Попала

Книга про побочные эффекты меня напугала. Зелье, которое возвращает былой облик, называлось pulchritudo mortiferum, что в переводе с латинского значит «смертельная красота». И это далеко не просто пафосное название. Если использовать его редко, то опасность невелика, но если принимать на постоянной основе, то оно будет медленно убивать организм. Самое страшное то, что на разных людей оно действует по-разному. На начальной стадии, которая наступает через месяц-два использования, может быть головокружение, тошнота, кровь из носа, кошмары, галлюцинации, слабость. Далее есть три варианта: зелье может вредить внешности, уродуя, в основном вызывая преждевременное старение; магии, создавая перебои или делая мага чуть ли не сквибом; здоровью, уничтожая внутренние органы. В любом случае, при длительном применении, около года, человек может потерять все. Вишенка на торте — лечение. Точнее то, что после применения зелья более полугода, восстановиться даже на половину проблематично, а полностью невозможно. Те колдографии и описания, что я видела в книге, совершенно не вдохновляли на перевоплощение, но другого варианта пока попросту не было. Рассказывать ситуацию Дамблдору (старичку, которого так любили называть гадом со своими хитроумными планами) или Снейпу (после полученных от Гарри воспоминаний его тяжелое детство забылось и хотелось лишь прибить профессора лопатой) не особо-то и хотелось. Перебегать на сторону Волдеморта я желанием тоже не горела, хотя пару вопросиков про посмертие задать хотелось бы (вроде как братья по (не)счастью). Поделиться с такими друзьями, как Рон и Гермиона, можно чем угодно, но сказать: «Хэй, ваш друг умер не знаю как, я покуда в его теле побуду», — не очень гуманно. Поплакаться в мантию Малфою — очень привлекательный вариант с чисто теоретической точки зрения. Ибо может не понять Драко порыва геройской души и сравнить ориентацию Гарри с чистым летним небом. Оставалось молчать в тряпочку, потягивать из трубочки зелье и медленно умирать. В тот же вечер я написала мистеру Зельевару с просьбой о двойной дозе и положила в конверт деньги. На следующий день около пяти пришел ответ — маленькая деревянная коробочка с двумя бутыльками и инструкцией. Мистер Зельевар оказался Элленом В. Фрайем, что заставило мои уши налиться малиновым. Пробовать зелье одновременно очень хотелось и не хотелось. И все же я решила немного подождать, справедливо решив, что лучше умереть позже, чем раньше. В то же время меня увлекла книга о беспалочковой магии. Я прочла ее два раза, сделала множество закладок и подписей карандашом. Условно магию можно разделить на три типа. Первый, мой вариант, когда маг колдует неосознанно. Интуитивная, стихийная магия чаще всего проявляется у детей, очень редко у взрослых, когда они испытывают сильные чувства. Однако с приходом малейшего контроля интуитивная магия исчезает и проявляется в редчайших случаях. Самая распространенная — палочковая. Палочка и заклинания служат катализатором, усиливают магию, направляют ее. Однако если забрать у мага палочку, он не станет обычным человеком, хотя многим может так показаться. Все из-за того, что беспалочковая магия — третий тип — требует особых волевых усилий (а не выплескивается неосознанно, как интуитивная), к которым не привыкли нынешние колдуны, поэтому без палочки они беспомощны. Я пока, похоже, где-то застряла, потому что стихийная магия, которая проявляется у колдунчиков лет девяти, к пятнадцати утихла, а никакая другая не появилась. Это огорчало, но я была серьезно настроена обучиться магии, особенно без палочки, потому что… потому что это круто и можно наебывать взрослых волшебников, да и с Волдемортом как-то махаться надо. А если ты без слов создаешь магию, то и отразить ее сложнее, да и вон Снейп в какой-то там книге летать мог, так что и свалить смогу по-тихому. Я вспомнила кислое лицо и свисающие