Призрак, медиум, отшельник

— Да прогони ты этих чёртовых ворон, Зенза! — Раз такой умный, возьми и сам прогони! Они тут каждый день собираются! Хитоми вышла во двор и затянула пояс одежды потуже. Два монаха стояли под деревом и метлой пытались прогнать стаю ворон, которые громко каркали, будто смеясь над ними. Почти два месяца она жила здесь, но так и не привыкла к тому, насколько уклад в этом храме отличается от того, что было в храме Кладбища Гор. За такие крики на улице ей бы давно уже всыпали прутьями по пяткам. Амулет под одеждой скользнул туда-сюда, когда Хитоми обернулась. Сначала она стала молиться Наоби от страха, одиночества и безысходности, каждую ночь говоря со своим богом. Шисуи в такие моменты уходил, чувствуя, что это слишком личное. Закрыв глаз, Хитоми рыдала и торопливым шёпотом умоляла сберечь Джирайю, храм и себя. Вымаливала прощение за то, как относилась к Наоби не так давно. Просила указать ей путь. Но бог был безмолвен. — Я снова виделся с духом Чукаку-сама ночью. Мы долго блуждали по коридорам тренировочных залов. Он сказал, что раньше вороны никогда не прилетали так высоко в горы. В храм. Шисуи появился за спиной девушки. Он нашёл себе компанию в лице других призраков. Оказалось, что некоторые монахи были похоронены прямо на территории храма, но их души почему-то всё ещё были в этом мире. Сначала Хитоми не видела их, только чувствовала. Но две недели назад она увидела бледные очертания низкорослого мужчины рядом с Шисуи. Это и был Чукаку-сама. Никаких ритуалов не понадобилось, и это было странно. — Тори, иди-ка сюда! — окликнул её Зенза. Долго скрывать свою личность у Хитоми не получилось, потому что Бансай-сама этого не позволил. Он ничего не говорил другим монахам, будто все должны были принять присутствие чужака в храме как данность. Хитоми не выходила из своего маленького домика на окраине. Но никто не задавал вопросов. Никто, кроме Чирику. Этот жёсткий мужчина первым взялся за Хитоми. На третий день её пребывания в Храме Огня он закрылся с ней в том самом маленьком домике, где она нашла своё убежище, и устроил настоящий допрос. А потом ещё и запугал до слёз, чтобы она не смела жаловаться главному монаху. Само собой, Хитоми выдала ему всю подноготную. И про то, как не училась и сожалеет, и про то, как хотела остаться в храме и спокойно жить. И про приключения с Джирайей. Про всё, кроме присутствия в её жизни Шисуи. Она всё списала на помощь своего бога. И Чирику, кажется, поверил. С того самого дня жизнь Хитоми круто изменилась. Она стала ходить в столовую со всеми и соблюдать распорядок дня. Вся еда всегда должна была быть съедена до последней крошки, а ложиться спать и подниматься надо по первому звуку колокола. Поначалу было трудно запихивать в себя такие огромные порции очень питательной пищи и заставлять себя спать, но вскоре девушка вошла во вкус. Монахи поглядывали на неё, но никто не пытался с ней заговорить. В один из дней Чирику грубо схватил её за локоть, когда она сидела на скамейке и считала ворон, которых сейчас пытались прогнать монахи. Он спросил, как долго она собирается бездельничать. Хитоми стыдливо опустила взгляд и извинилась, как делала это обычно со своими наставницами. Это не помогло. В общем-то, Хитоми действительно бездельничала впервые в жизни и наслаждалась этим. Прекрасные, пьянящие полторы недели чистейшей свободы. Но всё было кончено. Чирику по какой-то причине стал её обучать. Каждый день он приходил к ней после завтрака и вёл в библиотеку. Там они беседовали о сущности чакры, природе инь и ян, об их слиянии и разъединении. Он рассказывал ей о печатях и запечатывании. Затем наступало