Безобразный мир, в котором я нашёл прелестного тебя

***

Он груб, вспыльчив, горделив и импульсивен. Говорит и делает, что хочет, не рассчитывая возможных негативных последствий. Его кровь подобна закалённой в бою стали, но это вовсе не означает, что он способен держать себя в руках, а рассудок сохранять холодным. Стихийный, прямо как пламя, готовое в любой момент зажечься на его руках. Мрк'грш'траклар - олицетворение борьбы, подавления и силы, дитя, пожалуй, самой воинственной расы во всей вселенной. И, честности ради, у него не то чтобы был шанс избежать нынешних свойств характера, учитывая порядок багрянников, основанный на выживании и непрерывном доказательстве силы. Убей или будешь убит, будь сильнее или будешь побеждён, подавляй и властвуй или верх возьмут уже над тобой. Малейшее проявление слабости наказуемо смертью. Это установки, вбитые в разум многочисленными ранами и ощущением приближающейся гибели. Установки, от которых не так уж легко отказаться. Но так же он честен, прямолинеен и предан. Лололошка глубоко уверен в том, что Марк без промедления встанет на его защиту, в случае возникновения какой-то опасности. Сам багрянник об этом, конечно же, никогда ему не говорил, - да и не скажет, даже если подумает, - но отчего-то рядом с этой необузданной стихией Лололошка чувствует себя в безопасности. Поначалу, конечно, бывало он даже сомневался в поспешном решении пригласить Марка в своё сонное измерение. Что уж там, крепко сомневался. В этом донельзя мрачном мире все существа сожраны обидами и ненавистью, особенно по отношению к представителям других рас, поэтому конфликты между соседями в сонном царстве мироходца были, увы, неизбежны. Но Марк виделся ему буквально бомбой замедленного действия - иногда, возвращаясь в свой сон, на несколько секунд перед Лололошкой вставала воображаемая картина, в которой островки сонного измерения оказываются разрушенными, а от Невера и других сожителей не остаётся ничего, помимо костей и пепла. Это заставляло Лололошку изрядно поёжиться перед тем, как распахнуть глаза около путеводного скинта. Но Марк, несмотря на свою вспыльчивость, оказался вовсе не таким демонизированным в сознании мироходца существом. Наоборот, чем больше времени с ним проводил Лололошка, тем сильнее тот ему симпатизировал - если упустить пылкие споры про Очищение и прочую религиозную муть, конечно же. Иногда Марк напоминает Лололошке чёрного кота. Вечно рычит, скалится и задирает голову. Приходит когда захочет - сложит руки друг на дружку, фыркнет, буркнет и уйдёт. Если будет чем-то недоволен, вздыбится весь и оскалится, но не укусит, по крайней мере точно не его, Лололошку. Недовольно нахмурится, отводя глаза при случайной встрече взглядами, показательно возвращаясь к работе. Мироходцу настолько понравилась эта аналогия, что он время от времени принялся невольно воображать у багрянника на голове чёрные кошачьи ушки, действующие в соответствии с его эмоциями. Так пылкие дискуссии с Марком проходили гораздо веселее и легче. Лололошка сам не заметил, как и когда начал отводить столько внимания в своём сознании Марку. Быть может, после того как пригласил багрянника на битву, и впервые увидел, как искренне горят его глаза. Или, возможно, поймав себя на странной реакции после слов Марка о том, что тот "позволяет такое поведение только потому, что он, Лололошка - это он". Когда багрянник позволил себе неожиданные открытость и искренность, рассказав о своём прошлом, мироходец сразу почувствовал, что в их отношениях нечто очень существенно переменилось. Ничто не может сказать о доверии Марка к нему так же сильно, как озвученная им история. И это льстило. Никто не произнёс этого вслух, но оба ясно почувствовали - теперь между ними возникла какая-то особая связь. Невольно наблюдать за багрянником и мысленно анализировать детали его личности, однако, Лололошка всё же начал даже раньше этого события. Вот и сейчас, мироходец сидит на деревянном ящике, набитом вещами, и исподлобья наблюдает за Марком, что занят работой над очередным кинжалом. Лололошка скользит взглядом по его серьёзному лицу, не выражающему ничего, помимо сосредоточенности, и мысленно завидует этой выносливости. Он вообще отдыхает? Мироходец чувствует, как его собственная одежда неприятно прилипает к телу, щёки пылают а сердце норовит выскочить из груди - досадные последствия плодотворного дня, проведённого за работой. Лололошка слегка оттягивает воротник своей кофты, позволяя воздуху проникнуть под неё, а затем щурится, осматривая багрянника с ног до головы. Мало того, что весь день возится с кинжалами и не выражает ни капли усталости, так помимо этого кажись не потеет, даже со своей трёхслойной одеждой. Это у багрянников такая особенность расы - не вырабатывать жидкости? Ужас.. Просто машины для убийств. Ну и утомительной работы. Утонув в случайных мыслях и любованиях Марком, Лололошка даже не заметил, как полностью развернулся в сторону багрянника, наблюдая за ним уже не исподлобья, а вполне себе прямо и ощутимо. Почувствовав на себе чужой долгий взгляд, - а это для багрянника инстинкт на уровне бессознательного дыхания, - Мрк'грш'траклар, не разворачиваясь, переводит красный огонёк зрачка на его источник. Лололошка, слегка сгорбившись, сидит на сундуке, подперев щёки кулаками. Беззаботно улыбается ему, не отводя взгляд. Марк фыркает - наблюдай за ним кто-то другой, он бы уже не шевелил так беспечно ногами (вряд ли конечности остались присоединёнными к телу вообще), но этот странный парень.. Пускай. Лололошка поднимает руку, резво махая ею в сторону багрянника. Он, вообще, не ожидал ответной реакции этому жесту, сделав его скорее машинально, но.. Внезапно Марк тоже медленно поднимает руку, не занятую инструментом, и, хмурясь, слегка неловко.. Машет мироходцу? Лололошке не удаётся скрыть своей озадаченности - одна его бровь прыгает вверх, а приоткрытые губы расплываются в глупой улыбке. Багрянник тут же разворачивается, хмуро и отрешённо возвращаясь к работе. Блин, это было.. Мило? Мироходец соскакивает с ящика, открывает его крышку и приседает рядом. Прячет туда голову, словно страус в песок, делает вид, как будто что-то ищет, а сам жмурит глаза и хлопает себя по горящим щекам. Ну невозможно так не реагировать, когда такой человек.. Такое существо как Марк - между прочим багрянник, ведёт себя подобным образом! Хотя, наверное, Невер бы не стал. Да и Беренгарий тоже. И Гимлин.. Лололошка озадаченно пытается понять, отчего же на него нахлынули такие яркие эмоции, и расслабляет плотно сжатые губы только когда позади слышится шелест травы, чтобы вскрикнуть. Сверху вниз на него пронзительным взглядом смотрит Марк, по привычному сложивший руки друг на друга. – Эм.. – Он приподнимает бровь, принимая решение никак не комментировать визг Лололошки. – Тебе что-то нужно? – В смысле? – В смысле ты смотрел на меня, а потом резко упал и.. – Марк медленно поводил указательным пальцем в сторону сундука. – Принялся неподвижно смотреть внутрь. Выглядело довольно нелепо. – О, это. Извини. Я просто смотрел и думал, что-.. – Мне без разницы, на кой чёрт ты смотрел на меня. Или о чём ты там думал. – Марк хмурится и слегка рычит в своей привычной манере, а затем сжимает пальцы на переносице и тихо произносит. – Я хочу знать, всё ли в порядке. Ты странно выглядишь. Переутомился? Не поднимаясь, Лололошка смущённо сжимает губы в нелепую полосочку и пытается переварить то, что сейчас сказал