку, но родители мальчика понимали, что заботиться о новом члене семьи придется им, а не сыну. Маленького Антошку всегда умиляли эти пушистые создания, в них было столько радости и желания играть, ласкаться и гулять, что мальчик не отступался от своей мечты, с каждым разом загадывая на День рождения и Новый год только одно желание — получить собственного щенка.   Когда Антону было десять, у него наконец появился новый четвероногий друг, который со временем вымахал в большого лохматого пса по кличке Альберт — он всегда был рядом, был для маленького Антошки верным другом и позволял себя гладить. Мальчишка обожал играть и гулять с добродушным псом, который смирно шел рядом на поводке. А еще, пока мама не видела, Антон мог скормить ему надоевший суп и вытереть руки об его длинную шерсть, как о большую ходячую салфетку. Со своим четвероногим другом, Антону проще было пережить развод родителей, которые в один прекрасный день поняли, что больше не любят друг друга и не хотят быть вместе.    Родители Антона развелись, когда ему было четырнадцать, и Антон остался с мамой в Воронеже, а отец, со своим давним другом открывший свой отельный бизнес и переехавший по работе жить в Санкт-Петербург, все так же хорошо общался с сыном и забирал его к себе на каникулы в северную столицу, поэтому Антон уже с девятого класса знал, что хочет переехать в этот вечно серый и вечно прекрасный город, чтобы жить и учиться там.   К моменту, когда парень закончил школу, дела его отца в бизнесе вышли на международный уровень, и он постоянно ездил в долгие командировки по Европе и, в конце концов, осел во Франции, оставив Антошке подарок — собственную полностью отремонтированную трехкомнатную квартиру на Петроградке в старом доме.   Антон поступил в СпбГУ на графический дизайн и вместе со своим школьным другом Димой Позовым, который поступил в мед, переехал в город мечты и поселился в трешке, которая досталась ему от отца.    Когда Антон уехал, пес остался жить с мамой в Воронеже, ведь Альберт стал совсем дряхлым, и парень не стал бы рисковать здоровьем хвостатого друга, чтобы перевозить его к себе. Да и мама Антона уже так привязалась к псу, что Шастун не мог себе позволить их разлучить.    В студенческое время они жили вместе с Димкой, прекрасно соседствуя в одной квартире, пока Позов не познакомился с Катей и не начал с ней серьезные отношения. Дима не мог позволить себе жить в квартире друга вместе со своей девушкой, так что они вдвоем съехали в Катину съемную квартиру еще на третьем курсе. Антон остался один в своей квартире, и чтобы не чувствовать себя одиноко, он начал задумываться о том, чтобы завести собаку, но безумный ритм жизни, где Антон учился, работал, встречался с друзьями, порой оставаясь совсем без сна, останавливали его от этой импульсивной идеи.    Затем на четвертом курсе у него начались отношения с Никитой, у которого, как тот утверждал, была аллергия на собак, поэтому ни о каком хвостатом друге, конечно, не могло идти речи, и свою мечту Шастун снова отложил на неопределенный срок, а к концу выпускного года они вроде как решили сделать серьезный шаг и начать жить вместе как пара.    Им было легко вдвоем, но Антон замечал порой, что между ними не было глубоких и доверительных отношений, какие бы ему хотелось иметь со своим партнером. Они просто вместе шли по жизни, пока обоих это устраивало, а после, когда их пути по прошествии пары лет разошлись, Антон не чувствовал себя слишком подавленным или разбитым — симпатия прошла, а любви как будто никогда и не было.   Антон еще в подростковом возрасте принял свою ориентацию. Когда все одноклассники пытались заполучить внимание девчонок, кидая в них бумажками, даря валентинки и цветы на праздники, соперничая друг с другом за право танцевать с первой красавицей в классе Олей, он наблюдал за всем этим издалека, нисколько не увлекаясь подобными развлечениями, а к удивлению для себя заглядываясь на высокого старшеклассника с правильными чертами лица и живыми глазами.    Первый поцелуй у него случился с мальчиком из соседнего двора, который был на пару лет младше, а с девчонками он сколько ни пробовал, все время получалось что-то не то, или проще сказать вовсе не получалось.    Антон принял свой интерес к мальчикам достаточно спокойно, а перед отъездом на учебу в Питер рассказал об этом маме, и она, святая женщина, приняла его целиком и полностью, сказав, что она все равно любит его, своего сына, а кого он выберет, чтобы любить, полностью его дело, главное, чтобы был счастлив. Антон всегда знал, что у него классная мама, но в тот момент он понял, что ему действительно с ней повезло.   После расставания с Никитой Антон стал больше времени тратить на рабочие проекты и на фриланс. Продвинувшись по карьерной лестнице и набравшись опыта, он смог получить работу в большом рекламном агентстве, где работал графическим дизайнером, разрабатывая фирменный стиль для клиентов.    Большую часть времени Шастун работал на удаленке, иногда появляясь в офисе, что позволило ему всерьез задуматься о покупке собаки, ведь время необходимое для маленького щенка у него теперь было, да и он наконец смог себе позволить такую дорогую покупку.    Остановив свой выбор на породе вельш-корги-пемброк или попросту корги, Антон теперь год спустя был абсолютно счастливым, выгуливая своего подросшего малыша.    Все местные собачники знали общительного и дружелюбного Антона и его корги по имени Батон, который был весьма похож на своего человека характером.    

