Бунт Душ

Полуденное солнце висело высоко в небе, ослепляя своими лучами и выжигая тени надвигающегося, подобно грозовой туче, войска. Их шаги были тяжёлыми и ровными, как удары боевых барабанов, с каждым мгновением их ряды оказывались всё ближе к стенам деревни, всё отчётливее становились видны силуэты, всё яснее чувствовалось их синхронное дыхание. Лай'рия стояла на вершине сторожевой башни, точно скала, неприступная перед натиском стихии тревог. Её взгляд, острый и проницательный, ни на секунду не сходил с нарастающей “волны” приближающегося врага. Легкий ветер играл с её волосами, но не тревожил холодную сосредоточенность на лице. Поле боя раскинулось перед ней, и она, с несвойственной себе задумчивостью, всматривалась в каждую его деталь.  Совсем рядом стоял Кель’Момот, неотрывно сопровождая отряды врагов взглядом, полным хищного блеска, заливающего зрачки. Его посох, теперь уже трещащий всего двумя черепами, как всегда был при нем, а местами дырявый плащ то и дело вздымался от порывов яростного ветра. Он мало говорил в сей день, но каждое его движение выдавало восхищение, пронизывающее его грудь — такое, которое испытывает зверь, затаившись в кустах в ожидании, пока беззащитная жертва не совершит малейшую ошибку.  Немногим дальше, на вершине той же башни, стояла неотчетливая фигура женщины. Все той же таинственной на’ви с седыми волосами, множеством глаз и ушей, с глазами, несущими бессмысленное соединение света и тьмы, с грациозным и притягивающим взгляд бездействием. Она, невидимая для иных, возникала на протяжении всей подготовки к защите деревни, многозначительно молча. Но вдруг заговорила: — Твоя гордыня ослепляет. Лай’рия не ответила. Она отчего-то дернула головой, будто желая убедиться, что язвил шаман, а не кто-то иной. — Твоя дорога давно заросла, и ты избрала тропу, ведущую к смерти.  Девушка скользнула взором по укреплениям деревни. Стены, некогда простые деревянные укрепления, превратились в неприступные рубежи. Дерево, усиленное камнем и крепкими ветвями старых деревьев Пандоры, выглядело устрашающе. Широкие брёвна были переплетены в сложные, но эффективные узоры, что выдержат всякий залп копий и стрел. Заостренные колья выступали линией по всему периметру, исключая маневры кавалерии. Всё было подготовлено для битвы — на стенах царило организованное напряжение. Лучники, укрывшиеся за зубцами, занимали свои позиции — они были хорошо защищены — небольшие бойницы позволяли вести прицельный огонь, оставаясь невидимыми для врага. Массивные тенты из кож и листвы прикрывали участки стен от палящего солнца, давая стрелкам необходимую тень, чтобы сохранять точность. На углах возвышались сторожевые башни, откуда открывался обзор на всю округу. В них дежурили наблюдатели с флагами — их задача заключалась в том, чтобы сообщать о любых приемах вражеского войска. В центре деревни, рядом с главными укреплениями, располагались катапульты — примитивные, но действенные устройства, с помощью которых можно было забрасывать врага огненными снарядами или камнями. — Посмотри на это, Кель'Момот, — тихо произнесла Лай'рия, не отрываясь от горизонта. — Наши стены походят на горы.  Кель'Момот слегка прищурился, глядя на укрепления с той же холодной уверенностью. Часть вражеского войска подошла к стенам и со странным смирением остановилось. Они — лишь малая часть тех воителей, что были приведены, но даже так в своем количестве значительно превышали количество защитников деревни.  