Марк. Вернее, контекст. Эта воинственная гора мускул что-ли переживает за него? Багрянник подошёл, чтобы узнать, всё ли с ним хорошо? Лололошка еле сдерживается от желания ущипнуть себя за что-нибудь. Было бы странно, учитывая, что фактически он действительно находится во сне. – Слегка. – Мироходец наконец поднимается, неловко смеясь и закидывая ладонь на затылок. – Но я в порядке. Просто немного усталости. Немного пота.. – Лололошка морщит нос, показательно оттягивая от себя прилипшую ткань. – А так, в целом, живчик - как и всегда. Живее всех живых. Но спасибо что поинтересовался о моём благополучии. – Лололошка слегка наклоняется к собеседнику и, подмигивая, шепчет. – Тут редко кто это делает. Марк коротко хмыкает. – И где ты обычно моешься? – То, как мироходец время от времени оттягивает воротник запотевшей кофты, не остаётся незамеченным. – Я не вижу здесь никаких ванн или водоёмов. – Где я.. Чё-ё-ёрт, точно! – Цедит сквозь зубы Лололошка, хватаясь за голову. – Совсем забыл! Я то могу выйти отсюда через путеводный скинт в любую минуту, и искупаться где захочу.. А вот Беренгарию и Гимлину, должно быть, нелегко приходится. Надо будет попросить Невера придумать что-нибудь с этим. – И вот опять я спрашиваю об одном, а ты уже думаешь как сделать так, чтобы всем здесь было комфортно. – Марк слегка фыркает, отводя взгляд в сторону. – Ой, да, извини. Где моюсь? Да просто речку какую или озеро найду. Что попадётся. – И не страшно? – Марк слегка вскидывает бровь. – Там же повсюду монстры. Опасности. В воде тоже может повстречаться отнюдь не безобидная рыбка. – Да нет. Как-то никогда не думал об этом. – Честно и непринуждённо отвечает мироходец, запрыгивая обратно на сундук. – Тем более, сейчас я практически не встречаю монстров, даже когда ищу их намеренно. – Вот именно, Лололошка. – То ли вздыхает, то ли вырыкивает Марк, параллельно постукивая пальцами по локтям. Этот плавный, ритмичный перебор слегка гипнотизирует мироходца. – В такой ситуации нужно быть ещё более бдительным. Ты не знаешь, откуда выйдет их армия, и если столкнёшься с ними беззаботно плескаясь в водичке, то живым оттуда можешь уже не выбраться. Даже ты. Боньк. Голова Лололошки совсем немного отскакивает назад под давлением чужого пальца на лбу, а сам он тут же закрывает ладонью атакованное место, выкрикивая тихое "ай". Щелбан Марка был явно слабоватым, учитывая настоящую силу багрянника. То, как он проявляет злость по отношению к Лололошке сейчас, и то, как он делал это раньше (вспомнить хотя бы их первую встречу, сопровождённую полётом мироходца в окно), конечно, небо и земля. И эта мысль вынуждает Лололошку улыбнуться. "Ты слишком легкомысленный" - вот, что Марк попытался этим сказать. Он уже развернулся и прошёл несколько шагов, прежде чем медленно остановиться на месте, и, стоя к Лололошке спиной, бесстрастно произнести: – Подойди ко мне через скифос, отведу тебя в одно место. Мне тоже не помешает искупаться. Лололошка удивлённо хлопает ресницами, беззвучно провожая взглядом удаляющуюся фигуру багрянника. Он всё верно услышал? Правильно истолковал? Марк зовёт его.. Поплавать?

***

Он легкомысленен, эмоционален, чувствителен и чрезмерно приставуч. Нельзя ни дня провести в спокойном одиночестве - этот нарушитель личного пространства обязательно подойдёт да что-нибудь спросит, прокомментирует, или чудаковато будет стоять рядом, безмолвно наблюдая за чужой работой. Вечно тащит в свой сон всякий бесполезный, глупый сброд, словно не может пройти мимо бездомного котёнка на улице. Его чувства и этика часто стоят выше объективной пользы и истины. Он становится слабым, когда пойти против морали - необходимость, и его чудаковатая башка просто перестаёт думать