Упала, очнулась - султанша!

- Ну как же тебя угораздило? - причитала я, смачивая тряпку в прохладной воде и хорошенько её отжимая. - Не ребёнок ведь! Вскоре после нашего приезда Искандер слёг. Лекарша сказала, что это обычная простуда, должна вскорости пройти, но, так как пациент уже немолод, навыписывала разных настоев и удалилась. Оставалось только ждать. Мне же совесть не позволяла "кинуть" человека, который в меру своих сил обо мне заботился и помогал. И вот знаю же, что будет за ним, как за пашой, уход, что никто его умирать не бросит, а всё равно неспокойно. Поэтому, нацепив на лицо трёхслойную тканевую маску, куда Мёге и Лале вшили засушенные лекарственные травы, я сидела возле постели мужа и отчитывала его, как напакостившего малолетку. Возразить из-за болящего горла бедняга не мог - а когда ж ещё такая возможность представится? К завтрашнему дню по моему заказу должны закончить маску чумного доктора. Потому что, знаете, мало ли. Я тут и так, уверена, в ебанутых числюсь, поэтому одной странностью больше, одной меньше, уже плевать. Если история течёт по привычной колее, Искандеру осталось максимум четыре с половиной года. Это плохо. Он - моя защита, пока он жив, никто не посмеет и заикнуться о следующем замужестве, ведь кто знает, будет ли второй муж столь сговорчив и терпелив. Более того - очень вряд ли. Против сердечного приступа средств здесь не было никаких. Меня и раньше пугало то, насколько хрупка человеческая жизнь, а уж тут, осознавая, как мало можно сделать для её сохранения, хотелось забиться в укромный угол и никуда не вылезать. Искандер кхекнул и бросил на меня сердитый взгляд, когда мокрая тряпка неудачно шлёпнулась ему на глаза. Я ответила тем же, но аккуратно поправила мягкую ткань. - Почему тебя не навещают твои дети? Я долго хотела задать этот вопрос, но всё не решалась. Сказала - и поняла, что глупость, как он мне ответит-то? Но, оказывается, иногда тяжёлого вздоха бывает достаточно. Понимание пришло моментально - присматривала за ними в основном мать, а отец был занят разными важными государственными делами, поэтому привязанность к нему у них значительно меньше. Когда мать умерла - стали писать отцу, конечно, но в целом - свои дела, своя жизнь. Интересно, а его сыновья женаты? Вроде мне ровесники. Не, ну это уже совсем древность какая-то, когда вдова выходит за сына или брата усопшего супруга. Нафиг, нафиг. Тем более, мы вроде как породнились, я их мачеха, так что фу. - Хочу основать вакф, - перевела тему я. Глаза мужа блеснули интересом, он удивлённо поднял брови. - Как думаешь, что лучше сделать первым? Бесплатную больницу? Столовую? Построить фонтан? Вариантов благотворительности тут, увы, не так много. Он пальцами показал - второе. Ну да, в целом логично, минимальные затраты из всех возможных. Людей на простую работу можно задёшево нанять, это вам не врачей подыскивать, гадать, как их разместить... кроме того, больнице нужно здание, да не абы какое, а столовку можно на первом этаже какого-нибудь дома организовать. Правда, не очень престижно, но это ж лишь начало. С фонтаном тоже проблем не оберёшься - нужно место, причём красивое, в подворотне ставить, считай, деньги на ветер. Нужна сложная система коммуникаций, чтобы подводить и уводить воду, нужен квалифицированный персонал, который мог бы следить за работой и чинить в случае необходимости... так что ладно. Хотя бы с идеей определились. Столовка - это тоже хорошо. Только вот мало построить и обеспечивать хавчиком всех желающих - иначе туда весь Стамбул жрать станет бегать. Нужно как-то отсеять тех, кому реально нужна помощь, от халявщиков. Самый очевидный вариант - подавать максимально простую, если не сказать - убогую еду, чтоб люди пришли, посмотрели и такие - да не, у меня дома лучше, спасибо. И остались только те, кто с голоду пухнут. Но это будет пиздец какой удар по моей репутации - мол, султанша, а такое говно жрать предлагает. Чё делать-то? Послать людей Искандера, чтобы они пошарились по улицам, записали список особо нуждающихся и пускать только их? Как вариант, но если пропустят кого? Или их подкупят, чтоб в нуждающихся войти? Вряд ли, конечно, но если народ увидит, что Хатидже-султан с её благотворительностью можно наебать, добра не жди. Плюс статус людей может меняться - кто-то войдёт в нуждающиеся, кто-то выйдет, то есть нужно регулярное обновление информации, и как? Опять мужниных людей дёргать? Непорядок. А своих тогда где взять? Сделать единоразовую акцию, типа помогла и хватит? Тогда действительно справедливо, бедняки будут благодарить, а работающие не станут обижаться, что им приходится пахать за еду, когда всякая голытьба её просто так получает. Но глобально проблемы голода это не решит. В целом так сейчас и делают - по праздникам правящая семья накрывает столы для жителей столицы, плюс, возможно, оплачивает аналогичное в других крупных городах, я не вникала. От того, что конкретно я начну от себя в дополнительный день что-то давать, лучше, конечно, будет, но ненамного. А что, если, допустим, первую чашку еды задаром всем желающим, а за остальные - изволь работать, милок? Только нужно запомнить людей, иначе каждая чашка первой окажется. И платить... нет, платить плохо, даже если ниже рынка. Тогда будут просто копить и дальше прибедняться. Или, если по каким-то причинам работать смогут только в моём вакфе (например, только в нём есть должность ткачихи, понятно, утрированно, но