В объятиях Бонтен

Ступни. Всё чему он сейчас должен поклоняться, возводя на алтарь наслаждения, это ступни Рана. Сильные пальцы сжимают лодыжку, мокрый язык проходиться по изгибу сильной ступни, ноздри раздуваются впитывая в себя аромат. — бляяя… — стонет Риндо на выдохе, обводя языком каждый пальчик на правой ноге старшего брата, — это так, так волшебно — выдыхает альфа сжимая в руке собственный член. Рука дёргается верх-вниз, быстрые толчки в кулаке и гортанный стон, когда белесая жидкость стекает по пальцам собственной руки. Альфа с тизим рыком падает на кровать. — ты извращенец, никогда не понимал твоих пристрастий. — тело Рана Хайтани распластано на уже довольно смятых простынях, его всегда идеально уложенные волосы сейчас растрёпаны и падают на лицо прикрывая большую часть и закрывая довольную усмешку. — твои феромоны, они так прекрасны как и твои ноги. — Риндо кусает брата за лодыжки оставляя едва заметный след, а затем зализывает всё, словно преданный пес. — я готов приклоняться перед ними. — идиот. — твой идиот. — наш. — едва слышно шепчет Риндо, его дикий блеск глаз прикрывают ободок пушистых ресниц, его внутренний альфа требует омегу и это вызывает болезненные ощущения, всё же тогда не стоило Рану кусать Такемичи, не стоило. — как долго мы будем ждать? Как долго?! Такемичи сейчас у Коко? Разве не наша очередь? — вновь взрывается Риндо. — Ну Глава, позволил взять его ему. — Это была наша очередь! — взрывается Риндо вскакивая с огромной кровати, голый мужчина стоит по середине комнаты, он совершенно не обращает на голодный взгляд другого альфы, как тот сглотнул внезапно вязкую слюну. — я знаю. — тихо отвечает Ран, ему тоже физически больно, да и душевно тоже. Они с братом всегда находили утешение в друг друге, кроме тех моментов, когда это касалось Такемичи мать его Ханагаки. — но мы ничего не можем! — он наш! — вот Именно, он наш, это блять означает, что он наш общий! Такеоми, Мочи, Коконой, Санзу, Какуче и Сано!!! — закричал Ран теряя самообладание, он садиться на кровати и его длинные пальцы вцепляются в волосы. — наш, общий… — прости! — кричит Риндо тут же подскакивая к кровати, забираясь на неё и обнимая брата. — прости аники, ты же знаешь, наша связь, почему она так прочна? — наш первый гон. Ты забыл? — обреченно произносит старший из братьев. — нет и вообще, сегодня отличный день чтобы потусоваться, м? — Риндо целует брата в висок его глаза василькового цвета вспыхивают азартным блеском. — а я кое-что знаааю~~~~ — игриво шепчет он на ухо брату — что? — Наш Коко уехал на сделку, какой-то американец притащил контракт толщиной с ладонь, там хер что поймешь без лупы. Майки так разозлился, что чуть не пристрелил этого бюрократического идиота. — хихикнул Риндо падая на мягкую кровать и увлекая за собой брата. — хорошо, что Такеоми его остановил, были бы у нас проблемы, хотя я давно уже желаю размять кости, так вот. — на губах Риндо заиграла усмешка. — наша принцесса осталась запертой и одна, понимаешь о чём я? — Риндо заиграл бровями, показывая свои намеренья повеселиться. — Предлагаешь вызволить нашу принцессу и пойти развлечься? — хмыкнул старший. — ага~~~. — Что же, это будет забавно да и потом, интересно Коко не растерял свои навыки отличной стрельбы? — Он не будет стрелять по нам. — уверенно произнес Риндо, только голос в конце фразы все же дрогнул. Все отлично знали, что Хаджиме Коконой просто ненавидит когда кто-то входит к нему в комнату. За такое можно и пулю схлопотать, не в лоб конечно, но этот помешанный на контроле педант может из вредности прострелить колено или ребра, умереть не умрешь, но проваляешься на минус первом этаже долго.

