Песок времени рассыпали ладони

••• У Гарри леденели руки. Он стоял на пороге небольшого особняка в тихом переулке и не мог пересилить себя и переступить порог. Сегодня он специально мало колдовал, собирая всю магию, чтобы вплести нужные команды в и без того нестабильный разум Матео, только надеясь, что все закончится как надо. А надо было немало: горячее желание мужчины удалить весь компромат и уехать из города как можно дальше, желательно на Аляску, например, исследовать пингвинов или бороздить на паруснике воды Карибского моря. Вроде, Матео даже заикался однажды об этом в своих наркотических грезах, правда, желал он там быть именно с ним. В любом случае, Тео нужно было оторвать от самого Гарри и заставить покинуть город. Сможет ли он? Или по итогу на месте Тео окажется пускающий слюни идиот, а он сам снова кинется в бега уже от магловских властей? Тогда Виктору больше не нужно звонить, чтобы не втягивать его в неразбериху, которая обязательно потянется за Гарри. Но тогда он снова… подведет вампира. Меньшее зло? Парень постоял еще с минуту в мучительных раздумьях и позвонил в неприметную дверь черного хода, вытирая влажные ладони о ткань темных брюк. Он не хотел идти пафосными парадными ступенями к высоким колоннам фасада. Или звонить в оглушающе раскатистый звонок, который, казалось, был слышен на весь перекресток. Мысль, что он пришел на казнь, никак не желала его отпустить. — Заходи, Бель. Ты пришел! — сверкнул улыбкой этот знакомый ему крупный рыжеволосый парень, затаскивая за руку в дом и сам едва не теряя равновесие, — я уже перестал надеяться, что ты появишься. Хотя… Он запнулся в словах и ногах одновременно, хватаясь за косяк вычурной арки. Оглянулся, проверяя, идет ли Гарри следом за ним. — Хотя… — протянул Матео, — свое слово ты держишь. Беллами, мой… ты же мой… да? Раз пришел. Давно не приходил. И пришел. Я… я готовился… Он махнул рукой в сторону спальни, а потом повернулся, опираясь плечом в стену и раскрывая руки. — Ты пришел ко мне сам — я рад. — Пришел, — кивнул Гарри, падая в кресло. — Поговорить надо. Садись. Матео, качнувшись в сторону, оттолкнулся — его снова немного повело, но в кресло он попал, падая и буквально растекаясь по нему, охнув и схватившись за голову. — Сейчас, Бель, подожди пару минут, я только сейчас принял. Слегка не рассчитал… — его голос был не совсем внятным, — я хотел… я разозлился на тебя… а ты пришел. Почему я был так зол? Он повернул голову к Гарри, отнимая руки от лица и растерянно глядя на него. — Почему я злился? — Ты всегда злишься, — мягко отозвался Гарри. — Ты злишься, я — злюсь. И ничего хорошего у нас не выходит. Это неправильно, Тео. Совсем неправильно. — Нет, Бель, — замотал головой Матео, — ты злишься, но это не страшно. Я люблю тебя, мелкий ты злобный фейри, сияющий в свете луны. Ты сам как лунный свет, Бель. Мой лунный свет. Меня околдовал... Мужчина поднялся, снова шатаясь, но к Гарри шел уже вполне уверенно, упав только перед креслом, где скованно сидел парень, зажав ладони между коленей. Матео тронул его за локоть, потянув на себя, чтобы поцеловать. Его глаза влажно блестели и казались стеклянными, как у плюшевой игрушки. Руки, сжимающие его за рукав, подрагивали. Гарри понимал, что не в силах оттягивать, снова пережидая радушие, сменяющееся гневом, а потом глазами побитого щенка, чтобы они снова стали колкими и злыми, превратившись в дикую с трудом выносимую им страсть. — Матео, — тихо позвал Гарри, — посмотри на меня. Империо. Последнее слово он прошептал едва слышно — слова вырывались с трудом и казались такими же сухими как губы. Пристальный взгляд в почерневшие глаза, взмах пальцами в знакомом отработанном жесте — и он проваливается в эту вязкую и не совсем осмысленную черноту, но тщательно выговаривая каждое слово, произносит: — Я не нужен тебе — я лишний. Уезжай. Уезжай из города, куда хочешь. На Аляску или на Карибы. Туда, где ты всегда хотел побывать. Оставь меня здесь: я незначительный мусор и не стою тебя. Я не нужен тебе, я не