Призрак, медиум, отшельник

Ничего не произошло. Жизнь шла своим чередом, никаких потрясений и войн. Никаких смертей и ужасов. В больнице Конохи неплохо кормили, и Шисуи обязательно упрекнул бы Хитоми за то, сколько она ест. Она ела и плакала, потом спала, снова плакала и ела. У неё плохо работала левая часть лица. Сакура сказала, что так бывает, и ей вообще повезло, что она каким-то чудом выжила и даже может ходить. Они немного сблизились за то время, что Хитоми провела в больнице. Цунаде тоже помогла. Хитоми несколько раз делали операции, восстанавливали кожу после ожогов долгими процедурами и учили заново ходить. Шисуи больше не было. Волосок Итачи, что был в кармане её куртки, сгорел. Свой двадцатый день рождения Хитоми встретила в больнице, которая к тому моменту стала ей новым домом. Пришёл Джирайя и Куренай, потому что к ней мало кого пускали. Они подарили ей новые чётки, совсем не те, которыми пользовались итако, но девушка расплакалась. Куренай тяжело было ходить из-за большого живота, но она всё равно пришла, чтобы поддержать Хитоми. Иногда приходил Какаши, справлялся о её самочувствии и уходил. Он никогда не отвечал на вопрос о том, что стало с Обито, но стал ещё мрачнее и загадочнее. А что с ним могло стать? Его, наверное, похоронили где-нибудь. То, что от него осталось. Какаши как-то обмолвился, что его бывший напарник просто загорелся, готовясь убить его, упал и умер, лишившись правой стороны тела. То же случилось и со всеми белыми существами вокруг. Несмотря на всё это, Хитоми была совсем одна. Шисуи хотел бы, чтобы она продолжала жить. Итачи рискнул всем, чтобы их спасти. Учителя даже на том свете помогали ей выбраться. Ради них она ела и принимала лечение со смирением. Она должна выглядеть живой, когда покажется перед родителями. Джирайя повздыхал, когда она озвучила это своё желание, но согласился проводить её, когда она полностью восстановится. И этот день настал. В середине лета Хитоми впервые покинула стены больницы. Джирайя тогда как раз вернулся в Коноху и пришёл встретить. Сакура настаивала на соблюдении постельного режима, диете и куче упражнений. Джирайя засмеялся, приобнял Хитоми и поблагодарил девушку за заботу. Наверное, Хитоми была самой её проблемной пациенткой. Наотрез отказавшись пожить ещё немного в Конохе, в том доме, где она жила в прошлый раз, Хитоми уговорила Джирайю отвести её наконец домой. Она бы не вынесла возвращения в старый дом со скрипучими полами, где она была счастлива с Шисуи. Недолгие сборы, длинный неспешный путь, и вот Джирайя уже трясёт Хитоми за плечо, указывая на ворота её деревни. Сейчас всё закончится. Она вернётся к родителям, они все вместе поплачут и будут жить обычную жизнь. Со временем все ужасы забудутся. — Ну вот, девочка моя! Жизнь нас всех, конечно, потрепала, но ты всё ещё самый прекрасный цветок, который я видел, — мужчина погладил Хитоми по голове. — Идём. Тут какая-то ярмарка? — Давно тут не было ничего такого… — пробубнила Хитоми, поправив сумку на плече. Деревня ожила и преобразилась. Улочки были украшены флажками и фонариками, летний фестиваль огня, который не отмечался ещё со времён отправления Хитоми в храм, снова был в деревне. Они вышли на главную площадь с лавочками торговцев. Хитоми подумала о том, что стоило бы купить родителям какой-нибудь подарок, прежде чем идти домой. — Хитоми! Ну-ка, бегом сюда! Сердце забилось быстрее. Хитоми удивлённо обернулась, услышав голос матери. Она стояла у прилавка с овощами, рядом был отец. Они оба смотрели на