Сквозь плотные ряды Оматикайя вышел воин, выделяющийся своей осанкой и спокойствием. Его лицо было покрыто боевыми символами, но взгляд, устремлённый к стенам, выражал не ярость, а что-то большее. Он остановился на расстоянии от укреплений, и его фигура, словно каменная статуя, возвысилась перед армией. С того места, где стояла Лай'рия, было видно, как он поднял голову, глядя прямо на неё. Близь его наземь опустился икран, а на нём узнаваемая из тысячи супруга самого Торука Макто — Нейтири. Она, с присущей себе воинской резвостью, спрыгнула с ящера и прильнула к вождю. — Жейк, пора, — сказала она, смотря на него, пока сам он глядел на Лай’рию. — Там, на стенах, — тяжело произнес он. — Это наши братья и сёстры... на'ви. — Жейк, — воззвала Нейтири и схватила вождя за руку, притягивая к себе. — Не в наших силах простить её. Будет много смертей, но нужно свершить то, что должно.  Джейк медленно опустил глаза на руку Нейтири. Его сердце разрывалось между обязанностью перед своим народом и болезненным осознанием того, что на стенах стоят те, с кем он когда-то делил кров, землю и небо Пандоры. Нейтири, как и он, чувствовала, что эти мгновения были последними перед необратимым. Их движение к разрушению несло в себе нечто худшее, чем просто смерть врагов. На кону были связи, которые держали кланы на'ви вместе на протяжении веков. Джейк тяжело вздохнул. Сделав решительный шаг вперёд, он поднял своё копьё, украшенное перьями, клыками и символами, рассказывающими о каждой его победе. Лезвие блеснуло в свете солнца, и, напрягая мышцы, он метнул его с поразительной точностью прямо в ворота деревни, оставляя свой след на рубеже. Его голос, до основания пропитанный силой и яростью, разнёсся над полем битвы: — Лай’рия, лик войны! Я требую — fpeio! Мгновение тишины повисло в воздухе, но затем ворота медленно, скрипя, начали открываться. Из поднявшейся пыли шагнула Лай'рия, фигура которой была столь ощутима, что назвать её иначе, как воплощением спокойной уверенности, было нельзя. Она двигалась медленно, но неуклонно. Бойцы Ни'ола замерли за её спиной, но кое-что оставалось очевидным: она не нуждалась в их поддержке. Подойдя ближе, Лай'рия встретила взгляд Джейка. Её губы дрогнули в лёгкой насмешке, и, не повышая голоса, но с явной долей презрения, она произнесла: — Зачем мне принимать твой вызов? — Ты хочешь, чтобы я страдал, не так ли? Лай'рия усмехнулась, её губы изогнулись в тонкой, язвительной улыбке. Она едва заметно кивнула, подтверждая догадку, но не сказала ни слова, видимо считая, что ситуация не достойна словесного обсуждения. Оба дуэлянта разошлись по разные стороны — фоном затрепетали воители обеих сторон, шепчась о смелости Джейка и безрассудности Лай’рии, и наоборот. В роли секунданта девушки выступил шаман — он протянул ей клинок. Костяной, но не тот, что девушка всегда носила с собой. Предлагаемый жрецом нож был длиннее, острее.  — Ты продолжаешь удивлять, — неслышно для других говорил Кель, отдавая клинок. — Они будут разбиты, увидев поражение своего вождя.  Джейк же отошел к своей жене, однако не она предложила ему оружие. Из строгого строя вылез старший сын, Нетейам, несущий меч отца, некогда сопровождавший того не в одном выигранном бое.  — Отец… — жалостливо почти простонал он.  — Миром уже ничего не решить, сын.  Джейк принял меч от сына, крепко сжав его в руках. Оружие казалось частью его самого, знакомым и проверенным. Он коротко кивнул Нетейаму, проглотив все эмоции — мир действительно больше нельзя было вернуть словами. Секунданты отошли назад, давая пространство для дуэли.  Лай'рия, держа костяной клинок, шагнула вперёд, двигаясь грациозно и уверенно. Она, как хищник, обводила Джейка взглядом, оценивая его стойку, движения. Её действия были медленными, точно она заранее знала, чем это всё закончится. Кель'Момот наблюдал за ней с тёмной улыбкой, нескрываемо предвкушая близкую победу. Джейк первым нарушил тишину, сделав быстрый шаг вперёд и взмахнув мечом, проверяя дистанцию. Лай'рия тут же увернулась, предвидев выпад, её тело плавно отклонилось в сторону. Она не торопилась атаковать, все так же расхаживая вокруг да около с ловкостью танцора.  — Ты слишком осторожен, Джейк, — усмехнулась она. — Ты боишься? Джейк не ответил. Он быстро сменил стойку и атаковал снова, но Лай'рия вновь уклонилась, словно читала его мысли. Она сделала лёгкий выпад вперёд, и кончик её клинка резанул воздух у его плеча, едва не задев. Движения становились все неистовей и быстрей, клинки сверкали на солнце, когда удар сменялся блоком. Лай'рия была молниеносной, но Джейк, несмотря на свой возраст и усталость, всё ещё оставался опытным воином. Их клинки со звоном сталкивались, искры летели в стороны. — Тебе нравится видеть боль других? — бросил Джейк в момент, когда их клинки встретились и застыли. — Иначе я не понимаю, зачем вся эта… Нелепая игра! Лай'рия лишь усмехнулась и резко толкнула его назад, освобождаясь от замка клинков. Она сделала ещё один выпад, на этот раз более решительный: её клинок прошел в опасной близости от его груди. Джейк вовремя парировал удар, но сила атаки нарастала… Она нащупывала его слабые места, стремясь закончить бой. Лай'рия сделала очередной рывок, стараясь поразить Джейка в бок, но тот, отступив на шаг, отразил удар и внезапно контратаковал. Его меч свистнул в воздухе, на мгновение показалось, что клинок достигнет цели, но Лай'рия успела отступить, и лезвие лишь вскользь задело её руку, оставив неглубокую рану. Она остановилась, глядя на тонкую струйку крови, стекающую по коже. Крупицей злости, вырвавшейся сквозь стену уверенности, стал дернувшийся мускул на лице. — Хорошо, Джейк, — тихо сказала она. — Ты всё ещё умеешь удивлять. С этими словами она вновь бросилась вперёд, удары стали быстрее, резче. Джейк парировал их один за другим, но с каждым мгновением чувствовал, как силы покидают его.  В какой-то момент клинки вновь встретились, и Джейк, напрягая всё тело, попытался толкнуть Лай'рию, чтобы хоть немного выиграть время. Она отступила всего на шаг, но этого было достаточно, чтобы он смог восстановить дыхание. Тем не менее — долго так продолжаться не могло. В следующую секунду она остановила меч, летящий на нее сверху, и в свободный миг, пока враг еще не оттянул руку назад, с силой отбросила оружие ввысь. Сама же, пользуясь секундной неудачей Джейка, двинулась наискось и двумя последовательными режущими ударами оставила порезы на его левом боку. Разгневанный ошибкой вождь быстро перегруппировался и контратаковал, но безуспешно — Лай’рия повторила свой маневр и вновь нанесла два пореза, но уже по ноге.  Не способный удержаться, Джейк пал на одно колено, жадно хватая воздух. — Вождь всех вождей… — театрально разглагольствовала девушке, приседая рядом с ним. — Они верят в тебя? Чтож… Смерть пришла, небесный человек. И к тебе, и к надежде, что их ведет.  Лай'рия занесла клинок для финального удара, но тут Джейк, превозмогая боль, что-то едва слышно произнёс. Она остановилась на мгновение, её лицо исказила издевательская ухмылка. — Что ты сказал? Собрав последние силы, Джейк вдруг рывком развернул тело, одновременно перехватив руку Лай'рии с клинком. Следом он ударил её кулаком в бок, заставив отступить на шаг назад. Вырванной кровью и потом секунды хватило, чтобы Джейк смог подняться на ноги, хоть и с большим трудом.  — Я сказал… Надежду… Не убьешь! — Джейк ринулся вперед и занес массивный меч над ней. Улыбающаяся Лай’рия, как и дважды ранее, выставила свой нож по траектории, надеясь заблокировать удар, однако он был столь сильным, что она чуть ли не выронила оружие.  — Там, у древа Тауками, ты пыталась, — он еще раз, и еще наносил удары, заставляя девушку пятиться. Высокомерная ухмылка плавно перетекала в недовольную хмурость. — Не смогла… Джейк продолжал наседать, его удары были сильными — “Что”, резкими — “ты”, точными — “вообще”, мощными — “можешь?!”