Множество шагов

Обсуждение фильма немного отложилось, так как Полинка утопала на скрипку, а Рома с Антоном решили подождать ее в коридоре. Перед этим Пятифан покурил со своими кентами и заверил, что все нормально, что они могут идти по домам, а он пока что тут покукует. Петров сидел на подоконнике недалеко от музыкального кабинета, откуда доносились гулкие завывания инструмента. Ромка тоже забрался на противоположный конец, упираясь ступнями в батарею, отчего со стороны выглядел, как воробей на жердочке. Кажется, Антон заметил это сходство, потому что мимолетно ухмыльнулся, а потом снова уткнулся в учебник литературы. «Господи, — устало подумал Ромка, вспомнив, что контрольная уже на следующей неделе, а он совсем не готов, — Надо будет сделать шпоры». Тем не менее, сейчас зачитываться не хотелось, даже несмотря на то, что ждать нужно было целый час — казалось бы, сиди готовься, как задрот Петров. Пятифан предпочел крутить нож. Обычно он не делал этого в школе, чтобы не светить орудием перед учителями, но сейчас коридоры пустовали, да и учительская была в другом крыле. Короче, Ромка щелкал крыльями бабочки, бездумно таращясь в стену напротив и изучая расписание, что облепилось разными листовками. — Как ты это делаешь? — вдруг спросил Антон, отчего Пятифан вздрогнул и едва не заехал лезвием по пальцу. Он повернулся на Петрова и увидел, что тот сидел, отложив учебник, и внимательно смотрел на хулиганские руки, уткнувшись локтями в колени и подпирая кулаками щеки. Судя по всему, наблюдал он уже минут пять-десять точно. — Ну… Так… — ответил Ромка с напускным безразличием на лице, будто трюки даются ему с огромной легкостью не из-за долгих тренировок, а просто так. Он крутанул нож еще раз, удерживая на костяшке запястья, и с лязганьем защелкнул. — Сложно это? — Разные трюки есть. Вот легкий, например. Пятифан взялся за половинку рукоятки и провернул ее по оси, отчего лезвие блеснуло и раскрылось. Потом он сделал то же самое, только теперь лезвие спряталось обратно между стальными крыльями. Антон смотрел с удивлением, тараща светлые глаза и, как ребенок, хлопая ресницами. Рому это позабавило, сейчас он не отличался от своей сестры искренним детским любопытством, что окрасило его лицо. — Попробовать хочешь? Пятифан протянул сложенный нож на раскрытой ладони. Если Петров его уронит, то будет не жалко — это не самая лучшая крылатая подружка Ромки, зато самая старая. Антон аккуратно взял нож в руки и повертел его перед носом, разглядывая блики от коридорной лампы — И что делать? — Вот, смотри. Ромка взялся пальцами за тыльную сторону ладони парня и поставил в нужное положение. — Теперь прокручиваешь запястье, чтобы лезвие вылетело вместе со второй половинкой рукоятки. Вот так. Пятифан показал на своей руке, и Петров повторил, а когда получилось, то вздрогнул и расплылся в улыбке. Он посмотрел на Ромку с ожиданием дальнейших указаний, а тот улыбнулся одной стороной губ. — Терь еще одно такое же движение, чтобы сомкнуть части рукоятки с высунутым лезвием. Следующие полчаса раздавался лязг металла, вызванный неумелыми попытками Антона сделать трюк быстро и без ошибок, но пока получалось только «по слогам». Первый оборот запястья не выходило связать со вторым без паузы. — Твои художественные руки не созданы для этого, — съязвил Ромка после очередной неудачной попытки. Тем не менее, наблюдать за потугами Петрова, который пыхтел и все пытался совладать с оружием, было интересней, чем просто сидеть и палить в стену, — Не почикай себя только, а то Полина подумает, что я тебя решил угандошить. — Будто это не так, — парировал Антон, после чего вскрикнул. Лезвие проехалось по ребру большого пальца, и на белой коже тут же образовались маленькие бусинки крови, — Пятифанов, накаркал. Петров угрюмо передал нож владельцу, пока тот заходился в смехе, и обвил палец губами, пытаясь остановить кровь. Музыка, что доносилась из кабинета, стихла, и через пять минут на пороге появилась Полина. Рома сунул нож вглубь кармана и спрыгнул с подоконника. — Ну-с, — протянул он, чуть наклоняясь в сторону шагающей к нему девушки. Он протянул руку, чтобы по-джентельменски принять ее футляр с инструментом, — Пойдемте.