подхожу тебе, слышишь? Удали все воспоминания обо мне, удали все записи со мной. Удали их полностью. Собери вещи и уезжай, Матео. Уезжай, куда ты хочешь и будь счастлив. Тебе это нужно. Так будет лучше. Лучше для тебя, слышишь? — Лучше? — Матео сидел, молча уставившись ему в глаза, но на последних словах дрогнул, резко отшатываясь, — лучше?! Он взревел, вскакивая с ковра одним резким движением. — Лучше для кого, Бель? Я не уеду! Я вспомнил, почему я злился! Ты! Это все ты! Ты хочешь меня бросить — и я тебе этого не позволю! Он схватил Гарри за куртку, вытаскивая из низкого кресла. — Матео, нет! — Гарри растерянно взмахнул руками, падая на колени. — Империо! Его голос звучал громче, но попытка говорить уверенно провалилась — он совсем забыл, что это проклятие легче всего было накладывать на постороннего. А значит, было верно и обратное: на человека, к которому заклинающий испытывал эмоции, чары ложились не так гладко. А если вспомнить еще про наркотики и мозг зависимого, у которого он итак набекрень? — Империо! Отпусти меня! Успокойся! — Нет! — зарычал Матео, — я не отпущу тебя, Бель! Никогда не отпущу, слышишь? Он тряс его, держа на весу. — Ты мой! И никуда ты от меня не денешься, слышишь? Я зол. Да… Мужчина бросил его на ковер, начиная ходить кругами, держась за голову. — Я злюсь. Ты уехал. Я был у тебя. Ты не живешь там больше. С кем ты живешь, отвечай мне! С кем ты живешь?! Он начал орать эту фразу снова и снова, пытаясь поднять упавшего и ошеломленного Гарри. Проклятие не действовало, сколько бы он не вкладывал сил, оно словно вода стекало с Матео, не влияя на него так, как ожидалось. — Ты мне изменяешь, да? Поэтому ты хочешь, чтобы я ушел, да? — он тряс Гарри словно тряпичную куклу, — всю душу мне вывернул! Всего меня вывернул, шлюха! Я же люблю тебя, Беллами! Ты мой! Всегда будешь моим! Он в ярости начал рвать на нем одежду. — Моим! — рычал он, — больше ничьим, слышишь! Только моим! — Нет! Прекрати! Гарри не мог этого больше терпеть. Не сегодня. Не после того… Одна мысль, что его снова начнут касаться эти руки в самых сокровенных местах, вызывала неконтролируемое омерзение и какой-то первобытный ужас. Сопротивляясь сильнее, он пытался его вырубить, но сколько бы он его не бил, это не давало никакого эффекта. Парень вообще не чувствовал боли: слишком крупный, он с легкостью прижимал Гарри к полу, стискивая длинными пальцами за горло. — Ненавижу тебя, пусти! — захрипел Гарри от отчаяния, — не прикасайся ко мне! Не прикасайся ко мне никогда больше! Он пытался оторвать от себя чужую руку. С трудом смог вывернуться и оттолкнуть угрозу. Гарри вскочил на ноги, избегая новой хватки сильных мускулистых рук. Несмотря на наркотики Матео не потерял свою набранную в качалках форму и определенную ловкость движений. — Убирайся ко всем чертям, Матео. Я больше не хочу тебя видеть никогда! — рявкнул Гарри, забегая за стол и кидаясь к двери. — Ты нашел кого-то другого, да? — Матео казался невменяемым. — Я же старался. Старался, Бель. Я же просил прощения! Я хотел все по-другому! А ты со мной так… Он махал руками, и слезы текли по его искаженному страданием лицу. Куртка треснула, когда его с силой бросили на пол так, что Гарри ударился затылком о перевернутый стол, на мгновения потеряв сознание. В расстегнутом вороте на шее показался край свежего белого пластыря. — Ты мне изменил, тварь. Я знаю! — Матео разорвал ворот дальше, пытаясь обнаружить следы измены и пальцами пытаясь содрать подозрительный пластырь. — Ты не будешь больше ничьим, слышишь! Только моим! Я прав, да? Увидев ошарашенные от такого поворота синие глаза лежащего на ковре парня, он разъярился еще больше. Гарри попытался встать, держась рукой за крышку столика за собой. Что-то говорить было бесполезно, оправдываться — тем более. — Ах ты тварь ебучая! Сука! Ты мне изменил?! Почему молчишь? Поэтому ты хочешь выкинуть меня, да?! — мысли Матео снова пошли по известному кругу. Он толкнул Гарри снова, и парень упал, не сумев удержаться на ногах. А дальше