Ирония войны

      Света сощурилась от утренних лучей и почувствовала пульсирующую боль в висках.       Взглянув на настенные часы, обнаружила, что давно уже не утро.       Собравшись с силами, все-таки привстала и тут же схватилась за голову от невыносимо звенящей тяжести. Неприятный привкус во рту.       Вспомнились обрывки вечера.       «Открытый шкафчик и бутылка его коньяка… Потом я пошла спать… Или не пошла?»       Тут же всплыли образы. Его недовольное лицо, фуражка, полотенце… А потом… Потом она умоляла его остаться с ней…       — Боже, какая же я дура! — прохрипела она, схватившись за волосы.       Как же неудобно… А вдруг он все еще здесь?!       Резко вскочив с кровати, чтобы пойти в душ, с шумом рухнула на пол, запутавшись ногами в одеяле.       — Черт! — вырвался крик.       За дверью послышались шаги. Света судорожно схватила одеяло и потянула на себя, только сейчас обнаружив, что спала абсолютно голой.       Когда дверь открылась, она все же успела прикрыть все интимные части тела.       — Ты в порядке? — Ягер удивленно уставился на нее.       — Всего лишь споткнулась… — она машинально поправила волосы, торчащие дыбом. — Все хорошо.       Ягер подошел к ней и протянул руку, но девушка проигнорировала и поднялась сама. Завернувшись в одеяло уже более основательно, она молча прошла в ванную. Ее судорожные движения вызвали улыбку.       — Жду тебя в столовой. — бросил он, выходя из комнаты.       Холодный душ всегда помогал избавиться от головной боли после выпитого. Об этом она знала еще с тех пор, как научилась забываться перед издевательствами на вокзале.       Заметно посвежевшая, вышла из комнаты в привычном образе прислуги и застыла на пороге.       В залитой солнцем кухне сидел Клаус с любимой трубкой во рту и деловито читал газету. Тихий семейный завтрак…       — Картина маслом! — тихо сказала она на русском.       Немец поднял на нее глаза в ожидании перевода.       — Доброе утро, — выдохнула она, присаживаясь перед ним.       — Мм, доброе. — снова вернулся к газете.       — Мило… — сухо сказала Света, увидев приготовленные для нее кофе и тосты с джемом, от которых снова захотелось обнять унитаз.       — Спасибо, но аппетита почему-то нет. — отодвинув блюдо, она облокотилась на стол, массируя пульсирующие виски.       — Интересно почему? — усмехнулся немец, продолжая читать газету.       — Хотела забыться. — мрачно ответила она. — Так о чем ты хотел поговорить?       Ягер нахмурился и наконец отложил свое чтиво.       Медленно затянувшись, выпустил облако дыма, растягивая время. Он знал, как отреагирует русская на столь неожиданную весть. Конечно, захочет освободить возлюбленного. А как будет чувствовать себя при этом он? Вряд ли разговор доставит удовольствие.              — Я встретил кое-кого в лагере. — сдержанно сказал он, наблюдая за безразличием девушки.       Пока безразлична.       — Он жив. — коротко произнес он, продолжая оценивать выражение ее лица.       — Кто? — тихо прошептала Света, непонимающе округлив глаза.       Клаус молча затянулся.       Ну кто мог быть жив и находиться при этом в таком месте? Кого он мог встретить в концлагере для военнопленных и примчаться посреди ночи к ней?       Его слишком серьезный вид, похолодевшие глаза могли говорить только о нем. Света медленно выпрямилась и побледнела.       Неужели…       — Коля?       Его имя он слышал впервые. «Коля…»       Прочитав ответ в ледяных глазах, Света отвернулась к окну, стараясь скрыть захлестнувшее волнение.       Шок. Ведь, Коля давно умер в ее сознании, превратившись в сказку-небылицу. Испарился в прошлом, не в силах соответствовать мрачному настоящему.       — А… Как же. — взволнованно сказала она, избегая его взгляда. — Ты ему сказал?       — О тебе? — спросил он, поедая ее глазами и чувствуя, насколько для него неприятна ее реакция. — Нет.       Света приложила к губам руку, пытаясь подавить слезы.       — Клаус… — наконец взглянула на него.       — Да?       — Что с ним будет? — голос задрожал.       — Что с ним может быть? Он в концлагере.       — Ну, можно же его оттуда…       — Теоретически, нельзя. — как-то слишком холодно отрезал он.       — Но. Клаус, — Света неуклюже встала со стула. — Ты же можешь…       — Могу что? — он отложил трубку.       — Ты же можешь вызволить его? Я не знаю… Выпустить? — Света медленно обошла стол и встала прямо перед ним. — Помочь… сбежать?!       Странно… почему он думал, что отказать ей — проще простого? Когда она так смотрела… Эти умоляющие серые глаза, наполненные слезами и надеждой. Стоя перед ним, она буквально не дышала, ожидая только одного.       — Я постараюсь… — тихо сказал он и Света неожиданно расплывшись в улыбке, бросилась к нему.       Сама того не понимая, она оказалась на его коленях.       Немец совершенно опешил от неожиданной нежности, которая, однако, отдавалась в душе неприятным осадком. Счастлива, что будет не с ним…       — Я не обещаю, но постараюсь. — старался не коснуться ее, не обнять в ответ. Не тот случай.       — Спасибо… — повторяла она со счастливой улыбкой, осыпая поцелуями его щеки.       — Он сейчас в плохом состоянии. — прошептал в надежде прекратить ее объятия.       — Что это значит? — Света отстранилась и обеспокоенно уставилась на него.       — Значит, что он не здоров. — как-то безразлично сказал он, опустив глаза.       — Что с ним?       — Света, он в концлагере. Что с ним могло произойти? — раздраженно сказал он. — Его пытали.       О нет… Опять боль всего мира в ее глазах. Почему на него это так действует? Это нечестно!       — Оклемается. — бросил он небрежно. — Это же… он.       Света шумно выдохнула.       От ласковой улыбки снова больно кольнуло в груди. Его разрывали противоречивые чувства. Ревность и странное… облегчение? Возможно, с ним она будет счастлива?       — Ты его любишь? — спросил он неожиданно тепло.       Улыбка тотчас исчезла со счастливого лица. Наступило молчание. Света непривычно долго вглядывалась в его глаза, постепенно начиная понимать, какие мотивы двигали немцем.       — Клаус… — прошептала она таким виноватым тоном, что немец сразу понял к чему она… Меньше всего ему сейчас нужны были сентиментальные сопли.       — Брось… — отвернулся. Нет ничего хуже, чем чувствовать чью-либо жалость к своей персоне. Да и пострадавшим он себя не чувствовал. Какое страдание, когда убитая жутким прошлым девушка оживает буквально на глазах.       Света сжала губы, грустно уставившись в сторону.       — Света, я сомневаюсь, что такой как он согласится принять помощь от меня. — вдруг сказал он, меняя тему.       — А почему нет? — возмутилась было девушка и осеклась. Характер Коли… — Что-нибудь придумаем.       — А дальше?       — Дальше? — не поняла Света.       — Да. — снова оценивающий взгляд. — Когда он выйдет. Вернее, Если выйдет… Ты будешь с ним?       — Разве это важно? — Света молча опустила глаза и наконец осознав, что сидит на нем, резко вскочила на ноги, смущенно поправляя платье. — Прости, я совсем забылась… — на щеках подступил румянец.       Но Клаус оставался серьезным. Меньше всего сейчас его заботило, где и как она сидела, горячо обнимая за «возвращение» жениха. Впервые, ее ласки были нежелательны для него.       — Ты не ответила.       — Я не уверена… — едва слышно прошептала она. — Захочет ли он быть со мной теперь…       — Не сходи с ума, — выпалил Ягер и встал со стула.       Она удивленно обернулась на него. Словно для него это было не очевидно?       Мужчина подошел и Света, задержав дыхание, вжалась к крышке пианино.       — А ты бы хотела быть с ним? — она слишком долго избегала его вопросов. И продолжала это делать сейчас.       Клаус поставил руки по обе стороны от нее, отсекая всякую возможность увернуться.       — Нет… — Света испуганно положила руку на его грудь, пытаясь увеличить расстояние. — Не подходи…       — Хм, вот как? — он сократил расстояние, нагло уставившись в ее губы. — Ночью ты молила об обратном…       — Я не помню, — смущенно отвернулась.       — Как удобно… — ухмыльнулся Клаус. — А я помню. И не могу выкинуть из головы.       Несколько мгновений назад, Света сидела на нем и осыпала поцелуями, позабыв о робости. Но сейчас, его близость почему-то снова отдавалась страхом.       — Не бойся… — прошептал он.       