маленькую девочку, которая бежала к ним, надкусывая дораяки, завёрнутую в бумажку. Мама тепло улыбалась, протянув девочке руку. Хитоми подняла растерянный взгляд на Джирайю. Мужчина почесал нос и грустно улыбнулся. — Тоже мне… Первую угробили, так ещё одну взяли… — проворчала женщина за мясным прилавком, заметив, что незнакомцы смотрят на семейство неподалёку. — Да, они вот, — женщина махнула рукой в сторону матери Хитоми. — С ними лучше не связывайтесь. У них дочку в прошлом году убили, так они тут же новую себе из приюта взяли… Мяса не желаете? Свежее, ещё утром бегало у меня по двору! Джирайя долго успокаивал Хитоми. Она, спрятавшись за угол дома, плакала навзрыд, уткнувшись лицом в его грудь. Теперь она не нужна им, со своими проблемами и ночными кошмарами. Эту девочку они сделают самой счастливой и любимой, так будет лучше для всех. Они уже похоронили её, так зачем всё портить? — Джирайя… Отведите меня в храм… А потом ещё в одно место, — Хитоми вытерла слёзы и подняла взгляд на мужчину. — Я знаю, что и так вам обязана. — Девочка моя, это я тебе обязан. Как скажешь, так и будет. Не плачь. От храма ничего не осталось. Только ворота с сорванным колоколом. Ни одного дома, только руины. Всё детство Хитоми было погребено под этими завалами. Джирайя сказал, что руководство в стране сменилось, и Коноха предложила свою помощь в создании здесь мемориала. Хитоми было всё равно. Она пошла к водопаду, туда, где началась её история с Наоби. Каяно-сенсей попросила забрать книги из тайника. В этом месте она встретила Шисуи, а совсем неподалёку был погреб, из которого их спас Итачи. Но теперь тут было пусто. Ни единой души. — Хитоми, эй, подожди! Куда ты так бежишь? Хотя они с Джирайей говорили мало, Хитоми видела, что ему интересно. Интересно, что будет дальше, куда же их приведёт маршрут, выстроенный девушкой, что она будет делать. Ему бы не понравился её план, но так и будет. Она вернётся в хижину Ямаубы, чтобы справиться со всем. Если получится, то она вернётся к жизни. — Кажется, где-то здесь, — Хитоми отодвинула доски, наваленные в проходе, и вошла в пещеру рядом с водопадом. Все книги, о которых говорила Каяно-сенсей, хранились в маленьком шкафу под скамейкой. Девушка выгребла всё и протянула Джирайе, который подоспел как раз вовремя. — А это… — То, что мне надо прочитать. Дальше их путь лежал на юг. С тяжёлым сердцем Хитоми покинула свою страну, зная, что больше никогда сюда не вернётся. Джирайя развлекал её неловкими шутками, но у неё не было сил на улыбку. На привалах она сидела перед костром и пустым взглядом смотрела на пламя. Сначала, ещё в больнице, она часто жаловалась Джирайе на то, что ей не хватает Шисуи. Теперь вся боль была на её лице, и мужчина ни о чём не спрашивал. От прежней Хитоми осталось только одноглазое лицо и растрёпанные волосы, которые чудом сохранились после ужасных ожогов — пламя не успело добраться до головы, прежде чем она рухнула в воду вместе с чёрно-белой тварью. — Девочка моя, ты уверена, что хочешь остаться одна? — спросил Джирайя, вороша палкой угли в костре. — Я же вижу, что ты задумала. — Я не буду одна. Вы же будете меня навещать? И ребёнка Куренай я увидеть не успела. Теперь у меня будет повод заглянуть как-нибудь в Коноху. — Слушай… Я думал отдать тебе это при расставании, но… На вот, — Джирайя похлопал себя по карманам и достал из одного какую-то бумажку. Фотография Шисуи. Лицо, которое Хитоми боялась забыть, но теперь ни за что не упустит из памяти. Она вцепилась в эту фотографию и