все словно смазалось. — Не позволю!!! Шлюха! Ты никуда не уйдешь! Матео начал бить его ногами, и Гарри оставалось только сжаться, закрыться от него, потому что боль от ударов, гневное красное лицо и громкий ревущий голос стали множиться, расслаиваться и звучать десятком разных, но очень знакомых нот. Он уже не видел перед собой Матео, его заслонил Вернон с поднятым в руке ремнем, Дадли с крепким сжатым кулаком и улыбкой предвкушения. Гарри слышал отдаленные яростные крики, уже не разбирая слов — в сознании мелькал даже Том с его повторяющимся «Круцио!» и сумасшедший смех Беллы на фоне. Отчего-то помнился только он. Его глаза закрылись и осознание себя в настоящем затерялось среди теней собственного прошлого. Удары сыпались со всех сторон, обжигая тело, рассекая кожу, проникая до самых внутренностей, отдаваясь многократным эхом тупой боли. Она ослепляла, поражала так, что он перестал ощущать себя цельным, став пылающей звездой, которая распадалась на отдельные куски, и тут же перерождаясь в сверхновую. А дальше его поглотила черная дыра, засосав в себя сознание и вывернув тело в антиматерию. Очнулся он не понимая, где находится и что с ним произошло. Все было сырым — руки, голова, тело. Нос не дышал, и воздух со свистом проходил сквозь сжатую в судороге челюсть. Боль пульсировала так интенсивно, что заслоняла собой все остальные ощущения. Он подвигал рукой, в слепую шаря пальцами по полу вокруг. Ковер, слабый свет. Это упавшая со столика лампа? Он лежал в куче хрустящих осколков. Гарри попробовал подтянуться на руках, слыша монотонное гудение. Мычание? Голова повернулась будто у шарнирной куклы. Он все конечности так и ощущал, едва поворачивая в суставах, почти со скрипом. В углу сжалась темная шевелящаяся груда. Матео? Боггарт? Смерть? Гарри вытер кровь, заливающую глаза. Проморгался. Матео. Парень сидел, сжавшись в углу и выл на тихой высокой ноте. «Убил. Убил. Я его убил». — Он тянул это невыносимо как прибор в медицинской палате, в одной едва слышной тональности. Гарри едва разбирал в этом скулении слова. Дышать получалось поверхностно, любое движение вызывало дрожь, холодный пот и противный захлебывающийся кашель. Голова ударилась об пол, и он снова потерял ориентацию в пространстве. Закрыл глаза, пытаясь думать. Жаль, Матео нельзя выдернуть из розетки и заставить заткнуться. Поколдовал, однако. Вывернул ему мозги наоборот. Это сам Матео его едва не «заимперил» так, что встреча со смертью замаячила еще ближе, чем в его каморке, когда его вытащил оттуда Виктор. Виктор. Гарри подумал о вампире. Подумал о том, чтобы все оставить как есть и просто промедлить. Ничего не делать — это ведь не считается нарушением обещания, правда? Матео был безумен сейчас. Он его почти убил. На душе скребло и выворачивало. Нельзя так. Он Виктору обещал, да еще сегодня... Гарри закашлялся, сплевывая с губ кровавые пузыри. Вампир может не успеть. Телефон. Где его чертов телефон? Гарри вспомнил, что расплавил его несколько дней назад. Телефон Матео валялся под ножкой опрокинутого кресла. Дотянется? Гарри сцепив зубы потянулся дрожащими перемазанными кровью пальцами к серебристой поверхности. Пароль он знал, как и номер Виктора. Чертова эйдетическая память мешала ему забить на эти крошечные усилия и отключиться. Получается, их новая встреча снова связана с болью, кровью и травмами. Виктор, прости. Он набрал непослушными пальцами цифры и положил гаджет на пол, наклонив к нему ухо. Длинные гудки. Один. Второй. Третий… — Слушаю, Ван Арт, — раздался сухой колючий голос. «Значит, ты именно так говоришь с посторонними?» — Гарри усмехнулся, внезапно осознав, что Ван Арт всегда был с ним или нейтрален, или странно мягок. Хлоп-к. Он выходит из машины? — Вик… Голос в динамике дрогнул, стремительно меняясь: — Что случилось, Беллами? Где ты?! — Особняк. Кросс-роуд и тридцать вторая. Семнадцать. Белые колонны, три этажа. — Гарри выдавливал слова через силу, делая между ними паузы и дыша с влажным хрипом. Он закашлялся и