. Ещё один удар Джейка заставил Лай'рию споткнуться, она потеряла равновесие и на мгновение ослабила хватку на своём клинке. Этого оказалось достаточно — Джейк сделал быстрый выпад, выбивая оружие из рук. — Эйва ведет нас, и мы – выстоим, мы – сильны! — Он замахнулся мечем и резанул лицо девушки, хоть она и попыталась отпрянуть.  — Эйва – ничто! — в смеси боли и злобы прокричала Лай’рия. Её свободная рука находилась на лице, а сквозь пальцы сочилась кровь.  В секунду осознав, что ею было сказано, и ощутив сотни непонимающих глаз собственных защитников, она убрала руку, обнажая свежий шрам и залитое кровью лицо. Лай’рия пробежала глазами по всей округе. Раздражение, разливающееся по её телу, наконец поглотило показательный холод и из уст вырвалось: — Вы… Все вы… Ничто! — Её воины застыли в неверии, а она задернула руку за плащ и всего за пару жалких мгновений показала всем направленный на врага пистолет небесных людей. Громогласный выстрел свистом отдавал в ушах присутствующих, заглушая грохот упавшего тела вождя Оматикайя. — Мы квиты, вождь.  Лай'рия, ощутив едва уловимый прилив адреналина, глубоко вдохнула, затем, с быстрым и резким разворотом, стремительно бросилась прочь. Каждый её шаг был отчаянно точен, несмотря на кровоточащие раны, а её движения, диктуемые инстинктом выживания, оставались быстрыми и решительными. Воины вокруг стояли в шоке, не осознавая сразу, что произошло, и потому не сразу бросились вдогонку. Лай'рия устремилась к спасительным деревьям, где густая листва джунглей поглотила её силуэт, не оставляя и отголоска от дерзкого побега. Войска Оматикайя и лучники Ни’ола замерли, наблюдая за тем, как секундант бывшего Торука Макто, застывший от бури поглотивших его эмоций, склонил голову у полуживого тела отца.  Преодолевая густые заросли, она громко свистела в надежде, что верный палулукан отзовется и примчится как можно скорее. Спустя мгновение раздался шум в кустах, и из тени леса и вправду вынырнул зверь. Огромное существо, покрытое чёрной, как ночь, шкурой, быстро подбежало к хозяйке. Лай'рия, не колеблясь, одним ловким движением забралась на его спину. Танатор почувствовал напряжение, исходящее от наездницы, и сразу рванул вперёд, прорезая путь через густую зелень. Лес словно сжимался вокруг них, а зрение плыло, то ли от потери крови, то ли от переизбытка эмоций — но что она сама, что палулукан — наизусть знали эти тропы. Кровь сочилась из ран, и она чувствовала слабость, болезнью распространяющуюся по телу, но мысль о том, что нужно двигаться вперёд, не позволяла ей остановиться. Весь тот террор, что был совершен ей за прошедшие пару дней, был лишь представлением, пусть и слегка отошедшим от изначального плана. Весь сотворенный ужас померк бы перед её успехом в операции против небесных людей. Нужно было лишь добраться… Лесные тени удлинялись, пока не начали сливаться с густой тьмой — ночь уже спускалась на Пандору. Пробираясь через густую листву, Лай'рия наконец заметила мерцающие огоньки впереди — на’ви деревни Ни’ола. Лучшие из лучших, отобранные из сотни. Она поделилась с ними всеми деталями плана, заручилась их силой и должна была привести к победе. И лишь их незнание о том, что случилось в деревне часами ранее, заставляло их верность быть столь же крепкой. Когда Лай'рия спешилась с палулукана и шагнула вперёд, воины встретили её молчаливыми кивками.  Лай'рия подошла ближе к временно назначенному главенствующим звеном всего отряда. — Мы видели, как в небе появились вертолёты, — прошептал он, не отвлекаясь от наблюдения. — Небесные люди собираются ударить по деревне. Их много. Лай'рия взглянула на горизонт и заметила вереницу вертолётов, летящих по направлению к деревне, где уже разверзлась битва. Огромные металлические машины мерцали огнями, издавая низкий гул. Их было что-то вроде десяти, и все они оставляли за собой тонкую нить серого дыма. — Значит, все идет по плану. Наш путь чист. Осталось лишь дождаться, когда откроется дверь, — ответила Лай’рия холодно, выражая полное безразличие к взглядам товарищей на её жуткие раны.  