Призрак, медиум, отшельник

— Хитоми. Хитоми! — Угу… — Да вставай ты! Удар подушкой пришёлся прямо по уху. Девушка зашипела от боли и открыла глаз, хватая подушку, чтобы нанести ответный удар. Над ней стояли её подруги, а позади — наставница с суровым лицом. Хитоми тут же пробил холодный пот, адреналин разбежался по венам, а сонливость будто рукой сняло. — Ты наказана, — отчеканила женщина строгим голосом. — Жду конспект к вечеру. И его полный пересказ. С этими словами она резко развернулась и быстрым шагом удалилась. Хитоми обессиленно рухнула лицом в постель и застонала. Опять она виновата. — Как ты вообще могла проспать? Сегодня ведь всего одно занятие, можно было и прийти! — подружки постояли над ней ещё немного и разбрелись. С самого детства у Хитоми были проблемы со сном. Иногда она могла бродить по дому во сне, и родители с ней намучились. Всё усугубилось, когда она потеряла левый глаз — в два года напоролась на острую палку, стоило отцу отвлечься. С тех пор она стала вести себя странно, пугала родителей разговорами с пустотой, долгими взглядами в темноту и рассказами о том, как она ходила по ужасным чёрным подземельям во снах. Оторвав голову от подушки, девушка посмотрела на часы: время неумолимо неслось вперёд, и полдень подкрался незаметно. Досадно, что никто её не разбудил. Хотя, учитывая крутой нрав наставницы, девчонки, наверное, просто не стали рисковать и задерживаться, чтобы растолкать свою безответственную подругу. И её порцию завтрака точно между собой разделили. — Быстрее! Торопитесь! — раздался крик с улицы. Это Хидака-сенсей гонит новых учениц на занятие. Хитоми слышала испуганный топот — так бегут только первогодки. Её же обучение, между тем, почти подошло к концу. Через пару дней состоится обряд посвящения, и от неё наконец-то отстанут. Она станет полноправной частью этого храма, и сама уже будет гонять таких первогодок, как те, что, спотыкаясь, бежали в класс. На настольном календаре была обведена эта знаменательная и в то же время грустная дата. Не все подруги Хитоми разделяли её желание остаться жить в храме. Многие уйдут, станут называть себя кутиёсэ или медиумами, шаманами — что больше впечатлит и вызовет доверие. И они будут помогать людям. Раньше это было почётным и редким ремеслом, а сейчас развелось слишком много шарлатанов и скептиков. Но Хитоми беспокоило не это. С недавних времён этот храм в глуши Кладбища Гор стал подобием интерната для слабовидящих и слепых девочек, и неважно, был у них дар или нет, а про наличие чакры, жизненно необходимой настоящему медиуму, и речи не шло. Настоятельница храма находила место каждой и не настаивала на довольно жестоком обучении, если видела, что это не принесёт пользы, а лишь навредит. Но было строгое правило: в год брали по четыре человека. Можно меньше, но никогда больше. Из-за этого правила храм потихоньку пустел. Кто-то сбегал, кто-то уходил сразу после обряда посвящения. — Ты долго собираешься валяться?! — в этот раз по спине задремавшей Хитоми ударила твёрдая палка. — А ну, живо встала! — Ай! Ай! Инори-сенсей! Хватит! — Хитоми попыталась закрыться от трости, которой пожилая женщина замахнулась в очередной раз, но не вышло. — Ай! Хватит! Пожалуйста! — Ты позоришь звание итако! И только попробуй опять мне рассказывать, что не могла уснуть! У тебя будет такой день, что стоя спать сможешь! Далее последовало наказание. Хитоми должна была уже привыкнуть за долгие годы жизни здесь к такому, но каждая капля ледяной воды была настоящей пыткой. Она обливалась холодной водой под строгим надзором наставницы Инори, зажмурив глаз. Стиснутые зубы начинали болеть от давления, но девушка продолжала. Много раз на занятиях им говорили, что они обязаны делать это каждый день, иначе ими легко завладеют обитатели мира, в который им предстоит спускаться, но Хитоми упорно не понимала, каким образом это ей поможет. Вдобавок к этому — вечно пустой желудок, молитвы до глубокой ночи и сон по четыре часа, которые тоже не придавали сил. — Посмотри на себя! Ты ещё смеешь стонать! Какой бог возьмёт себе в жёны такую бестолочь?! — женщина решила добавить остроты ощущений и прошлась тростью по тощей спине Хитоми. — Продолжай! Я тебе устрою Обон! На предстоящем обряде посвящения каждую ученицу «возьмёт в жёны» определённый бог, и она получит его амулет. Самым лучшим исходом было стать «женой» Кагуцути — бога Огня, ведь он был символом окончания сотворения мира и начала смерти, отправив свою собственную мать в Страну Мрака. Эту деталь всегда опускают в рассказах для обывателей. Обычно странствующие итако рассказывали лишь о том, что он защищает от пожаров, и людям этого хватало. Хитоми было всё равно, какой бог её выберет, потому что в храме это почти ни на что не влияло. Но она, как и все, молилась, чтобы её не взял Кондзин. В народе у него была скверная репутация, и никто не хотел связываться с его «жёнами», чтобы не навлечь на себя проклятие, которыми этот бог так любил разбрасываться. — Бери следующий таз! Хитоми осознала, что начинает чувствовать отрешение. Этого добивались от неё и других девочек наставницы с самого начала. Вода больше не обжигала её кожу своим непереносимым холодом. Просто жидкость стекала по её макушке, плечам и спине. Внезапно улыбка сама появилась на губах. Она чувствует, что может прямо сейчас достичь того состояния, о котором ей рассказывали учителя, и спуститься по лестнице в подземелья Страны Жёлтых Вод. Девушка обливала себя водой снова и снова, повторяющимся и будто отработанным однообразным движением, глядя перед собой. Ещё немного, и она сможет открыть проход Ёмоцухира, разделяющий мир живых и мир мёртвых. — Достаточно. Но Хитоми не остановилась. Она быстро черпала воду и выливала на себя. Сознание из её тела будто вытягивали невидимые силы, дрожь сменило напряжение, и дыхание выровнялось. Взгляду Хитоми предстала яма в полу, из которой доносились голоса. Она резко отшвырнула ковш в сторону, встала с табуретки и направилась к проходу. До этого подобное удавалось только одной подруге Хитоми, и то, все поверили ей лишь на слово, никто даже не видел, как она впадала в транс. — Хватит! — сильный удар тростью по спине повалил Хитоми на пол. Она не вставала и никуда не шла. Это её сознание наконец-то смогло прорваться к Ёмоцухира, но Инори-сенсей помешала ей. Она грубо схватила Хитоми за локоть и тряхнула: — Совсем из ума выжила?! После подобного представления Хитоми вряд ли допустят до обряда посвящения. По крайней мере, так сказала Инори-сенсей. Она поклялась всеми богами, что убедит настоятельницу храма в её неготовности. Девушка прокручивала эти слова весь оставшийся день, смиренно переписывая конспекты об истории сотворения мира, попутно пытаясь хоть что-то запомнить. Но в памяти был только проход в полу, шепчущие голоса оттуда и чувство невесомости, которого она так ждала все эти двенадцать лет. За потугами учиться Хитоми не заметила, как настало время ужина. Три её подружки даже не заглянули к ней, чтобы позвать с собой. Видать, и им Инори-сенсей запретила с ней разговаривать. Дописав последние несколько слов, Хитоми закрыла тетрадь и обессиленно уронила голову на стол. Хидака-сенсей точно завалит её дополнительными вопросами, и от этих конспектов толку будет, как с козла молока. Последний экзамен прошёл именно так, но там хотя бы были подруги, которые помогли ей с горем пополам выкрутиться. — Хитоми! — из-за окна раздался шёпот. — Пс! Хитоми, есть идёшь? — Юмико? — Хитоми радостно вскочила из-за стола и подбежала к окну. — Идём, пока учителя с первогодками не пришли. Они там что-то у колодца возятся, успеем быстро перехватить чего-нибудь. В столовой стояла гнетущая тишина. За столиком в дальнем углу уже сидели две подруги Хитоми, с которыми она пришла в этот храм в один год — Канако и Риса. Юмико тоже пришла в тот год, но немного позже. Поначалу этих девочек не объединяло ничего, кроме проблем со зрением. Канако была абсолютно слепой с рождения, а Риса и Юмико с трудом могли что-либо разглядеть даже в очках. Самой «неполноценной» в их компании была Хитоми — у неё был хотя бы один глаз, который видел довольно хорошо. — Канако, что-то ты сегодня тихая, — Юмико осторожно села за стол, проведя рукой перед собой, чтобы случайно не задеть ничего. — Ого, вы уже накрыли на нас? Как мило. — Не мы. Повара. Пользуемся привилегиями старичков, попросили накрыть. Как-никак, нам тут пару дней осталось им на жалость давить. — Ты не передумала? — Хитоми погрустнела и подала Юмико палочки, за что та