Попала

Набрать мышечную массу с нуля оказалось непростым делом: по утрам тело жутко ломило. С каждым днем я открывала новую мышцу, например, до этого я даже не догадывалась, что от бега, прыжков и приседаний может болеть попа и спина. Зато постоянное ощущение ломоты везде, где можно, подработка в книжном магазине с восьми до трех и гора учебников, которые я даже начала немного понимать, отвлекали от мыслей о прошлой жизни. Но все усложнялось от того, что наравне с воспоминаниями Гарри я получала порцию ночных кошмаров. Чаще всего меня в разных местах сбивала машина, а лоб встречался с землей. Хотя один раз мне приснилась мама, она разговаривала со мной, плакала. Все это было так реально, что выбило из колеи больше, чем кошмары. Мне будто показали конфету, а потом кинули в грязь, гаденько хихикая. Впрочем, появились в жизни и положительные моменты. После случая с Дадли дядя Вернон пытался вправить мне мозги, но не увидел раскаянья в глазах. Более того, он не заметил ни изменения цвета, ни размера зрачков, но я слышала, как он говорил тете про «ненормальный жуткий взгляд». После этого Дурсли стали относиться к бедной сиротке терпимее, хотя мы все еще часто переругивались, показывая характер. А я до сих пор не разобралась с магией, потому что ничего странного больше не происходило, а свечка, на которой я тренировалась, так и не была зажжена. Деньги от подработки, которые выдавали каждый день, приносили в жизни радость и хорошее настроение. В секонде я купила классные майки, широкие штаны, ремень, высокие ботинки. Но в глубине души очень надеялась, что вскоре узнаю дорогу к Косому Переулку и буду купаться в золотых монетах. А так же было бы неплохо понять, как добраться до платформы девять и три четверти, потому что спрашивать об этом Рона или Гермиону было, мягко говоря, палевно. Кстати, о них. Благодаря отрывкам из снов я немного узнала о «старых друзьях», хотя понимала, что не помню слишком много и, если они начнут с ностальгией вспоминать шашлычки у озера, я смогу лишь поддакивать и нервно дергаться. Поэтому все письма были зачитаны до дыр, а на отдельных листиках можно было найти все, что я помнила о них и о мире в целом. Учителя в моих снах тоже иногда появлялись, и влажные мечты о Снейпе разбились о каменную стену. Он был типичной математичкой из России, по внешнему виду затерявшуюся в семидесятых и не имеющую ничего лишнего: ни доброты, ни сострадания, ни жалости. Моя скандальная натура подвывала от восторга, предвкушая грандиозные столкновения. И в то же время осторожная гуманная часть моей души обреченно вздыхала, потому что именно ей придется разгребать последствия. Сегодняшнее утро началось с будильника в семь и моего дурного настроения. Всю ночь я, пробившая правое ухо (потому что с деньгами появилось желание украшать себя, а у Гарри-аристократа-из-Хабаровска точно должна была быть сережка), спала на нелюбимом левом боку и, соответственно, отмахивалась от кошмаров не так профессионально, как обычно. С матерным ворчанием я надела очки и села на кровать. От звука будильника проснулась Хедвиг, она смотрела на меня одним медленно закрывающимся глазом. Сползая с кровати, я прикидывала, что надену на работу, и открыла шкаф в предвкушении нового лука от «Russian&glubinka», но встретилась с отражением в зеркале и скривилась. Похоже кое-что из прошлой жизни все-таки переправилось в этот мир, потому что на щеке Гарри красовался прыщ. — Счастливы вместе, — пробурчала я и полезла в шкаф за одеждой. Я выудила с полки новые штаны, ради которых обошла все магазины, майку с рисунком чьего-то очень большого глаза и рубашку в клеточку (одна из тех, что достались мне от Дадли). Она была мне невероятно огромна и визуально делала тело еще худее. Да, со вкусом у меня были проблемы. — Приносим в этот мир оверсайз, — усмехалась я, каждый раз глядя на себя в зеркало. Лоб, как всегда, я закрыла челкой. Хотелось поскорее найти решение проблемы со шрамом и глазами, чтобы зачесать волосы назад и стать первым парнем на деревне. Вот Драко офигеет! А если немного о Драко, то он, похоже, Гарри особо не интересовал, потому что всплывал во снах очень редко и обычно сопровождался чувством «опять приперся докапываться, отвали уже». Что само по себе было странно (ладно, не странно, потому что Гарри не сох по мальчикам), ибо красота Малфоя в книге была явно приуменьшена, и на его фоне Гарри смотрелся как работник каких-нибудь плантаций. Волосы Драко были настолько светлы, что, ни отливай при свете золотом, я бы приняла его за альбиноса, кожа была почти белой, прозрачной, черты лица, фигура, руки тонкими и изящными (мне с широкими скулами и волевым подбородком эти слова были незнакомы). Короче говоря, кажется, я нашла себе краша. Только в душе шевелился червячок сомнений, что Малфой, услышав: «Я, это, Евгения в теле Гарри. Го встречаться», — расплачется от радости и прыгнет ко мне в объятия. Тетя Петунья подозвала всех к столу. С некоторых пор я подходила под определение «все», и, хотя дяде Вернону это категорически не нравилось, он потирал спину, вспоминая удар