застонал, сворачиваясь на боку вокруг телефона. — Прости меня, Вик. Тут…. — он замялся, закрывая глаза, — …тут много крови. Очень. Я… облажался. — Беллами, я еду. Не отключайся. «Только посмей», — прозвучало тихое и злое, но Гарри подумал, что ему это показалось. Зато он явно услышал, как хлопнула дверь и взвизгнули шины на асфальте, а еще приглушенный разговор: вампир был не один. Последнее указание Виктора врезалось в память, и Гарри держался изо всех сил. Ловил уплывающее сознание и возвращался в реальность, пытаясь дышать медленно и неглубоко, чтобы снова не задыхаться, царапая ногтями пол под тихий скулеж из угла. Он надеялся, что Вик успеет, не ради него. Нет. Ради самого вампира. Отчего-то Гарри знал, что его смерть огорчит Ван Арта, который вложил столько труда, чтобы этого избежать. Умереть до его приезда казалось предательством по отношению к его усилиям. Пульс в чужих руках? Биение жизни медленно угасало. Стараться оказалось тяжело. Гарри замерзал, уже не осознавая границ вымысла и реальности. «Может, он не умрет?» — посетила его странная непривычная мысль, вернее больше поразило желание, что за ней стояло — он не хотел этого забытья навечно? Встречи с теми, кто мог дать ему определенность существования? Сейчас он думал только о Викторе, невозможном вампире с проницательными черными глазами и мягким глубоким, как океан, голосом. Он не хотел его огорчить. Матео все так же выл в углу, сжавшись в плотном клубке. Гарри не мог осознать, сколько времени прошло, когда дверь вынесло с грохотом, и раздались быстрые легкие шаги. — Ого, сколько крови, — звонкий голос присвистнул, и отдалился, — ты знаешь, Вик. Я пас. Это у тебя выдержка стальная, как и… хм… Вошедший не договорил, на что-то отвлекшись. — Бери второго и уматывай, — Гарри узнал голос Виктора и улыбнулся, не в силах разлепить веки. Теперь все будет в порядке. Он не мог сопротивляться надвигающейся черноте, потерявшись в ней окончательно. Он не слышал, как над ним склонилась тень с тихим шепотом: «Дыши, мальчик, давай. Ты сильный. Ты справишься». Его грудь ритмично сдавливали, с усилием прокачивая воздух, но результата не было. — Ох, а это оказывается мальчик, а я было подумал, что милая симпатичная девочка, — сказал второй. Он еще не ушел, подбираясь к Матео. Показное ехидство, разлитое, чтобы скрыть нервозность — Гарри бы такое вряд ли оскорбило. — Дастин, убирайся! — голос Виктора звучал угрожающе, пока он, стоя на коленях, качал сердце. — Все, Вик, удаляюсь! Не злись. Тут дышать просто невозможно, — другой вампир вытащил упирающегося Матео, въехал кулаком в дергающееся лицо, наконец вырубив виновника безобразия. Он перекинул его через плечо и взбежал поступеням наверх. Через пару минут снова заглянув в гостиную: — Тебе что-то нужно? Вызвать скорую? — Не успеют. Надо везти самим, — Виктор прислушивался, продолжая давить на грудь ладонями с выверенностью машины. Снова и снова. Его лицо ничего не выражало, он весь превратился в идеально действующий механизм. — Заведу пока для тебя машину, — кивнул Дастин, надеясь, что она им все же понадобится. Ему не хотелось, чтобы Виктор снова впал в жуткую меланхолию, оплакивая очередного смертного. ••• Гарри очнулся в знакомой ему палате под писк таких же до отвращения знакомых ему приборов. Единственное отличие заключалось в том, что в этот раз палата пустой не была: Виктор сидел в кресле, листая книгу в знакомой обложке. Пропасть, рожь и детишки. Что ж, Виктор удачно исполнил роль Холдена, вытащив его из пропасти снова. Гарри сглотнул, выдыхая с большим шумом, что привлекло внимание вампира. Виктор вскинул голову, прожигая Гарри темным нечитаемым взглядом. Молчание давило. Гарри не знал, что сказать, наблюдая за ним сквозь прищур ресниц. — Две недели назад ты сказал, что все под твоим контролем, — тихо начал Виктор, и Гарри стиснул пальцами край одеяла — несмотря на идеально спокойный тон, он чувствовал, что мужчина в бешенстве. Ван Арт сделал паузу, наблюдая за Гарри. «Две? Две недели?! Охренеть, я сонная