Упала, очнулась - султанша!

1519 год. Стамбул. - Что?! - воскликнула я. - Повелитель собирается выдать Фатьму-султан замуж, - медленно, раздельно, вдалбливая мне в голову эту мысль, повторил Искандер, усаживаясь на диван. - Плохо, - закусила губу я. - Очень, очень плохо. Муж недоумённо повернул голову. Я помнила, что по истории Фатьму выдали замуж уже при правлении Сулеймана, но так как я здесь была замужем не шесть месяцев, а уже пять лет, стало очевидным одно. История меняется. Незначительно, пока что только в мелких деталях, продолжая течь по привычной колее, но кто знает, что будет дальше? - Бейхан ждёт малыша, - объявила я то, что собиралась сообщить за ужином. - Через полгода на свет появится мой племянник или племянница. Если Фатьма тоже забеременеет, я останусь единственной из сестёр, кто ни разу не вынашивал ребёнка, потому что Шах ещё слишком мала. Это может вызвать подозрения, а уж если отец пришлёт своего лекаря проверить меня... Да, маловероятно, но если уж вдруг - то это пиздец всем. Продолжать было не нужно, Искандер и так всё прекрасно понял. - Я тебе настолько противен? Дефлорация решила бы все наши проблемы. Один раз, один-единственный раз потерпеть и всё - минус потенциальные, но большие проблемы. Но вот сколько этот раз стоил... Это стало бы сильнейшим ударом по моей психике, потому что было бы насилием. Согласие-то я дать могла, а вот искренне захотеть - нет. А без желания секс - насилие, как ни посмотри. Куда и с какой скоростью после такого поедет моя и так пошатывающаяся крыша - я боялась думать. Так что этот вариант оставался крайним. - Как человек ты мне нравишься, - честно призналась я. - Но как мужчина - нет, совсем. Извини. - Ладно, - спокойно кивнул Искандер. - Подождём пока. И тут я подскочила, как ужаленная. Ну конечно! Может быть, мне и не нужно будет ничего придумывать! Может быть, мы зря трясёмся! - Мне нужна верная повитуха, - начала объяснять я свою нервозность. - Я вспомнила, что иногда, редко, но бывает такое, что у девушки нет девственной плевы - возможно, у меня тоже так? И тогда нам нечего бояться. Но вот если она есть... тогда эта женщина должна молчать. - Нет, - сразу отверг мысль Искандер. - Вручать наши жизни какой-то хатун я не буду. Сделаем лучше. Я оторопело посмотрела на мужа, кажется, догадываясь, какую идею он предложит, и коря себя, что не додумалась. Это же так просто! - На очередной прогулке по городу зайдём к знающей лекарше, которая не связана с дворцом. Пока время у нас есть, я её найду. Представимся вымышленными именами, я - любящий, но рассерженный отец, который желает проверить своё чадо, ты - глупая непутёвая дочь. Прикинемся небогатой семьёй, с трудом накопившей на визит к ней, оденемся победнее и выслушаем вердикт. Может быть, для проверки сходим ещё к другой. И по результатам уже будем действовать. Если проверки покажут разное - найдём третью. Пять лет! Пять, сука, лет три дебила (я, он и Сулейман) не могли додуматься до этого плана! Компания имбецилов, блять! ...по крайней мере, так я думала следующие два часа, пока не нашла предлог зайти в дворцовый медпункт. Там я осмотрела местные гинекологические инструменты - которые раньше если и видела, то издалека, не обращая особого внимания - и содрогнулась. Мечта Чикатило, не иначе. Какие-то подобии скальпелей, крошечных зеркалец и прочая загадочная лабуда. Пусть я не медик, но доверия они мне явно не внушали. При том что санитария здесь в зачаточном состоянии. В том же Трабзоне лучше были. Про Топкапы и говорить нечего. И вот ЭТИМ в меня лезть?!! Ну уж нет, дорогуши, я скорее сдохну, чем позволю до себя дотронуться. Пусть душат, к чёрту, это не страшнее сепсиса и неостанавливаемого кровотечения, если какая-нибудь из этих херей повредит мне влагалище или шейку матки. Осталось как-то это до Искандера, который скоро вернётся с работы, донести. - Отбой, я согласна на казнь. Муж поднял взгляд от тарелки и вскинул брови, но жевать не перестал. Выражение его лица прямо-таки кричало "ну, что на этот раз?". Мне стало стыдно, но стоило представить, как я ложусь на кушетку и раздвигаю ноги перед