Кристальное сердце

- Что-то ты сама не своя, Роксана. Нельзя молодой девушке так трудиться, вся красота выйдет. - А вы меня за красоту обедами кормить будете? – поинтересовалась Роксана, не без труда сгружая перед тавернщиком увесистый холщовый мешок. Тавернщик стушевался, пробормотал что-то нечленораздельное, но быстро нашелся: - Так я прямо сейчас тебе обед поставлю. Вон сколько чаги набрала, еще и на продажу хватит! - Вот-вот, - хмыкнула Роксана, не вступая в спор о том, что чагу она тоже не на красивое личико в мешок приманила. В чем-то, конечно, тавернщик был прав. За последние дни она осунулась, похудела, под глазами залегли темные тени. Ей было все равно, как это выглядит со стороны, но вот сил хватало едва ли на половину дел, которые она успевала раньше. И еще эти странные сны… Роксана надеялась найти Герцога и узнать о статуэтке больше, но тот будто сквозь землю провалился. Должно быть, уехал за новым товаром, и в ближайшие дни ждать его не стоило. - С тебя будто мороайка жизнь сосет, - тавернщик поставил перед Роксаной тарелку с похлебкой и доложил еще и нарезанного мяса сверху, игнорируя ее попытку отодвинуть посудину. – Вон какая бледная. Поешь как следует, наберись сил. Смотри, не ходит ли к тебе кто по ночам, а? Роксана только отмахнулась, игнорируя хитрый прищур глаз мужчины. - Да кому я нужна. И вообще, это все сказки. - Сказки не сказки, а мне матушка в детстве говорила – никому по ночам ни двери, ни окна не открывай, а то мороайка проберется и всю кровь высосет. - И суп из кастрюли, - совсем не деликатно хрюкнула похлебкой Роксана. Тавернщик неодобрительно покосился на нее, и кашлянул. - Молодая ты еще, глупая. По соседству вон целая деревня вымерла. - Не уверена, что к этому причастны мороайки, - не согласилась Роксана, но заметив, как посмурнел собеседник, торопливо добавила: - Так что за деревня? - Прямиком за лесом. Через чащу не проберешься, а в обход, оно, конечно дольше, но на телеге добраться можно. Только туда сейчас никто и не ездит. Ни одной живой души там не осталось. А несколько лет назад оттуда твари приходили, много тогда наших полегло, и охотников и просто деревенских. - Волки, - пробурчала себе под нос Роксана. – Эти твари называются волки. - Если б ты сама их видела, ты бы иначе заговорила, - покачал головой тавернщик. – Оборотни это были. И мороайки, я верно говорю. Отчаявшись найти в Роксане благодарного собеседника, он, ворча, ушел перебирать чагу, а девушка продолжила трапезу, размышляя о том, что только что узнала. По ночам она часто слышала слабый женский голос, который все звал дочерей, все спрашивал, куда они исчезли. Мог ли этот голос быть памятью прошлого, которая хранилась в статуэтке? Что, если эта женщина, потерявшая детей, жила в той деревне, о которой говорил тавернщик? Что, если всех их унесла болезнь? Роксане стало жаль незнакомку. Когда-то Роксана сама осталась совсем одна, и как никто другой понимала всю боль этой утраты. И если она, стиснув зубы, приняла тот факт, что больше никогда не увидит родных, та женщина даже после смерти продолжала искать своих дочерей. И понимание этого отзывалось глухой болью где-то в глубине души. Днем Роксана, пыхтя, притащила в дом мешок фасоли, которым тавернщик благородно одарил ее за излишки чаги. Жизнь понемногу начинала налаживаться, снова появились хоть какие-то запасы. Затолкав мешок в угол ниши в одной из, как она их называла, холодных комнат, она вернулась, чтобы посмотреть на статуэтку. На первый взгляд ничего не изменилось, разве что камень-сердце при дневном свете сиял гораздо ярче. И сама статуэтка казалась почему-то больше. Роксана была уверена, что та должна помещаться в сумку, но теперь ясно видела, что никак не уместила бы такой размах хрустальных крыльев в тесном пространстве, не сломав. Она протянула к статуэтке руку, на мгновение замерла, вспоминая недавний неожиданный порез, и куда осторожнее схватила ее за талию, чтобы переставить на пол. На этот раз