лягушка!» — Гарри втянул воздух сквозь зубы и закашлялся. Глубоко дышать не получалось и сейчас — ребра были плотно перемотаны, а нога и рука — в гипсе. — Да, Беллами, — ответил вампир на невысказанный вопрос, — две, и одну из них ты провел здесь в палате интенсивной терапии. В коме. Мужчина отложил книгу и сцепил пальцы в замок, небрежно сложив их перед собой. — Пока ты окончательно не поправишься и не покажешь мне, что действительно можешь что-то решать, контроль я полностью возьму на себя. Ноэль выпишет тебя нескоро. Сам до этого момента ты никуда не уйдешь, ты меня понимаешь? — Виктор говорил медленным ровным тоном. — Кивни, если ты готов подчиниться. Это моя плата за твое спасение. Я не хочу тратить свои силы на того, кого не заботит ни своя жизнь, ни чужие усилия. Как ты говорил… «спасение порицаемо самими спасенными?» Виктор сделал паузу. — А дальше мы поступим следующим образом. Первый вариант таков: ты можешь прямо сейчас сказать мне отвалить, — последнее слово мужчина произнес медленно, словно пробуя на вкус нехарактерное для его речи выражение, — и я... хм, послушаюсь. Гарри показалось, что это слово он тоже произносил впервые. Он продолжил, выдержав паузу. — Я встану из этого кресла и уйду, больше тебя не беспокоя, а ключи от комнат ты оставишь, как и в прошлый раз, когда решишь, что пришел в себя и готов двигаться дальше своим путем, но без моего участия. Тогда я не сорвусь ни на один звонок, откажусь от любой встречи, пройду мимо, если тебя будут снова пить вампиры или переезжать на шоссе машины. Спасением, этим неблагодарным делом, как ты мне ясно указал, больше я заниматься не стану. Вампир повторился, и Гарри понял, насколько задели его брошенные в той аудитории слова. — Или второй вариант, в котором ты доверяешь мне и моим решениям: вверяешь заботу о себе, и я отвечаю за твою жизнь и имею решающее право голоса во всем. А ты станешь мне… послушным. — Виктор пристально смотрел на Гарри, сканируя взглядом даже самые незначительные реакции. — Итак, я обрисовал варианты и жду твоего решения прямо сейчас. — Я… — Гарри закашлялся, и Виктор бесшумно встал, доставая стакан с водой и помогая сделать несколько глотков, придержав за спину. — Медленнее, Беллами, вот так. Хороший мальчик, — прозвучало так тихо, что Гарри засомневался, что услышал именно это. Его помраченному сознанию такое могло только послышаться. Слишком не вязался этот мягкий едва слышный тон с тем равнодушно-холодным, обезличенным, пока Виктор перечислял варианты. И Гарри знал, стоит выбрать первый, как он увидит Ван Арта в последний раз. Хотел ли он именно этого? Гарри прислушался к себе и понял, что обрывать их неоднократно случайное знакомство он бы не хотел. Правда, и продолжать его в том же ключе — тоже. Спасение, кровь и травмы — отвратительная основа для любых взаимоотношений, особенно с вампиром и на регулярной основе. Злость Виктора он понимал: тот спасал его каждый раз не зная, чем все закончится. В том классе он же начал именно с этого — «я держал биение жизни в своих руках…» и ни черта не контролировал. Для такого как Виктор это было… ошеломляюще неприятно. Самого бы Гарри это достало бы до печенок — богатый прошлый опыт мог дать ему полноценную картину, что творилось в душе этого неприступного мужчины, если тот к нему хоть на унцию привязался. А чем еще объяснить все эти попытки спасения, опеки и заботы? — Итак, — вампир вернулся в кресло, глядя на опутанного проводами парня. Странно, но писк приборов его не раздражал, — я тебя слушаю. — Я тебе позвонил вопреки всему, — хрипло выдавил Гарри, — Попросил о помощи. Сам. Он прикрыл глаза, пережидая головокружение. — Было бы глупо сейчас дергаться, не думаешь? Я запутался, Виктор. Я вообще не знаю, чего я хочу. Сдохнуть — было бы первым выбором. Но именно тебе я дал слово. Мое слово — это все, что у меня осталось. И жаль, что я не смог разрешить ситуацию мирно, как хотел. В другой раз… — Другого раза не будет, если ты примешь мое предложение, потому что я буду