Попала

Утром мы собрались возле камина, готовые отправиться в Хогвартс. Нарцисса после всех пламенных объяснений Гермионы вечером выглядела недоваренной рыбой, но перед встречей с сыном расцвела, зато Люциус наоборот заметно нервничал. — Помиритесь, — шепнула я. — Возможно, через год, — ответил тот, поправляя волосы, собранные в идеальный хвост. Я проследила, как они спадают между лопаток по темно-зеленой мантии, которую, как оказалось, Малфой нашел на чердаке и тихонько присвоил достаточно давно. Ладно, ему шло, а никто больше этой вычурной одежды не понимал. Ну, разве что Дамблдор, но он в магическом мире был нефором. Нарцисса первая запрыгнула в камин навстречу любимому дитятку, за ней — Люциус, потом пошла Гермиона, а мы с Роном остались на конец. Молли сказала, что не хочет видеть убийство, пусть и Волдеморта, тем более не хочет видеть то, как змея нападает на Снейпа и как его пинают Пожиратели. Сириусу Снейп смотреть свои воспоминания банально запретил, сказал, что убьет псину сутулую, если тот сунется. Когда мы вышли из камина, то увидели душераздирающую сцену воссоединения. Как я и думала, авторитет Люциуса, который Драко лелеял годами, просто на время забылся, а после спасения матери вернулся обратно, поэтому все белокурое семейство обнималось. — Думаю, мы здесь лишние, — прокомментировал Рон. — Сейчас сто процентов все равно начнутся разборки и ссоры, — тихо сказала я. — Как раз достаточно времени для того, чтобы посмотреть воспоминания, — заметил Дамблдор. — В соседней комнате, — кивнул он. — Просто окуните голову в Омут Памяти. Мы прошли в соседнее помещение, где не было слышно ни звука из кабинета, и остановились напротив большой… тарелки? Или что это было. — Мы же не захлебнемся? — спросил Рон. — Не думаю, что профессор Дамблдор отправил нас сюда топиться, — ответила Гермиона. — Кто первый? Хотя было жутко интересно, я была готова уступить, но, повертев головой, поняла, что странный предмет и сочетание «воспоминания Снейпа» друзей отпугивало. — Ну, давайте попробую. Я подошла к Омуту, наклонилась, вглядываясь в странные завихрения, и медленно опустила голову. Было странное ощущение. Вот я стою ногами на полу в неприглядной позе, но одновременно в зале, наполненном Пожирателями. От вида Волдеморта по спине пробежались мурашки, а сердце забилось сильнее. Его белое лицо с просвечивающими темными венами и красные глаза не пугали так, как полное отсутствие морщин, потому что кожа была будто натянута на череп. Если Малфои каждый день видели такую красоту, то им можно было посочувствовать. Проснулся утром, выпил кофе, вышел в коридор, а там этот Чужой. Мысль о том, что это просто воспоминания, помогала перебороть отвращение и страх, но не до конца. Я сглотнула и отошла подальше от безносой мразоты, встав рядом со Снейпом. — Можете быть свободны, — махнул белой уродливой рукой Волдеморт, отправляя всех Пожирателей куда подальше, и профессор поднял взгляд, не поднимая головы, вопросительно и почтительно глядя на Лорда. — Северус, останься. Я наконец собралась с духом и подошла ближе к Волдеморту. Сейчас можно было плюнуть ему в лицо, но как-то не хотелось. Оно и так страшное, еще хуже не будет. Рядом ползала огромная змея, и не то чтобы я боялась змей, но эта не внушала доверия. Пожиратели очень быстро покинули помещение, остался только профессор. Я отошла подальше, чтобы увидеть картину целиком, пока он опускался на одно колено. — Мой Лорд. — Северус, — прошипел Волдеморт. — Надеюсь, ты принес хорошие новости. Я задумалась о том, как вообще Снейп врал. Какие сказки он рассказывал Волдеморту, чтобы тот не прикончил бедного двойного агента? Ведь весть о том, что Гарри жив, распространилась по Хогвартсу, а где Хогвартс, там и все магическое сообщество. — Да, мой Лорд, — ответил профессор, и было странно наблюдать, что с кем-то он ведет себя покорно, хотя лучше уж пусть язвит, потому что покорность привела к пуле в башке. — Дамблдор сообщил, что Гарри Поттер вернется в школу в новом семестре, а Люциус Малфой собирается сбежать за границу. Куда именно, Дамблдор не сказал, но, вероятно, в Италию, так как Франция была бы слишком очевидна. Не думаю, что Дамблдор расщедрится на портключ, так что стоит ожидать, что