Маяк во тьме

      Мальбонте

Саундтрек Katie Melua - Piece by piece

      Встречаю рассвет сквозь приевшуюся за сотни лет прорезь окна. Кто бы мог подумать. Вики уснула всего час назад, а я не помню, когда спал в последний раз. Сила Шепфамалума дает организму определенные возможности, но мозгу тоже необходим отдых. Но ничего, последний ресурс, последний шаг, немного боли и небольшой перерыв. Тогда можно будет и поспать.       На тренировочное поле выходят первые ученики. Узнаю среди них тех, кто сражался вместе со мной. С кровавой битвы минуло чуть больше недели, а уже находятся вчерашние враги, способные тренироваться вместе. Меня это удивляет и восхищает. Должно быть, я многого не знаю о бессмертных.       Триумфальной победы не вышло, да я и не рассчитывал, но не мог не воспользоваться призрачным шансом, едва не заплатив за него самое дорогое.       Шепфамалум ослаб, но его главное оружие осталось нетронутым.       Его временное ослабление не помешает ему осуществить его план строго по расписанию. Впрочем, и мой первоначальный план еще имеет право на существование. И судя по всему, появление всадников приблизит его реализацию.       Новые враги пока остаются на горизонте темным силуэтом, и то, что я успел узнать о них, заставляет готовиться к непростому пути.       Одно я знаю наверняка. Новый мир будет жесток и не простит слабости. У меня есть преимущество перед остальными бессмертными и почти нет слабостей. Кроме одной. И чем ближе будет эта слабость, тем в большей опасности окажемся и она, и я. И тогда у этого чертового мира не останется ни единого шанса.       Но о моей слабости не узнают. Ни в моих мыслях, ни в мыслях других, ни в воспоминаниях первый всадник не найдет ничего, чем сможет манипулировать.       Остается только ждать. Бальтазар доложил, что вчера первый ребенок и его мать вышли из зеркала Небытия. По моим расчетам, ждать осталось недолго. Всего десять лет. Маловато для хорошего плана, но кое для чего хватит.       ***       Зал заседаний изменился. По моему распоряжению помост был разобран, а стул, на котором тысячелетиями лениво протирал зад Эрагон, сожжен вместе с остальными, которые серафимы мнили своими тронами, развязывающими руки и дарующими вседозволенность.       В помещении возвели камин, добавили освещения, а в центре установили круглый стол, место Правителя за которым выделялось лишь чуть более высоким изголовьем стула. Я объявил себя Правителем только потому, что Небеса еще не готовы к отказу от единоличного правления, грядут восстания и беспорядки, которые возможно предотвратить и подавить только силой.       Оборачиваюсь на скрип двери, встречая взглядом и кивком головы свою советницу. По прилету ее проводили в новые покои, и, судя по ее новому роскошному платью из тяжелой бордовой ткани, она оценила размер гардеробной.       Но радости в ее взгляде нет. Есть решимость, неиссякаемая энергия и легкая растерянность. Подозреваю, она ждала, что проводит ее не прислужник, а я, и не в ее покои, а в мои. Несколькими глубокими вдохами привожу энергию и мысли в порядок. Придется привыкнуть что-то делать с эмоциями.       — Вики, я рад, что мы выжили, — начинаю я, и вижу по глазам, что она догадывается, чем закончится этот разговор. Отрицает, но поняла это еще ночью, в башне. Не могла не понять.       — Шепфамалум не побежден, — отвечает она. — Вопрос времени, когда он наберет прежнюю силу и разрушит темницу.       — Да. Я хотел сказать не об этом. В тебе моя сила, и ты сыграла решающую роль в нашей битве. Я благодарен тебе за это. Мир бессмертных в долгу перед тобой.       Улыбнулась искренне, но смотрит настороженно. Я давно не называл ее силу своей.       — Теперь мы будем править? — улыбнулась она печально.       — Да, — отвечаю я. — Ты останешься моей советницей. И я хотел бы видеть тебя в этой роли. Только в этой роли.       В душе скребется не первый день, но ее боль ощущается острее своей, и едва не пошатывает выдержку.       — Что ты пытаешься мне сказать? — спрашивает она, едва шевеля губами.       Прости, Вики. Знаю, ты просила меня не быть жестоким.       — Для меня было важным, чтобы ты сражалась на моей стороне. Битва позади, и я больше не нуждаюсь в тебе.       В эту минуту я хотел бы не чувствовать ее энергию. Ее глаза расширились и увлажнились, но поза и осанка остались прежними. В ней невероятно много силы, и с каждой раной на душе ее становится только больше, но знаю, если бы спросил ее сейчас, она бы выбрала слабость. Но не я. Я выберу жизнь. И свободу, потому что пока он жив — я в темнице. И я умею ждать.       — Скажи, что не любишь меня, — голосом, совсем не похожим на ее, произнесла она.       — Ты думала, я способен любить?       Не ответила.       — Я пойму, если ты не захочешь оставаться моей советницей.       Конечно, захочет. Это все ради нее, и я бы сделал ее правительницей, если бы это не было так опасно для нее.       ***       Вики       В голове крутится только одно слово.       «Нет, нет, нет, нет».       В груди давит так, что скрутило живот и начало подташнивать.       В горле ком, который ощущается как случайно проглоченный кусок стекловаты.       Слез нет. Они будут, позже. Но пока оцепенение.       — Я перестану быть твоей советницей только тогда, когда ты сам попросишь меня об этом, Повелитель, — произношу я голосом, достойным советницы, с учетом уровня эмоций. — Попросишь или прикажешь.       Кивает. Я чувствую его энергию, в ней что угодно, кроме равнодушия. Но взгляд и слова ничего не выражают. Додумала? Додумала с самого начала?       — Я понадоблюсь тебе в Цитадели? — спрашиваю я. Не отступлюсь от будущего ни на шаг, но теперь мне нужна передышка. — Хотела бы вернуться в школу и принять участие в ее восстановлении. Ненадолго, на несколько дней.       — Хорошо, — отвечает холодно, до мороза по коже. — Буду ждать тебя здесь. Я дам знать, когда буду готов созвать совет.       Ноги сами уносят меня к выходу, все как в плохом предрассветном сне, который вот-вот сотрется из памяти оглушительным звонком будильника. Пульс барабанит в висках и эхом раскатывается по внутренностям, на месте которых только что образовалась глубокая черная дыра.       Разворачиваюсь у самого выхода, уже открыв дверь.       — И ты снова хочешь быть один?       — Я больше не один, — отвечает он.       ***       Распахиваю крылья и снова лечу в школу. Чем я там собралась заниматься, не представляю. Вероятность, что Геральд не выставит меня, когда поймет, что силу применять я не собираюсь, стремится к нулю. Но наступило мирное время, и с этим придется учиться справляться.       Душа размазалась по ноющим ребрам, нашла себе дорогу через рану в сердце и медленно стекает вниз вязкой смердящей жижей.       Сердце кровоточит. Кажется, забыли вынуть кинжал, еще с той ночи, когда я впервые увидела будущее под кровавой луной.       В голове судорожно прокручивается каждое воспоминание. Его взгляды говорили о многом, но… он никогда не говорил мне о чувствах. Глупо было надеяться на иное будущее.       Главное, что он жив. И я благодарна фатуму за то, что связал нас, за то, что спас его. С остальным справимся.       Соправительницей мира мне не стать, но эта должность была только в моих фантазиях. Отныне Ад равен Небесам. Мальбонте — Правитель Небес, Люцифер — Сатана. Я советница на Небесах. Вполне можно сказать, что я многого добилась. Кроме сердца любимого мужчины. Но я нашла путь к нему и отвоевала у тьмы целый мир. Верю, что и сердце отвоюю. Оно мое.       ***       Мальбонте