решать, что происходит в твоей жизни, — качнул головой Виктор, и густая челка волнами упала на его лицо, скрывая выражение глаз. — В ином случае, не трудись договаривать, меня это не должно касаться. Итак, твое решение? — Я не хочу, чтобы ты ушел, — спустя минуты мучительного раздумья ответил Гарри и замолчал. — А теперь скажи это яснее. — Я буду послушным, Виктор, — немного помолчав, подтвердил Гарри, точно понимая, что именно эти слова вампир желал услышать, — я постараюсь. Даю слово. — Предупрежу сразу — я не терплю, когда меня не слушаются, — нарушил молчание Виктор, — я понимаю, привыкнуть будет сложно. Ты взрослый человек, с характером. Но если решишь остаться в моей жизни, Беллами, то значит будь готов принять меня таким, какой я есть. Последние события вывели мою доминирующую и властную сторону слишком резко. Я отказываюсь играть в догонялки со смертью, вырывая у нее твою жизнь снова и снова. Стоит мне подумать, что в следующий раз я не успею… Вампир замолк, стискивая челюсти и пережидая непонятную Гарри эмоцию. Парень опустил глаза на руки, пытаясь подсчитать сколько раз Виктор видел его без ран и крови из всех дней, что они спонтанно сталкивались. Получалась крайне удручающая и нездоровая статистика. — Это значит, если ты останешься, ты будешь стараться. — Я согласен, — сказал Гарри, осторожно прикусывая край губы. Они почти зажили, но Гарри помнил свой разбитый рот, с которым он пытался говорить по телефону. — Я рад, что ты понимаешь, насколько мне это будет непросто. Но я буду прилагать усилия. Он замолчал, рассматривая руки в синяках, особенно ту из них, что оказалась в гипсе. Эта больничная одежда его бесила до одури, но сейчас он не мог ничего с ней поделать. Магия едва в нем теплилась. Это из-за его травм и слабости? Будь с ней все в порядке, они определенно заживали бы быстрее. — Ты не запрешь меня? — внезапно выдал Гарри, не в силах сдержать свой единственный страх. — Нет, — удивился Виктор, — тебя невозможно удержать, как и ртуть. Стоит сжать кулак, как она ускользнет. Ее можно держать только на открытой ладони. Странно, но этот образ Гарри успокоил, и он смог расслабить сведенные в напряжении скулы и открыто посмотреть вампиру в лицо. — Помни, — негромко добавил Виктор, — ты послушен прежде всего потому, что сам так решил и пока хочешь этого. Это не останется неоцененным. Гарри слабо улыбнулся. Этот поворот его не так тяготил, как он боялся. Все же Виктор — не Матео. Вряд ли будет хуже, чем уже с ним бывало, ведь так? Он зевнул, теряя мысль. В любом случае, отчего-то рядом с Виктором Гарри уже ощущал какое-то подобие безопасности и комфорта. Оставалось уточнить последнее. — Виктор, это билет в один конец? Или, если у нас не получится, я смогу уйти? — Ты всегда сможешь уйти, но только один раз. Удобной гаванью на постоянной основе я для тебя не буду. Гарри кивнул, снова зевая. — Спи, Беллами, я зайду позже, — сказал мужчина, закрывая жалюзи от яркого света окна. — Мне нужно сообщить в академию. — Нет, я уведомил руководство о твоей ситуации. Они пожелали выздоровления, и сейчас ты в отпуске по болезни. Хэнк и Мия тоже предупреждены. — Виктор, — тихо позвал его Гарри, стараясь не отключиться раньше, чем закончит, — я благодарен тебе. И я ценю, что ты меня спасал. Виктор кивнул, показав, что услышал Гарри, и вышел, тихо затворив дверь. — Как ты? — спросил его Ноэль, аккуратно касаясь его плеча. — Идем ко мне, там тебя Дастин ждет. — Нормально, отец, — голос Виктора был безмятежно спокоен. Они шли по коридорам больницы, тихо переговариваясь. — Тебе нужно сходить на охоту, раз мальчик очнулся, — предложил Ноэль, стоило закрыться двери кабинета. — А то совсем глаза почернели, — кивнул Дастин, — ты когда последний раз ел нормально? — Я разберусь, — решительно закрыл тему мужчина, прислонившись к стене, пока Дастин рылся в шкафчике, выбирая подходящий случаю алкоголь. Ноэль попрощался, нырнув в суету рабочего дня и рутинных забот. — Как ты? — парень протянул ему бокал с красным вином. — Я