* * *

В этот раз обсуждение оказалось куда более жарким, потому что Пятифан участвовал в нем, не подстраиваясь под Полинкино мнение. Он очень держался, чтобы иногда не переходить на повышенные тона при высказывании своих аргументов, хотя голос он повышал не из-за злобы, а, скорее, из-за переизбытка чувств. Всегда громкоголосый был, но иногда осекался и понижал тон. Затянулось все до такой степени, что троица стояла у забора дома Морозовых уже лишний час, разбирая каждую сцену чуть ли не поминутно. — А актер, который Эрика играет, вообще на съемках умер! — выпалил Ромка, пнув камешек на дороге. — Какой ужас! — пискнула Полина, прикрыв рот рукой, — Это фильм не красит ни коим образом! — Но ведь… — начал Антон, только вот Морозова вдруг встрепенулась и обернулась на дом. — Что это я… Мне же еще надо… Заболтали вы меня, мальчики, пойду, — затараторила она, выхватила у Ромы свой футляр и, спешно преодолев калитку, засеменила к крыльцу. Напоследок она крикнула: — Завтра решим, какой фильм потом будем смотреть! И скрылась за дверьми. — Ей, кажется, не особо понравился… — протянул Петров, устремляя взгляд, полный непонимания, в ту сторону, куда упорхнула Полинка. — Ага. Фиг этих девчонок поймешь. Че ты там хотел сказать? — Что факт смерти Брендона Ли пусть и ужасен, но это придает фильму уникальности. Его все равно не побоялись выпустить, хотя некоторые сцены доснимать приходилось с дублером, — начал Антон, активно жестикулируя и направляясь в сторону перекрестка. Рома шагал рядом, подкуриваясь, — И вообще, знаешь, вокруг семьи Ли столько непонятного… — Например? — Ну… Брюс Ли ведь тоже не от старости умер, при чем в довольно-таки молодом возрасте. — В тридцать два? — Ага. — А от чего он?.. — Кровоизлияние в мозг. Есть несколько вариантов, — Антон начал загибать пальцы, перед этим помахав ладонью перед лицом и отгоняя клубы дыма, — Наркотики, проклятие, убийство. — Так, притормози… Какое проклятие? — Там что-то связано с китайской астрологией… Год дракона, смертный час… Я не особо разобрался, да и не верю во все это. А вот убийство! Петров щелкнул пальцами и уже захлебывался словами, в попытке побыстрее изложить все, что на уме. Ромка еще не видел его таким болтливым. Он сделал еще одну затяжку, приготовившись слушать, и выдохнул дым в сторону. — Есть мнение, что Брюса преследовала мафия, — загадочно проговорил Антон таким тоном, будто посвящает Пятифана в какую-то сакральную тайну, — В молодости у него были стычки с группировкой «Триада», поэтому, когда нагрянула популярность, он невзлюбил собственную узнаваемость. — Так его, типа, убрали? — Можно и так сказать. И сына его тоже. Вместо пистолета должен был быть муляж ножа, но оружие заменили в последний момент. Нечисто все это, если честно. Но… — Антон свесил голову вниз и улыбнулся, — это просто предположения. — Ебать, откуда ты все это знаешь? — прошептал Ромка с нотками восхищения, после чего отпульнул окурок в кусты. — В городе много журналов читал, да и здесь они у меня есть — почти все утащил. — Дашь на зацен потом? — Ага. Ты, кстати, до дома меня решил проводить? — усмехнулся Петров, заглянув в Ромкино лицо. — Тфу ты, блять! — фыркнул тот, заметив, что он уже наполовину дошел с Антоном до моста, — Заболтал меня. Пойду. — Пока. — Ну… Пока, — как-то неловко бросил Ромка, разворачиваясь в противоположную сторону. Шагая, он слышал за спиной тишину, а значит одноклассник стоял и провожал его взглядом. Стало немного не по себе.