удалось не пораниться, но тоненькие веточки-корешки на талии зашевелились, и она испугалась, что надломила их. Лучше было пореже переставлять такую хрупкую вещицу, но из-под стола она не так бросалась в глаза. Роксане было немного стыдно, что на нее повлияли россказни тавернщика, но так ей было спокойнее. В этот вечер она уснула почти сразу. С утра Роксана проснулась еще более уставшая, чем до того, как легла спать. Ее выдернул из туманного сновидения звук автомобильного сигнала. Натянув сапоги и верхнюю одежду с меховым воротником, она поспешила выйти из дома. Оказалось, какой-то путешественник проезжал мимо и решил остановиться в деревне, чтобы спросить дорогу. В их глухомани иномарок не видели годами, и почти все жители высыпали на улицу, поглазеть на такое чудо. - В какую сторону вы едете? – спросила Роксана путника, который собирался уже сесть в машину. – Можете… подвезти меня немного? - Далеко? - Нет. До соседней деревни. - Ну, садитесь, если не боитесь, - улыбнулся мужчина. - Не боюсь. Под удивленные взгляды деревенских, она забралась на пассажирское сидение внедорожника. К счастью, путник оказался неразговорчивым, и весь путь они проделали в молчании, заговорив только тогда, когда Роксана попросила остановить машину. - Прямо здесь? - Да, - дождавшись, пока автомобиль затормозит, Роксана спрыгнула в снег. Ноги сразу погрузились по щиколотки. – Спасибо, доброго пути. Утро было раннее, и обратный путь девушка намеревалась пройти пешком. Приходилось наматывать и больше километров, когда она выходила выслеживать волков. Сейчас с собой у нее был охотничий нож и больше ничего, а налегке она сможет передвигаться быстро даже по снегу. Солнечные лучи играли на поверхностях сугробов, превращая снег вокруг в мириады сверкающих бриллиантов. Направление Роксана знала только приблизительно, но ей было исхожено уже столько мест в округе, что заблудиться она не боялась. И в самом деле, деревья не сгущались, а напротив, вскоре стали редеть, и хотя пробираться сквозь снежный покров становилось все тяжелее, и ноги начали проваливаться по колено, пространство впереди просматривалось хорошо. По крайней мере, достаточно, чтобы не свалиться с обрыва, под которым и расположилась деревня. Должно быть, они поехали не по той дороге и обогнули местность с другой стороны, но и отсюда открывался хороший вид на заброшенные, обгоревшие остовы домов и пустынные поля. Покосившиеся заборы, изломанные силуэты, когда-то бывшие пугалами, придавали деревне унылый вид. Вдали, в туманной рассветной дымке виднелись башни какого-то большого строения, возможно замка, но и он был покинут людьми. Даже до обрыва ветер доносил слабый запах гари, а может быть, ей это лишь почудилось. Но в чем она была уверена, так это в том, что тень смерти навсегда накрыла собой это место. Роксана была даже рада, что ее не отвезли прямо туда. Мог ли кто-то поджечь деревню нарочно, если не хотел распространения эпидемии? Она вздрогнула от мысли, что именно так та женщина могла потерять своих дочерей. А что, если они все еще живы? Мог ли кто-то покинуть деревню до того, как начался пожар? Что, если ответы на эти вопросы хранит статуэтка? Роксана задумчиво потерла ладонью зазудевшее запястье. Ночью, когда ей приснилось, что статуэтка пила ее кровь, она впервые услышала голос. Может быть, сказки о мороайках вовсе и не сказки, просто работают иначе. И, как это бывает в древних обрядах, нужно отдать кристальному идолу еще немного крови, чтобы узнать больше? Что будет дурного, если Роксана в самом деле отыщет пропавших девушек? Жаль, ее собственную семью уже не вернуть. Бросив последний взгляд на заброшенную деревню, одним видом вызывавшую в душе тоскливое чувство, Роксана развернулась и побрела назад по собственным следам. Не стоило терять времени: снег был глубок, она уже устала, а путь еще предстоял долгий. И лучше бы ей было вернуться до наступления темноты, даже если она не верила, что в ней могут скрываться чудовища.