благодарно кивнула. Стало немного радостнее. Джирайя почесал затылок и покосился на девушку. Их путь подходил к концу. На следующее утро Хитоми проснулась первой. Она достала фотографию Шисуи из своей сумки и долго на неё смотрела. Гора была совсем рядом, сегодня днём они будут на месте. Хорошо, что Джирайя понял, о чём говорила Хитоми, когда пыталась объяснить нужное место. Когда солнце поднялось, они уже шли. Хитоми заметила белый шарик за деревьями. Это Кодама пришёл поприветствовать её. Она сказала об этом Джирайе, и он попросил не наводить жути. Хитоми впервые за долгое время улыбнулась. — Ох ты ж… Девочка моя, и ты собираешься жить в таком месте? — Джирайя поднял голову вверх, оглядывая крутой подъём в гору. Хижина чуть покосилась за всё это время, но Джирайя помог Хитоми привести всё в порядок. Он задержался вместе с ней на неделю, подлатал, как мог, крышу, поправил дверь, заделал окна. Вместе они вычистили дом, но Джирайе всё равно не нравилось это место. Потом, когда работа была закончена, он сходил в ближайшее поселение и принёс целую кучу еды. — А вот это будешь есть зимой, — Джирайя поставил на вычищенный от воска стол банки. — Тут ещё твоя любимая лапша… Джирайя замер с банкой в руке, почувствовав быстрый поцелуй на своей щеке. Он скосил взгляд на Хитоми, которая стояла рядом с ним и улыбалась. В её глазах снова блестела жизнь, нерешительно и едва заметно. — Будь я помоложе… — Джирайя выпрямился и поправил жилет. — Хе-хе! — Спасибо вам, Джирайя. За всё. Я всегда буду вас ждать. — Ты не думай, что так просто от нас отделаешься. Теперь это станет перевалочным пунктом шиноби, — мужчина подмигнул ей и потёр место поцелуя. И он не соврал. Не прошло и месяца как к Хитоми, погрузившейся в чтение книг, заглянул отряд Куренай. Самой её не было, но Киба обо всём рассказал и показал фотографию маленькой девочки — Мирай. Эта кроха была дочерью Куренай и Асумы. Хитоми про себя подметила, что она немного похожа на Шисуи глазами. Они пробыли в гостях у Хитоми недолго, поблагодарили и ушли. Наверное, Куренай попросила их зайти. После этого наступило затишье. Хитоми поставила фотографию Шисуи на видное место на печи, и он теперь встречал и провожал её каждое утро и вечер. Она читала и читала, не могла оторваться от книг — последнего подарка Каяно-сенсей. Там было написано и о том, как напитать чётки чакрой, чтобы они стали проводником, и о том, как управлять чакрой, когда итако находится в Ёмоцухира. Запасы сигарет уменьшались, а желание воплотить написанное на страницах книг росло. Если бы Хитоми знала, как курение помогает сосредоточиться на чтении, давно бы уже стала курить. С каждой новой строчкой Хитоми всё больше убеждалась, что способна всё изменить и вернуть Шисуи. Кроме того, она может также найти Итачи и поговорить с ним. Но что-то её останавливало. Она понимала, что им говорить, по большому счёту, не о чем. Недолгая смерть отрезвила её рассудок. Вопреки этому, Хитоми начала готовиться. Каждый день она таскала воду с речки, рубила дрова, превозмогая боль в мышцах живота и спины. Прибирала двор от осенних листьев. Близился день рождения Шисуи. Две недели назад она провела обряд, сделав из бесполезных бус чётки итако, и ей стало легче. Она будто вернула часть себя. Наоби больше не говорил с ней. Хитоми не молилась ему и старалась гнать любую мысль о нём. Теперь она сама по себе, ей нужно только вернуть Шисуи, и жизнь наладится. С ним ей хотелось жить. Они бы спустились к людям следующей весной. В книгах Каяно-сенсей было