* * *

— Ребят, ну давайте хоть что-нибудь выберем, — простонала Полина, упав лицом на парту, а потом пробубнила снизу: — Четверг уже, надо время кассету найти и все такое. — Я что угодно готов посмотреть, это вы все пререкаетесь, — ответил безразлично Антон, старательно натирая страницы тетради с очередным «хуевым» Ромкиным посланием ластиком. В этот раз тот оставил его карандашом, и на том спасибо. — А чего она все мелодрамы выбирает? Нафиг мне это ваше слезливое «Приведение»? — вспылил Ромка и всплеснул руками, обращаясь именно к соседу, будто ожидая, что тот встанет на его сторону. Антон лишь пожал плечами, — Порыдать я еще на похоронах успею. — А лучше твои боевики? «Леон» или «Брат» какой-нибудь? — ответила Полина, в момент подняв голову с парты. — Но-но-но, ты на «Брата» не бузи, — погрозил пальцем Ромка, уже даже не пытаясь скрыть перед девушкой свой гопорской лексикон, — Это классика кино. — Какого? Бандитского? Самое то для тебя, да? — прошипела Полина, видимо, сильно задетая хаяньем ее любимого жанра. «Вот сучка», — подумал Ромка, ошарашенно хлопая глазами. Это был пусть и небольшой, но камень в огород семейства Пятифановых. Для всех, кроме, пожалуй, Антона, не было секретом то, что Ромкин отец имеет судимость. Хулиган нахмурился и сцепился взглядами с Полиной. — Сами смотрите своего «Брата», если так надо, — сказала, наконец, Морозова, задирая нос и поднимаясь со стула. — Вот и посмотрим! Не нужны нам твои сопли! — кинул вслед удаляющейся однокласснице Пятифан, после чего злобно сложил руки на груди и начал шумно дышать. — Ну и зачем ты с ней поцапался? — спокойно спросил Антон, стряхивая с тетради крошку стиральной резинки. — А че она? — Уступил бы. — Надоело уж уступать, — буркнул Рома одновременно со звонком, так что его слова утонули в шуме. В класс влетела учительница литературы и сразу замахала руками, чтобы ученики не вставали для приветствия. — Дети, слушайте, — начала она, пустив по рядам какие-то распечатки, — На следующей неделе я в срочном порядке отправляюсь в командировку, так что контрольную придется провести сегодня. По классу прокатился гул недовольных голосов, а Рома чуть челюсть не уронил. — Не переживайте, там нет ничего, что мы не проходили, — залепетала женщина, присев за учительский стол и тут же начав заполнять журнал, — У вас целый урок. — Готов? — спросил Антон не без ноток ехидства. — Всегда готов, — процедил сквозь зубы Рома, впиваясь глазами в распечатанный текст контрольной. Он был не готов, ой как не готов. При нем не было ни одной шпаргалки, даже тетрадку по литре сегодня не взял, где можно было выковырять хоть какие-нибудь зацепки к заданиям. Пробежавшись по тексту, — разбор стихотворения, небольшой тест с датами и именами писателей, анализ повести Достоевского, — Рома обреченно вздохнул. Краем глаза он видел, что Петров уже активно что-то строчил, но списать у него не получится — другой вариант, другие задания. У других одноклассников спросить тоже никак, это не входит в условия спора. Пятифан уткнулся виском в кулак и попробовал что-то решить. Застопорился он сразу же на тесте — зачем ему вообще знать, в каком году была написана пьеса «На дне»? Рома попытался разложить стих на размер, и это у него получилось, только вот определить, какой он именно, так и не вышло. Проигрывать спор ему очень не хотелось, так что нужно было что-то придумать. Пятифан отпросился в туалет и направился на перекур — он планировал сделать это быстро, в надежде, что озарение снизойдет до него в процессе. Только вот до туалета он не дошел, потому что его внимание привлекла красная коробочка у самого толчка, закрепленная на стене. Пожарная сигнализация. Рома закусил губу, гипнотизируя кнопку, что скрывалась за небольшим стеклом. В его голове