Саундтрек XOLIDAYBOY - Океаны

      Стою на балконе в Цитадели. Вот и передышка. Промежуточный перевал. Шепфа повержен, мир бессмертных смотрит на меня с неприязнью и опаской, но совсем скоро они поймут, что могут выдохнуть свободно. Через пару лет начнут рождаться первые метисы, и я прослежу, чтобы новые законы соблюдались. Лично, не боясь в очередной раз измарать руки в крови.       Ее изящную фигуру и два широко распростертых крыла до сих пор можно различить на горизонте. Волшебные крылья. Символизирующие равновесие, нашу двойственность, наш баланс, саму ее, воплощающую в себе свет и тьму, нежность и страсть, праведность и грех, холодный рассудок и темпераментность.       Наверное, мне легче, чем ей. Все, что есть у меня сейчас… я не мог и мечтать об этом. Я вообще не знал, что такое мечтать. Я жив. Я свободен и не слышу Шепфамалума, пусть и на короткий срок.       И я упрямо верю, что у нас есть будущее. Пусть для него придется преодолеть несколько препятствий. Ничего невозможного. Я придумаю, как обезопасить ее еще сильнее, но пока достаточно пресечь любую возможность для первого всадника связать ее со мной и использовать для манипуляций. Если верить найденным мной древним записям, ни барьер Высших, ни мои жалкие попытки блокировки сознания не станут для него преградой. Всадники — сильные и интересные противники, но их сила не в могуществе. Каждый из них будет питаться человеческими чувствами. Но главную угрозу для нее представляет первый. Потому что настоящее отчаяние знает только тот, кто умеет так искренне любить.       Впереди десять лет мирного времени. Будет ли кто-то другой на моем месте? Заменит ли меня Люцифер? Это ничего. Бывало и побольнее.       Она будет рядом. Мы будем править вместе.       И я жадно впитаю каждый взгляд, каждый блик на ее волосах. Каждую мимолетную улыбку. Каждую глупую шутку. Каждую колкую нападку. Каждую эмоцию в ее глазах цвета моря, на которое мы непременно посмотрим вместе, может, даже в эти десять лет. Вместе с моей…       Моей советницей.       Моей Викторией.       Моей.       Люблю.       Всего десять лет.