Люциус попробует незаметно договориться в министерстве, — врал Снейп, и в его голосе, несмотря на четкую речь, слышалась какая-то искренность и даже раздражение на Люциуса. — Поттер, — сквозь зубы прошипел Волдеморт. — Ты выяснил, как он смог улизнуть? И что не так с этим мальчишкой? — Дамблдор не доверяет мне достаточно, чтобы рассказать об этом. Как и раньше, я знаю лишь то, что он появился возле Хогвартса, так что, вероятно, Люциус смог… — Мне не нужны твои предположения, Северус, — прорычал Лорд, сжимая рукой, свободной от палочки, подлокотник кресла. — В твоих интересах не строить догадок, когда твое положение настолько шаткое. — Да, мой Лорд, прошу прощения, — склонился Снейп еще ниже. Волдеморт бросил на мужчину пренебрежительный взгляд и отвлекся на огромную змею, обвившую трон и требующую ласки. Его внимание было упущено всего на секунду, и в эту секунду, Снейп двинулся так быстро, что я не успела сообразить, что произошло. Профессор сделал не один выстрел, а сразу столько, сколько мог. Они шли друг за другом, его лицо, до этого выражающее смирение, в момент выстрела стало отчаянным и испуганным, будто он не верил, что решился и что все может пройти удачно. Не знаю, сколько раз он успел нажать на курок — было сложно посчитать, когда все происходило за секунды. Волдеморт успел поднять палочку, но не наложить проклятье, когда первая пуля его ранила, и боль явно выбила его из колеи. Или Снейп сразу попал в голову? Я не поняла, если честно, потому что профессор продолжал нажимать на курок, пока огромная змея не набросилась на него, сжав зубами худую бледную руку. Я услышала странный звук и только потом поняла, что это был испуганный тихий выкрик, который издал Снейп, но все же он не растерялся и другой рукой выхватил палочку, отшвыривая от себя Нагайну и посылая в нее режущее заклинание. Змея зашипела, извиваясь, как какая-то тень из кошмара, возможно, профессор мог нанести еще больший урон или добить ее (если это возможно, учитывая, что она крестраж), при меньших травмах, но было видно, что его рука буквально разорвана, так как сначала Нагайна вцепилась со всей силы, а потом, когда ее откинуло заклинанием, клыки разорвали кожу. Сам Снейп от того, насколько сильно Нагайна потянула его, упал на колени и пытался оклематься, хотя я не представляла, насколько ужасную боль он испытывает. Он поднял палочку, продолжив посылать в змею заклинания, от большинства из которых она уворачивалась, а потом скользнула в неприметный лаз. Тварь была явно умна и решила, что сбежать и дождаться возвращения господина предпочтительнее, чем остаться с отчаянным профессором зелий, который в безвыходной ситуации и новое заклинание выдумать может. Снейп продолжал стоять на коленях меньше секунды после того, как толстый хвост исчез, а потом быстро отправил Патронус и застонал, хватаясь за руку. Я только сейчас отмерла, осознав, что стояла, не шевелилась и даже почти не моргала все это время, но было страшно подойти ближе, казалось, что я помешаю профессору, хотя это было глупо. Снейп дрожащей рукой достал из кармана мантии пузырек и влил в рот как раз тогда, когда раздались громкие звуки от хлопушек Уизли, которые должны были привлечь внимание оставшихся Пожирателей, чтобы они выбежали на улицу и не прикончили зельевара и Малфоев. После зелья мужчина с трудом встал и куда-то поковылял, одновременно шепча заклинания, чтобы хоть как-то залечить рану. Из нее хлестала кровь, весь пол был в багровых разводах, за Снейпом тоже тянулась дорожка, но он убрал ее магией, прежде чем спрятаться за штору — эти дебилы после прошлого раза не поняли, что шторы нужно убрать. Я бросилась к окну, пристраиваясь возле профессора и впитывая его эмоции — это была мука от невыносимой боли и страх, и все внутри тянулось, чтобы как-то помочь, но мы были в воспоминаниях. Дверь с грохотом отворилась и по женскому визгу стало понятно, кто первым прибыл к своему Лорду. Я боялась двинуться, потому что казалось, что воспоминания превратятся в реальность и Белла меня прикончит, но все-таки собралась с духом и быстро вышла из-за шторы, чтобы увидеть, как Белла, которая, наверное, просто хотела спросить, что делать с нападением, обнаружила тело любимого