***

  В один прекрасный зимний понедельник, когда на улице было снежно, но не сильно холодно, Антон возвращался вместе с Батоном с прогулки. Было довольно позднее утро, но Антону не нужно было торопиться в офис, поэтому он мог позволить себе гулять с псом, когда уже было светло, что в Питере было довольно большой привилегией. Они успели погулять по району, побегать на собачьей площадке, поздороваться с приятелем Батона, сибой-ину Эрни и его хозяйкой Оксаной, и, изрядно замерзнув, уже направлялись домой.    На подходе к своей парадной они обнаружили одиноко стоящий чемодан. Казалось бы, что в этом удивительного? Кто-то уезжает или наоборот приезжает, такое происходит постоянно, но в этом случае что-то точно было не так.    Парень, который, по-видимому, все же приехал в их дом, сидел на лавочке возле парадной с совершенно потерянным видом. Антон подошел ближе ко входу и внимательно взглянул на незнакомца. Перед ним был парень лет двадцати, с торчащими во все стороны из-под шапки черными волосами, с глазами, уставившимися в пустоту, которые тем не менее были такого пронзительного голубого цвета, что Антон даже удивился; с правильными чертами лица и трогательно-забавным, чуть приплюснутым на самом кончике носом. Антон окинул взглядом чемодан, стоящий прямо в снегу, и обратился к незнакомцу:   — Привет! Это твой чемодан стоит на дороге? Ничего, что я на ты? На вид у нас не такая уж большая разница в возрасте, — обратился Антон, но тут же заметил, что парень на лавочке слегка вжал голову в плечи, словно в защитном жесте. — Эй, ты в порядке? Может тебе помочь? — Антон участливо заглянул в глаза парню.    Тот в ответ чуть отстранился словно в испуге, но увидев, что такой высокий Антон держал на поводке словно игрушечного плюшевого корги, слегка расслабился, глядя на пса.    — Привет, — тихо ответил он. — Я в порядке, спасибо. Просто не могу собраться с мыслями, все так быстро произошло, — он махнул рукой в неясном жесте. Антон понятливо кивнул, хотя, признаться, почти ничего не понял. — Мне не нужна помощь, спасибо.    — Ладно, тогда не буду тебе мешать, — Антон сделал шаг назад. — Батон, домой! — парень с голубыми глазами бросил на него вопросительный взгляд. — Это мой пес, — улыбнулся Антон. — Знакомься, это корги по имени Батон, — Антон указал ладонью на пса, а тот, услышав свое имя, начал усиленно махать купированным хвостом и заглядывая снизу вверх сначала на Антона, а потом на незнакомого ему человека. Батон подошел к сидящему парню и сразу же ткнулся ему мокрым носом в ладонь, словно здороваясь на свой манер. — А я, кстати, Антон, — добавил Шастун, улыбаясь тому, как Батон сразу принял нового знакомого.   — Арсений, — ответил парень, тихонько поглаживая пса между ушами. — Он ведь не укусит? — поднял он взгляд на Антона с беспокойством. — А то я уже и без спроса его гладить начал, извини.    — За что ты извиняешься? — Антон вопросительно поднял бровь. — Гладь, конечно, ему очень нравится, — Антон улыбнулся глядя, как пес стал млеть от того, что Арсений чесал ему между ушами. —  Видишь, он принял тебя как друга, так что все хорошо, не парься, — продолжил Шастун, улыбаясь теперь уже самому Арсению.    Тот поднял на него свой взгляд, и Антона снова пробрало от невероятной синевы его глаз, но невероятным усилием воли он взял себя в руки и махнул новому знакомому на прощание.   — До встречи! — Антон открыл дверь парадной и, впустив вперед себя Батона, зашел следом за ним, ощущая на своей спине чужой взгляд.    