вдруг) - будут работать принудительно, так как есть надо, но вырваться не смогут, даже если захотят. Нужно комплексно - если есть где жить, но нечего и не на что есть, дать хоть какую работу, платить ниже рынка, но платить, чтоб на простую еду хватало. Если даже жить негде - поселить у себя, дать работу, но с зарплатой крайне символической. Типа, только за кров и еду трудятся. А потом, лет через пять или десять, тут надо на обычных рабочих посмотреть, чтоб садиться ко мне на шею было невыгодно - давать крошечный домик. И приглашать на работу дальше, уже с повышением зарплаты до уровня "есть, где жить, прихожу только работать". Если чувак нашёл более выгодную работу - милости прошу, но неделю изволь на вакф отработать, чтобы тебе замену нашли или обязанности как-то между собой распределили. Не согласен - пшёл вон, обратно путь заказан. Если разовая шабашка подвернулась - твой выбор, можешь нас ради неё кинуть и перебиваться от случая к случаю. Если так уверен в работодателе - тоже не держим, но знай - пренебрежение к нам и попытку нагреть не простим. Произведённые товары, если они хорошего качества, будем продавать и так поддерживать вакф на плаву. Если средненького - скинем цену, совсем уж плохое пусть переделывают. Суть в том, что люди должны быть уверены - если их прогнали откуда-то, если не платят, есть запасной вариант. Плохонький, но с голоду и холоду не умрёшь - а от безысходности это уже ой как много. Тут, бывало, целые семьи от нужды в лучший мир отходили. Редко, должно уж совсем не везти, но бывало такое, бывало. Правда, это резко установит эдакий прожиточный минимум, когда работодатель просто не найдёт людей на зарплату меньше моей, потому что выгоднее прийти ко мне - но тут уж извините. Конечно, многим скрягам это не понравится, начнут подлянки делать, саботировать и палки в колёса вставлять, но я Султанша или кто? Так жопу надеру, век сидеть не сможете. А если человек работать не может? Болен, например, а родни нет или не заботится? Тогда... тогда он может учить молодых и неумелых своему ремеслу. Если сам неумёха - ну... таких единицы, их можно и поддержать, пусть и слабо, благо, сами себя уже сполна наказали. А уж если молод, болен и не способен ничему научиться, значит, увы, скоро умрёшь. И это не угроза или моя хотелка, а суровая правда здешней жизни - если настолько серьёзно болен, не выживешь, лекарств тут от таких хворей нет. Поддержим, как сумеем, но, опять же, не с излишками. Репутации не только моей, но и государственной от этих вложений некислый такой прибыток будет. А уверенность в государстве - это меньше вероятность бунтов, это меньше потери налогов. То есть - выгода. Не сразу, но выгода. Походу, мы становимся инвесторами. Только вот что с рабами делать? А что с ними? Османская империя построена на труде рабов. То есть - легальной бесплатной рабочей силе. Если свободные люди уйдут от плохих работодателей к тебе, то они ядом побрызгаются, побрызгаются, да и купят себе невольников, которых обучат и поставят вместо ушедших. Конечно, многие обанкротятся, да и опытного специалиста даже десятком неопытных слуг не заменишь, но кто-то обязательно останется на плаву. И вот они будут люто тебя ненавидеть. Собственно, эти вопросы я и решила взвалить на несчастного Искандера. Принесла тетрадь, чернила, перо, слуги притащили подставку для письма. Затем я вручила всё это слегка опешившему мужу и выжидающе на него уставилась - мол, пиши. Он тоскливо вздохнул, но принялся за дело. Как выяснилось, местная структура во многих местах походила на крепостное право, и что с этим делать, я представления не имела. Помнила только, что Александра II, который его отменил, много раз пытались грохнуть на почве благодарности и один раз преуспели. Раб не мог выкупить сам себя, как бы усердно он ни работал, всё зависело от желания хозяина; более того, рабов, хорошо владеющих каким-либо мастерством, старались не выпускать на свободу, так как крайне выгодно было иметь хорошего специалиста, работающего за кров и еду. Дети рабыни-наложницы и господина, если их признавал отец, были свободными гражданами. Если не признавал - был волен убить, и почти всегда так делал, крайне редко такие "отказники" выживали. Если всё же вдруг, то их судьба всецело зависела от удачи - могли на рынках стоять и ждать покупателя, а могли считаться сиротами и формально свободными гражданами. Детей свободных женщин и рабов почти не было, ведь кто захочет лечь под невольника, а если и были, то тщательно скрывались, поэтому никакой статистики. Дети рабов от рабов были рабами, если только их родители не принимали предварительно мусульманство. Тонкий нюанс: принявший всё ещё не считался свободным, а вот его дети - да. По факту же они всё равно использовались как слуги, ведь поди ещё докажи, что папа с мамой приняли веру. Кадий-то свободными людьми занимается... В общем, это была жопа, и что с ней делать, я не знала. По самым оптимистичным прогнозам, собственных денег, даже если через пять лет я выгребу всё до последнего акче, мне едва хватит на скромную столовую, занимающую арендованное помещение на первом этаже какого-нибудь здания, пусть и в центре столицы. Если добавит Сулейман - целый этаж или даже небольшой дом, но где-нибудь ближе к окраине. Конечно, когда брат станет султаном, мы сможем турнуть кого-то, но - плохо. Сразу огромное пятно на репутации, сводящее работу к нулю. Откуда взять бабло? Ответа не было.