взвешивались все «за» и «против». За — контрольную перенесут, так что будет время сделать шпоры. Против — стоит ли обычный спор таких рисков? Блять, ну конечно стоит. Ему принципиально важно обойти Петрова, доказать свою способность получить пятерку по гуманитарному предмету, как бы тупо и мелочно это ни звучало. Рома был слишком падок на авантюры и слишком слаб перед лицом азарта, так что он облизал пересохшие губы и осмотрелся. Вроде никого. Прислушался — шаги где-то вдалеке, в стороне у вахты. Бабуля, что там сидит в роли охраны, вряд ли сразу побежит именно к этой пожарке — как упоминалось ранее, этот туалет не самый посещаемый и людный. Рома сделал еще шаг к заветной коробке и попробовал открыть, а после облегченно вздохнул, когда крышка поддалась. Не заперто. Чтобы не было времени передумать, Пятифан нажал и замер, а когда заорала пронзительная сирена, вышел из закутка. Он спешно зашагал обратно к лестнице, чтобы вернуться в кабинет на втором этаже и не привлекать внимания. Только вот у гардероба на него налетели и чуть не сбили с ног. — Сука, Петров, ты откуда здесь высрался? — гаркнул Ромка, потирая ушибленный нос. — В туалет шел, а тут пожар, — ответил Антон, перекрикивая вой пожарной сигналки. — Приспичило тебе именно сейчас… — начал ворчать Пятифан, но прервался, услышав топот целой толпы, — Блять, ну еп твою. Рома судорожно осмотрелся и понял, что они с Антоном выглядят максимально подозрительно, пока стоят на углу, а не эвакуируются. Пятифан без объяснений схватил одноклассника за запястье и юркнул под лестницу, опуская Петрова на корточки и присаживаясь сам. — А как же… — Молчи! — зашипел Рома, прислушиваясь. Под лестницей было пыльно и темно, а сверху доносился шум спешащих на улицу учеников и лепетание учителей, — Подумают, что это мы сигналку врубили. — Так пожара нет? — искренне удивился Антон, щурясь и пытаясь разглядеть Рому получше, — Подожди, это ты врубил? Пятифан не ответил, лишь еще раз шикнул, выглядывая из-под лестницы. Поток школьников прекратился, но откуда-то сверху еще доносился цокот каблуков. Какая-то преподша спускалась со второго этажа, нужно было переждать. — Но зачем? — не унимался Петров, дергая Пятифана за рукав олимпийки. — Блять, да чтобы контрольную не писать, — отмахнулся Ромка, лишь бы парень отстал, и отпихнул Антона от себя. Тот шатнулся и чуть не упал, упершись ладонью в пол. — Интересные у тебя способы. — У каждого додика своя методика. Цокот каблуков становился все ближе, так что Пятифан снова спрятался в тени под лестницей. Даже сквозь тьму он увидел, что Петров весь покраснел, схватился за живот и начинал сдавленно смеяться, кусая губы в попытке стянуть с лица улыбку. Видать, его снова позабавило лихое Ромкино словцо. Уголки Пятифановских губ тоже невольно дрогнули вверх от заразительного хохота одноклассника. — Заткнись, нас сейчас спалят обоих! — закряхтел Ромка сквозь вылетающие смешки, которые он уже не мог сдержать. Да и Антон тоже весь трясся. Это был тот самый смех, который сложнее сдерживать, когда ситуация категорически запрещает хохотать, так что Пятифану пришлось сжать кулаки, — Тебя тоже под трибунал отправят. Антон склонил голову и глубоко задышал, так что его плечи перестали так лихорадочно вздыматься, как раз когда шум шагов раздался над головой. — Здесь очень пыльно, — гнусаво прошептал Петров, выпрямляя шею, и по его сморщенному лицу Рома сразу понял, что тот сейчас чихнет. Антон еще раз шумно вдохнул, так что Пятифан ринулся вперед и закрыл его рот рукой. Учительница процокала до конца лестницы и вышла в коридор, так что хулиган вздохнул с облегчением. Только он собрался убрать руку от чужого лица, как Антон шумно чихнул в его ладонь. Оба парня замерли, таращась друг на друга. — Петров, я тебя убью.