Группа затаилась в ожидании. Все внимание было приковано к механическим воротам впереди. Внедрённые в живую ткань леса, они казались грубой чуждой конструкцией — холодной, металлической, лишённой жизни. И вот, опосля изнурительного ожидания, ворота тихо заскрипели, издавая тяжёлый, механический звук. Медленно, с неохотой они стали раздвигаться, открывая узкий проход во внутренний мир врага. Лай'рия стиснула зубы. Её раны, пусть уже перевязанные, все еще ныли.  Нарастающая тревога была разорвана на пару с тишиной внезапным и крайне мощным рыком икрана, угрожающе пикирующего к ним с моря ночного неба. Лай’рия не сразу узнала наездницу в темноте, однако стоило той выпустить одну стрелу, намеренно направленную в дерево, как ей все стало ясно — Нейтири. Не растерявшись, девушка махнула рукой, подавая сигнал отряду — идти, начинать операцию. Сама же она, в очередной раз ощущая рост трещины на её, как казалось, безупречном плане, обнажила коричневый от запекшейся крови клинок.  — А-а, Нейтири… Видимо, ты меня искала? — выдавила из себя Лай’рия, безуспешно надеясь повторить беспечную язвительность, но голос выдавал злость, разочарование и даже толику страха. — Ты убила последнюю тень, — гневно, сквозь клыки отвечала охотница, уверенно покидая седло икрана. — Ты…  Лай'рия, осознавая, что избежать боя не удастся, перехватила клинок поудобнее. На её лице появилась кривая ухмылка, омраченная длинным шрамом на лице. — Ну же, покажи мне гнев Эйвы.  Словно откликнувшись на её слова, Нейтири бросилась вперёд, без предупреждения. Лук ей уже не был нужен. Лай'рия едва успела блокировать первый удар, клинки со звоном столкнулись, и их тела резко разошлись в стороны. Но Нейтири не давала времени на передышку, её атаки были быстрыми, как удары молний — одно движение плавно перетекало в другое. Лай'рия изо всех сил старалась парировать, но чувствовала, что Нейтири явно превосходит её в скорости. Одно резкое движение — и Нейтири развернулась, ударив ногой по ноге Лай'рии, выбивая её из равновесия. Лай'рия пошатнулась, но удержалась на ногах. Боль прокатилась по телу. — Я убью тебя, Tsamfya, — прохрипела Нейтири, её клинок в очередной раз сверкнул в воздухе, целя в бок Лай'рии. Лай'рия уклонилась в последний момент, будучи на грани. Она сделала резкий выпад, пытаясь атаковать в ответ, но Нейтири предвидела это и ловко парировала. Их клинки вновь встретились, на этот раз Лай'рия ощутила вибрацию силы оппонента в своём клинке.

***

Но что-то пошло не так. Лёгкий треск в наушнике заставил Харпера остановиться. «Группа С, повторите, что происходит?» — его голос был настороженным. Внезапно тишину разорвал крик и глухие выстрелы. — Нормально слышно, Доктор Харпер, — послышался голос позади. Стая мурашек в мгновенье ока возникла на каждом сантиметре кожи мужчины, биение сердца стало нездорово частым и громким, создавалось впечатление, что оно заглушало абсолютно все вокруг. Мужчина медленно повернул голову и ужаснулся. Прямо к его лбу было приставлено дуло пистолета, а держал его никто иной, как сама генерал Ардмор. Облаченная в солдатский камуфляж, в привычной фуражке и с лицом, таким довольным… Сейчас она выглядела страшнее любого чудовища, о котором Харпер только слышал. Позади нее, из высокого здания вылазили солдаты.  — Нужно было тщательней выбирать союзников, — улыбаясь, говорила она. Из ряда солдат вышел хлипенький, с поникшей головой. — Я не ожидала подобной подлости. Но, что сделано, то сделано. Пойдет как государственная измена или… Мировая? Всемирная? Межпланетная? Не знаю, но вот наказание уже представляю.