господина и закричала. Этот крик был таким душераздирающим, что ее могло бы быть жаль, но эта эмоция по отношению к Лестрейндж атрофировалась. Какие-то другие Пожиратели тоже увидели труп и заволновались, но Белла лишь истерично закричала: — Защищайте поместье, кретины! Я сама найду того, кто это сделал! Но вместо поисков бросилась к господину, хватаясь за его руки и воя от горя. Это все выглядело так безумно, трагично и одновременно мерзко, что я отвернулась к окну. Очень кстати, потому что Снейп вышел из укрытия и невербально послал заклинание, которое задело женщину в плечо. В лучшие дни он был явно более точным, но правая рука безвольно болталась, а колдовать левой так, чтобы попасть в мишень, еще попутно истекая кровью — это и так охренеть какое мастерство. Белла вскрикнула, обернулась, и ее безумный взгляд напугал даже меня, хотя я не участвовала в битве. Она послала какой-то луч и заорала: «Ты! Предатель!», — начав проклинать профессора всем, чем можно. Я определить заклинания не могла в силу крайней необразованности, но выглядело сражение очень страшно, поэтому отбежала на другую сторону комнаты, хотя не могла быть ранена. Воздух будто трещал от магии, заклинания проносились слишком быстро, впитывались в щиты, отражались, проходили мимо, летели прямо, летели по дуге, ты только успевай крутить головой. К счастью, Белла тоже была ранена, в какой-то момент ее рука просто перестала функционировать, и снейповское заклинание ударило ее прямо в грудь. Она пролетела несколько метров, задев трон Волдеморта спиной, перевернувшись и ударившись головой. Казалось бы, это как минимум перелом позвоночника, но дуракам, а в нашем случае безумной сучке, везет, поэтому она извернулась на полу, выкручиваясь под невероятным углом, и уже Снейп врезался в стену, сползая на пол, а на его груди расползлась ужасная рана. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как выглядит рассеченная плоть, сердце, возможно, на несколько секунд остановилось, слюна стала густой, но в этот момент Беллатриса взвизгнула, из-за чего пришлось открыть глаза — Лестрейндж была проклята вбежавшей в зал Минервой. — Северус! — крикнула та, подбегая к мужчине. Ее спину прикрывал Кингсли, сражающийся с кем-то из Пожирателей, пока она шептала заклинания, пытаясь остановить кровь и залечить раны хоть немного. — Его нужно переправить на базу! — крикнула Минерва Кингсли. — Через камин! За пределы поместья мы не выберемся с такими ранами! Снейп пошевелил здоровой рукой, потянулся к карману мантии, и Минерва тут же поняла намек, доставая оттуда зелья, одно выливая на рану на груди, а второе помогая выпить. После этого профессор крупно вздрогнул, но взгляд стал более осознанным, появились даже силы держать голову прямо. — Я смогу идти, — прохрипел Снейп, цепляясь руками за стену, чтобы встать. — Только прикройте. — Авада Кедавра! — прогремел чей-то голос. — Кингсли! — крикнула Минерва, отворачиваясь на секунду от Снейпа, но было не видно, что происходит за пределами комнаты. По звукам можно было слышать, что бой продолжился, загремели какие-то вещи, добавился еще один голос другого Пожирателя. МакГонагалл наколдовала щит, выжидая, пока не послышалось еще раз: «Авада Кедавра», — с такой яростью, что по голосу едва угадывался Кингсли. Я сглотнула, едва веря, что он применил убивающее. Но, как говорится, на войне все средства хороши — я сама в момент нужды им не побрезговала. — Уходи, Минерва! — крикнул Кингсли, сражаясь с другим противником. — Я прикрою. Я поняла, что Снейп уже почти поднялся, а МакГонагалл, закинула на свое плечо его здоровую руку, продолжая держать палочку со щитом, и медленно направилась из зала. На ее лице было полное сосредоточение — зубы крепко сжаты, глаза сверкают, движения четкие, а Снейп с трудом передвигал ноги, глядя вниз, чтобы они не запутались. Рядом шел бой, Кингсли всеми силами пытался защитить своих товарищей, но одно заклинание все-таки попало в щит МакГонагалл, и она вместе со Снейпом покачнулась и врезалась в стену, но быстро наколдовала новую защиту и упрямо продолжила идти к камину. Мир начал растворяться, размываться, и я поняла, что воспоминание заканчивается. Видимо, Снейпу не хотелось, чтобы кто-то смотрел, как