Локи: Назад в будущее

      После обеда Локи поставил перед своей заложницей задачу познакомиться с кем-то из завсегдатаев этого поезда. Джессика выбрала женщину в удобных домашних туфлях и изящном дорогом халате, с полотенцем на голове возвращающуюся из душа: та явно уже освоила все возможности, предоставляемые ЖД-компанией. Сами они не имели ни малейшего понятия, где тут душ: соответствующего значка не было ни на одной двери. Локи подключился к их начавшейся беседе, уже привычно приобняв О’Брайен за талию и используя всё своё обаяние:       — О, похоже, тут есть душ, а мы даже не знали этого. Так приятно освежиться после утомительной дороги. У вас чудесный халат, какой изысканный узор.       — Да, я заказала из Италии, мой любимый бренд, — она кокетливо провела пальцами по узкому золотому орнаменту на вороте, расширяющемуся вниз, к талии, и широкой полосой обводящему подол удобного пушистого халата.       — Не откажетесь заглянуть в наше купе? Я бы с удовольствием расспросил вас о подробностях путешествия в этом вагоне. — Локи даже немного поглаживал талию Джессики, но у неё было такое впечатление, что это движение предназначено не совсем ей, а скорее женщине в халате. Она даже почувствовала укол ревности.       Их собеседница явно подумала о том же и жеманно улыбнулась, склонив голову:       — А мой муж меня не потеряет?       — Мы оставим дверь открытой, чтобы он легко нашёл вас, — успокоил бог обмана, меряя ее магнетическим взглядом.       Женщина зашла в купе, следуя за любезным жестом Локи, и села, заложив ногу на ногу. Халат сразу же скользнул в обе стороны, открыв стройные ножки. Через некоторое время непринуждённой беседы о комфорте данного вагона и пункте назначения соседки, бог обмана невзначай задал главный вопрос:       — Вы, наверное, часто тут путешествуете? Возможно, вы немного в курсе, где обычно снимают дома на побережье? Мы хотим поселиться во Флориде, — признался он, и соседка одобрительно кивнула. — А вот мои друзья мечтают пожить в таком климате, чтобы было не слишком жарко, вот чудаки, правда?       Женщина снисходительно улыбнулась:       — Верно, все престижные части побережья находятся как раз в самой жаркой зоне.       — А конкретнее?       — Сейчас большинство переезжают во Флориду, — она опять призывно улыбнулась.       Женщина села поудобнее, заодно прикоснувшись обнажённой голенью к ноге Локи, и как будто случайно раскрыв для обзора новый участок своих бёдер. Поправив узел из явно дорогого полотенца на своей голове, от которого исходил какой-то фальшивый и приторный, на вкус асгардца, аромат роз, она продолжила:       — В средней части побережья сейчас множество хороших домов освобождаются. Если хотите, я могла бы показать на карте, где я бы предложила поселиться вам, а где вашим друзьям.       Царевич повелительно посмотрел на свою спутницу, и та протянула планшет. Это был не айпад, поэтому женщина взяла его немного пренебрежительно. Она игнорировала девушку с афрокосичками, сочтя её лишь приложением к мужчине; он был явно другого круга.       — Так вот, в этой зоне, например, и в этой, много домов и климат умеренный. А вот тут стоит жить, тут самые лучшие места, и самые престижные.       — Большое спасибо. А вы сами тоже живёте во Флориде, да? Мы выходим утром, в этом районе.       И они погрузились в обсуждение её дома, соседей, бассейна, яхты и всех остальных прилагающихся к богатым жителям этих мест причиндалов. Бог обмана хотел на всякий случай создать твёрдое впечатление, что сам будет жить во Флориде.       Наконец в купе заглянул муж — доброжелательный здоровяк, полная противоположность Локи, — и женщина вышла, напоследок сообщив, что плохо спит в поезде и часто ранним утром наблюдает за пейзажем, стоя у окна в коридоре; намёк был уже донельзя прозрачным. Локи в ответ поделился, что обычно встаёт в шесть. Распрощавшись с ней как можно сердечнее, асгардец запер дверь и тут же стёр с лица все следы улыбки; наоборот, теперь его перекосило от злости.       — Ваши земные женщины необыкновенно глупы и навязчивы, — сказал он с явным пренебрежением, и, встретив округлившиеся глаза Джесс, быстро поправился: — Не все, конечно, к тебе это не относится, а эта пустышка меня просто выбесила, всё говорила и говорила, весь этот вздор!       — Постой, ты же сам расспрашивал её? — осторожно поинтересовалась О’Брайен.       — Да, и она выдала мне всю самую ненужную и неинтересную информацию! Ничего о культурной жизни или о скорости местных парусных судов, о чём я её спрашивал, зато полный список магазинов моды. Мне они зачем? Я сам творец моды! — он для наглядности сделал себе и спутнице какие-то очень модные, в его представлении, наряды. Судя по всему, на этот раз мода была асгардской, потому что она явно устарела на века. — Ещё ногой тут ко мне прикасалась…       Джессика поёжилась, какой взрыв неодобрения вызвало несчастное прикосновение к ноге её драгоценного спутника! Ей-то что грозит, если она ненароком к нему прикоснётся, или обнимет, как мечтается? И потом, он ведь провоцировал эту несчастную женщину в полотенце.       — Локи, да ты сам ей так улыбался, как будто поцеловать хочешь!       — Ты назвала меня по имени. Я же просил! — медленно и тихо, но очень зло произнёс он. Джесс со стыдом прикрыла рот рукой.       — Прости. Но ведь никто не слышал?       Локи попытался немного успокоиться.       — Хорошо, что мы сейчас одни. Но это недопустимо!       — На людях я ни разу не ошиблась. Просто мы же с тобой давно знакомы! Ты мне не чужой, — грустно сказала О’Брайен и взяла его руку в свои, не зная, как спасти ситуацию.       От её слов и прикосновения Локи как будто пробило током. Он тут же вспомнил их долгие разговоры в клетке, как он сам тогда мучительно хотел взять её за руку, прикоснуться. С ней ему было легко, как мало с кем за последнюю сотню лет, и теперь он орёт на неё. И в конце концов, разве девушка виновата, что и он, и его имя так божественно прекрасны, что это слово так и слетает с её уст? Он помолчал.       — Если следующий раз ты это сделаешь публично, сделаем вид, что ты назвала меня Лори, от Лоренс, — уже мало оставалось надежды, что она справится. Джесс виновато кивнула.       Несмотря на голос разума, ему импонировало, что О’Брайен отказалась называть его по-другому: даже в бегах, он остаётся собой, и для неё тоже. Возможно, она не так уж и боится меня, спросил себя Локи. Это было не совсем ясно: она часто бывала взволнована, и это было самое простое объяснение. Впрочем, сейчас это было несущественно: стояли более важные задачи.       Бог обмана мысленно порадовался, что он гораздо комфортнее себя чувствовал в обществе своей заложницы, чем всех, с кем они до сих пор познакомились во время побега; лишь проводник его более-менее устроил. Джессика его практически не раздражала, в отличие от большинства; плени он любую другую из тех, что видел сегодня, могло быть гораздо хуже.       Впрочем, нечему удивляться: он давно знал, что мидгардцы в большинстве своём совершенно недостойны его внимания. Если вначале он вообще не считал их мыслящими созданиями, во время захвата Земли и потом пребывания в клетке бог обмана сделал вывод, что некоторые могут быть интересны и полезны, и от их общества он даже может получить больше удовольствия, чем он получал от общества каких-нибудь малознакомых асгардцев. Даже больше, после того, как стало известно его происхождение, он опасался, что любой асгардец, кроме разве что его брата, будет менее приятен ему, чем Мстители.       Из всех них только над Стрэнджем он намеренно потешался, так как своей нелепой враждебностью он настраивал всех за Локи. Но даже Стрэндж наверняка был настроен не так предубеждённо, как жители его родной планеты: земной маг рассматривал лишь факты, а для асов слово ётун значило слишком много, это был фактически приговор. Факты их уже не интересовали. Какая ирония, думал Локи, он сам превозносит асгардцев как высших существ, и сам же сталкивается с гораздо более несправедливым отношением от них. Всё же некоторые земляне представляют ценность; остальные же либо невежественны, либо глупы, либо плохо воспитаны, а чаще всего и то, и другое, и третье одновременно.       Мысли Локи закономерно вернулись к недостойной женщине в халате и он, разомкнув руки, с вновь загоревшимся энтузиазмом продолжил вслух разбирать её по косточкам, уже более спокойно и методично, и даже поругал её несчастный халат, оказавшийся теперь безвкусным.       Высказав всё, что наболело, и вернув себе и спутнице обычную одежду, в которой они вошли в поезд, он показал на карте:       — Я хочу выйти ночью, где-то здесь, и немного проехать на автобусе или такси, чтобы наши перемещения было не так легко отследить. Будем опять осторожны с камерами. Как же жаль, что выходить уже ночью, — он перевёл взгляд в окно. Было так приятно созерцать проносящиеся мимо города, поля, небольшие перелески. Поезд действовал на него магически, даря бесконечную смену пейзажа и навевая спокойствие. — В этом поезде я чувствую себя в большей безопасности, чем до сих пор.       — Ты ведь оставил им какое-то письмо, чтобы они тебя не трогали и не искали? — заботливо напомнила Джессика.       