***

  Насыпав Батону сухого корма в миску, Антон оставил пса весело хрустеть им на кухне и отправился за свое рабочее место, ведь ему предстояло разобрать за сегодня несколько задач, сделать правки макетов и выслать их на согласование. Он открыл свой макбук и уже через несколько минут погрузился в работу.    Так прошло несколько часов: Антон не отрывал взгляд от монитора, Батон развалился на своей лежанке в углу, а в квартире повисла тишина, нарушаемая только кликаньем мыши и перестуком клавиш на макбуке.   Дом, в котором жил Антон, был историческим наследием города, изначально он был построен в 1897 году как доходный дом, а за времена Советского Союза превратился в коммуналку. Сейчас же немногочисленные квартиры в пятиэтажном доме в стиле модерна были восстановлены, но по классике питерских парадных, на одной лестнице номера квартир были в полном разнобое. Антон жил в трехкомнатной квартире, при этом у него была просторная кухня, с обеденной зоной, переходящая в гостиную. Возможно, когда в свое время отец Антона купил это жилье, в нем было три или даже четыре отдельных комнаты, но крохотная кухонька в итоге превратилась в более удобное помещение. Две остальные комнаты были относительно небольшими — в одной из них располагалась спальня, а вторую, в которой жил до этого Димка, Антон превратил в рабочий кабинет.   Удивительно, что в таких старых домах планировки комнат на разных этажах были разными, и на одном этаже могла быть одна квартира, а на другом две поменьше размером. Соседей в парадной Антон знал всех наперечет: на втором жила Мария Степановна в маленькой квартирке, вторая квартира на этаже была много лет необитаема, на третьем в однушке проживал Виктор Петрович со своей маленькой и уже весьма пожилой собачкой, а в двушке молодая семья, с которой он был знаком только в лицо и здоровался при встрече; на четвертом обитал он сам, и его квартира была единственной трешкой в парадной, а над ним, на пятом, были две квартиры, жильцы которых постоянно менялись, ведь обе квартиры сдавались в аренду, и если в однушке постоянно жил Павел, старше самого Шастуна лет на десять, то во второй квартире, в двушке, уже давно не было видно жильцов. На первом же этаже их дома находился магазин одежды.   Антон просидел целый день почти не вставая с кресла — он увлеченно правил макет, чтобы успеть выслать его вовремя, и из его памяти же вылетел и новый знакомый, которого он встретил сегодня утром возле парадной, и его странное поведение.    Короткий питерский день догорал за окнами, и постепенно на город опускалась зимняя холодная ночь с морозным и слишком влажным воздухом, пробирающим до костей, если задержаться на улице дольше необходимого.    Батон нетерпеливо забегал в ожидании вечерней прогулки от лежанки к человеку, перебирая короткими лапками с коготками, цокающими по полу, но Антон сидел почти не двигаясь, быстро просматривая результат своей работы.    Наконец закончив с работой, он сохранил нужные файлы и закрыл макбук, вставая с рабочего кресла и разминая затекшие без движения мышцы.    Через десять минут Шастун вышел из двери парадной вместе с Батоном, направляясь на вечернюю прогулку в небольшой скверик и на собачью площадку, а на обратном пути намереваясь зайти в магазин за продуктами к ужину.   Они быстро погуляли, чтобы пес успел сделать свои дела и, не задерживаясь слишком долго на улице, так как там поднялся совершенно неприятный ветер, зашли в Перекресток — туда можно было зайти с собакой, да и ни один адекватный человек не оставил бы в такую погоду своего питомца на улице. Антон быстро обошел супермаркет привычным маршрутом, складывая себе в корзину яйца и хлеб на завтрак, курицу, замороженные овощи, свежие помидоры, авокадо и зелень, моцареллу в рассоле, пачку своего любимого яблочного зефира и молоко для кофе.    