с точки зрения эффективности и здравого смысла. Прошлое Лололошки покрыто завесой тайны, и Марк сам не до конца уверен, хочет ли её приоткрывать. Вернее, может, ему и интересно - но не пристало багряннику первому задавать подобные вопросы. А Лололошка, вопреки своей говорливости, почему-то не спешит рассказать о себе. Поначалу Марк полагал, что этот парень - наивный дурак, каких ещё свет не видывал. Что вся его чистота, правильность, желание всегда поддерживать чужое благополучие - лишь жалкие последствия того, что настоящий мир: жестокий, мрачный и пропитанный злобой, ещё не обнажил перед ним свои зубы. Он невольно ухмылялся, представляя, как бедного парня сломает Архей, ведь мир уродливее этого нужно ещё поискать. Но со временем багрянник понял, что через что бы ни прошёл Лололошка в своём прошлом - это его закалило. Марк впервые увидел невероятную силу в тех качествах, которые всегда считались для него проявлением слабости, и в некоторой степени это даже напугало его. Вопрос "как можно быть настолько добродушным?" внезапно сменил свой эмоциональный окрас с раздражённого на уважительный, а ранее иррациональные моменты в характере Лололошки перестали выглядеть для Марка до смешного дурацкими. Он и его сонное измерение - тихая гавань. Место, в которое багряннику впервые в жизни хочется возвращаться, место, которое он может теперь назвать своим домом и место, где он наконец может расслабиться, забыв о бесконечном наращивании силы в борьбе за выживание, привитое ему установками своих сородичей. Впервые Мрк'грш'траклар испытал желание защитить другое существо. В некоторых случаях он даже был готов отринуть свой эгоизм и действовать исходя из намерений Лололошки, чтобы случайно не навредить ему словом или делом. Но эти эмоциональные новшества не окрыляли, нет. Они были странными, непонятными, глупыми и совершенно расходились с тем, как Марк уже привык жить. Одна его половина - консервативная, пропитанная многолетним опытом сражений и адамантовой стойкостью, хотела аннигилировать эти нелепые чувства, а другая - не признанная и не осознанная, во что бы то ни стало сохранить, прижать поближе к сердцу и держать их там до конца своих дней. – Привет. Я готов. – Лишь когда неподалёку раздаётся звучный голос Лололошки, багрянник осознаёт, что уже с несколько капель неподвижно стоит над наковальней, держа кинжал на столе. – Не уверен, конечно, что прошёл скифос, но-о, стыдно признаться, я до сих пор не шибко разбираюсь в местном времени.. – Подарил мне древние Архейские часы, даже не зная, в чём исчисляются скифосы? – Марк коротко хмыкает, выпрямляясь и ловким движением руки погружая кинжал в карман мантии. – В любом случае, ты примерно попал. Раз готов, отправляемся. В молчании они проходят к путеводному скинту, то и дело ловя на себе любопытные взгляды сидящего на ветви дерева Невера. – Кар-р-р! Не к добру, не к добру! Куда вы двое направляетесь? – Он переводит нахмуренный взгляд на Марка, а затем трепещет крыльями. – Кр-р-ромсать кого-то пойдёте? Лололошка, ты зачем этого с собой берёшь? Пощади жизни невинных существ, никто не заслуживает быть с-с-сожёнными. Мироходец уже был готов раскрыть рот, чтобы остановить бесполезную перепалку между двумя его несовместимыми соседями - вставить что-нибудь нейтральное, сгладить конфликт, как он делает обычно. Но неожиданно Марк ведёт себя так, что и Лололошка, и Невер, застывают в удивлённом молчании. – Мы купаться идём. – Этот короткий и беспристрастный ответ Марк сопровождает лёгкой ухмылкой, глядя в глаза Невера с толикой какой-то дикой игривости. – Пойдём, Лололошка. Прежде чем последовать за багрянником через путеводный скинт, мироходец обменивается с вороном озадаченными взглядами.

