Упала, очнулась - султанша!

- Пятнадцать акче! - ярился купец. - И ни мангиром меньше! - Грабёж средь бела дня! - весело возмутилась я. - Десять акче максимум, и то исключительно из уважения к вашему возрасту! Мужик демонстративно возвёл очи к небу и заголосил: - Аллах, смилуйся над рабом твоим! Что говорит эта женщина?! Пятнадцать и только пятнадцать! Распродажа на восточном базаре - это искусство. Орали там все и на всех, потому что иначе в общем гомоне просто не услышишь слов собеседника. Замкнутый круг прерывался только под сумерки, когда сорвавшие голос торговцы сворачивали лавочки, а выжатые до последней монетки покупатели разбредались кто куда. Но с рассветом всё начиналось по новой... Жители ближайших домов, уверена, собирали шмотки и отчаливали куда-нибудь - к бабушке в село, на Северный полюс, в космос - лишь бы подальше от этого ада. Иначе я им искренне соболезную. - Одиннадцать! - Пятнадцать! - Двенадцать! - Пятнадцать!!! - Тринадцать!! - Тринадцать акче и восемь мангиров, - внёс свою лепту Искандер, смиренно взиравший на это побоище. - Больше у нас просто нет. Я с трудом подавила улыбку - больше у нас было, но, видимо, ему просто надоело слушать брюзгливую грызню за каждую монетку. Тихо выругавшись себе под нос, торговец кивнул, с нескрываемым страданием (Станиславский обзавидуется!) отдавая товар и скрупулёзно подсчитывая оплату. Так я стала обладательницей простенькой медной лампы. Натурально, как у Алладина. Незамысловатая лента узора по бокам - зато изящная ручка в виде изогнувшейся змейки и тонкая ножка. Интересно, почему это называется лампой? Она же не светит, а пахнет. Внутрь засовываются благовония, которые тлеют, дым тонкой струйкой выходит через носик. Хотя иногда туда заливали масло, вставляли фитиль и использовали как долго горящую свечку без капающего воска, но это... не впечатляло. Впрочем, лампа так лампа, хрен с ней. Проходя мимо и зацепившись за неё взглядом, я моментально остановилась. Почему-то вдруг показалось важным купить эту вещь - не знаю даже, с чего вдруг. Дешёвенькая же, во дворце есть и красивей. Но вот захотелось, и всё тут. Могу себе позволить, собственно. Я дёрнула Искандера за рукав. - Папа, смотри! Мы, разумеется, придерживались конспирации. Искандера тут никто в лицо не знал, про меня и говорить нечего. Как он потом мне рассказал, в Совете другие паши на схожих должностях были сплошь из знатных семей, поэтому его, плебея, за ровню себе не считали и в гости не звали. Так и жил везде: дом-работа-дом. Знакомства по верхам есть, но не более. Жена-то ведь тоже не аристократкой была - кто ж свою дочь за безродного бея отдаст? С обычными людьми не срослось: спросит приятельница - кем твой муж работает? Или знакомый - кто по профессии ты? И что скажешь? Соврать - вариант, но так себе. Быстро правда откроется. Жильё больно хорошее, да и где конкретно работа - сказать нельзя. Вот и жили вместе. Ну Селим, ну батька... хоть кому бы чадушко сбагрить. Так вот, так как в лицо нас никто не знал, а разница в возрасте приличная - мы договорились, что он играет роль отца, а я дочери, иначе больно подозрительно получается. Единственная опасность была - евнухи Топкапы, которые теоретически могли видеть его при визитах к султану и в Совет, а потом пойти на рынок. А, ну и потенциальная слежка за Влахернским, поэтому драпали мы через чёрный ход. Вряд ли, конечно, папаня настолько плотный пригляд учинил, но мало ли. Искандер тяжко вздохнул и повернулся. - Что такое? - Хочу вот это, - капризно протянула я. Торговец моментально оживился, прямо видно было, как у него в голове заработал счётчик. - Прекрасный выбор! Волшебная лампа! Говорят, если зажигать её три полнолуния подряд, на четвёртое пожалует молодой, красивый и богатый зять, - подмигнул он. А про доброту, любовь и честность там что-нибудь есть? Собственно, так и начался наш яростный торг. - Я вас запомнил, - ухмыльнулся купец, убирая в карман мешочек с деньгами. Я не знала, радостный это факт или нет, а потому развернулась и поспешила за уходящим в закат Искандером. Всё-таки вечер уже, пора домой. Пусть мы и прогулялись всего пару часов, но они стали потоком свежего воздуха в моём тухлом существовании. Столько впечатлений за день... Стамбул - город большой и красивый, тут уже сейчас около ста тысяч жителей. - Возможно, потом сходим на побережье, - ровно сказал Искандер, сворачивая к пути во дворец. Два бея охраны максимально незаметно следовали за нами - немного, но это максимум, что мы могли себе позволить, не вызывая лишних подозрений и сохраняя статус людей среднего класса. Я просияла. День просто не мог быть лучше...