самое неприятное — тренировка контроля чакры. Чирику ругался на Хитоми, часто шлёпал по спине и рукам. «Каждый изучает то, к чему имеет естественную склонность. Я не женщина и не итако. Но даже я вижу, что твоя склонность — это смерть. Ты не должна опускать руки, большой горшок лепят долго.» В тот раз Хитоми так и не поняла, был ли это комплимент или оскорбление, потому что лицо Чирику всегда было непроницаемым, а голос ровным и невыразительным. Он сказал, что от неё веет чем-то потусторонним. Потому, когда Хитоми впервые увидела Чукаку-сама, она не стала рассказывать Чирику об этом, хотя призрак просил передать привет его ученику. Глубже всего в голове Хитоми засела фраза про большой горшок. Она не могла разгадать, что же имел в виду Чирику. Но спросить у Шисуи было стыдно, потому что в момент произнесения этой фразы девушка сделала очень умное и многозначительное лицо, надменно глянув в сторону призрака. «Путь Воина есть решительное, окончательное и абсолютное принятие смерти.» Так говорил Чирику. Но Хитоми не хотела быть воином. Он привёл её на тренировку монахов одним прохладным утром сентября и заставил бегать со всеми. На первом же круге девушка стала задыхаться и отставать от остальных. Тогда её подхватил один из молодых монахов и потащил за собой. Его звали Зенза, и он стал первым из учеников, кто с ней заговорил. Потом он подсел к ней в столовой под строгим взглядом Бансая и Чирику, но те никак не отреагировали. «Ты же девушка?» Казалось, что этот вопрос дался монаху с трудом. Он спросил тихо и украдкой, будто делал что-то запретное. Хитоми отрицательно замотала головой и рассказала легенду, которую ей придумал Джирайя, представившись мальчиком Тору. Зенза чуть не рассмеялся, но спорить не стал, лишь сказал: «Хорошо, Тори-чан». Так стало понятно, что в этом храме все давно раскусили Хитоми. Никто не верил в то, что она мальчик. Вскоре остальные монахи тоже перестали притворяться, словно Хитоми не существует. Они иногда здоровались с ней и давали небольшие поручения. День за днём тревоги и печаль юной итако отступали. — Тори, мы тебя подсадим! У них там, кажется, гнездо! Надо осторожно посмотреть! — крикнул второй монах. Девушка подошла к дереву, которое было неподалёку от её домика. Стая ворон сидела на толстых ветках и громко каркала, загадив всю траву вокруг. Это продолжалось уже довольно давно. Бансай-сама поругался, помахал тростью, но не помогло. И он, видимо, решил доверить дело молодым умам. Главного монаха не было в храме уже несколько дней, но он должен был скоро вернуться. А пока что всем управлял Чирику. — Хитоми, вороны очень умные животные. Если ты им навредишь, они могут отомстить, — сказал Шисуи, следуя за ней. — Не соглашайся. Пойдём лучше в библиотеку. Мы так и не дочитали главу про перенесение сознания. Чирику-сама нас ждёт. — Да какое гнездо? Уже середина октября, им пора проваливать отсюда, — Зенза махнул рукой, пытаясь спугнуть птиц. — Тори, ну-ка, глянь, — он присел и подставил плечи. Хитоми с трудом при помощи второго монаха залезла на плечи Зензы и вцепилась в его уши. — Ого, тяжело! — Зенза посмеялся и сморщился, когда Хитоми потянула его за уши. — Осторожно, уши мне ещё нужны. За почти два месяца пребывания в Храме Огня Хитоми, действительно, набрала вес. Она чувствовала, как её живот становится мягким, у неё начала появляться грудь, которую хорошо скрывала мешковатая одежда. Это не радовало и не расстраивало девушку, было просто непривычно. Шисуи говорил, что она слишком быстро набирает вес из-за размеров порций еды, рассчитанных на взрослых мужчин, и это может плохо кончиться. Но Хитоми его не слушала и