переживаю за тебя, Вик. После Амстердама ты был сам не свой, а эти события с мальчиком. Мне кажется, они слишком могут приблизить… хм… вернуть твои переживания. — Это было, — Виктор задумался, подбирая слова, — близко… Обжигающе близко. Но сейчас я в норме. Не стоит беспокоиться понапрасну, Дасти. — Может, не стоит так вовлекаться в жизнь этого мальчика. За ним следуют неприятности, — заметил Дастин, наливая себе добавки. — Дастин, моя готовность не проигнорировать твой вопрос не означает горячее желание знать твои мысли и искать совета. Я вполне способен сам разбираться со своей личной жизнью без чужого одобрения, и уж тем более, участия и рекомендаций, — доходчиво обозначил свою позицию Виктор, предостерегающе сверкнув глазами, стоило его собеседнику снова открыть рот, — Подумай, Дастин, прежде, чем ты решишь что-то ответить. Я не люблю повторять. Парень сглотнул и отвернулся к окну, решив промолчать. Виктор всегда тщательно оберегал границы личного. Ссориться с братом было глупо. Особенно сейчас, когда жажда близка к краю, и тому стоит прислушаться к собственному организму и поохотиться, а не сидеть в палате мальчишки, наблюдая за ним и думая о своем — Вик же ни на минуту не вышел, ожидая пробуждения смертного. И поэтому сейчас слишком резок, едва на грани привычной сдержанности. В кабинет, едва постучав, зашла Мия, прерывая разговор на неприятной для обоих ноте, и Дастин с облегчением переключился на девушку. Своей живостью она отлично оттеняла любую компанию. — Я встретила Ноэля. Он спешил, но сказал, что вы поделитесь хорошими новостями? Итак, я слушаю, — она села в кресло, нетерпеливо ерзая, — Беллами очнулся? — Да, сегодня утром, — кивнул Виктор. — Я могу его навестить? — оживилась она. — Пока не стоит, — покачал головой Дастин, — мальчик спит, лучше ближе к вечеру. — Но тогда закончатся часы приема, — немного разочарованно произнесла Мия. Она перевела взгляд на Виктора. — Дастин прав, — коротко ответил тот. — Сходим внизу в кафе и пообедаем, а если Беллами проснется раньше, Вик нам сообщит. Позже я сам проведу тебя к нему, — предложил Дастин, и Мия немного подумав, согласилась. — Только ты обязательно нам позвони, хорошо, Виктор? — попросила она перед уходом и, дождавшись кивка, вышла из кабинета. Дастин весело улыбнулся Виктору, слегка подмигнув прежде, чем закрыл за ними дверь. Виктор прикрыл глаза, вытянувшись в кресле. Это было правдой, что вампирам сон был не нужен, но это не означало, что они не уставали. Его разум был слишком беспокойным местом. И отец был прав, поохотиться ему следовало, как и сбросить весь запал негодования и ослепляющей ярости. Стоило вспомнить, как он увидел бледного, тонкого Беллами в разодранной одежде и в крови… Столько крови… Мальчик пытался его предупредить, помня, что он вампир, и переживая не за себя, а за его выдержку. Глупый ребенок. В тот момент он думал не о дразнящем его обоняние запахе, а о слухе, остром вампирском слухе, уже не улавливающем тонкую нить биения чужой жизни. Он держал в руках хрупкое тело и отчаянно прислушивался, пытаясь завести сердце снова и снова. Это получилось, когда он почти потерял надежду. Беллами не дышал четверть часа, и это была самая долгая четверть за большую часть прожитых им лет. Мужчина стиснул челюсти, впиваясь пальцами в подлокотники. Успел. С Беллами это было трижды, больше так не повезет. Виктор боялся, что четвертый раз окажется последним, как и тогда. В Амстердаме. Аллегра. Нежная и хрупкая. А он не успел. Время могло быть абсолютно безжалостным, как и случай. Больше ему на откуп Виктор не собирался оставлять ничего. Раз судьба снова и снова сталкивает их с Беллами, снова и снова оставляет странную закономерность из смерти, крови и боли, а его помещает на роль спасителя, коей он никогда не жаждал, хотя и оказывался в ней преступно часто, теперь ему следовало взять все в свои руки. И Беллами сегодня с ним согласился. Решение, выбор парня отчего-то согрел натянутые струны в его душе. Это было чем-то новым и