Локи: Назад в будущее

      Паркер произвёл на бога обмана благоприятное впечатление: светлая душа, смело бросился спасать родной город, чтобы бандитам не достались опасные детали из арсенала Читаури… Да, разбросанного по городу оружия Локи не планировал, впрочем, как и своего поражения. Усмехнувшись тому, как ему легко удалось свернуть разговор об атаке на Нью-Йорк, бог иллюзий порадовался результату беседы: если сейчас мидгардский чернокнижник попробует сагитировать этого паренька против Локи, у него не выйдет вообще ничего. Скорее наоборот, только испортит отношения с мальчиком.        Он бросил взгляд на лист бумаги перед собой с портретом громовержца. Всё-таки, когда за ним придут, будет дорога каждая секунда. Лучше написать сейчас. И не Стрэнджу, а Тору.       Локи уже научился не только рисовать, но и писать этими земными цветными палочками вместо специальных перьев, которые использовались на Асгарде. Он сел поудобнее и принялся составлять письмо на старинном норвежском языке, чтобы его нельзя было сразу прочесть с камер, если они где-то тут его снимают. Письмо пустил по кругу, вокруг портрета громовержца, благо старонорвежский позволял сделать это красиво, поэтому оно выглядело как затейливый орнамент. Тор, конечно, плохо знает этот язык, но наверное разберутся. Локи тоже не слишком хорошо знал старонорвежский, поэтому писал самыми простыми словами.       «Брат! Я покидаю ваш дом. Мне нужна свободная жизнь. Не позднее чем через год я выйду на связь с вами. Вы должны отпустить меня с этого места (он не знал, как будет «планета» и «космос») полететь назад в небо. Я возьму с собой человека. Если вы не будете меня искать, я не причиню вреда ему и никому из землян, и буду жить по законам вашей страны. Если вы будете меня искать и преследовать, жестоко пострадает этот человек и все, кто окажется поблизости. Я достаточно силён для этого. Я клянусь прахом моей матери, которая меня растила, что выполню все условия этого письма, если вы тоже сделаете это. Ты знаешь, что эта клятва нерушима для меня».       Этого было достаточно. Чтобы завершить второй круг текста, Локи дописал в конце несколько раз слово Асгард: письмо на первый взгляд должно было выглядеть как рисунок, а не как текст. Затем он выбрал самый лучший портрет матери и убрал в потайной карман, а письмо с Тором запрятал под другими рисунками.       Дальнейшие события стали развиваться примерно так, как Локи и ожидал. После обеда все пришли попрощаться с ним, в основном по одному. Это было даже романтично, но он уже сконцентрировался на побеге и ему было сложно проявлять искренность; расставание вышло смазанным. Бог иллюзий смог взять себя в руки и нормально попрощаться только с теми, кто ещё колебались в его поддержке; своих же верных сторонников он наградил лишь напряжённым взглядом. У Джессики был самый взволнованный вид, но Локи не придал этому большого значения: её мнения по поводу своего плана побега он спрашивать не собирался.       После ужина он лёг спать, как когда-то в походе, чтобы проснуться по любому шуму, и даже задремал. Ему сразу же привиделись планы побега: то он рвёт письмо и с наслаждением обрушивает свой гнев на группу захвата и чернокнижника, круша их головы, например, железным стулом, или столом… Нет, как-то слишком кроваво, больше в стиле Тора… То оставляет письмо и, прикрывшись иллюзией, просто сбегает, заперев изнутри. Находит Джессику, хватает её за руку, угрожает кинжалом и ведёт на улицу; нет, во сне она сразу же начала кричать и вырываться, нужно изменить внешность, стать кем-то другим. В полудрёме он стал перебирать варианты, представляя себя рядом с ней и анализируя её реакцию: стать Стрэнджем, или Роджерсом; нет, лучше Тором!       Вдруг раздался лёгкий шум, и сразу же разбудил бога обмана: зашёл какой-то человек в чёрном и в маске с огромными глазами и хоботом, как у слона, тихо занёс тяжёлый сосуд и с шипением открыл его. Видимо, это был какой-то специальный воздух, чтобы обездвижить пленника: бог обмана почувствовал сонливость. Локи сделал вид, что потерял сознание, и для наглядности даже почти упал с матраса. Конечно, асгардские лёгкие могли выдержать гораздо большую нагрузку усыпляющего воздуха, но человек, похоже, об этом не ведал. После «потери сознания» шипение остановилось: наверное, чтобы не тратить особый воздух зря. Зашумели вентиляторы.       Через 10 минут человек снял маску слона и открыл дверь, в комнату зашли ещё люди. Они стали обсуждать старковский жучок и тот факт, что он привязан к телефонному аппарату, который положили на стол. Клетку выключили, в одну секунду пленника схватили, убедились, что он якобы без сознания, и установили жучок. Все явно расслабились, Стрэндж отвернулся от бога обмана, и в этот момент тот резко метнул кинжал в потолочный светильник, вызвав темноту и град осколков, а сам обратился в огромную змею и, используя хвост, нанёс несколько ударов по головам своим соседям, начиная с доктора, и включил обратно вентиль на баллоне.       