объедалась, даже если чувствовала, что желудок болит. С полным желудком засыпать куда приятнее. — Ну, что там? — Э… — Хитоми стало жутко от того, как все вороны в один миг замолчали и уставились на неё. — Кажется, я им не нравлюсь. Здесь ничего нет, они просто сидят и смотрят на меня. — Чем вы здесь занимаетесь?! — голос Чирику разнёсся по двору. Чуть не уронив Хитоми, Зенза в последний момент успел схватить её за ногу и податься вперёд. Девушка руками упёрлась в землю, всё ещё сидя на согнутом монахе. В конечном итоге, она всё равно упала, но приземление было мягким. — Ты! — он указал на Хитоми. — Ну-ка, живо в библиотеку! А вы в патруль! Оставьте птиц в покое! Чуть ли не бегом Хитоми пронеслась мимо сурового мужчины, чтобы лишний раз не встречаться с ним взглядом. Он, наверное, ждал её в библиотеке и не дождался. И это сильно его разозлило. Он не терпел опозданий даже на миг, Хитоми была обязана появляться или раньше, или секунда в секунду. В храме Кладбища Гор к её нерасторопности относились терпимо, учителя просто сдались и только иногда бранились и наказывали. За время, проведённое в Храме Огня, Хитоми стала по-настоящему бояться опозданий. Чирику не бил её, не ругал. Он просто смотрел. Его строгость отличалась от строгости наставниц. Может, дело было в том, что он мужчина. Может, в чём-то другом, Хитоми сама не могла этого объяснить. Но она всегда чувствовала себя паршиво, стоило ей облажаться перед Чирику. В библиотеке было пусто. Сейчас все монахи были на силовой тренировке, куда Хитоми отвели лишь однажды, она чуть не потеряла сознание, и больше её туда даже не звали. — Наконец-то, — Шисуи сел за стол. — Только в этот раз не уходи раньше времени. Мне тоже неприятно, когда Чирику-сама нас ругает. — Нас? — Хитоми фыркнула и вытащила с полки толстую книгу. — Получаю только я. Она не хотела обсуждать это с Шисуи, но тревожные знаки проявлялись всё чаще. В одной из уцелевших книг, которую она стащила у Каяно-сенсей, была глава «Контроль и слияние». Эту главу Хитоми начала читать ещё в храме, но дочитала только неделю назад. Со временем, если призрак находится рядом с привязавшим его человеком слишком долго, их сознания, личности начнут сливаться, подменяя друг друга. Они начнут чувствовать одно и то же, думать об одном и том же. И никто не сможет отличить свою мысль или чувство от чужого. В конечном итоге, могут начаться приступы психоза, которые приведут к помутнению рассудка и смерти. По этой причине Хитоми стала реже говорить с Шисуи. Раньше она могла излить ему душу, рассказать о чём угодно, поплакаться. Он всегда был готов её выслушать и утешить. Теперь же еë внимание чаще было направлено на живых людей. — Ну? Ты дочитала? — Шисуи нетерпеливо ткнул в страницу. — Сколько можно? — Я просто пытаюсь вникнуть. Не торопи меня. Всё, чего не хватало Хитоми всё это время, чтобы быть прилежной ученицей, это жёсткий наставник. Её не пугали телесные наказания, а вот взгляд Чирику и его молчание — очень даже. Она не смела и нос высунуть из библиотеки без его команды, послушно ожидая его прихода. Содержание книги не увлекло её, но то, что она читала, могло быть полезным. За чтением она потеряла счёт времени. «Тело наше умрёт, однако душа не подчиняется течению времени. Человеческая природа такова, что мы живём в иллюзии души. Человек отождествляет себя с телом, забывая, что смерть — часть физической жизни, но сознание есть душа, а значит…» — Ну почему это написано таким сложным языком… — простонала Хитоми, приложив руку ко лбу. — Что тут сложного? — Всё. — Я ещё в пять лет понял то, что написано здесь. — Где начинается хвастовство, кончается