***

Он лишь слегка поцеловал запястье с виднеющимися венками, а сердце чуть не вылетело из груди. Стучало оно так сильно и громко, что, казалось, бьёт в рёбра изнутри, сосредоточиться ни на чём было невозможно. Меня затошнило, захотелось в туалет, накатила мерзкая слабость - как невовремя! - а он подтянул к себе резким движением и прижал, смотря в душу через зрачки глаз. - Нет... Чужие губы прикоснулись к указательному пальцу. - Не надо... - Правда? - промурлыкал низкий голос. - Но ты ведь так этого хочешь... правильная, умная девочка, почти проиграла уже... нужно всего лишь додавить. Я закрыла глаза. Мозг, новая задача. Найти выход из ситуации, не растекаясь в розовую лужицу у его ног. Изогни эту ебучую слабость из своих извилин, другими словами. ... Алё, мозг? Мозг? МОЗГ?! - Я увольняюсь. Найди какую-нибудь другую вычислительную субстанцию, соответствующую твоим требованиям. Думаю, овечья шерсть подойдёт. Вот же гадёныш! В самый сложный момент!! - Внатуре, чувиха, ты в жопе, - заявил воображаемый гопник, лузгая воображаемые сёмки. - Целуется этот кент просто конкретно, базару ноль. Я дёрнулась от сладкого ощущения горячей ладони, скользнувшей под сорочку, распахнула глаза... И ошарашенно уставилась в потолок. Чего. ЧТО ЗА БЛЯДСКАЯ ХУЙНЯ, КТО-НИБУДЬ МОЖЕТ МНЕ ОБЪЯСНИТЬ? - О, созываешь нас на совет? - оживился внутренний психолог. - Рад, что ты наконец обратилась за помощью. Знаешь, признание проблемы - первый шаг на пути к её решению... - Иди нахер, - огрызнулся гопник. - Мы нормальные! - По вам видно, - пробормотал сонный мозг, моделируя нечто, что можно было бы принять за метафорический зевок. Пиздец, как я докатилась до такого? КАК, БЛЯТЬ?! Даже не так - что делать? Убиться ржавым веником, что делать-то?! - Снимать штаны и бегать. Фьють-ха! - мозг, похоже, понесло. Я не сошла с ума. Не. Не-не-не, я нормальная! Абсолютно адекватная, уравновешенная девушка, рационально мыслящая и принимающая здравые решения в соответствии с обстоятельствами. - Стадия первая - отрицание... - Да потрахаться надо, - влез гопник. - Баба без секса - как хуй без яиц! - Ярко выраженные сексуальные девиации на основе систематического игнорирования и подавления собственного эмоционального состояния действительно возможны, - согласился психолог. - Чё? - Потрахаться надо, вот чё. - А, ну дак я и говорю! Я отчаянно замотала головой, как будто это могло вытрясти воображаемых личностей через уши. Искандер в этом плане мне не нравится от слова совсем. Прям вот тошнить начинает, как представлю, что он своим лицом с уже проступившими морщинами тянется к моему... буэ. И живот у него наверняка обвис, и член вряд ли нормально стоит. А измена - смертная казнь, я совсем не уверена, что смогу её нормально скрыть. И беременность же ещё, опять же. Предохранения тут никакого, да и типа грех от даров Всевышнего отказываться. - Прожить две жизни и даже не то что не потрахаться - не кончить ни разу, это истинный верх долбоебизма, признай. Может, я как эти монашки европейские. Целомудренная непорочная дева, вот. - Ну хоть себе-то не ври. И секса ты хочешь, и любви большой. И ребёнка тоже. Я грустно вздохнула. К сожалению, мозг попал в самое яблочко. В прошлом я не планировала становиться матерью в ближайшее время, но спустя несколько лет, если бы у нас с парнем всё было хорошо - весьма хотела бы. Вынашивать ребёнка от любимого мужчины, рожать, воспитывать, видеть, как растёт маленький человечек, которого создал твой организм - это самое настоящее волшебство. При правильном отношении спустя двадцать лет ты получаешь надёжного друга, который позаботится, если что-то случится, который любит тебя самой сильной любовью, потому что ты - мама. Семья. И которого любишь ты. Мне казались милыми окрепшие младенцы, не те фиолетовые вытянутые кабачки, которые достают из живота матери, а постарше. Ощущалась потребность обнять, приласкать, поцеловать. Наверное (очень хотелось так думать), я стала бы хорошей матерью. Но узнать это уже не дано. Здесь, если я рожу - я, вероятно, умру. - Наверное, прожить целых две жизни без желанного ребёнка и секса очень грустно, - тихо выдал мозг. - Но есть ещё мастурбация. Ага, есть. Я там-то, с порнхабом и прочими прибамбасами успеха не достигла, о чём тут может идти речь? Ощущения ведь ровно те же. Ну да, приятно, можно рукой поелозить, но не прямо вау. - Вот и елозь. Может, хоть так лучше станет. Н-да, действительно. А то второй эротический сон о брате уже как-то слишком. - С чего ты взяла, что это был он? - ехидно поинтересовался психолог. Я открыла было мысленный рот, чтобы ответить, но в ужасе замерла. Я действительно не помнила лица.