Под шипение усыпляющего воздуха остальные бойцы, спотыкаясь о тела своих товарищей, поспешили на выручку, хаотично стреляя, пытаясь не задеть своих. Локи метнулся вниз, оставив свою иллюзию, которая на глазах у ФБРовцев стала краснеть и трястись, как будто сейчас взорвётся; комната заполнилась нарастающим грохотом, с потолка на стены потекла лава, подобная той, что бог обмана видел в Муспельхейме. Мужчины в боевых костюмах лихорадочно дёргались из стороны в сторону, в ужасе пялясь на светящуюся лаву и стреляя в иллюзию Локи, и незаметно по одному отправляясь в нокаут от быстрых ударов противника, принявшего вид их командира. Вскоре все уже лежали и бог обмана развеял иллюзии, вернув комнату в нормальное состояние. Шипение не ослабевало; на полу орала рация первого мужчины.       Локи со вздохом поднял её, и, подражая голосу командира, сообщил, что тревога снята, это была всего лишь иллюзия, всё опять под контролем, и они через час выезжают. Затем забрал телефон, привязанный к жучку, и пропуск Стрэнджа. Отчаянно хотелось отомстить чернокнижнику, но времени не было, и крепко связав его плащом, словно младенца, бог обмана быстро вышел. К счастью, среди «жертв» не оказалось никого знакомого, кроме земного мага. Судя по тому, что они говорили, они очнутся самое раннее через час.       Приняв вид Тора, в коридоре бог обмана парой кинжалов разбил смотрящие на него камеры и, подобрав оружие, огляделся. Нужно было найти комнату О’Брайен. По старым разговорам в клетке он немного себе представлял, как выглядело здание, потому что запоминал все детали, кто к кому поднялся или спустился и куда прошёл, когда об этом шла речь. Тор и Клинт уже несколько дней как не скупились на подобные подробности.       Широкими шагами Локи направился к лестнице: не сильно дольше, чем электрический подъёмник, но зато безопаснее. Однако лифт со звоном открылся позади. Обернувшись, в двух метрах от себя бог иллюзий увидел Брюса Беннера собственной персоной.       — Тор, кажется, тут что-то случилось с камерами… — взволнованно оглядываясь, сказал профессор.       Локи сглотнул, застыв на месте, в груди сжался болезненный узел, словно древнее животное вцепилось в него мёртвой хваткой: человеческая оболочка Халка, разгуливающая на свободе, внушала ужас. Сразу вспомнилась их последняя схватка в открытом пространстве, без защитных линий силового поля. Через пару секунд напряжённого молчания богу иллюзий удалось обуздать страх:       — Тут всё в порядке, — пробасил он, изображая громовержца, но было поздно: Тор не боялся Беннера ни в каком облике, даже в виде Халка.       — Так, — медленно сказал Брюс, сделав шаг к нему, а затем посмотрел на разбитую камеру и перевёл пристальный взгляд обратно на Локи в облике бога грома. — Кто-то пострадал?       — Всё в порядке, — повторил Локи, незаметно сжимая в руке кинжал. Было похоже, что Брюс догадывается, с кем разговаривает. Паника захватила его, в горле пересохло. Если быстро ударить клинком, то, может быть, Халк не успеет проснуться? А если успеет? Он старался дышать всё медленнее и медленнее, чтобы успокоиться. Он обещал не причинять вреда землянам, но, конце концов, Халк не человек… однако раньше Брюс был на его стороне, и вообще… потерять столь трудно завоёванные симпатии Мстителей, теперь уж всех разом, не хотелось. Беннер недоверчиво смотрел на него, его шея медленно окрашивалась в зелёный. Бог обмана, глубоко выдохнув, вернул свой настоящий облик и прислонился к прохладной стене:       — Брюс, все живы и здоровы, я дал клятву, что не причиню никому вреда, если меня оставят в покое, — честно сказал он, пытаясь быть максимально искренним. Один бы посмеялся над ним за такой манёвр. — Они вдохнули усыпляющий газ и теперь спят.       Беннер смерил его глазами, а затем его шея приняла нормальный цвет, взгляд смягчился, и он наконец ответил:       — Хорошо, я тебя не видел. Но ты должен сдержать обещание, и как можно быстрее покинуть планету, — твёрдо добавил он.       — Спасибо, Брюс, — Локи криво улыбнулся и, не решившись пожать руку Халку, вернул вид Тора и скорее отправился на лестницу.       Как ни странно, искать комнату 16 не понадобилось. О’Брайен стояла в холле, кое-как одетая, с какой-то сумкой, и вся дрожала. Она сразу подскочила к «Тору»:       — Тор, что-то случилось, я это чувствую, что-то с Локи! Мне приснился сон!       Очень удачно. Он взял её под руку:       — Идём скорее, нам понадобится твоя машина.       Охранник так доверял Тору, а Локи так правдиво изобразил его добродушную манеру приветствовать всех и каждого, что легко прошел через турникет по чужому пропуску.       Выйдя из крутящихся дверей, бог обмана с наслаждением вдохнул чуть влажный городской воздух, окунаясь в расцвеченный огнями ночной Нью-Йорк. Он чувствовал сотню запахов, слышал тысячу звуков, перед ним лежал весь город, весь Мидгард, словно на блюдечке. Его захватила эйфория: неужели он вновь на свободе! Только бы удержать это завоевание.