мудрость, — Хитоми перелистнула страницу. — Откуда ты знаешь эту пословицу? — удивился Шисуи. — Я только что подумал о ней, вспоминая детство. Так говорила моя бабуля! — Ну, знаешь ли, твоя бабуля — не единственный человек, который знает эту пословицу. Слышала где-то. И она, обрати внимание, очень кстати пришлась к твоим словам. Ты опять меня попрекаешь. — Даже не думал. — Тогда почему ты вспомнил эту пословицу? — Может ты и права, но я… На улице раздался оглушительный звон колокола. А это означало только одно — Хитоми просидела в библиотеке несколько часов, и настало время обеда. Она радостно захлопнула книгу и вскочила со стула. — Хитоми, что-то не так. Подожди. — Что? Я хочу прийти пораньше, стащу немного хлеба, пока Чирику не смотрит. С улицы донеслись крики. Кто-то пробежал мимо окна. Колокол разрывался от звона. И вдруг резко настала тишина. Шисуи встал со стула и подошёл к Хитоми: — Нам надо спрятаться. Прогремевший взрыв заставил стёкла задрожать. Девушка отшатнулась к высокой полке и уставилась на призрака. Рука сама потянулась к амулету. Если Наоби услышал её молитвы за все долгие ночи, то сейчас самое время это показать. — Идём. Быстро. Шисуи вёл Хитоми за собой. Она сжимала амулет и молилась, быстро перебирая ногами по скользкому полу. Призрак завёл её в кладовую. Лампочка не загорелась, когда Хитоми нажала на выключатель, но делать было нечего. Она покорно уселась между вёдрами и мётлами, на вонючие сырые тряпки. Шисуи сел рядом и приложил палец к губам: — Тихо. Я пойду, посмотрю, что там происходит. Не высовывайся. Снаружи снова было шумно. Кто-то напал на Храм Огня. Хитоми оставалось надеяться, что пришли не за ней, но в это верилось с трудом. Зачем ещё кому-то нападать на это священное место? Это Учиха Итачи пришёл, чтобы убить её. Шисуи строго-настрого запретил упоминать его имя, оправдав это тем, что начинает злиться. В это тоже верилось с трудом, но Хитоми не настаивала, у неё и так хватало проблем. Теперь же ещё одна проблема пришла за ней. — Ты должна молчать. Ты должна сидеть и не двигаться, — Шисуи появился перед лицом Хитоми. — Когда они найдут, что ищут, всё закончится. Они пришли не за тобой. — А за кем? — шепнула Хитоми. — Они ищут Чирику-сама. Их двое. И они носят с собой чей-то труп, завёрнутый в плащ. Наверное, им попался кто-то из монахов по пути сюда. Поэтому, Хитоми, пожалуйста, ни слова. Ни вздоха. Ни шороха. Чирику-сама — сильный воин, он справится. В библиотеку они точно не пойдут. Надо переждать. Закрыв глаз, Хитоми с новой силой принялась молиться Наоби. Она не сильно верила, что это поможет, но это успокаивало и утешало. Состояние, в которое она погрузилась, напоминало медитацию. Её сознание почти покинуло тело, но она всё ещё могла двигаться. Глянув на Шисуи, Хитоми протянула руку к его пальцам. Он удивлённо поднял глаза. Их руки соприкоснулись. Призрак взял девушку за руку и кивнул. Его рука была ледяной, холод обжигал ладонь Хитоми. Но она чувствовала его прикосновение. — Я буду рядом, что бы ни произошло дальше. У меня просто нет выбора, — Шисуи улыбнулся, и Хитоми навалилась на него, обхватив руками. Тело Хитоми с грохотом рухнуло на пол, с гулким звуком ударившись головой о пустое ведро. Шисуи ненадолго обнял Хитоми и оттолкнул от себя. Но этого было достаточно. Сознание девушки вернулось в тело. Она в тот же миг ощутила противный запах тряпок и пыли. — Потом, Хитоми, ты расскажешь мне, что это было. А пока что… Тихо! — Шисуи выглядел озадаченным и смущённым. — Лежи и не двигайся. Они просидели в кладовой довольно долго. Хитоми тоже чувствовала некоторую неловкость. Она не понимала, как её сознание буквально