***

Неделю назад. - Пусть ваша жизнь будет счастливой и лёгкой, - прошептала я, наклонившись к сестре. - Аминь, - тихо ответила она. Свадьба Бейхан прошла примерно так же, как и моя - не буднично, конечно, но уж точно не вычурно и пафосно. Кажется, мои поддерживающие взгляды лишь вгоняли невесту в краску, волей-неволей заставляя вспоминать о лучшем секс-просвете шестнадцатого века, поэтому я предпочла притулиться сбоку от Валиде и не отсвечивать. Искандер и Сулейман были на мужской половине празднования вместе с женихом и ордой его родичей, но ради вручения подарка (красивых рубиновых серёг) брат соизволил посетить и нас. К слову сказать, женщины из семьи Ферхата тоже были здесь, и с любопытством смотрели на новых родственников. Особенно на Бейхан. И взгляд её свекрови мне совершенно не понравился. Не открытая враждебность, нет, скорее пренебрежение и скрытое раздражение. Возможно, показалось, но... Только попробуй её тронуть, сраная сука. Я тебе такое устрою, сама в ад запросишься! Я успела искренне полюбить младших сёстер, кроме, наверное, Шах. Большая разница в возрасте - тринадцать лет не шутка, знаете ли - делала наше общение очень поверхностным. Плюс меня рано выдали замуж, когда Шах только-только начала входить в сознательный возраст; плюс она сильно ревновала (да и ревнует) меня к Валиде, плюс мне интересней со старшими и Сулейманом... В общем, из всех троих наименее близкие отношения у меня ожидаемо сложились именно с ней. Сейчас она сидела вместе с детьми рода Ферхата, которые смотрели кукольное представление. Кроме неё, у нас из маленьких никого не было, так что, наверное, она и там, среди ровесников, чувствовала себя одинокой. Впрочем, согнали туда всех мальчиков, не прошедших обрезание, и всех девочек, не уронивших первую кровь, так что разброс в возрасте был большой - от одиннадцати до трёх лет. И все смотрели одно и то же. Неудивительно, что лицо старшей девочки было наполнено смертной скукой. Но - сидели, терпели, потому что здесь Династия. На Шах, по большому счёту, обращал внимание только один человек: Бейхан. Может быть, ещё Афифе. Ни отцу, ни матери девочка нужна не была: дочкой больше, дочкой меньше, какая разница. Потому-то она так и кичилась своей голубой кровью, уже реально вслух крича - я Династия! Я тоже ваша семья! Мне стало так стыдно... Всю жизнь я старалась доброжелательно относиться к сёстрам, но, помня, что сделала сериальная Шах по отношению к сериальной же Хатидже, не могла переступить через себя и действительно полюбить малышку. Вроде ничего плохого, но и хорошего очень мало. Тем более что охлаждение к ней поддерживала и Валиде. Какая же я дура. И всё, что я могу сделать сейчас - это чаще писать письма матери, где спрашивать, как там младшая. Передавать ей приветы. Не самое приятное занятие, но если оно даст какие-то дивиденды в будущем - с меня не убудет. Бедная, бедная Шах... По неизвестным мне причинам она выйдет замуж примерно в четырнадцать лет, но уже после смерти Селима. Сулейман, которого я знала, не выдал бы сестру так рано без требующих того обстоятельств. Он не видел ничего дурного в том, что наложнице, которая рожает, пятнадцать; поэтому выходить в четырнадцать, чтобы через год уже произвести потомство, по его меркам рано, но нормально. В конце концов, наша Валиде родила его в том же возрасте. Но всё же даже по его понятиям четырнадцать лет - слегка рановато. Особенно с учётом наших долгих вечерних разговоров и того, что я старалась вложить ему в голову. Был какой-то договор между Селимом и Лютфи, который надлежало исполнить наследнику? Или брата какие-то внешние обстоятельства вынудили так поступить? Если ничего не изменится, бедная сестра получит мужа, который старше её на двадцать один год, то есть вполне мог успеть чем-то выслужиться. И ладно бы просто старше, вон, у нас с Искандером тоже большая разница в возрасте, но он не злой. А вот Лютфи - да. Что же там произошло? И как мне это выяснить?