Он не особо часто готовил что-то сложное, но все-таки старался питаться нормальной домашней пищей, потому что студенческие времена с бесконечными дошиками и пельменями заставили Шастуна в свои двадцать четыре уже прекрасно знать все лекарства от изжоги и несварения. В конце концов, он был взрослым, вполне обеспечивающим себя парнем, и он мог не экономить на продуктах, как это бывало раньше. Но все же Антон старался питаться простой пищей, не требующей каких-то невероятных навыков в готовке, которых у него не было.   Он расплатился на кассе и вместе с Батоном вышел на улицу, направляясь самым коротким путем домой.    Шастун зашел в квартиру и оставил пакет с продуктами возле входа — ведь первым делом нужно было вымыть лапы Батону. Антон снял с пса теплую уличную одежду и повел его в ванную.    Сгрузив Батона в ванну, он включил лейку на теплый душ и привычными движениями промыл сначала передние, а затем и задние лапы. Батон, приученный к таким ежедневным процедурам, спокойно ждал, когда его уже выпустят. Внезапно на нос Антона упала крупная капля воды, которую он смахнул и без задней мысли продолжил мыть пса. Затем, когда он уже выключил воду и потянулся за полотенцем, чтобы насухо вытереть лапы, еще одна капля упала ровно ему на макушку.   Антон нахмурил брови.   «Странно, я же уже выключил воду», — подумал он, поднимая голову, чтобы увидеть, откуда на него капнуло. Но то, что он увидел, ошеломило его настолько, что он и не заметил, как очередная капля шлепнулась ему на щеку и быстро покатилась вниз.    На потолке ванной его квартиры, расположенной в старинном доме, расползалась огромная мокрая лужа, с которой все чаще и чаще срывались вниз крупные капли воды.    «Надо мной же никто не живет!» — пронеслось в голове Антона, но вот только разрастающееся пятно на его потолке говорило об обратном.    Он выпустил пса из ванной, а сам обулся обратно в кроссовки и выскочил на лестницу.   «Блять! Что за кретин меня заливает!» — злость поднималась в Антоне так же быстро, как и он сам по лестнице на этаж выше, чтобы наконец позвонить в дверь квартиры, которая была как раз над его ванной.   Долгая трель звонка за дверью квартиры должна была донести до ее обитателя известие о прибытии весьма нетерпеливого гостя. И вот послышался звук приближающихся шагов за дверью, поворот ключа в замке, и перед Антоном распахнулась дверь, являя его взору испуганного темноволосого парнишку, которого он встретил сегодня утром возле парадной — в его голубых глазах застыл страх, а сам он, одетый в домашнюю одежду, как-то слишком болезненно прижимал к своей груди правую руку.   — Ты? — тихо проговорил Антон. Из его головы вылетела вся злость, с которой он поднимался по лестнице, намереваясь орать на непутевого соседа сверху, но увидев эти испуганные пронзительно голубые глаза, он даже на мгновение забыл, зачем пришел.   — Я, — покорно опустил голову Арсений. Он весь как-то сжался и в такой отчаянной позе застыл.   — Что у тебя случилось? Трубу прорвало? — Антон в нетерпении переминался с ноги на ногу, не решаясь зайти в квартиру без приглашения.   — Кран. Я не могу его ничем заткнуть, — Арсений виновато посмотрел на Антона. — Я тебя залил, да? — тихо добавил он.   — Я могу помочь тебе с краном, — Антон указал подбородком в глубину квартиры. — Позволишь войти?   — Да, конечно, — обреченно выдохнул Арсений и посторонился с прохода, позволяя Антону зайти в небольшой коридорчик и мгновенно разуться.    Он в одних носках зашел в ванную, где было уже по щиколотку теплой воды, которая била из сорванного смесителя крана в раковине. Смеситель был такой конструкции, что, подняв его ручку можно было поворотом выбрать одновременно и холодную и горячую воду в разном соотношении. Только вот теперь эта ручка лежала на краю раковины, а вместо нее был фонтан из воды. Вокруг валялись разбросанные тряпки, которыми Арсений видимо пытался собрать воду и заткнуть сломанный кран.   — Надо перекрыть воду! — за шумом воды было плохо слышно, и Антон чуть прибавил в громкости.    По аналогии с его собственной квартирой, вентили воды располагались здесь так же в маленькой нише под раковиной вместе с счетчиками.   