о пол, смотрел на жену и, скрипя зубами, терпел меня. Дадли после того, как Гарри перестал испуганно пялиться и за каждую гадость начал возвращать вдвое больше, кажется, даже проникся уважением. Правда, пока уважением в минус десятой степени, но это не так уж и важно. Главное, в доме Дурслей стало терпимо жить. После завтрака осталось около сорока минут до восьми. Я снова заперлась в комнате. Хедвиг сонно и обреченно наблюдала, как я ставлю на стол свечу и неплодотворно работаю над своими магическими способностями. Впрочем, как только входная дверь хлопнула, я оторвала пронзительный взгляд от фитиля и сбежала вниз по лестнице к спальне Дурслей. Там, у зеркала, стоял Он! Тональный крем. Воровато оглянувшись, проверяя, точно ли Дадли ушел на тренировку, я открутила крышечку крема и капнула сначала на руку, а потом намазал на прыщик. Цвет подошел неидеально, но не выделялся так, будто меня случайно испачкали мелом или углем. Я поставила баночку на место, снова забежала в комнату, схватила поясную сумку, отправила Хедвиг воздушный поцелуйчик и побежала на работу. Миссис Стронг клевала носом на стуле и встрепенулась от стука в дверь. Она была сильной женщиной с железным характером и часто вызывала раздражение. В такие моменты я вспоминала о ее слабости: Луиза была совой. Не в прямом смысле, нет, просто до двух часов дня от нее можно было добиться только невнятного мычания и тихого посапывания. Раньше по утрам работал ее муж, но, как Стронг рассказала мне однажды, он скончался от рака, и теперь я стояла на его месте с восьми до трех. В этом книжном магазинчике можно было найти что угодно, поэтому покупатели заходили постоянно. Я работала не покладая рук, улыбаясь и сыпя комплименты, заверяя дам, что они очень начитанны и привлекательны, и незаметно поднимая самооценку мужчинам. Некоторые люди, конечно, не велись на сладкие речи, которые я заливала в их уши, приторную улыбку и глаза, становившиеся в такие моменты маслянистым, но при этом остающимися такими же наркоманскими (бабушки любили поругать меня из-за зрачков). Миссис Стронг только фыркала. Она откровенно недолюбливала меня и мои методы, но не могла не признать их действенности. Мне самой было неприятно от лести и бесконечных натянутых улыбок. Гарри наверняка действовал бы совершенно по-другому (и все еще находился под гнетом Дурслей), но я, Женя Козлова, хотела занять место под солнцем, и комплименты незнакомым людям — не то, из-за чего стоит отказаться от мечты. Миссис Стронг открыла мне двери, сонно поздоровалась, указала рукой на кассу и пошла наверх. До открытия было еще пятнадцать минут, и я пыталась вспомнить, что мне снилось. Мама готовит обед. Папа читает книгу. Брат играет в Counter-Strike, одновременно наедая лишние килограммы. Я отчего-то не сижу в телефоне, а разглядываю семейную идиллию. Блаженно щуря глаза, залипаю в счастливых минутах, тянущихся долго-долго. Звонит звонок. Мама просит открыть. На пороге стоит незнакомый мужчина, он протягивает руку, зовет с собой, и я иду следом, будто все, что происходит, совершенно естественно. Мужчина просит подождать, я оглядываюсь. Вокруг дома, синее небо, цветы в клумбах, а снизу, под ногами, чертовы полоски зебры. Я бросаюсь бежать, но ноги еле-еле двигаются. Мужчина сидит за рулем, примеряясь, как бы поточнее меня переехать, и жмет на газ. Я тогда проснулась в холодном поту и еще долго утирала сопли полотенечком, прежде чем заснуть. А потом… От того, что было потом, я чуть не завизжала на весь магазин ультразвуком, как тупейшая представительница современной молодежи, потому что мне снилось, как Гарри попал в Дырявый котел, а оттуда в Косой Переулок. Мечтая о горочках золотых монеток, я улыбалась покупателям особо старательно и даже не заметила, как пролетел день. Из книжного вышла счастливая и сразу пошла тренироваться, чтобы до приезда Дурслей заскочить в магазины. На турниках я подтягивалась особо рьяно, потому что спустя две недели уже чувствовала результат. Конечно, мышцы не выросли, как грибы после дождя, но я ощущала, что тело крепнет, и это чувство силы мне очень нравилось. Но на сей раз на площадке я провела немного времени, потому что впереди были другие дела. За шестнадцать дней работы я собрала сто двадцать фунтов без учета расходов на одежду и планировала преобразить свою внешность от и до, поэтому пошла на грандиозный шопинг. Большинство покупок были бюджетными, часть одежды я взяла из секонд-хенда, украшения с барахолки, косметику подешевле, но это было неважно для моих грандиозных планов. Идя к дому, я еще раз прокручивала в голове план. Все в нем было идеально, только вот не надо быть гением, чтобы понять: даже если Гарри будет выглядеть как Гарри, но не сможет нормально махнуть палкой на уроке, в головы окружающих закрадутся подозрения. Я подошла к дому, понимая, что опять буду безрезультатно сидеть над свечкой, и вздохнула. Открыла ключом входную дверь, думая о чертовом огне, и перед дверью в комнату услышала уханье Хедвиг. Я вошла внутрь. Там, на тумбочке у кровати, на дерево капнул воск из горящей свечи…