вывалилось из тела прямиком на Шисуи. На секунду, всего на мгновение ей показалось, что её дух вытянуло из тела, притянуло к призраку. Она и не думала его обнимать, но мысли точно кто-то подменил. — Всё?.. — наконец спросила Хитоми. — Нет. Я чувствую, что они ещё здесь. Пойду, проверю. Ни звука! В этот раз Шисуи не было довольно долго. Хитоми начала нервничать, рука сама задёргалась, отбивая беспорядочные ритмы. Страх того, что и с призраком что-то случилось, пересилил боязнь перед неизвестными людьми, напавшими на храм. Довольно продолжительное время стояла полная тишина, а значит, опасность миновала — так сказала себе Хитоми. Дверь тихо скрипнула, и девушка выглянула наружу. Атмосфера спокойствия и умиротворения опять витала по светлому коридору. С улицы доносилось карканье ворон, солнце ярко светило на белые стены. Чирику разделался с нарушителями спокойствия, это точно. Может, даже обед состоится, и Хитоми сможет умыкнуть несколько ломтиков хлеба, чтобы съесть перед сном. А завтра будет новый, хороший, тихий день. — Всё, Хидан. Уходим. Хитоми быстро метнулась к стене и осторожно выглянула в окно. На улице стояли двое странных мужчин. Один, что повыше, держал на плече безвольно повисшее тело Чирику. В другой руке, завёрнутое в чёрно-красную ткань, было ещё одно тело. Хитоми оцепенела от страха. — Нет-нет, подожди, старый ты зануда, — тот, что помоложе, втянул носом воздух. — Тут точно ещё кто-то есть! — К чёрту. Мне некогда стоять тут и выслушивать твои бредни. Девчонку не забудь. А я постараюсь всё-таки успеть к заказчику, — высокий мужчина в маске бросил на землю тело, обмотанное тканью. Теперь во дворе остался лишь молодой мужчина. В его руке появилась небольшая коса, и он широко махнул ею, разрезав воздух. — Ну, и где ваш бог?! Я стою в святом месте, а ваши боги молчат! Ха-ха, да вы чёртовы ничтожества! Ваша лжерелигия — оскорбление бога! — он сжал амулет на своей груди. — Выходите! Я чувствую, что вы здесь! Покажите мне вашего бога! А Джашин-сама покажет вам его место! Эй! Мужчина стал крушить всё вокруг, снёс колодец, перевернул скамейку. Хитоми опустилась на четвереньки и медленно поползла обратно к кладовой. Мысленно она звала Шисуи, чтобы он подсказал, что ей делать. Чтобы он дал ей команду, которую она послушно и с радостью выполнит. Только бы она сейчас не была одна. — Кто это там?! Быстрые приближающиеся шаги сменились звуком вылетевшей с петель двери. Хитоми была схвачена за волосы. Мужчина выволок её на улицу и бросил к телу, завёрнутому в ткань. — Ты ещё кто? Что тут забыла девчонка? — на мгновение мужчина удивился и заинтересованно оглядел Хитоми, присев на корточки рядом с ней. — Да ещё и с одним глазом? Чёрт, этот старик точно пожалеет, что не остался! Джашин-сама опять благословил меня, что за радость служить ему! Может, ты та тварь, которую мы ищем? Сука с чётками и амулетом на шее! Как эта, которую мы нашли в Танзаку! И тут мужчина потянул ткань на себя. На землю, перекатившись с груди на спину вслед за скользящей тканью, упало тело девушки. С ужасом Хитоми поняла, что это была Канако. Она закрыла рот обеими руками и отвернулась. Вороны на дереве замахали крыльями и закаркали громче. — Мы тут встретили одну, посмотрели — побрякушки те же. Твоя подружка? Или впервые видишь мёртвое тело? — мужчина будто наслаждался реакцией Хитоми. — Эту прикончил Какузу, противный старик, — он ткнул кончиком косы в желтоватую кожу Канако. — А мне достался только надоедливый парень, который с ней везде таскался. В этот раз я сам убью неверную. Что это за амулет? Какому лжебогу ты служишь? — Хитоми! Обернувшись вправо, Хитоми увидела