***

Какое-то время они идут по знакомому Лололошке маршруту, наполненному вполне привычными, но до сих пор чуждыми видами: полуразрушенные здания, когда-то населённые существами, которые, вероятно, подобно ему любили, смеялись и плакали, пока этот мир не забрал у них возможность дышать; бесконечные кустарники и заросли невиданных доселе ни в одном из уголков вселенной растений; тёмно-зелёные лозы, норовящиеся подмести под себя всё, до чего доберутся; разбросанные тут и там кости - печальные свидетельства того, насколько глубоко эта планета погрязла в атмосфере безнадёжности и смерти. Затхлый воздух проникает в ноздри, заставляя нос время от времени морщиться. Лололошка с дискомфортом отмечает, что когда здесь бродили монстры, это место казалось куда более живым. Тогда оно хотя бы являлось наполненным. Сейчас же, когда они с Марком разгуливают по этим тёмным, пустынным и ужасно тихим просторам, у мироходца создаётся ощущение, будто это место - загробный мир, и он, Лололошка, его часть тоже. – Это место.. – Марк, идущий впереди, не читаемым взглядом смотрит куда-то вперёд. – Отвратительно, правда? Мироходец слегка вздрагивает, когда его попутчик разрывает тишину, но в то же время находит, что благодарен за это. – Да, не могу не согласиться. Ты знаешь, было ли здесь когда-нибудь иначе? – Было, конечно. – Марк достаёт кинжал, прорубая перед собой стену лоз. Он продолжает говорить, но теперь его голос слегка надрывается, ибо удары лезвием сопровождаются усилиями. – Сам я не застал золотого века Архея, но наслышан о нём. Это было время, когда разумные существа вступили в контакт с магией этого мира. Всё процветало, развивалось и наполнялось волшебством. Но, как видишь, конец этой истории довольно.. – Марк выдыхает, отсекая последнюю лозу. – Печален. Когда багрянник отходит в сторону, взору Лололошки предстаёт небольшого размера туннель, похожий на вход в ствол огромного, поваленного дерева. – Я полезу первым, ты за мной. – Коротко командует Марк, тут же приседая на корточки и двигаясь в недры тёмного коридора переплетённых корней. Когда они оказываются на другой стороне, и Лололошка распахивает глаза, привыкая к внезапному свету, у него не получается сдержать восторженного вздоха, чему Марк самодовольно улыбается. Фиолетовое свечение озаряет всё пространство вокруг. Тут и там возвышаются кроны каких-то поразительных растений - они не слишком высокие, но их грибоподобные розоватые шляпки полностью заслоняют небо, отделяя это место от остального Архея. Лололошка чихает, когда на кончик его носа ложатся маленькие, светящиеся пылинки, медленно опадающие с вершин завораживающих красотой и непринадлежностью к мрачности этого мира растений. – Что это за место? – С придыханием спрашивает мироходец. – Как видишь, Архей и на такое способен. – Марк улыбается ему, проходя вперёд и аккуратно приподнимая шляпку относительно небольшого "гриба", стоящего у них на пути. – Пошли. Лололошка безмолвно следует за багрянником, с благоговейным трепетом рассматривая окружающий их сказочный лес, так непохожий на остальной Архей. Дорога по нему заняла у мужчин довольно немного времени, зато, по ощущениям, вдохнула в мироходца новую жизнь. Марк то и дело вкрадчиво поглядывал на искрящегося радостью Лололошку, чьё выражение лица на короткие мгновения стирало с него переживания и мысли о неправильности своих ощущений. Почему-то, пока мироходец чувствовал себя таким образом, Марк вопреки своему характеру был способен расслабиться. – Добрались. Фиолетовый лес сменяется привычным видом Архея, только вот здесь всё пространство обступают деревья, - кажется, до этого места ещё не добрались разумные существа-колонизаторы, - помимо поляны, на которую они и выходят. Перед ними возвышается невысокая, но просторная скала, с огромным вырезом посередине - входом в округлую пещеру, сокрытую темнотой. – И что это? – Озадаченно вопрошает Лололошка. – До чего же ты нетерпеливый. – Марк беззлобно цокает, и, не дожидаясь мироходца, погружается в темноту пещеры. Заходя в пространство, окутанное чернотой, Лололошка только и слышит, как багрянник копошится где-то поблизости, приседает, кажется, хватает какой-то предмет и тут же отправляет его в воздух. Звук удара о прочное стекло эхом разлетается по пещере, затем снизу слышится бульканье воды, и неожиданно где-то над ними начинают один за другим вспыхивать голубые огни. Кристаллы, визуально напоминающие