Monstrance Clock

Группа начинала готовиться к новому туру по Европе. После нескольких месяцев жизни отдельно, участники наконец встретятся. Большее количество билетов уже продано, транспорт для перевоза инструментов и их владельцев уже заказан. Все шло как обычно хорошо. Пока никто не подозревал, что для одного участника этот тур станет последним… В этот раз выступление группы ждали больше людей, чем обычно. Возможно потому, что прошлый тур был довольно давно и при этом задержался. Первая страна, в которую направится группа, была Германия. Там они и встретятся, а пока каждый сам по себе. С прошлого тура оставался лёгкий осадок счастья и веселья, и сейчас уж очень сильно хотелось встретиться с ребятами. Билет был уже куплен, вещи собраны. Ночь, через окно в комнату врывается прохладный городской ветерок, щекоча кожу на груди. Космо перевернулся на другой бок, обдумывая весь прошлый тур, и в голову так и лезли воспоминания об одном прекрасном гитаристе. Когда Кос только вступил в группу, с гитаристом у него сразу наладился контакт. Будто бы Содо понимал басиста даже тогда, когда тот молча смотрел на него. Даже ребята в группе удивлялись их отношениям, ведь Пер тот человек, который не сближается с «первым попавшимся». Но странные мысли начали посещать басиста всё чаще под конец тура, он часто начал ловить себя на том, что почти не слушает гитариста пока тот что-то рассказывал, ведь он рассматривал его — такого красивого и всего такого, даже яркого. В груди расплывалось приятное тепло, что усиливалось с каждым разом, и в самую холодную погоду ему было плевать на температуру, ведь рядом был Пер что так грел его душу. Но каждый раз когда Космо как либо задумывался об этом, пытался разгонять эти назойливые мысли, он все сильнее утопал в них. Эти бабочки в животе, что начинают порхать когда Содо прикасался к нему на сцене, ведь за кулисами было меньше такого контента. «А жаль» — подумал басист и тут же помотал головой. Вроде взрослый, а вроде и подросток. «Всё надо спать. Спать…» Пер стоял на балконе, почти завалившись на железные перила. Сигарета в руке медленно тлела. Гитаристу не спалось, да и вроде ему это и не особо надо, можно поспать в любой удобный момент. Мужчина смотрел как серый дым медленно уходит в темное небо, где видно лишь пару звёзд и большая луна. — «До чего же красивая луна, напоминает о Космо». — Губы стянулись в ухмылке, будто он уже полностью отчаялся. — «Он не примет правды, подумает что я сумасшедший и не поверит. В лучшем случае он просто посмеётся.» — Грудь на миг до боли сжало от тоски, но отпустило быстро, с новым выдохом который сопровождался облаком дыма. — Скоро он всё равно узнает правду. — Яркий, громкий голос пронзил разум, от чего Содо выронил сигарету и выругался. — Что это значит?! — Но ему никто не ответил, всё те же звуки ночной жизни. — Как обычно дед, скажет и не объяснит. Пройдясь ладонью по лицу, будто снимая усталость, гитарист ушел прочь с балкона и укутался мягким одеялом лёжа на кровати. Все уже прилетели в Германию и поселились в пятизвёздочном отеле. Пока что все ждали Космо, который ехал с аэропорта именно в тот момент, когда были ужасные пробки. Другие же либо отсыпались в номерах, либо гуляли по городу, может найдут интересное место, где чуть позже группа может хорошо провести время. Девушки пока собрались в номере у Софи, чтобы поболтать и обсудить последние события пока они будут собираться на прогулку. Пер сладко спал в своём тёмном номере, задёрнув все шторы и везде выключив свет, чтобы теплые лучи солнца не припекли задницу гитариста. Джатти и Хайден сидели в кафе неподалеку от отеля, собираясь встречать басиста. Тобиас пока не мог расслабиться, он продолжал готовиться к концерту и ездил то туда, то сюда, вечно разговаривая с кем то по телефону и не сидя на одном месте. Наконец, басист добрался до своих друзей. Барабанщик встретил Космо с лучезарной улыбкой, а Джатти крепкими объятьями. — Как доехал? — Насмехаясь спросил мульти-гуль, звонко хлопнув по его плечу. — Не спрашивай даже. — Вид у Космо был помятый, было понятно что он тоже не против прилечь и поспать до вечера. Длинные дороги в такую жаркую погоду он не переносил, и ему хотелось принять душ и смыть с себя всю эту усталость. Поэтому они втроём поплелись к отелю, разговаривая о чём попало. Номер отеля встретил Космо прохладой и свежестью, именно этого не хватало басисту. Оставив багаж на пороге, парень пошел в ванную, прихватив белоснежное полотенце из шкафа. Полностью освежившись, Рейн прыгнул на кровать и там же развалился. Кондиционер продолжал охлаждать номер, а глаза сами уже закрывались, и наконец Космо мог насладиться тишиной и прохладой. Проспав так до самого вечера, басист проснулся в хорошем настроении и предвкушении встречи со старыми друзьями. Полежав немного в мягкой постели, он решил встать и пойти на