этими железяками и какой-то бабищей... в общем, улетучился стыд мгновенно и полностью. - Ты мужчина, - грустно вздохнула я, - внутрь тебя не полезут этими... этими... этой хернёй, в общем. Искандер никак не отреагировал на ругательство. Ещё одна причина, по которой он мне нравится. - Хатидже. Ты понимаешь, что мы очень рискуем? Остался год до воцарения брата. Ну, полтора, может. Мы уже пережили критический период, поэтому можем позволить себе выждать ещё немного. А также год до того момента, когда ты, дорогуша, станешь вдовой. - Да. И в благодарность готова даже на колени встать, настолько ценю то, что ты для меня делаешь. Но это и правда опасно - инструменты могут вызвать кровотечение, а так как оно внутри, никак его не остановишь. Или заражение, что ещё хуже. - Других женщин осматривают, и ничего. Я прикрыла глаза, подавляя возникшее раздражение. А открыла их уже слегка тёмная я. - Оцениваю риск казни по сравнению с риском негативных последствий после осмотра как более низкий. Несколько секунд муж переваривал фразу. - Я ведь могу и приказать. - Нет, - отрезала я. - Члены Османской Династии подчиняются лишь Султану и Валиде. Попробовать заставить можешь, возможно, даже получится, но нарушишь наше хрупкое равновесие, подорвёшь моё доверие, поэтому я приложу все усилия, чтобы усложнить тебе жизнь. - Это угроза? - посерьёзнел Искандер. - Констатация факта. Я с уважением отношусь к тебе и жду аналогичного для себя. - На колени встанешь? - Ч-что? - сбилась с нити беседы я. Что ещё за резкие переходы? - Ты сказала, что встанешь на колени, чтобы выразить мне благодарность. Это были пустые слова? Я ни перед кем так не склонялась. Никогда. Ни в этой, ни в предыдущей жизнях. Даже перед Селимом лишь наклоняла голову и приседала, не больше. С другой стороны, говорила я тогда вполне искренне. С Искандером мне очень повезло, мы оба это понимаем. Окажись кто другой на его месте - согласился бы на условие для вида, чтобы брак не расстроить, а потом в первую же ночь взял своё. Да, я бы потом мстила, и мстила бы страшно, вплоть до смерти, вполне вероятно. Но это - потом. По факту случившегося. И капризы мои бы этот другой не терпел. Бить, может, и не бил бы, потому как всё же султанша, но вот своё прогинать под соусом "баба дура, молчи да рожай" - с превеликим удовольствием. Мы были в комнате совершенно одни - муж отослал слуг перед разговором, поэтому стесняться было некого. Свидетелей нет. Искандер молчал и внимательно смотрел на меня, ожидая решения. И это стало той каплей, которая наполнила чашу. Он понимал меня лучше, чем я рассчитывала. Он видел, что я молчу не потому что не знаю, как откосить и как возразить, а потому что думаю. Мы и так-то сидели на подушках за низеньким столом, поэтому даже принципиально никаких затруднений нет. И я решилась. Встав, отряхнув платье и сжав кулаки, я начала медленно опускаться, не отрывая взгляда от глаз мужа. Я намеренно затягивала унизительный, всё же, для себя момент, чтобы показать - его действия ради меня того стоят. Испила чашу до дна, так сказать. Теперь я сидела не по-турецки, а на коленях, но кроме положения ног ничего не изменилось - как была той же высоты, так и осталась. За столом всё аналогично. Поэтому я закрыла глаза и наклонила корпус вперёд. Волосы неприятно свесились на плечи (я собрала боковые пряди назад, чтобы не лезли в лицо, оставив основую массу распущенной) и ложиться подметать ими пол я не стала. Искандер должен понимать, что раболепский поклон я ему не прощу. Когда я, выдержав некоторое время, выпрямилась, на его лице царило странное, незнакомое выражение. - Хорошо, - с небольшой хрипотцой произнёс он, - мы подождём. Ну вот реально - дура. Что мешало проверить инструменты местных гинекологов ДО того, как озвучивать новую ахуительнейшую идею? Да ничего, кроме моего же собственного идиотизма. Умная женщина стопицот раз подумает, прежде чем что-то сказать, но нееет, я же не такова. И вот пожалуйста, пожинай плоды. Ты хозяин своих слов, пока молчишь. Когда же они вышли из твоего рта - ты их раб. Какая верная пословица. Восточная, между прочим.