***

Отряд готовых к бою на’ви прошмыгнул через металлические ворота и оказался в кишкообразном, таком же холодном и сером коридоре, ведущим аккурат к базе. Под их ногами мешалось подобие рельс, предназначенных для набитых полезными ресурсами прицепов и их транспортировке. Их и саму базу разделяли около двухсот метров, и на’ви перешли на легкий бег. Шлепки босых ног о твердый пол отдавали эхом, однако недостаточно громким, чтобы кто-то мог его засечь. На стенах были камеры, но лампочки на них не горели. Из-за поворота коридора раздалась череда пиликающих звуков, как будто что-то активировалось. Командир на'ви, чуть приподняв руку, остановил отряд. Их внимательные глаза начали искать опасность, но было уже поздно. Как только они вышли на просторный участок, перед ними возникла жуткая картина — шеренга солдат небесных людей уже выстроилась в боевом порядке, с винтовками наготове. Ловушка захлопнулась. Едва они успели осознать происходящее, как командир небесных людей произнёс приказ: — Огонь! Вспышки выстрелов прорезали темноту, пули рьяным градом обрушились на на'ви. Те, кто пытался отступить или укрыться, не успели — всё произошло слишком быстро. Воины падали один за другим, превращаясь в жертв беспощадной мощи огнестрельного оружия. Их тела буквально разрывались от шквала пуль, кровь заливала металлический пол. — Наза… — был перебит один из на’ви пришедшей к нему гибелью. Отряд был уничтожен практически мгновенно.  

***

Внезапно сквозь шорох листьев и звуки клинков прорвался глухой, далёкий грохот выстрелов. Лай'рия на мгновение замерла. Её сердце сжалось от ужаса, и, повинуясь рефлексу, она повернула голову в сторону звука. — Уловка… — непроизвольно сорвалось с губ. Но это мгновение отвлечения стоило ей дорого. Нейтири не замедлилась ни на секунду. Воспользовавшись моментом, она мгновенно натянула тетиву, и две стрелы сорвались с лука с убийственной точностью. Лай'рия едва успела обернуться, когда почувствовала острую боль, пронзающую её грудь. Стрелы Нейтири попали в цель. Глаза Лай'рии на мгновение расширились, и мир вокруг замедлился в момент её падения. Боль была невыносимой, каждое движение напоминало об этом, но ещё хуже было осознание полного провала. Осознание и возникающие картины десятков умирающих на’ви. Тех, что принадлежали её новому клану, и тех, что принадлежали Тауками, Тайрангам, Оматикайя. Осознание, что Лай’рия не совершит подвиг и не смоет с себя совершенные злодеяния. Её колени ослабли, и Лай'рия, не в силах удержать ускользающую сквозь пальцы жизнь, опустилась наземь. Рука её разжалась и костяной нож выпал, исчезая в густой траве.  — Ты заслужила это, Лай'рия, — произнесла Нейтири холодным, почти безжизненным голосом. — За все, что ты сделала, за каждую жизнь, что ты забрала. Она стояла над умирающей, и хоть дыхание её было ровнее горизонта, слова источали горечь. — Ты отказалась от Эйвы, отказалась от своего народа. И вот к чему это привело. Лай'рия, захлёбываясь болью, подняла голову, пытаясь что-то сказать, но слова застряли в горле.  Листва деревьев позади убийцы зашевелилась и через них, как будто из ниоткуда, возник новый силуэт. Невысокий, с отчетливой линией, виляющей позади него — хвостом. Он спрыгнул с ветви, и Лай’рия, чей взгляд уже едва различал хоть что-то, узнала в нем Нетейама. На секунду ей показалось, что он источает свет, что на его лице царствует улыбка, которую ей некогда доводилось видеть. Показалось, что она не лежит, облокотившись спиной о камень и не терпит жуткую боль от упирающихся в нее же стрел. Она попыталась заострить взгляд, попыталась увидеть костяной лук, созданный из её подарка. Она моргнула. В незримый для девушки вид любимый обратился женской фигурой, чьи одеяния белыми лоскутами ровно ложились на землю, совсем не пачкаясь.  — Только сильные благоволят судьбе, но как правило, есть подвох, — красивая женщина опустилась к Лай’рии и положила теплую руку на её щеку. — Ты никогда не была предана высокой цели. Ты стремилась к мести в жалкой надежде на то, что пожирающая тебя боль иссякнет. Но посмотри на свой мир: лишь пепел и пламя. Ты получила все, что заслужила. Ты сделала свой выбор — так возьми же что осталось. — У меня… не б… не было выбора, — прохрипела Лай’рия. — Лишь мое присутствие знаменует иное. Я – только в твоей голове. Я – олицетворение понимания того, что последует за твоими деяниями. Но ты предпочла гнуть свою линию до конца. Так возьми же то, что осталось! — Безмятежность её сменилась материнской строгостью, и сошла рука с щеки.  — Еще не поздно исправить ошибки, сделать мир лучше… — Лай’рия протянула руку к женщине, но та прошла сквозь её сияющий силуэт, а все прочее – лес, кусты, исчезли во тьме. На искривленном болью, что физической, что душевной, лице засверкали следы стекающих по черным отметинам слез. — Я не хочу… Так не хочу остаться одной в пустоте…  — Поздно. Лик войны уже никого не спасет, — женщина взяла косу Лай’рии и, оголив нервные отростки, опустила их к земле.  Когда коса Лай'рии коснулась земли, всё вокруг взорвалось потоком образов и чувств, словно Эйва, наконец, впустила девушку. Тсахейлу, что так долго оставалась забытым ритуалом, обрушилась на неё с мощью, одновременно исцеляющей и разрушительной. Лай'рия стала видеть мир таким, каким он был. Первый образ, что вспыхнул перед её глазами, был невыносимо болезненным. Её отряд — те, кому она доверяла и кого привела сюда, — лежали мёртвыми на холодной земле базы небесных людей. Их тела были разорваны пулями, кровь медленно растекалась по металлическому полу, а шеренга солдат продолжала стрелять, но уже из чистого удовольствия.  В следующем мгновении она увидела, как Оматикайя захватили деревню. Их воины, не зная пощады, врывались в дома, ломали стены и жизни. Она видела погибающих союзников, возложивших на её замысел свои мечты, идеалы, семьи, как их тела валялись на земле среди руин. А еще она увидела вспышку. Еще одну, и еще, и увидела источник — увидела выстроившиеся боевой формацией в темном небе вертолеты, испускающие дождь ракет.  Образ сменился Кель'Момотом, что прятался в хижине вождя, окружённый телами тех, кто осмелился подойти к нему. Его глаза горели безумием, а руки, запачканные кровью, продолжали ломать кости каждому, кто пытался прервать его юродивое затворничество. Он больше не был шаманом, но диким зверем, готовым на всё ради выживания.  Последний образ был, пожалуй, самым мучительным. Она увидела Нетейама, стоящего на коленях рядом с Джейком. Его лицо озарено радостью и облегчением. Он был жив, и его отец тоже. Лай'рия чувствовала его счастье, его свет, который когда-то согревал и её. Но он более не был предназначен для нее и больше никогда не будет обращен к её темному естеству. В какой-то степени мрак темных мыслей накатывал на нее, убивая весь процесс осознания содеянного — обида на то, что враг выжил и зависть званию героя.  — Здесь тебе более нет места. Тебя нигде не ждут. Мечтать или верить – бесполезно, — вновь Лай’рия увидела перед собой очертания красивой женщины. — В книге жизни больше нет для тебя страниц. Мне жаль. Твоя нить покидает узор жизни.  Смерть Лай'рии, точка в её истории. На лице отразились и гордость, и безысходность, и тень сожаления о том, что никогда уже не изменить. Последним её вздохом было желание обрести хоть какой-то смысл в хаосе, что она создала. Мир вокруг, разрывая связь с ней и забывая о её существовании, стал постепенно обретать своё исконное равновесие. Нейтири, стояла над поверженной, но во взгляде ее не было ни триумфа, ни радости победы. В своем храбром рвении она была упряма, но знала, что Лай'рия ошиблась, что её путь был омрачён ненавистью, которая в конце концов полностью ту поглотила. Она также знала, что даже те, кто заблудился, имеют право на прощение, коим для побежденной стала смерть. Светильники на деревьях начали мерцать ярче, а воины Оматикайя развернулись к своим — битва была окончена, хотя никто не праздновал победу. Джейк, поднявшись на ноги, с трудом, но глубоким душевным осознанием возвращенного мира, обратил глаза к Нейтири, недавно вернувшуюся, а затем и на сына, едва сдерживающегося после того, как мать что-то ему прошептала. Позади пылали груды металла, вдали все еще раздавались взрывы и черный дым поднимался в небо. Пандора вновь была на грани — на грани между светом и тьмой, между надеждой и отчаянием. Но сейчас, здесь, у них всё ещё был шанс.