кухню, все же голод давал о себе знать. Выйдя из комнаты тот походил по коридорам, немного изучив отель и никого не найдя пошел в сторону кухни. Подходя к нужному помещению, Космо слышал приглушенные и знакомые голоса, которые оживленно о чем-то болтали. На лице басиста сразу растянулась улыбка, когда он вошел в помещение. Все кроме Хайдена и Джатти, которые уже видели друга до этого, были приятно удивлены. А особенно Пер. Все это время разлуки участников группы гитарист понимал что все больше влюбляется; как говорят, чем дальше расстояние — тем сильнее человек влюбляется. Но теперь Сильван стоял прямо перед ним, и Пер почувствовал как кровь хлынула к щекам, ноги вросли в землю а слова застряли в горле. — О, Космо! Мы тебя заждались, но ты видимо спал, решили не тревожить. — С улыбкой Ренди подошел ближе. Все остальные тоже поздоровались, правда Тобиас в этот момент к сожалению уехал по делам. Все так же стоя как вкопанный, Эрикссон мог лишь наблюдать за парнем, и хоть Космо это смутило, он ничего не сказал и прошел мимо на кухню. Шли часы, и вот уже солнце совсем зашло за низкие крыши немецких домов. Каждый снова занимался своими делами, и соло гитарист снова вышел на балкон освещенный светом из номера за спиной. Взору открылся город в огнях, люди спешили кто куда, некоторые возвращались домой, другие наоборот на работу. На часах 23:14, хорошее время дабы закурить. Именно это и сделал Сатанист, доставая сигаретку и поджигая ее во рту почти сдавшей зажигалкой. Луна поднялась, и мысли о Космо снова затлели разум парня. — Опять на него накуриваешь? Резкий голос в голове Пера заставил его вздрогнуть, но на этот раз сигарету он не выронил. Закатив глаза, парень продолжил курить, приняв привычную позу у железных перил. — Хватит меня пугать. Опять загадками говорить пришел? Что ты имел ввиду прошлой ночью? — С неким раздражением спросил гитарист, смотря на ночной город. Голос усмехнулся, а позже затих, будто обдумывая свои следующие слова. — Понимаешь, Огонь, я хоть и вижу будущее, но предотвратить не могу. Эрикссон пытался сдержать раздражение, но сейчас конкретно взбесился. Он резко обернулся и уставился позади себя, будто там кто-то был, однако взор охотничьих глаз устремился в пустоту. — Нет, не понимаю! Голос затих и вздохнул, а его грубый тон слегка погрустнел. — И в кого ты такой глупый? Кое-что скоро случится, Пер, но я не могу сказать что. Это все, удачи. Эрикссон шумно выдохнул, стоя словно Живая статуя, всё ещё смотря вглубь комнаты. Опустив напряжённые плечи, он развернулся обратно к городу. Сигарета меж пальцев тлела все это время, и сейчас он почувствовал как колечко огня подобралось к самой коже. Затушив сигарету, он нахмурился. — И как мне это понять? Дед, задолбал… Но все же несильный осадок тревоги остался где-то в глубине, все-таки его так называемый «глава» просто так шутки не шутит. — «Ладно, — подумал он про себя, — что будет то будет. Нужно идти спать, завтра выступление…» [8:56] Утро, мягкие солнечные лучи поднимались над крышами домов, освещая золотистым светом оранжевые черепицы и пробиваясь к земле сквозь постройки. Наконец настал день концерта; хоть он и был ночью, все уже проснулись и занимались своими делами. Кто-то даже собрался идти гулять, а именно Хайден, Лаура и Космо. Утро было правильно выбранным временем для прогулки, ведь сейчас лето, и днём солнце печет аж под сорок градусов; а вечером земля нагрета и душно, единственным вариантом тогда остаётся бар или что-то с кондиционером. Поэтому, имея возможность в очередной раз посмотреть на старые улицы Берлина, участники решили идти незамедлительно. Космо находился в своей комнате, повторяя басовые партии раз за разом. Все песни сегодняшнего выступления все знали наизусть, но повторить конечно все равно нужно. Доиграв последнюю партию, брюнет взглянул на часы. Поняв что уже время идти с ребятами, он выключил усилитель, отложил инструмент на мягкую постель и встал, потянувшись. Как раз в этот момент в комнату зашли Хайден и Лаура. — О, вы как раз вовремя. Я уже собирался идти вас искать. — Посмеялся парень и пошел вслед за друзьями, которые начали увлеченно общаться. — Возьмем еще кого-то? — Предложила девушка, взглянув на двух ее спутников. Оба согласились, и они решили позвать с собой Пера. Как раз его номер был ближе всех, поэтому выбор и пал на него. Сам лид гитарист в это время только проснулся и собирался идти завтракать. Переодевшись в удобную одежду, он открыл дверь и вышел в коридор. Не получив возможности спокойно уйти на кухню, Содо столкнулся с ребятами, которые весело его поприветствовали. Подняв глаза и увидев Космо, что-то в груди Пера упало камнем, а щеки снова зажглись и предательски покраснели. Он сам не понимал свою реакцию, она даже злила его, но не в силах что-то сделать Содо лишь бегал глазами покругу, избегая басиста. На землю его вернул