Локи глянул в её сторону. Хочет меня успокоить или усыпить бдительность? Похоже, первое, хотя второе было бы гораздо более объяснимо. Он отверг её довод, возвращая взор обратно в столь манящее его окно:       — Не думаю, что они не станут меня искать. Кажется маловероятным. Это к тому же сложно доказать. Они всегда могут сказать, что нашли случайно, — все потенциальные схемы обмана он видел как на ладони.       — Ты не хочешь позвонить Тору, узнать как дела? Что они решили?       — Признаться, нет. Я пока не готов к этому.       — Но ведь неизвестность хуже!       Он помолчал. Знание пугало, и неизвестность тоже нервировала.       — Мы в поезде, и он это услышит в телефоне. Звук моря тоже. Позвоним из этого городка, где будем выходить.       — Там большой город.       — Значит, из городка, где будем планировать снять дом.       Разговор был окончен. Ей было жалко его, он был в постоянном напряжении; от расслабленности последних недель не осталось и следа. Видимо, очень сильно не хотел обратно ни в какую энергетическую клетку.       После ужина они улеглись спать, потому что предстояла сложная ночь.       Локи пробудился от скрежета и проклятий на знакомом наречии: это был язык Читаури. Мозг заполнила паника: как они нашли его? Как попали сюда?!! Судя по лязгу металла, крикам и приближающемуся тошнотворному запаху, кто-то из захватчиков протискивал своё уродливое тело по коридору поезда и заглядывал во все купе в поисках сына Лафея, заодно убивая пассажиров.       Джессика тоже проснулась и испуганно спрашивала, что делать. Бог иллюзий, приказав ей, чтобы замолчала и спряталась под одеяло, лихорадочно пытался применить превращение, но из-за волнения ничего не выходило, магия не действовала, а Читаури были уже близко. Наконец Локи обратился в змею и заполз под полку.       Воин вошёл, сразу сбросив одеяло на пол; Джессика закричала от ужаса. Воин зарычал, и вдруг её крик прервался. Змейка услышала мерзкий хлюпающий звук, всё внутри опустилось: с таким звуком нож входит в тело. Локи увидел падающую вниз руку и струю крови, стекающую на пол. Он забился в самую глубину полки. Глянув вниз и не заметив змею, гадостно воняющий воин выполз и протиснулся дальше по коридору. Змея незаметно выглянула из купе: позади омерзительного предводителя Читаури лежали раздавленные трупы пассажиров, выбежавших в коридор, а затем убитых им. Среди них была и женщина в халате, и её муж. Воин продолжал путь по их телам.       Нужно было затаиться, но Локи не выдержал и вернулся в себя. Сердце стучало, как бешеное, он встал и подошёл к телу Джесс. Тихо позвал её, прикоснулся к её нежной шее, но всё без толку. Пульса уже не было. Можно было бы и её сразу обратить в змею, но тогда Читаури бы догадался, что в этом купе от него прячутся, и нашёл бы их обоих. Локи прикусил губу до крови, чтобы подавить омерзение к себе, поднимающееся внутри. Бог обмана слышал удаляющийся противный скрежет костюма пришельца и чувствовал его безобразный запах. Из дальней части вагона послышался встречный лязг железа, это был второй монстр и лязгающий звук его голоса:       — Ну как, всех передавил? Нашёл его?       — Да, в тех каморках все готовы. Не нашёл, но он точно в поезде.       Локи отпустил холодеющую руку девушки и, проклиная себя, раскрыл окно, обратился назад в змею, выпрыгнул и… проснулся.       Бог обмана обвёл взглядом купе: всё было совершенно спокойно. Он тихо вышел в коридор и уставился в окно, пытаясь отдышаться. Ну почему, почему в его снах постоянно кто-то умирает? Неужели эти разговоры с Бартоном так подействовали? Локи было не впервой участвовать в битвах, но массированное истребление ни в чём не повинных мирных жителей в Нью-Йорке он устроил впервые в жизни… точнее, во второй раз, и опять в Мидгарде.       Ну как же, он ведь тогда не считал никого из них жителями, скорее подшефными животными. Сейчас же мозг, похоже, отвергал эту душеспасительную идею: если днём богу обмана казалось, что при необходимости он легко простит себе истребление любых «муравьёв», ночью воображение ясно показывало обратное.       Локи нахмурился: его тревожило, что с каждым разом образы из снов покидали его голову всё более и более неохотно. Однако бегущие мимо выхваченные из темноты кусты и платформы мало-помалу расслабили его.       Через некоторое время бог озорства осознал, что за посторонний звук иногда нарушал мерный стук колёс: из купе позади доносились стоны. Вроде бы это было купе той самой женщины и её мужа… Послушав некоторое время, он совершенно успокоился: его мысли приняли новое направление. Каковы же эти мидгардские женщины в постели, удастся ли ему узнать? Тело той соседки было, в конце концов, довольно красивым. Он решительно вернулся к себе и лёг спать; оставалась ещё пара часов.