описано много ритуалов, с помощью которых Шисуи можно было вернуть даже с его физическим телом. Вот только цена за это была огромной, иногда доходило до жизни спасителя. В день рождения Шисуи Хитоми отправилась за водой к речке, но на этот раз воду она использует для омовения после спуска в проход Ёмоцухира. Первого за долгое время. Сегодня она вытащит Шисуи. Не получится так — обратится к шинигами. И там выбор будет невелик: или успех, или смерть. Погода была ветренная, но это не мешало ей курить, стиснув сигарету между зубами. Когда ведро было наполнено, она развернулась и увидела на траве ворона. Он каркнул и вспорхнул на дерево. Хитоми махнула на него и, заметив вдалеке краснеющий куст, подумала, что было бы неплохо собрать немного шиповника, чтобы заварить чай на вечер. — У! — А, Кодама. Дух леса появился на тропинке, ведущей к дому. Он всегда возникал в самый неожиданный момент, и Хитоми перестала пугаться. Обычно он ничего не хотел сказать, просто кружил вокруг девушки, наблюдая за тем, что она делает. Так он коротал своё время, а Хитоми не прогоняла его — всё живая душа рядом. Но на этот раз «у!» прозвучало взволнованно. — У! У-у-у! — Ну чего? Чего? Вороны закаркали над головой Хитоми. Кодама завыл и полетел к хижине. С ведром наперевес и сигаретой в зубах девушка побрела следом. Если енот снова ворвался в дом и всё там перевернул, она его точно поймает и отпинает. Жирный житель леса обосновал гнездо где-то рядом с её домом и так и норовил разорить её. Ворон пролетел над головой Хитоми. — Тебя тут не хватало! — девушка махнула ему вслед. Дверь в хижину была открыта нараспашку, и её со скрипом качал ветер из стороны в сторону. Хитоми поставила ведро на землю, присела и затушила сигарету об траву. Этот паршивец сейчас получит. — Тануки, иди-ка сюда, гадёныш! — Хитоми влетела в дом с палкой, которую схватила у входа. Внутри было пусто. Ветер листал страницы открытой книги на столе. Девушка огляделась и подошла к фотографии Шисуи. Только она хотела что-то сказать, но вместо этого выронила палку из рук и сделала шаг назад. У фотографии лежали три дораяки, а под ними две купюры по сто рё. Хитоми выбежала на улицу и увидела стаю воронов, кружащих вдалеке над лесом. Руки затряслись. — Итачи… — Хитоми обернулась к печке. Она упала на колени, держась за дверной проём, и смотрела, как стая воронов улетает всё дальше. Все сомнения исчезли. Скорбь отступила. Хитоми вернулась за ведром с водой и закрылась в доме. Посмотрев на фотографию Шисуи и скромное подношение, девушка опустилась на пол и сняла чётки с шеи. Подбрасывая их в руке, она погрузилась в темноту. Надо выровнять дыхание. На этот раз у неё есть причина и силы. И нет страха. «Хитоми, правильно? Спокойно.» «Шисуи. Меня зовут Шисуи.» «Прости меня, Хитоми. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я не злой дух.» «Сегодня я понял, почему так не хочу уходить из этого мира.» «Слушай меня, а не его. Мы с тобой оба знаем правду.» «Я останусь с тобой.» «Мы вернёмся домой. Ты моя, Хитоми, я выбрал тебя.» «Это было ценное приключение для нас обоих.» «Ты стала мне сестрой, которой у меня никогда не было. И подарила мне жизнь, как мать.» — Я иду, Шисуи.

***

До самой ночи хижина в лесу была окутана тишиной и туманной дымкой, даже птицы к ней не подлетали, не садились на крышу, как это бывало обычно. Когда луна уже была высоко в небе, через стёкла на улицу вырвался яркий зелёный свет, а через щели в окнах, недобросовестно заделанных Джирайей, донеслись два голоса и смех.