одновременно знакомым, сплетаясь в предвкушении какого-то неясного ожидания. Виктор допил бокал, резко встав. Сегодня ночью он оставит Беллами на Ноэля и поедет в Хантинг-Крик-Холлоу. Ему требовался отдых. И кровь. Много свежей горячей крови. ••• В кафе почти никого не было. Только в углу сидела пара уставших врачей — после вечерних приемных часов поток людей иссякал, но обещал хлынуть на следующий день с новой силой. Мия присела у окна, позволяя Дастину заказать ей привычный латте. Они пили его здесь не первый раз, пока ждали новостей о Беллами. Так и познакомились. — Как ты? — спросил Дастин, присаживаясь за столик и подвигая к ней высокий бумажный стакан. Мия поморщилась. Она еще не привыкла к больничному кофе. Но в целом он был не хуже, чем в академии. Девушка послала Чейзу благодарную улыбку и сделала глоток. — Наслаждаюсь последствиями своей профессиональной деятельности, — Мия коротко хмыкнула. — Статья вышла в свет, но пока на нее обращают внимание не те, на кого был изначальный расчет. — Я читал ее, — кивнул Дастин. — Виктор не одобряет того, что ты подставляешь себя под удар. — Я указала, что информация получена по почте от неизвестного, — парировала девушка. Губы блондина тронула усмешка, молча выражая ехидное: «И как, помогло?» Преследования хозяина особняка, звонки в редакцию с настойчивой просьбой раскрыть анонимность источника определенно не добавляли спокойствия. — Авторитет Виктора в твоих глазах сложно не заметить, но что об этом думаешь ты? — с нажимом на последнее слово поинтересовалась Мия. Ей всегда было проще расположить собеседника к ответу на вопрос, чем подбирать слова в намерении отвечать самой — не даром она училась на своем факультете. — Как читатель опусов столь водевильного издания? Скажу, что твой дебют интересен, но получилось немного резко. Можно, мне кажется, мягче. Молодежнее… Мия положила подбородок на ладонь, лукаво улыбаясь. Слышать от него подобные наставления было особенно иронично. Дастин сдавленно засмеялся, осознавая промах, и продолжил: — С другой стороны, так получается стремительно, динамично… — Чейз прищурился будто бы в поисках слов, но почти сразу махнул рукой. Он наклонился к столу и посмотрел на журналистку немного исподлобья и заговорил тише, вкрадчивее. — Как представитель одного закрытого общества, о котором вам с Беллами стало известно, я не разделяю твоего рвения рассказать правду о существовании таких, как мы. Мне это очень не нравится. Девушка вздохнула: в словах вампира была своя правда, но она затрагивала интересы меньшинства, к которому не относились ни люди в принципе, ни она в частности. «Ничего не делать и просто наблюдать, как нас убивают словно овец на бойне? Так нельзя», — она снова себе это повторила, и ответила уже вслух: — Мы, журналисты, говорим публике, куда прыгнула кошка. Дальше публика уже сама занимается кошкой, — выразительно процитировала она. Этот подход был наиболее понятен и близок к их ситуации, тем более, что он не раз обговаривался на парах. — Мне нужно заехать в редакцию, Джастин. Спасибо за кофе, — она поднялась, перекидывая сумочку через плечо. Стул противно скрипнул о плитку, Мия закатила глаза и мысленно пожалела слух сверхъестественных существ. Дастин «симфонию» оценил сдержанно, лишь поджал губы и поднялся следом. — Я подвезу, — предложил вампир. Девушка выгнула бровь. — Личная инициатива защитить даму от взбесившейся кошки в случае ее нападения. Пояснения Дастина вызали у нее смешок. Мия кивнула и, слегка пихнув парня в плечо, направилась к выходу. Тот мотнул головой и с улыбкой последовал за ней. Виктор едва ли мог посмотреть положительно на то, что его брат решил войти в эпицентр урагана, но и отсутствие инициативы Дастина в том, чтобы защитить девушку от потенциальной беды его бы огорчило куда больше. Дастин не стал прислушиваться к голосу разума, который тонко намекал, что дело не только во мнении Виктора, и поспешил придержать дверь для порывистой, но довольно рассудительной и привлекательной журналистки.