Антон наклонился перед раковиной, снимая дверцу ниши и случайно прикасаясь к трубе с горячей водой.    — Ай-ай! — в их доме вместо горячей воды по трубам пускали почти кипяток.   Тем не менее, он дотянулся до ручки вентиля и перекрыл сначала горячую воду, но увидев, что вода не перестает бить из крана как из фонтана, перекрыл и холодную воду.    Наконец, шум воды стих и Арсений осторожно подошел сзади, заглядывая через плечо Антона.   — Так вот, где нужно было перекрыть воду! — Арсений с сожалением посмотрел на открытую нишу, расстраиваясь, что не смог сам ее найти.   — Эй, все в порядке, ты просто не знал где она, верно? — проговорил Антон, поворачиваясь к нему.  — Давай соберем воду с пола, пока она вся не ушла вниз.   Он активно взялся за тряпку, собирая разлитую воду и выжимая тряпку в раковину. Арсений тоже присел рядом, и когда вода была почти полностью убрана с пола, он почти неслышно проскулил, словно от боли.   Антон бросил на него взгляд и увидел на руке парня огромное красное пятно, расползшееся от локтя до запястья.   — Ты, что, обжегся кипятком? — Антон тут же бросил свою тряпку на пол и забрал другую из рук Арсения. — Нужно срочно приложить холод. У тебя есть лед в морозилке?   — Не знаю, может что-то есть, — Арсений неопределенно пожал плечами, закидывая все мокрые тряпки в ванную.   Антон метнулся на кухню и обнаружил там небольшой, несомненно, старый холодильник, морозилка которого располагалась внутри холодильной камеры.    Шастун открыл дверцу почти пустого холодильника и, пошарив взглядом, не нашел ничего подходящего, а в морозилке не оказалось даже льда. Захлопнув все обратно, он поспешил к Арсению. Ему нужно было срочно приложить холод к ожогу и обработать его, а значит был только один вариант.    — Пойдем ко мне, — Антон возник в дверях ванной, гладя на то, как Арсений прижимает к себе пострадавшую руку, а на лице его застыло выражение страдания. —  У тебя нет льда и даже холодной воды, потому что ее пришлось перекрыть, а тебе срочно нужно позаботиться о руке, чтобы на ней не осталось огромного красного следа, — Антон протянул ему руку, чтобы он смог подняться на ноги. — Пойдем, я помогу тебе.   Антон видел, как мечется взгляд Арсения, словно он не мог решиться позволить помочь себе, но в конце концов, согласно кивнул, опустив взгляд в пол.   Они вышли в коридор, а затем на лестницу, и Антон подождал, пока парень закроет дверь. В неловком молчании они спустились вместе на этаж вниз, и Антон открыл дверь своей квартиры, пропуская гостя вперед себя.    В прихожей так и остался гореть свет, а у входной двери валялся пакет из Перекрестка.    — Точно! — воскликнул Антон, и быстро стянув с себя кроссовки, умчался на кухню, через мгновение возвращаясь обратно с полотенцем в руках. — Пойдем в ванную, сначала охладим ожог в воде.    Арсений послушно поплелся следом за хозяином квартиры и зашел в санузел, где с потолка капала вода.    Антон взглянул на потолок, где по-прежнему было мокрое пятно, и вернул свое внимание к пострадавшему гостю. Он включил воду, настроил на прохладную, но не сильно холодную температуру и проследил, как Арсений подставил руку под поток воды.    Затем Антон вышел в коридор и вернулся уже с полотенцем, в которое был замотан пакет замороженных овощей, которые он купил на ужин.    Когда он посмотрел на Арсения, то заметил, что тот неотрывно смотрит на потолок, с которого размеренно капала вода.   — Прости, — тихо проговорил он, виновато глядя на Антона. — Я не хотел, чтобы так произошло. Мне теперь нужно заплатить за ремонт?   Антон вспомнил испуганный взгляд парня, когда он только открыл ему дверь, его скромно обставленную квартиру, в которую он только сегодня въехал с одним чемоданом, и пустой холодильник, и решил, что он может себе позволить не быть мелочным.    