скинт, но гораздо более прозрачные, свисают со всего потолка, разгораясь и освещая пещеру. Теперь, благодаря их сиянию, Лололошка может увидеть озеро, занимающее практически всю площадь внутренней части скалы. – Горячие источники. – Произносит Марк, неторопливо развязывая на себе мантию. – Мы, багрянники, имеем гораздо более высокую температуру тела, чем у вас, людей. Потому это, – он обводит взглядом воду, – самое подходящее для меня место, чтобы нормально искупаться. Остальные водоёмы слишком холодные. Лололошка растерянно стоит на месте, не зная, во что упереть свой взгляд: на красивые кристаллы, воду, отражающую их свет, или на раздевающегося Марка. Дело вовсе не в неприличных мыслях, нет (хотя, говоря совсем уж честно, он немного смущается атмосфере, в которой они оказались), просто не доводилось ему ни разу за всю свою продолжительную жизнь видеть обнажённого багрянника. За жизнь, между прочим, полную неожиданных поворотов, открытий и самого разнообразного опыта. Единственные встреченные им багрянники - Шангрин и Марк, всегда ходили в закрытой одежде. Порой он глядел на своего соседа, и мысленно раздевал его - настолько мироходца волновал этот "сугубо исследовательский интерес". Он никогда бы не подумал, что его нелепые теории, фантазии и мысли однажды соприкоснуться с реальностью подобным образом. – В одежде плавать будешь? – Марк избавляется от последних тканей, прикрывавших его тело, и обводит Лололошку расслабленным взглядом, прежде чем неторопливо зашагать к воде. – Кхм.. – Лололошка неловко кашляет в кулак. Слишком надолго задумался, а в такой ситуации - уж вообще неприлично надолго. – Да. Ой, тоесть нет. Марк сложен очень хорошо. Его широкие, крепкие плечи мироходец отмечал даже когда те были прикрыты мантией, но сейчас, будучи оголёнными, на них чётко выделяются линии каждого мускула. Особенно в глаза бросаются руки: их более чем хорошая физическая форма - явный результат упорной и кропотливой работы над любимыми багрянником металлами. Ну и битв, само собой разумеется. От людей Марка отличает не только обсидиановый цвет кожи, по некоторым участкам его тела проступает нечто вроде хитина - маленькие, на вид прочные чешуйки, которые Лололошка скорее всего и не заметил бы, не переливайся они под светом голубых огней. Не менее завораживающее зрелище, между прочим, чем сами источники света. И крылья. Чёрные, длинные, тонкие - по структуре и внешнему виду напоминающие крылья насекомого. На свету они кажутся практически прозрачными, словно сотканы из тончайшей паутины. С некой хаотичной симметрией оборваны ближе к концу, и это добавляет им лёгкой неряшливости, что очень органично вписывается в общий образ Марка. На первый взгляд, крылья эти кажутся хрупкими и ненадёжными, но отчего-то Лололошка уверен, стоит багряннику ими взмахнуть - пустить в применение, как тут же они раскроют свою невидимую силу. И мироходец ловит себя на беглой мысли о том, что он хотел бы это увидеть. Внешний вид Марка придётся по душе далеко не каждому (как минимум потому, что это натуральная экзотика), но Лололошка, неловкими и торопливыми движениями скидывающий с себя одежду, не может оторвать от этой экзотики взгляд. Мироходец слегка вздрагивает, когда его ногу обволакивает горячая вода. Едва ощутимый электрический разряд пробегает по всему телу, начиная свой забег от кончиков пальцев по направлению к верху. В Архее, про блага горячего душа и тёплые воды можно было накрепко забыть, поэтому Лололошка покрывается мурашками от давно не испытываемых, приятных ощущений. Заходит в воду медленно, постепенно привыкая к температуре и смакуя момент. Марк, доплывший до центра, его не торопит - с удовольствием наблюдает. Не улыбается, но хочет. У него редко получается радовать Лололошку, и чаще Марк его скорее расстраивает (он в принципе не знает, что такое радовать кого-то и имеет смутные представления о том, что нужно для этого делать), поэтому имеет слабую уверенность в том, насколько правильно всё сейчас делает. Благо, открытые и искренние эмоции Лололошки можно распознать даже с помощью его скудного эмоционального интеллекта - у этого чудно́го парня всегда всё на лице написано. И, вопреки тому, что багрянник обычно о таких чертах думает, сейчас это.. Определённо не плохо. Как бы не хотелось признавать. – Как ты мог скрывать от меня подобное место раньше? – Лололошка расплывается в блаженной улыбке, погружаясь в горячую воду