Шисуи. Рядом с ним стояли ещё призраки, много призраков. Некоторые лица девушка узнала сразу. Ещё сегодня утром они вместе завтракали в столовой. — На меня смотри! — мужчина больно сжал щёки девушки пальцами и развернул к себе. — Так какой бог сейчас отправится на обед к Джашину-сама вместе с твоей душой? — он дотронулся косой до лица Хитоми и резким движением оставил царапину. После этого мужчина слизал с лезвия кровь Хитоми и попятился назад, размахивая косой. Шисуи уже был рядом с девушкой. — Прости, я пытался разобраться, что произошло, но духи в смятении. Хитоми, я могу противостоять ему. Я могу унести тебя отсюда, он никогда не догонит нас. — Подожди… — Хитоми поднялась на ноги и покосилась на тело бывшей подруги. — Почему вы ищете меня? Но мужчина не ответил Хитоми. Он сорвал с себя верхнюю часть одежды, ногой и косой начертил на земле круг с причудливыми знаками и встал в него. И Шисуи, и Хитоми сделали шаг назад, когда кожа мужчины начала менять цвет. — Вы меня бесите! Ваши тупые поддельные боги меня бесят! Их придумали люди, чтобы плакаться и выпрашивать! Я уничтожу каждого жалкого последователя ложных богов! И ты не будешь последней! Джашин-сама! — мужчина уронил косу на землю и достал из-за пазухи изогнутый кинжал. — Я с благодарностью и радостью дарю тебе новую жертву! Радуйся, девчонка, что твоя жалкая жизнь хоть чему-то послужит! Ты выбрала не того бога! С этими словами мужчина со всей силой вогнал себе в грудь кинжал, и Хитоми вскрикнула от неожиданности и внезапной боли. Её грудь закололо и обожгло что-то маленькое. Она оттянула одежду и увидела амулет — он немного треснул в центре и, источая яркий свет, будто накалялся с каждой секундой. Мужчина рухнул на колени, и из его рта, растянутого в улыбке, полилась кровь. Последовавшие за этим события Хитоми помнила размыто, это было похоже на сон. Из амулета высунулась прозрачная рука, охваченная пламенем. Чем дальше она протягивалась, тем больше становилась. В какой-то момент из одной руки выросла вторая, потом третья, четвёртая, пока их не стало около двенадцати. Все они пылали оранжевым огнём, стремительно паря к мужчине в круге. Когда они достигли своей цели, одна из рук влетела в грудь мужчины и вытянула из него чёрно-белое существо, которое извивалось и вопило нечеловеческим голосом. Все двенадцать рук схватили существо и разорвали в клочья в одночасье. — Вот… сука… — мужчина упал лицом в землю и больше не двигался. Всё исчезло. Толпа призраков монахов, руки, которые Хитоми только что ясно видела, Шисуи, стоявший рядом. Тело Канако, которое нужно бы похоронить как следует. Осталась только темнота и маленький огонёк вдали. «Познаешь мой гнев, разрушив печать.» Вороны каркали, сидя на ветках старого дерева. Шисуи что-то кричал, стоя прямо перед Хитоми. Мужчина, только что убивший сам себя, истекал кровью в круге на земле. Хитоми не слышала ничего, в ушах стоял шум воды, волны бились о скалы, она видела бескрайний синий океан, облизывающий чёрный берег белой пеной. В воду падали крупные капли, возвращаясь домой, в то место, откуда на короткое мгновение своей жизни пришли на небо. Серое, затянутое тучами так, что солнечного света не было видно. На поверхности, прямо на больших волнах, стояли тени людей. Их было семь, а позади — чёрное существо, длинные пальцы которого были соединены с тенями. — Хитоми! Хитоми, да скажи уже что-нибудь! Ты меня пугаешь! Боль от ожога вернула её в сознание. Маленькая точка на груди пылала. Амулет прожёг кожу до кости. Хитоми сорвала с себя амулет и без сил упала на колени. — Я слышала океан. — А я видел двенадцать рук, которые из тебя вылезли! — Шисуи