***

Спустя несколько дней, ночью, собираясь уже ложиться на тахту, с которой встала, чтобы сходить по-маленькому, я вдруг замерла, ошарашенная. Оспа. М-мать вашу, оспа!!! Я кинулась к столу мужа, удачно стоявшему в полоске лунного света, с грохотом отпихнула подвернувшийся на пути стул, схватила чернила и принялась лихорадочно строчить. - В чём дело? - подал с кровати голос сонный Искандер. Я была слишком занята ускользающей мыслью, чтобы ответить. Оспа, оспа, оспа... болезнь, от которой тут нет лекарства, которую может вылечить лишь всевышний... Но которую могут предотвратить коровы. С трудом концентрируясь и удерживая себя от истерики, я продолжала лихорадочно скрипеть пером, безжалостно сажая кляксы на бумагу и скашивая строки. Вид получавшаяся записка имела откровенно говёный, но содержащаяся в ней Идея была дороже золота. Сулейман и племянники, а также их матери и все во дворце, а потом в стране, в мире, все, до кого только возможно дотянуться, должны переболеть коровьей оспой. Она не опасна для человеческой жизни, но даёт иммунитет к оспе натуральной, которая уложила миллионы людей в могилу. Включая моих младших братьев. Могла ли я предотвратить их смерть, если бы вспомнила раньше? Вряд ли. Я была слишком мала, чтобы ко мне прислушались. Нечем было бы объяснить появившиеся знания, да и власти у меня почти не было. Да-да, продолжай оправдываться и жалеть себя. Теперь эта упущенная возможность - на всю жизнь с тобой. Если честно, я дико очковала отправлять Сулейману гонца, но когда конкретно нагрянет оспа, я не знала, а Селим с каждым ежегодным отпрашиванием Искандера становился, по его отзывам, всё мрачнее и мрачнее. Да и я на крайне редких встречах (обычно по праздникам), осторожно касаясь этой темы, получала нахмуренные брови и отступала. Поэтому в прошлом году в Манису мы отправлялись, не зная, получится ли когда-нибудь ещё. Соответственно, если я не хотела стать вдовой (а я не хотела), следовало как можно меньше раздражать папашу. Медлить было нельзя.

***

Маниса. Несколько недель спустя. Сулейман наблюдал за игрищами своих сыновей. Детские крики и визги далеко разносились по саду, наполняя его беззаботной радостью. - Шехзаде так быстро растут, - сказал стоящий рядом Ибрагим. - Скоро станут совсем большими. - Это верно. Заражённых животных нашли? - Пока нет, к сожалению, из-за того, что всё приходится делать скрытно, времени уходит много. Но, уверен, цель уже близко. Получив письмо сестры, Сулейман сначала решил, что она спятила. Хатидже всегда была странной - всё детство, может быть, какая-то болезнь обострилась? Письмо, доставленное одним из курьеров Искандера (Сулейман опешил, увидев этого человека - он и знал-то его лишь потому, что зять несколько раз отправлял послания, содержащие конфинденциальную информацию о состоянии здоровья и деятельности Падишаха), содержало в себе подробную инструкцию с рисунками - найти корову, вскрыть пустулу, нанести материал на рану и ждать. Есть маленький риск умереть - но если выживешь, скорее всего, оспа будет обходить тебя стороной. Через несколько лет повторить. Задумавшись, Сулейман решил попробовать. В конце концов, что он теряет? Конечно, сперва стоило отработать технику на каком-нибудь слуге, всё проверить, но если сестра права... Доярки болеют чёрной оспой крайне редко - можешь сам проверить. Он и проверил. Пока собирали статистику, пока по дворцу поспрашивали, времени прилично прошло. Но оказалось - правда. И как она только заметила? Также Сулейман проконсультировался с лекарями, но результат был неутешительный. Кто качал головой, а кто и вовсе говорил "ужас, ужас, смерть". Впрочем, сестра предусмотрела и это... Дармоеды из лечебницы, конечно, скажут, что это не сработает и опасно. В чём-то они правы: опасность есть, но риска меньше. Делать или нет - решать лишь тебе, но я прошу: доверься мне. Это может быть шанс спасти моих племянников. У неё снова было видение во сне?.. Какого хрена она пишет вот так, не скрываясь, в надежде лишь на то, что гонца не перехватят по дороге? Неужели информация настолько важна? Сулейман решил попробовать. Тайно, конечно, чтоб не вызвать лишних подозрений у отца - но попробовать. Дело встало лишь за больной коровой, которую аккуратно, стараясь никоим образом не вызывать подозрений, под сложным прикрытием искали несколько человек. А Маниса немаленькая... Оставалось лишь ждать. - Поиграй со мной, папа! - восторженно крикнул шестилетний Махмуд, наконец заметивший отца. - Конечно, сынок, - засмеялся Сулейман.