до носа, а затем запрокидывает голову вверх, обводя взглядом кристаллы. – Не думал, что ты окажешься таким ценителем комфорта и эстетики, Марк. – А ты дикарём меня видел? – Багрянник фыркает, но в этом не слышится злобы. Он следует примеру Лололошки, и тоже устремляет взгляд вверх. – Багрянники растут не в самых благоприятных условиях, и из-за этого мы адаптивны к совершенно разным обстоятельствам. Но это не значит, что мы целенаправленно стремимся жить в каком-нибудь дерьме.. На подобие большей части Архея. Я бы сказал, наоборот. Лично я скорее бегу от этого. Ровно так же как сбежал из родного мира при первой же возможности. Лололошка заинтересованно внимает каждому слову собеседника, отмечая, что сегодня Марк удивительно открыт перед ним. Он хочет поддержать его, потому что улавливает некоторую ноту печали в словах багрянника о своём родном доме, но вовремя находит это лишним. – Расскажешь что нибудь ещё о себе? О багрянниках? – Я предпочитаю более конкретные вопросы..– Марк озадаченно хмурится, но затем, проходясь по Лололошке беглым взглядом, цепляется за какую-то деталь, и мускулы на его лице расслабляются. – У тебя довольно много шрамов. – Багрянник пристально разглядывает мироходца везде, докуда его взгляд может дотянуться, сначала спереди, а позже со спины. Лололошка чувствует, как чужая рука приближается к его лопаткам, а затем внезапно повисает в воздухе. – ..Позволь? Его щёки слегка краснеют от этого короткого, учтивого "позволь". Когда это Марк спрашивал разрешения перед тем, как что-то сделать? Мироходец смущённо кивает головой в знак согласия. – Люди, в основном, находят шрамы чем-то уродливым и постыдным. – Марк медленно и осторожно проводит по розово-белым рубцам на спине парня пальцами, словно вдумчиво изучает картину художника. – Мы, багрянники, считаем иначе. Для нас шрамы сродни медалям, вручённым за пройденные битвы. Это самые существенные доказательства силы и стойкости. А помимо этого.. – Он гуляет пальцами по отметинам Лололошки, неторопливо обводя линию за линией. – Шрамы это отражение пройденной нами жизни. Каждый рубец может рассказать свою собственную историю, иногда даже лучше, чем это сделают слова. Горячая вода, непривычно тихий, задумчивый голос Марка со спины, и его аккуратные прикосновения делают с Лололошкой нечто невообразимое. Он стоит, словно загипнотизированный, и чувствует себя так, будто вот-вот расплавится. Превратится в жидкообразное существо, опадёт и сольётся с водой. Он чувствует себя так странно, потому что давно не испытывал на себе чужих прикосновений? Потому что атмосфера вокруг такая приятная, интимная и расслабляющая? Или потому что это Марк? Гладит его, так несвойственно аккуратно для своего характера, говорит чуть ли не полушёпотом, в отличие от своего привычного крика, стоит в конце концов совсем рядом полностью голый. Мироходец теряется, не понимает, что с ним делается, но чувствует, как на поверхность его мыслей всплывает короткое, отчётливое и повторяющееся желание - "больше". – И какую историю рассказывают мои? – Мироходец выдыхает, уже не в силах беспокоиться о том, как звучит его голос. – Шрамы. – Я бы сказал, долгую и непростую. – Крылья Марка слегка вздрагивают, реагируя на чужую интонацию приятным покалыванием, из-за чего он едва ощутимо краснеет и хмурится. – Скажу честно, Лололошка, я не ожидал, что их у тебя будет так много. – Проводя рукой по каждому рубцу, ненадолго останавливаясь, чтобы слегка надавить на линию подушечкой большого пальца, Марк отчаянно хочет расспросить об истории каждого из них, но вопросы замирают в его горле, не силясь выйти наружу. – Я знал, что ты неплохой воин, но не думал, что за тобой стоит такой внушительный опыт сражений. Это достойно уважения. – Тебе повезло, что ты мой союзник. – Лололошка усмехается настолько естественно, насколько он может себе в этот момент позволить, и запрокидывает голову назад, упираясь затылком в плечо Марка. Импульсивное, бессознательное желание близости без единой мысли о возможных последствиях - в голове просто не остаётся для этого места. Они смотрят друг на друга, и никак не комментируют происходящее, не чувствуют, что это сейчас вообще нужно. Не заходят дальше того, на чём уже остановились, - может не хотят, а может сомневаются, - но пока им достаточно и этого. – Пожалуй, ты прав.. – Глухо произносит Марк, а затем прикрывает глаза и добавляет ещё тише. – Мне повезло.

***