Света смущенно прикусила губу, не понимая, что только дразнит его этим.       И Клаус склонился еще ближе, не в силах устоять. Когда его дыхание коснулось ее губ, Света задрожала.       — Я хочу тебя. — так же тихо ответил Клаус, касаясь соблазнительно раскрытых губ уже чужой женщины. — С каждым днем все сильнее…       Весь мир вдруг сконцентрировался здесь, в этой комнате, между ними, в ее дыхании и глазах, выдающих истинные чувства.       — А я… Не хочу. — выдохнула Света.              — Я так не думаю, — улыбнулся он и медленно провел губами по ее верхней губе, слегка растягивая ее вверх. — Один поцелуй и, обещаю, я отстану.       — Не надо… — прошептала Света сквозь учащенное дыхание. В комнате стало невыносимо мало воздуха от противного страха, смешанного с зарождающимися от его касаний, давно забытыми чувствами.       — Почему? — он склонился ниже, заставив почти лечь на музыкальный инструмент. Света судорожно отвернулась, избегая его губ и Ягер улыбнулся. — Боишься, что не сдержишься?       — Да… — резко убрала одну его руку и выбралась из плена. — Не делай больше так!       Торопливо налила себе воды и осушила весь стакан. Снова дрожь в руках…       И ей предстояло жить с этим человеком еще какое-то время.       Клаус остался стоять на том же месте. Затем решительно поправил форму и направился к выходу.       — Поехали. — неожиданно холодно бросил он.       — К нему? — испугалась она.       Ягер остановился.       — Подберем тебе наконец что-нибудь приличное… — он окинул ее оценивающим взглядом.       — Не стоит. — Света лишь опустила глаза.       — Это не просьба, — отрезал он. — Идем!       Когда немец вышел на улицу, Света все же решилась пойти за ним.

…

      После утомительного похода по магазинам модной одежды, косметики и подобной ерунды, Ягер оставил Свету дома и приехал в Тюрингию.       В главном корпусе его встретил как всегда вдохновленный своей безупречной работой Тилике.       — Какие новости? — Клаус прямиком направился в свой кабинет.       — Вы были правы. Не проверить танк, было бы ужасной ошибкой!       Ягер остановился и вопросительно взглянул на него.       — Там были боевые снаряды. Полный комплект, герр Ягер. — взволнованно сказал тот.       Штандартенфюрер лишь усмехнулся. Жаль, Ивушкин этого так и не узнает. Ох, он бы не простил такого промаха!       — Ты к нему заходил? — спросил он, не сдерживая улыбки.       — Да, — Тилике с ходу понял о ком речь. — Доктор дал список лекарств, с утра уже съездил и купил.       — Отлично. — что бы он делал без Тилике. — Он в сознании?       — С переменным успехом…       Тогда нет смысла посещать его.       — Курсанты здесь?       — Уже на полигоне.       — Я займусь ими.       Тилике немного отстал.       — Герр Ягер!       — Да? — обернулся он.       — Как дела у Светы? — смущенно спросил адьютант.       Ягер удивленно окинул его с ног до головы. «С какой целью интересуешься?», хотел было спросить он, но тут же осекся. Тилике всегда делал это из вежливости. А может просто сочувствует ей.       — Уже как рыба в воде, — улыбнулся Ягер.       — Я рад, что с ней все хорошо.       — Тилике… — он подошел к нему, подбирая слова.       — Да, — участливо выпрямился тот.       Тилике был уже не просто адьютантом и коллегой. Он был тем человеком, с которым плечом к плечу, прошли многое. Единственным другом, посвященным в его «незаконные» отношения с русской. Да и сам Тилике грешил не раз и надолго. Ягер никогда не осуждал.       Но можно ли ему доверять настолько, чтобы просить о том абсурде, который задумал?       Он взглянул на ничего не подозревающего друга и лишь похлопал по плечу. Пока рано…       — Ивушкин… Присматривай за ним. — тихо сказал он.       — Герр Ягер, что я и делаю, — удивленно ответил тот.       Клаус кивнул и продолжил было идти, но тот снова окликнул его.       — Да?       — Звонил генерал. Спрашивал, когда заедешь к ним в гости. — многозначительно протянул он.       Клаус закатил глаза.       — В следующий раз, если не застанет меня, скажи, что Клаусу не терпится освободиться, чтобы увидеть любовь всей своей жизни.       — Хорошо… — усмехнулся тот, наконец отстав от него.