В глазах этого парня ему хотелось выглядеть лучше, великодушнее и в конце концов, он совсем не виноват, что кран прорвало в квартире, в которой он не прожил еще и суток, что не знал, где находятся вентили воды, и со стороны Антона было бы неправильно требовать с него деньги на ремонт. Наоборот, Шастун сам хотел помочь этому парню, чтобы он перестал выглядеть таким напуганным, перестал чувствовать себя виноватым. Поэтому Антон ответил так:   — Нет, Арсений, ты мне ничего не должен. Я не возьму с тебя денег. Твоей вины в том нет, скорее здесь ответственен твой арендодатель, но я немного знаком с Тамарой Владимировной, и знаю, что она во всем обвинит тебя, хотя как ты можешь быть виноват в том, что кран этот такой же древний, как и сам дом.    — И ты не будешь на меня кричать, что я испортил тебе ванную? — брови Арсения вопросительно поднялись. — Совсем?   — Конечно, нет, — Антон улыбнулся и потянул руку парня за запястье на себя, чтобы укутать в полотенце со льдом. — Как тебе такое в голову пришло? — он заметил какой-то растерянный и неверящий взгляд Арсения, который даже не понял, что он уже не держит руку под водой. — Пойдем на кухню, я как раз собирался готовить ужин. Составишь мне компанию?    Арсений молча кивнул и вышел из ванной.    На кухне их обоих встретил крутящийся под ногами пес.   — Батоша, я совсем забыл про твою еду, прости меня! — Антон зашуршал пачкой сухого корма, звонко насыпая шарики в миску пса. — Вот, кушай, — Антон ласково погладил между ушами пса, хрустящего кормом, а затем обернулся и пошел в коридор, чтобы забрать пакет от двери, по пути ловя робкую улыбку Арсения, который увлеченно наблюдал за корги, прижимая пострадавшую руку к груди.    Антон вытащил продукты из пакета на стол, а затем в задумчивости открыл холодильник, пытаясь сообразить, чтобы такого приготовить, чтобы порадовать гостя и не заставить долго ждать.    Он вытащил из кладовки картошку и, быстро почистив несколько крупных клубней, поставил ее вариться, а сам тем временем взялся за курицу, маринуя ее перед жаркой. Овощи, которые он купил, так и остались в компрессе Арсения, поэтому Антон взял помидоры, зелень и моцареллу и быстро приготовил салат, пока грелась сковорода для курицы.    Батон тем временем доел свою порцию корма и с любопытством подошел к Арсению, обнюхивая его ноги, затем уселся рядом и положил длинную умную мордочку на колени парню, который сначала робко, а затем все более решительно гладил его по макушке.    — Ты ему нравишься, — сказал Антон, наблюдая за этой умилительной картиной, и заметил, как Арсений вздрогнул от его слов. — Эй, ты чего? — такая реакция была странной, Антон подсел на стул напротив Арсения, чтобы заглянуть ему в глаза. — Ты меня боишься?   Парень сидел, опустив взгляд, но на мгновение поднял глаза и посмотрел на Антона, да так и не отвернулся. На его лице боролось несколько эмоций: страх, сомнение, радость и неверие.   — Немного, — ответил наконец Арсений. — А может я немного стесняюсь того, что такой неуклюжий и доставляю тебе столько проблем.    Антон солнечно улыбнулся, глядя ему в глаза:   — Ты не создаешь проблем, совсем нет. И, пожалуйста, не надо бояться меня, я просто хочу тебе помочь, ладно? Если ты захочешь, ты всегда можешь выйти и пойти к себе — дверь не заперта. Но если позволишь, я все-таки хотел бы угостить тебя ужином, — Антон встал со стула, чтобы перевернуть жарящуюся курицу. — Ты мой гость, и я тебе рад, но хочу, чтобы тебе было комфортно, поэтому если тебя что-то еще смущает или не нравится, то просто скажи мне, хорошо?   — Хорошо, — Арсений перестал гладить Батона, потому что тот развалился на его ногах, и теперь нервно крутил в пальцах уголок полотенца. — Мне, наверное, немного непривычно, вот и все. Давно уже никто не был добр ко мне просто так, — он нервно пожал плечами.   — Ладно, я вижу, что тебе не очень комфортно говорить о себе, — Антон помешивал деревянной лопаткой курицу в сковороде, от которой шел приятный аромат. — Если захочешь — расскажи сам, я буду рад выслушать, а если пока нет, то я не буду выпытывать у тебя ничего, договорились? — Антон увидел на мгновение немую благодарность в глазах гостя, а затем его сдержанный кивок. Шастун отвернулся к плите, выключая конфорку под кастрюлей со сварившейся картошкой. — Ты любишь пюре? — внезапно перевел он тему.   — Да, — Арсений слегка поерзал на месте. — Вообще люблю картошку, особенно жаренную.   — Здорово! — откликнулся Антон, сливая воду из кастрюли и добавляя в картошку кусочек сливочного масла, добытого из холодильника, и подогретое в микроволновке молоко. — А я вот не умею как следует ее жарить, всегда получается или размазня, или подгоревшая, зато мама у меня готовит прекрасно, — Антон улыбнулся притихшему за столом парню. — Когда приезжаю к ней в отпуск, она обязательно готовит мне ее.   — Мне тоже мама жарила самую вкусную картошку, — ответил Арсений тихо. — Вот только я не был у родителей и не общался с ними уже больше полугода, — он отвел взгляд вниз и разглядывал задремавшего у его ног пса.   Антон понятливо кивнул и, закончив с приготовлением пюре и сняв курицу с огня, присел рядом с Арсением на стул.    — Давай снимем компресс и посмотрим, как твоя рука? — Антон осторожно прикоснулся к предплечью своего гостя и снял полотенце с замотанным в него пакетом замороженных овощей. Пятно на руке было розоватого цвета, но было заметно, что оно значительно посветлело. — Посиди, я сейчас принесу пантенол.    Шастун отошел к низкой тумбе, расположенной под плазмой, и вытащил из нижнего шкафчика коробку с лекарствами. Порывшись в ней, он достал баллончик со спреем и чистые бинты и вернулся со своей добычей к Арсению.   — Будет больно? — спросил он, поднимая свое невероятно голубые глаза на Антона.    — Нет, не должно. Но если будет неприятно, то я подую тебе на руку.   — Зачем? — удивился парень, но все же нерешительно протянул руку вперед.   — Если больно, нужно подуть на ранку и боль уйдет, — авторитетно заявил Антон. — Давай, я осторожно.    Шастун разбрызгал спрей на всю поверхность поврежденной кожи, периодически поглядывая на лицо Арсения, чтобы понять больно ему или нет.   — Совсем не больно, — прошептал он.    — Хорошо, теперь нужно подождать, пока впитается, а потом обернуть руку бинтом. Я как раз успею пока положить еду в тарелки.    Он вернулся к кухонной стойке, достал посуду и разложил на столе приборы, выложил на тарелки пюре и курицу.   — Вот, держи, — он поставил порцию перед Арсением и пододвинул ближе к нему салат. — Давай забинтуем руку.    Антон взял бинт и осторожно, чтобы не передавить, наложил повязку на ожог, завязав на конце бинта небольшой бантик, чтобы Арсений потом смог легко развязать его одной рукой.   — Спасибо, — парень оглядел себя и тарелку перед собой. — За все большое тебе спасибо.   — Не за что, — Антон искренне улыбнулся, видя благодарность на лице своего гостя. Он был рад помочь этому парню, у которого явно не всё складывалось самым лучшим образом, но пусть хотя бы на сегодня Антон смог сделать его жизнь немного лучше.   Они принялись за еду, и Шастун видел, как Арсению было по началу некомфортно, но он старался побороть себя, поэтому Антон решил немного разрядить обстановку:   — Хочешь, расскажу немного об этом доме, где ты теперь будешь жить?   Арсений кивнул и приготовился слушать историю Антона, а тот начал рассказывать байки про жильцов дома, прежних и настоящих, замечая, как лицо его слушателя постепенно расслаблялось, и вот он уже улыбался над историей про Пашку, который теперь жил на одном этаже с Арсением, над чудачествами Виктора Петровича с третьего этажа и над комичными историями про самого Антона.    Шастун же рассказывал ему все больше и больше курьезных ситуаций, шутил, стараясь поймать этот красивый взгляд смеющихся голубых глаз и такую милую, хоть и редкую улыбку.   Восхищение, хоть и не высказанное, еще даже не осознанное, витало на уютной кухоньке, когда они оба пили вкусный черный чай с яблочным зефиром.   И среди прочих мыслей в голове Антона пробегала одна, вызванная именно этим восхищением:   «Такой яркий, такой живой и такой красивый».