веселенький голос ударника. — Мы собираемся идти гулять, — объяснил Хайден, — если хочешь, можешь с нами. Огонек вздохнул. Живот неприятно побаливал из-за голода, а руки начинали подрагивать, весь вес Пера будто испарился, и сейчас он вот-вот взлетит в воздух. — Я хотел поесть… — он сказал как можно спокойнее, почесав затылок и отводя взгляд. На пару секунд гули затихли, и как только Лаура собиралась оставить Пера в покое, отправив его на кухню, к Космо пришла идея. — Так пошлите в ресторан, — воскликнул он. — Может и пропустим это прохладное утро, зато я плачу. — закончив с миловидной улыбкой, басист посмотрел по очереди на каждого. Все охотно согласились, и через несколько минут ребята покинули отель. Сам Космо испытывал почти те же чувства, что и Пер, однако он мог в разы лучше их скрывать. Что-то непонятное тянуло его к лид гитаристу, будто Пер что-то скрывал, и это делало его таким тайным, недосягаемым но манящим для Космо. Идя по утренним, оживленным уличкам, Лаура и Хайден несмолкаемо болтали, иногда включался в разговор и брюнет, однако Пер шел молча, словно тень. Разумеется его пытались разговорились, но мысли Сатаниста летали где-то не на планете сей, и он никак не мог вникнуть в лепет ребят. Уже сидя в ресторане, участники давно все съели, и время близилось к полудню. Темы для разговора лились потоком, и Эрикссон наконец разговорился. Решив, что если он не может вести себя нормально при виде Космо, гитарист просто представит, что его тут нет. Проще говоря, он начал его игнорировать. Конечно, это было сложно, но лучше чем краснеть и запинаться на каждом слове. Басиста это смутило ещё больше, как обычно разговорчивый и весёлый Пер перестал отвечать ему. Решив что сегодня просто не его день, Сильван не пытался больше заговорить с гитаристом. Вечер, два часа до тура. Теплые сумерки опускались на город, и поднималась круглая и оранжевая, словно циферблат старинных, пожелтевших часов, луна. Уж слишком сильно это напоминало ребятам песню «Monstrance Clock». К сожалению, любоваться вечерним городом участникам группы не удалось, ведь за много часов до выступления они уже были в здании, переодеты в костюмы. Фанаты ещё с утра стояли в очереди, занимая самые первые места, чтобы быть ближе всего к сцене. И вот, все было готово для начала «ритуала». Как обычно свет был проверен, так же как и звук, исправность приборов и декораций. Сидя на стуле рядом с гримеркой, Рейн смотрел в пол, нервно постукивая ногой. У него было просто ужасное предчувствие. В его руках крутился теплый от температуры кожи медиатор, дыхание было частое, сердцебиение быстрое. Конечно, это можно было списать на волнение перед выступлением, но нет. Это было что-то иное, что-то связанное с Пером. Пер, черт его побери. Что же с ним сегодня не так? Он избегал Космо как только мог. Вроде никаких ссор или неприятных осадков между гулями не оставалось, так с чего же такая неприязнь, рассуждал Сильван про себя. Сам свои чувства по отношению к огенному гулю он понять тоже не мог. Рейну явно нравился Содо, но до какой степени, где лежали эти границы, позволяющие сказать: «да, я точно влюбился.»? Резко дернувшись он помотал головой. Сейчас думать нужно было только о концерте. Концерт и ничего больше. « — После выступления я уж точно найду время обсудить все с ним. — » решил Космо, но как же он ошибался. Как только включился первый прожектор и была сыграла первая нота вступительной песни «Kaisarion», по залу разлились вопли, вскрики и свистки. Содо идеально перебирал пальцами, играя это великолепное вступление. Его тень падала на огромное белое полотно, и можно было точно сказать, что это его любимая часть каждого ритуала. Все внимание приковано на фигуре Эрикссона, а он любил внимание. Наконец полотно упало и взору зрителей предстала вся группа. Они начали увлеченно играть, вживаясь в музыку, чувствуя каждую ноту, каждый удар. Они становились частью образа, и теперь на сцене не люди, а призраки. Не просто музыканты, а бесы. Струны гитар стали нервными окончаниями, которые дребезжали от каждого движения медиатором, барабаны — ушными перепонками, которые вызывали дрожь и мурашки при каждом ударе. Единственный гуль который никак не мог насладиться этим началом — Рейн. Его грудь сжималась, лёгкие будто наполнились водой, руки дрожали. Он не мог понять из-за чего такая реакция организма. Вроде перед выступлением он ничего не принимал. Но ужасное предчувствие не покидало его, и зря он ничего с этим не сделал. Выстрел. Две песни были сыграны, две последние в жизни Пера. Его кисть в последний раз скользнула по струнам. Его руки в последний раз держали гитару. Его взор в последний раз окинул публику. Его сердце в последний раз ударило, и стихло навсегда. Тело упало на сцену, споровождаемое протяжной нотой из-за стука гитары о поверхность. Пер Эрикссон больше никогда не встанет.