***

Такемичи лежит на кровати, в окружении ебаных шелковых простыней, ощущал он себя словно он являлся актрисой третьесортного романа. Шелковые простыни, запах элитного парфюма витавшего в комнате, лаконичная мебель, шкафы наполненные бумагами, наверняка ценными. Фу. Мерзко. Противно. Он пытается отвлечь себя тем, что медленно обводит взглядом потолок, цепляясь за маленькие лепесточки высоко весящей люстры. Причудливый каскад водопада из листьев спадает расширяясь к низу. — раз… два… три… двенадцать… шестьдесят четыре- Такемичи едва заметно шевелит губами, от напряжения он прикусывает губу и стонет от боли. — гребаный Хаджиме. — тихо ругается он. Тело неприятно заныло напоминая о недавней близости. Расплескавшаяся вода по полу, утекающая в специальный напольный слив, жаркое дыхание на затылке, сильные тонкие пальцы сминающие мягкие ягодицы омеги, довольный рык и болезненный стон. — ты… ты больше никогда! Слышишь?! Никогда не… сука, как в тебе узко… да малыш подвигайся, сделай мне приятно — стонет Коконой, толчки внутри становятся рванее движения дерганные, и — Хватит! — рычит Такемичи перекатываясь на живот и подтягивая ноги под себя, он пытается стать меньше. — хватит!!! — кричит он сжимая пальцами простынь, безжалостно сминая её. — прошу! — из глаз текут непрошенные слезы. — Малыш, я ухожу по срочному делу, не выходи из комнаты, ты же знаешь, что ты болен, правда? — Хаджиме застегивает манжеты белоснежной рубашки, вставляя запонки причудливой формы в виде змеи раскрывающей пасть, драгоценные маленькие рубины блестят в змеиных глазах. — За тобой присмотрят, у меня встреча не скучай. — легкий поцелуй в нос и небрежное поглаживание по голове. Разворот и альфа широкими шагами покидает комнату, чуткий слух тут же слышит тихий щелчок дверного замка. Истерика прекращается так же быстро как и началась, Такемичи буквально сползает с кровати и тащиться к двери, дергает ручку. Всё бесполезно, эта тупая дверь закрыта. В душе начинает закипать и появляется совершенно детское желание, выкинуть все со шкафов, стереть весь этот лоск, содрать эти дорогущие обои, сломать компьютер, разорвать простыни и выть, выть раненым животным. Он подавляет в себе это желание, просто медленно идет к шкафу и открывает первую попавшуюся дверь, берет папку ядовито желтого цвета и читает: «поставки за 4 квартал, отчет о финансовых результатах.» Внутри ничего интересного, только графики, цифры с бесконечными нулями на концах, ничего не значащие фамилии, адреса, телефоны. Ничего, что прояснило бы ситуацию. Следующая папка, и следующая, всё одно и тоже, бесконечные списки поставщиков, портов назначения, контейнеры, причалы, конкретные адреса ангаров, и списки непонятных названий. Такемичи даже не представляет, что за одну такую папку ему выдали бы орден за помощь в раскрытии преступлений, за то, что поставки живого товара из Китая, России, Америки и так далее прекратятся. Любой детектив удавился бы за такую ценнейшую информацию, да даже не за папку а за листочек из этой папки. — Ерунда какая-то, — фыркает он и кладет папку на место. Взгляд вновь блуждает по столу и натыкается на компьютер, — была не была, — хмыкает Такемичи. Он подходит к не большому массивному столу из какого-то дерева, обходит его, мягко опускается в кресло. Пальцы его подрагивают от предвкушения. Вдох. Выдох. Кончики пальцев подцепляют крышку ноутбука и медленно тянет его вверх, тут же загорается экран слепя глаза и надпись на экране гласила: «Введите пароль». — Черт! Черт! чертчертчерт…- шипит разъяренный Такемичи прикусывая губу. Он беспомощно поднимает взгляд и в душе теплится слабая надежда, что эта надпись ему померещилась. Но нет, на экране по-прежнему бесстыжий и бездушный робот требовал пароля. Ком раздражения всё же разрастается и он нервно захлопывает крышку ноутбука обратно, какой смысл нажимать на кнопки, он же не супер охренительный хакер. — ну и? — гневно выдает он в пустоту кабинета, — что дальше делать? В ответ ему конечно никто ничего не ответил. Внезапно он услышал нарастающий шум, гул волнительных и даже чуть истеричных вскриков. — Господин Хаджиме запретил! Прошу! Пожалуйста, пощадите! Ай! Дверь комнаты, хотя эти хоромы конечно трудно было назвать просто комнатой резко отворилась и на пороге появился вспотевший и запыхавшийся Риндо, губы его разъехались в шальной улыбке, глаза сверкали, а волосы были растрепаны. Клетчатый сиреневого цвета жилет был расстегнут и пара пуговиц болталась на едва держащихся нитках, на вороте рубашки белого цвета были видны редкие капли крови, узкие брюки в коленях были порваны. — вы что там дрались? — удивленно произнес опешивший Такемичи. — да! Эти хорьки! Черт, — Риндо запустил пальцы в волосы, — в общем они подчиняются только прямым приказам Коко, что б его черти сожрали — раздраженно цыкнул Риндо. — хорошо же он их вымуштровал, но мы с аники самые лучшие! Собирайся! — Куда? — Такемичи хлопал пушистыми ресницами, он вообще нихрена не понимал. — Мы идем веселиться! Пить! Танцевать! — входя в комнату ухмыльнулся Ран, он тоже был весьма потрепан. его костюм был таким же как у брата, только вот у Риндо хотя бы брюки были целые, у старшего из Хайтани правая штанина практически отсутствовала. — Тебя словно корова пожевала и выплюнула, -хмыкнул Такемичи — и это, если вы не забыли, у меня сломана лодыжка. — Пошли-пошли, — Риндо уже обогнул стол и взял Такемичи за локоть, вызволяя из кресла. — поверь, нам будет весело, — с придыханием произнес альфа пахнущий кровью, потом и полынью. — у меня нет одежды. — тихо произнес Такемичи, он решил не упрямиться, в конце -концов, когда он проявлял свой характер, то всегда лишался памяти и когда приходил в себя с его телом случались изменения неприятного плана. — Мы оденем тебя. — прошептал Риндо, он держал Такемичи за локоть, так как он был выше то ему пришлось наклонить голову, его кубы касались мягких колец, иссиня — черных волос, которые пахли молочным шоколадом и персиками. — Давайте быстрее, иначе Хаджиме придет и мы никуда не пойдем, он замучает на до смерти своей нудной лекцией! — поторопил Ран. Больше не дожидаясь когда Такемичи соизволит принять решение, Риндо подхватил его на руки и понес из комнаты довольно усмехаясь, Коко будет в бешенстве.