указал на труп мужчины. — И что-то вытащили из того типа! — Я хочу… увидеть океан перед смертью, — слеза скользнула по щеке Хитоми. — Я никогда не видела океан. — Да что ты… Вороны большой стаей взлетели с веток дерева и начали кружить над Хитоми. Шисуи поднял голову к небу и замолчал. — Он здесь, — после некоторого замешательства сказал призрак. — Всё это время он следил за тобой. — Кто?.. — Хитоми вытерла слёзы и выпустила амулет из рук на примятую траву, но опомнилась и, подняв, сунула в карман. — Нужно похоронить Канако. Они убили Чирику. И второй мужчина унёс его тело. — Нам надо уходить. Он скоро появится здесь. Я чувствую. Это его вороны, — Шисуи жестом призвал Хитоми подниматься. — Уходим. — Кто? Куда мы пойдём? Мне некуда идти. Я должна похоронить подругу. — Итачи. Я не хотел тебя пугать, но я знал это, как только увидел ворон. Это вороны Итачи. Шмыгнув носом, Хитоми пустым взглядом посмотрела на тело Канако. На лице девушки навсегда отпечаталась маска спокойствия. Оставалось надеяться только на то, что её смерть была быстрой. Хитоми не знала, как мужчина собирался убить её и почему вдруг решил убить себя, почему Наоби решил вмешаться. Но Канако погибла из-за неё. — Пусть приходит. Мне всё равно. Я уже ничего не боюсь. Мне всё равно никто не поможет. Я закончу так же, как Канако. Чёртово озеро. Чёртов каппа. Чёртово… Проклятое убежище какого-то мужика, которого я даже не знаю! — Да приди в себя, Хитоми! — Я помню твои слова, Шисуи. Если это неизбежно, нужно принять это с равнодушием. Ты поклялся, что без моего согласия никогда больше в меня не вселишься. Так вот… Оставь меня. Просто оставь меня в покое. Сейчас я похороню Канако, а дальше… Просто буду сидеть и дожидаться моей судьбы. В прошлый раз ты помешал Итачи. В этот раз, если он придёт, не мешай ему. Мы оба знаем, что он сделал. Кто я такая, чтобы он пощадил меня? Я приму смерть, как и говорил Чирику. Я устала бежать. — Путь воина - это не только принятие смерти. Это борьба. Ты даже не начинала. Даже не пыталась бороться. Всё, что ты делала, это ждала помощи от других. И только я стал видеть, что ты одумалась, начала что-то понимать и становиться сильнее, как ты опять превратилась в жалкую тупицу, с которой мы и начинали! — У меня нет причин цепляться за жизнь. Я не хочу жить в страхе смерти каждый день. — Заткнись, Хитоми. Просто больше не смей рассуждать о таком. Я знаю, что такое смерть. Что такое полное забвение. Я рад каждой неполноценной секунде, проведённой здесь, в этом прекрасном мире. Потому что я знаю, кто я такой. Ради тебя я отказался от своих желаний, стал твоим молчаливым спутником, хотя мог бы… — Мог бы вышвырнуть меня из моего тела и пойти мстить? Я всегда помню об этом, Шисуи. Я помню, что ты не живой человек, а всего лишь сущность, зацепившаяся за меня. Ты паразит, который медленно меня убивает. А теперь уходи. Оставь меня в покое! Я не просила меня преследовать! И Шисуи исчез. Он испарился, хотя только что стоял перед Хитоми с широко распахнутыми от злости глазами. Кипевшее в груди раздражение сошло на нет, сожаление и горечь овладели сердцем девушки. Она вздохнула и подвинулась к телу Канако, но не решилась дотронуться до неё. Было страшно, потому что Хитоми боялась до конца принять, что подруга мертва. Если коснётся — то воспоминания о тёплой и живой, громкой и язвительной Канако сменятся трупным холодом. Они не были подругами. Они были сёстрами. — Шисуи… Прости меня, — шепнула Хитоми, но ничего не произошло, а вороны продолжали кружить над ней. — Ты… Единственный, кто у меня остался. Воспоминания о жизни в храме, беззаботной и понятной, захлестнули