женщина в возрасте тащит его на себе через залы и коридоры. — Ну что? — спросил Рон. — Ты быстро. Я думал, будет дольше. — Это… кроваво, — ответила я, отступая от Омута. — Не могу представить, как он терпел боль, если я от одного Круцио уже орал. Я поняла, что ссутулила плечи, но распрямляться не хотелось, потому что воспоминания оставили слишком неприятный осадок. Понятно, почему профессор не хотел делиться подробностями — он не из тех, кто любит изливать душу. Возможно, пережить, что кто-то смотрел травмирующее воспоминание, было легче, чем рассказывать, когда собеседник заглядывает в рот и задает миллион вопросов. «А страшно было? А что чувствовал? А больно?» — Может, вместе? — предложил Рон. — Да, давай, — кивнула Гермиона, и они прошли мимо меня, склоняясь над чашей. — На счет три? — Один, — начала Грейнджер. — Два. — Три. И они опустили головы, погружаясь в воспоминания, а я приземлилась на край огромного стула, другая часть которого была завалена свитками. Ждать пришлось действительно недолго, я вслушивалась, пытаясь уловить, о чем говорят Малфои, но магическая звукоизоляция все еще действовала, поэтому приходилось ждать, думая о том, как пройдет встреча с Драко, как Гермиона будет подделывать документы, как там восстанавливается Снейп, как хороша лечебная магия, которая может поставить на ноги во много раз быстрее, чем магловские лекарства. Наконец друзья выпрямились, и если Гермиона выглядела достаточно собранной, то Рон наоборот казался белее мела. — Я больше никогда не буду говорить о нем плохо, — сказал Уизли. — Не стоит загадывать наперед, — ответила я. — В конце концов, геройский поступок не отменяет сложный характер. — Просто… — развел руками Рон. — Там все было в крови! Ты представляешь, какая это боль! — Ты же видел вчера раны, — сказала Гермиона. — Нет, я видел, но не так, — запротестовал Уизли. — Не так близко, как эта огромная змея просто… просто берет и набрасывается на Снейпа. И как Белла буквально разрезает его грудь! Ты должна понимать, Гермиона! — Да, — мрачно ответила та. — Видеть это вживую было… сложно. — Только не говорите Снейпу, — постаралась я разрядить атмосферу. — Если он вдруг поймет, что вы заглядываете ему в рот и сдуваете с него пылинки, то выкинет с Астрономической башни вниз головой. Ему явно не нужны дифирамбы. — Ладно, — покачал головой Рон. — Я просто не ожидал увидеть то, что увидел. Я, конечно, понимал, что произошло, но стоять так близко, когда идет сражение или когда Волдеморт буквально в метре от тебя — это кошмарно. — Согласна, — кивнула Гермиона. — Но нам еще нужно разобраться с документами Нарциссы и Драко. Как думаете, можно просто выйти? — Дамблдор не давал рекомендаций, — пожала я плечами. — Так что можно попробовать. Мы вышли в кабинет, где, по всей видимости, самое интересное уже закончилось, потому что Нарцисса с сыном сидели на одном фиг знает откуда взявшемся диванчике, а Люциус — на втором. И атмосфера царила далеко не дружеская. Наверное, за это время они снова разругались. — Вы?! — повернулся Драко, уставившись на нашу троицу. — Я думал, они больше не придут, — продолжил он, возмущенно глядя на Дамблдора. — Гермиона поможет нам добраться до Франции, — сказала Нарцисса терпеливо. — А эти двое, — продолжил он, с сомнением глядя на меня и Рона. — Что они вообще могут? — Драко, они помогали твоему отцу меня спасти, — сказала Нарцисса, будто сама не косилась с неодобрением на маглорожденную Гермиону еще вчера. — Мантию подавали? — приподнял брови парень. — Наслаждайтесь последствиями собственного воспитания, — прокомментировал Рон, взглянув вначале на одного горе-родителя, потом на второго. Рон не любил Малфоев больше, чем остальные, что неудивительно, учитывая, какие отношения были между семьями, и что это привело почти к смерти одиннадцатилетней Джинни. Я не хотела добивать Малфоев, хотя, возможно, стоило бы, просто встала за спинкой диванчика, где сидел Люциус, чтобы побесить Драко. — Гермиона, думаю, оставшаяся работа на тебе, — сказал Дамблдор. — А вы, — он кивнул на нас с Роном, — можете идти и обдумывать, что будет наиболее важно в предстоящем интервью. Мы с Люциусом присоединимся к вам позже. — Самое главное, чтобы Скитер написала, что с новым