***

Хаджиме сейчас напоминал пуму, он грациозно полулежал на мягком диванчике лениво обводя всех присутствующих взглядом своих хищных кошачьих глаз. Эти переговоры были слишком муторными, этот идиот Джонатан действительно притащил огромный контракт, двести пятьдесят пунктов расписанными мелким шрифтом, это уже был не контракт, а целая гребаная рукопись. Пухлый мужчина сидел напротив, его поросячьи глазки бегали туда-сюда и не могли остановиться, толстяк обильно потел, этот пот, смесь жира и горелого масла вызывал тошноту. — Мистер Джонатан, — обманчиво мягко произносит Коконой, — вы действительно думаете, что пункт №136 имеет место тут быть? — тонкая бровь альфы вопросительно поднимается. — А что собственно не так? — тяжело вздыхает мужчина, доставая из кармана пиджака платок и обтирая лоб. — Всё. — обрывает Коко. — Например? — Мы вам что, ваши собственные собачки? Вы за кого нас принимаете мистер Джонатан? — Коко хищно оскаливается. — докладывать вам каждый час о том, как проходит приём груза, отчитываться о состоянии товара, и это должен быть ни кто-то, а наш глава. Не много ли вы просите? — Это мой товар! — тонко взвизгивает мужчина. — Я имею права знать, как вы с ним обходитесь! — Ваш товар? Вы чего-то не поняли? — Хаджиме мягко перетекает из положения полу лежа, он выпрямляется, его спина становиться ровной, а линия плеч натянута словно струна. — Конечно! Это мой товар! Я буду поставлять вам девушек! Лучшие из лучших, некоторые из них небезызвестные модели! — Они просто мясо, обычное мясо запакованное в тела. Их будут ебать все, кому не лень и кто будет платить деньги. Мы их у вас покупаем, это вы должны следить за тем, что бы товар к нам пришел не порченный. — кошачьи глаза Хаджиме суживаются превращая зрачок в щелочки. — Они мои! — Нет. Они после получения вами денег становятся нашими, и нам решать, будут они трахаться за деньги или пойдут на органы. — жестко припечатывает Коконой. — Не были бы вы гостем, то уже получили бы пулю в лоб. Мы не будем работать с вами. — Я найду других. — гневно хрипит мужчина пытаясь ослабить узел галстука. — Япония для вас закрыта и если вы попытаетесь здесь открыть бизнес, то узнаете на своей шкуре, что значит перечить «Бонтен». — Хаджиме уже хотел встать и уйти, когда экран его телефона загорелся, он быстро разблокировал его и на скулах заиграли желваки. — Я убью их, — прошипел он сквозь сжатые зубы.