девушку. Ссоры с Канако теперь были чем-то ценным, что она боялась забыть. Отчасти именно она была причастна к тому, что случилось с ними обеими. Если бы не зазнайство обеих, ничего бы этого не было. Надо было примириться с ней, пойти на уступки, просто согласиться. Доказывать то, во что сама слабо веришь, было глупой затеей. Но теперь уже ничего не исправить. — Я найду тебя в другом мире, сестра, — ком подкатил к горлу. — Прости меня. Хитоми всегда думала, что ни к кому в храме привязываться не стоит. Считала, что ни с кем не была близка. Даже собственные родители не смогли принять её, что уж говорить о чужих людях. И всё же, сидя сейчас напротив тела Канако, она осознала, насколько дороги ей были её подруги. Они прошли и через смех, и через слёзы, и через праведный гнев наставниц. Хитоми любила жительниц храма, просто боялась признаться в этом самой себе. И её там любили. — Ты оплакиваешь её? — из стаи ворон, круживших над Хитоми, раздался голос. — Кто она? — Кто это? — девушка огляделась и поняла, что не может двинуться с места. Вороны начали драться между собой, врезаясь друг в друга, затем вся стая сцепилась и опустилась на землю. Перед Хитоми возник уже знакомый человек. — Итачи? — тело не слушалось её. — Откуда ты знаешь моё имя? — парень подошёл к ней и заглянул в глаз. — Я… Шисуи рассказал мне о тебе. Он всё знает. И я. — Ты не должна мне врать. И ты точно не могла знать о Шисуи. Ты не могла призвать его целенаправленно. Я побывал в твоём храме. — Ты же… — Я никого не тронул. Просто хотел знать, правду ли ты мне сказала. Где сейчас Шисуи? Докажи мне, что ты не пытаешься мной манипулировать, и, возможно, я оставлю тебя в живых. Хотя приказ у меня другой. У всех. — Подойди, — через силу, будто под тяжестью, рука Хитоми поднялась и подозвала Итачи. — Что?.. — явно удивлённый, парень всё же подошёл к ней и опустился на корточки. Хитоми дотронулась до его головы ладонью. Рука удерживала мальчика, который тянулся к компании подростков, сжав кулаки. Было видно только руку и спину мальчика. — Итачи, оно того не стоит, идём. Нам пора домой, — зазвучал голос Шисуи. — Красноглазое отродье, ещё стоит, пялится. Чего зенки вылупил? Жаль, что вас за стену не выселили. — Но Шисуи… Да как они могут говорить такое про наш клан безнаказанно?! — Итачи был очень зол. — Не надо. Не ввязывайся в это. — Да, послушай свою маленькую подружку, Итачи, — один из подростков засмеялся и сплюнул на землю. Рука Шисуи оттянула Итачи в сторону. Несколько задир отлетели к стене, остальные разбежались. — Шисуи! Но ты же только что говорил!.. — крикнул Итачи. Хитоми чуть не повалилась на Итачи, скользнув ладонью по его лицу. Он поддержал её и усадил на землю рядом с собой. Девушка боялась сделать лишнее движение и молчала, выжидая, пока он что-нибудь скажет. Она также чувствовала присутствие Шисуи, но нигде его не видела. — Так значит, он здесь. Как это вышло? — голос Итачи зазвучал иначе и смягчился. — Из-за моей глупости. Просто глупая ошибка, которая едва не стоила мне жизни. И я не шарлатанка, про… — Нужно увести тебя отсюда. Чтобы ты больше никогда не попалась мне на пути, — он поднялся и подал Хитоми руку. — И никому другому. С замиранием сердца Хитоми вложила руку в пальцы Итачи, и он потянул её на себя. Ещё в первую встречу, до того, как он напал на неё и попытался придушить, она была заворожена им. А теперь, когда он заговорил с ней по-другому, у неё задрожали ноги — то ли от страха, то ли от чего-то другого, неизвестного и непознанного до этого момента. — Меня зовут Хитоми, — девушка попыталась улыбнуться. — Мне всё равно, — Итачи забросил на плечо труп Канако. — Идём.