шрамом я все равно красавчик, — хмыкнула я и улыбнулась профессору. — Думаю, это она добавит от себя, — ответил Люциус, поворачивая голову, чтобы взглянуть мне в лицо с намеком на усмешку. — Особенно учитывая содержание ее прошлой статьи. Я прикрыла глаза, вспоминая свой летний тупизм. Ну, зато было достаточно весело. — Ладно, удачи вам с перелетом, — кивнула я Нарциссе и Драко. — И тебе, Гермиона, все это пережить. — Пережить что? — вклинился Драко. — Твой голос на протяжении пары часов, — сказал Рон и отвернулся, выходя на лестницу. Расставаться на этой ноте было не то чтобы очень мило, но сказать было нечего, поэтому я сделала несколько шагов вперед, а потом все же повернулась, бросив перед выходом через плечо: — До встречи. *** — Он просто невыносим, — плаксивым голосом говорил Рон, жуя ужасно вкусный пирог, который, однако, был настолько напихан чесноком, что запах оставлял убойный. — Зря я говорил, какой он классный. Точнее, он классный в некотором смысле, но точно не во всех. — Снейп классный, или я ослышался, — спросил Сириус, заглянувший в библиотеку, а за ним тихо зашел Ремус. — Ты бы видел его воспоминания, — сказал Рон. — Ну, мне он запретил смотреть, — ощетинился Блэк, — видимо, укладка была недостаточно идеальной. — Сириус! — воскликнул Рон и сам стушевался от громкости голоса. — Он действительно многое пережил. Если бы ты видел, то никогда бы так не говорил. Может он и несправедлив к гриффиндорцам, завышает баллы Слизням, но все-таки есть в нем хорошее, даже несмотря на то, что он выпер меня из комнаты через минуту разговора. — Не надо было делать ему комплименты, — сказала я. — Он понимает только язвительные замечания. Но не настолько язвительные, чтобы могли сильно задеть. Но не слишком глупые, чтобы его раздражали. В общем, — я махнула рукой, — это нужно почувствовать. — Он мудак. С ним невозможно иметь дела, — сказал Сириус, быстро придвигая стул и садясь. — Думаешь, я не знаю, кто издевался над ним в школе? — Это были шутки, — отмахнулся Блэк. — И откуда ты знаешь? — Охрененные шутки у вас были, — скривилась я. — Вот Малфой надо мной тоже просто шутил, когда родителей оскорблял и палочкой в лицо тыкал. — Ублюдок, — тут же выдал Сириус. — В чужом глазу соломинку увидишь, а в своем… — не стала продолжать я, сложив руки на груди. — Может вам как-то уже помириться? — спросил Рон. — Или просто меньше общаться, — неожиданно добавил Ремус. — Думаю, можно добиться нейтралитета, если вы оба постараетесь. — Думаешь, он хочет нейтралитета? — спросил Сириус с возмущением в голосе. — Ну, мы как-то более-менее ужились, — пожала я плечами. — Пара срачей, немного… — я хотела сказать «насилия», но тогда бы Блэк пошел и сделал то, что не закончила Белла, — разговоров. Неидеально, но в итоге можно жить. — Все не так уж и плохо, — снова заговорил Люпин. — Мы вместе работали в Хогвартсе, и это было тяжело, но терпимо. — Почему ты вообще это помнишь? — обратился ко мне Сириус. — Помнишь, как ругался с ним, но не помнишь, как говорил со мной. — Я не выбирал, какие воспоминания оставить, — огрызнулась я. — Я помню основные события в жизни, но не детали. И уж точно не перескажу все наши со Снейпом разговоры наизусть. — У Гарри травма, — вмешался Рон, чтобы не стало хуже. — Как ты можешь так на него наезжать? Это был парад лжи, определенно. Даже удивительно, как мы с Роном вписывались. Будто Гарри действительно пытал Волдеморт, а не я пришла почиллить в чужом теле. — Ладно, — поднял руки Блэк в капитуляции. — Прости, Гарри, я просто слишком… я на дух не переношу Снейпа, понимаешь? И он не переносит меня. И мы определенно не сможем быть друзьями. Я потерла лоб, думая о том, что что-то доказывать бесполезно. Трубадурова вот ненавидела соседка по парте, потому что он в первом классе дразнил ее за очки, и, хотя он вырос и больше ни над кем не издевался, к одиннадцатому ненависть не прошла. — Понятно, но просто лучше, — я замялась, — сдерживай себя. Может, Снейп снизойдет до того, чтобы сдержаться в ответ. После этого мы с Роном пошли в ванную почистить зубы после пирога с чесноком, и он сказал, когда агрессивно выплюнул воду изо рта: — Какие же мы лицемерные. — Как все люди, наверное, — ответила я, глядя в зеркало.