* * *

Контрольную, конечно же, перенесли на следующую неделю, только вот вести ее должна была директриса собственной персоной. А она была женщиной строгой, когда дело касалось ведения уроков — ходила между рядами, проверяла, чтобы руки учеников были на партах, а глаза — в двойных листочках. Списать с обычных шпор не получится, так что, можно считать, Рома себе в каком-то смысле подгадил авантюрой с пожарной сигнализацией. Ну, у него еще было время что-нибудь придумать. А пока пятница выдавалась очень туманной и вместе с тем спокойной. Поселок покрыло серой пеленой, и все будто спали с открытыми глазами. Даже сами учителя вели уроки лениво и тихо, иногда позволяя себе не замечать, что ученики их не слушают, а занимаются фигней. Рома тоже ей занимался, сначала играл в крестики нолики сам с собой, а потом стало скучно, так что он пихнул Антона в бок и пододвинул к нему тетрадь. Когда Петров выиграл его три раза подряд, Пятифану надоело, и он шепотом предложил в «Виселицу». Он загадал слово «Дрочильня». — С тобой Полина не говорила? — тихо спросил он, рисуя первую палочку виселицы, — Она на меня обиделась, походу. — Неа. Она, кажется, и на меня в придачу обиделась. — На тебя-то за что? — Да так, за компанию, — усмехнулся Антон, — Буква «д». Рома нарисовал в клеточке нужную литеру, после чего поджал губы и ненадолго задумался. — Может, и правда просто «Брата» пересмотрим? Что-то я устал от нового, хочется чего-то знакомого. — Буква «и», — Пятифан вписал и ее, — Давай. Я, кстати, вторую часть так и не посмотрел. — Серьезно? — громким шепотом воскликнул Ромка, встрепенувшись, — Их вот эти приключения в Америке, «Мальчик, водочки нам принеси»? Правда не смотрел? — Не смотрел. В городе у нас была кассета, но ее Оля тогда размотала случайно — мелкая еще была, а отец на место не убрал, так что вся пленка по дому летала. — У меня есть, давай притащу? — Лады, только завтра приходи, а то в воскресенье я занят. — Нихуя-се, занятой. Чем хоть? — В город с родителями едем, — Антон немного помолчал, буравя взглядом лист с игрой, после чего добавил: — «Я»? Пятифан вписал эту букву, про себя выругавшись, что Петров слишком хорошо играет. Он положил пока ручку и откинулся на спинку стула, чтобы размять руки — вытянул их вверх и блаженно вздохнул, откидываясь еще и немного покачиваясь. — Давай «н», — сказал Антон, кидая на него взгляд через плечо. Ромка подался вперед, но инерция тела пошла не туда, куда нужно, так что его ноги оторвались от пола. — Уй, блять! — вскрикнул он неприлично громко, после чего его повело назад. Он только и успел, что схватиться за спинку Антонова стула, после чего оба с жутким грохотом свалились назад. Ромка зажмурился, а когда открыл глаза увидел потолок, услышал со стороны смешки одноклассников, а справа от себя — шипение Петрова. Он обнаружил себя лежащим на полу и своего соседа тоже, и от этого стало пиздец как смешно. — Знаешь, Пятифанов, — начал Антон, шаря по полу над своей головой в поисках слетевших очков, — мне иногда кажется, что ты приносишь неудачу. В голосе Петрова смешались и смех, и негодование, а вот Рома без зазрения совести расхохотался, пытаясь сесть. — Говорила я, Пятифанов, не качайся на стуле, — отозвалась со стороны учительского стола преподша так безучастно, будто такие падения происходили каждый день. Вполне возможно, что так и было. Рома встал, поймав на себе пару взглядов из класса, отряхнул задницу от пыли и поднял стул. — Чего разлегся-то? — спросил он, увидев, что Антон подниматься не спешит. — Да мне и тут хорошо. — Ну-ка нахуй. Пятифан сгреб соседа за ворот и заставил встать. — Не придуривайся, тебе еще мое гениальное слово отгадывать. — Я уже отгадал, — с улыбкой ответил Петров, все же повинуясь и присаживаясь обратно на свое место, — «Дрочильня». — Че? Но как? — Это вполне в твоем стиле, — прыснул тихим смехом Антон, переворачивая страницу, — Давай, теперь я. — Только чтобы я знал это слово, — пригрозил Ромка, — А то ты больно умничать любишь. — Ладно-ладно, — отмахнулся Петров, вырисовывая клетки для «виселицы». Их было что-то неприлично много, а значит угадывать нужно долго. Рому это не испугало, он чувствовал веселье. С Антоном, оказывается, не так уж и скучно сидеть. Особенно, когда он не выебывается! Рома проиграл, потому что Антон загадал слово «Некрономикон». И все-таки не выебываться он не мог.