сосульками волосы и содрогнулась. А какой бы мужчина был, если бы помыл для разнообразия голову и спросил у Малфоя, что там нынче в тренде. Модель Гуччи, не меньше! Малфой… Я мечтательно вздохнула, вспоминая аристократический профиль и золото волос. Под сорок лет. Женат. Есть сын. Пожиратель смерти. На сей раз вздох вырвался далеко не мечтательный. Я встала, расправила плечи и глянула в зеркало. Оттуда на меня смотрел довольно симпатичный парень. Худой, но не прям дрыщ, достаточно высокий, с приятными чертами лица, но, главное, с уверенным спокойным взглядом, прямой спиной и легкой полуулыбкой, от которой собеседник сразу чувствует твое превосходство. Я расслабилась, снова превращаясь в обычного подростка с легкой сутулостью и испуганными глазами, на собственном примере убеждаясь, что далеко не красота делает человека красивым. — Харизма, где твоя харизма, Женя. Застряла между адом и раем и не может допрыгнуть до этого мира? — спросила я у отражения. — Черт возьми, да девушка из какого-нибудь Нижнего Плюева в платье из пайеток на выпускном выглядит увереннее. Ну же, давай! Я снова превратилась в Аполлона, улыбнулась, отошла от зеркала с мыслью остаться такой навсегда, но уже через три минуты, скорчившись, сидела над книжкой, за один раз откусывая две трети бутерброда. Уже совсем скоро мне нужно будет ехать в Хогвартс, и я тщетно пыталась выучить хоть какой-то материал. Благо, воспоминания Гарри с первых курсов по-тихому заполняли мою голову, но они не давали полных знаний, скорее ощущение «где-то я это читала». О магии я старалась вообще не думать. Махать палкой вне школы запрещено, и я предвидела фурор, который произведет Гарри Поттер, забывший за лето все, что учил четыре года. А беспалочковая магия, видимо, из-за относительной старости, мне совершенно не давалась: попробуй заставь поверить подростка в свои силы. Я дочитала главу и закрыла книгу. Завтра, тридцатого августа, перед школой, я хотела снова наведаться в Косой Переулок, и сегодня, ближе к двенадцати, решила опробовать зелье. От этого живот сводило, а мысли всегда возвращались к заветному бутыльку. Портить внешность, здоровье или магию, с которой у меня и так проблемы, не было никакого желания. От мысли, что к концу года я стану больным слабым уродом, становилось дурно, но от того, что я заявлюсь в Хогвартс со своей новой внешностью, пройду девять кругов обследований, мозгопрочищение от Снейпа, миллион разговоров за спиной, поддержку или презрение друзей, вопросы, на которые я не смогу дать ответ, разоблачение, которое станет неизбежным, становилось еще дурнее. Я, как типичный наркоша, надеялась, что смогу спрыгнуть. Как я это сделаю, как объясню шрам и глаза, было неясно, но зелье было самым простым способом. Я спустилась на кухню, налила на донышко стакана воды и вернулась к себе. Там пипеткой капнула в прозрачную гладь три капли красной субстанции, и вода, к моему удивлению, окрасилась в черный. — Каламбур какой-то, — сказала я. Черный идеально подходил к названию зелья. Я вдохнула поглубже, поднесла дрожащий стакан ко рту, потом отпрянула, выругалась и залпом выпила зелье. Оно было точь в точь как водка. Просто суровое русское зелье, но смеяться не хотелось. Перед глазами, несмотря на очки, начала расплываться комната. Я уже успела подумать, что мистер Зельевар — продажная тварь, которая хочет убить нацгероя, как зрение вернулось. Я подбежала к зеркалу и чуть не завизжала. На лбу был маленький аккуратненький шрамик в форме молнии, а в глазах плескалась зелень. В сравнении с тем, что было, Гарри стал обычным. Можно идти в Косой Переулок, не боясь встретить старых знакомых, которые впадут в шоковое состояние от новой «пластики» Поттера, открыто покупать любые вещи, общаться с людьми, скромно представляясь «национальным героем магического мира, мальчиком-который-выжил Гарри Поттером». Да, завтра должен быть очень веселый день.