благодарно кивнула. — Только не плачь, моё сердце этого не вынесет, — Канако выпила немного воды. — Даже если и заплачу, ты этого не увидишь. — Но услышу. Это ещё хуже. Девушки посмеялись и приступили к ужину. А он, надо сказать, был скудный — маленькая миска риса, немного водорослей и два тоненьких ломтика мяса. Но, по сравнению с тем, что давали обычно, это был настоящий пир. Первые пару месяцев Хитоми страшно плакала по ночам в подушку, не веря в то, что теперь это её реальность, скучала по маминым объятиям и готовке. Даже когда родители навещали её, наставницы строго-настрого запрещали привозить передачки, поэтому Хитоми довольствовалась только компанией мамы и папы. — Че-его? — удивлённо протянула Риса, обсуждая одну из немногих сплетен. — Когда она это сказала? Однако время шло, и Хитоми полюбила жизнь в храме. Здесь было спокойно, у неё появились настоящие подруги, наставницы были добрыми и понимающими, хотя иногда могли и наказать, как сегодня. И на прошлой неделе, и в прошлом месяце. Хитоми была не самой прилежной ученицей, но ей искренне нравилось быть послушницей в этом храме. Она чувствовала, что её жизнь связана с этим местом, и когда-нибудь она сможет стать такой же, как её наставницы — сильной, уверенной и мудрой. Но что было по-настоящему важно, так это то, что она здесь чувствовала себя в безопасности. Её окружали опытные медиумы, которые год за годом помогали ей становиться сильнее, вкладывали или, скорее, насильно впихивали в её бестолковую голову знания, которые помогли Хитоми справиться с кошмарами и лунатизмом. «Бестолковка» было чем-то вроде имени нарицательного для Хитоми среди учителей, но она чувствовала, что они всё же верят в неё. — Ну да, ну да, так я и поверила. Ещё скажи, что что тебя лично попросили разобраться с барахлом из зала Цукумогами. Заливай больше. От упоминания этого места Хитоми передёрнуло, и она чуть не подавилась. Зал Цукумогами был тем местом, куда никто старался без особой нужды не ходить. Там хранились проклятые вещи, которые не удалось очистить. Иногда туда приводили учениц, чтобы показать, что это такое, но всегда очень настойчиво просили ничего не трогать. Конечно, никто бы и не подумал — обычно едва зрячие ученицы ничего не видели, могли только чувствовать энергетику места, наполненного проклятиями. А Хитоми, будучи глупой девятилеткой, не только чувствовала, но и видела весь этот ужас. Вещи в той комнате буквально источали чёрную дымку. Самое сильное впечатление на неё произвело унгаикё. На вид обычное зеркало, закрытое полотном. Но стоило наставнице отвернуться, девочка приподняла край ткани и взглянула в него. Уже тогда стоило бы понять, почему нужно слушать учителей. Хитоми увидела там своё мертвецки бледное лицо со светящейся зелёным светом левой глазницей, а за её спиной стояли страшные тени. Она попятилась, запнулась о бутылку. Та упала, и из неё полилось сакэ, да с таким напором, что спустя мгновение у всех учениц и учителя ноги были мокрыми. Наставница отшвырнула Хитоми в сторону и попыталась остановить поток алкоголя, но бутылка, даже вернувшись в вертикальное положение, продолжила истекать пахучей жидкостью. Только когда в дело вмешалась настоятельница храма, потоп удалось остановить. — Да ну, не говори ерунды. Пока никто из нас к этому не готов. Без защиты божества спускаться туда опасно, — Юмико понизила голос. — Инори-сенсей ведь вечно говорит, что там может прицепиться всякое… — Не знаю, ко мне ничего не прицепилось, — Канако гордо задрала нос. — Ты главное говори потише, не то мне влетит от учителей. — Слушай, Канако… — Хитоми пыталась выловить последнюю рисинку из миски. — Как это было? Я имею в виду, что ты чувствовала? — Что, что… Легла, вдохнула, а дальше — резкая лёгкость сознания и… — Это называется сон, ввожу в курс дела, — Риса ткнула подругу в бок. — Заткнись уже, завистница. — То есть ты была не в трансе? — Хитоми с подозрением посмотрела на Канако. — Что за допросы? Сказала же, у меня получилось! Могу даже описать, что я там видела! — Да мы все можем описать. Ну, кроме Хитоми. Мы-то на занятиях внимательно учителей слушали, — Юмико скептически хмыкнула. — И там, насколько я помню, говорили и о том, что не получится просто лечь и… — Подожди, Канако. Юмико, перестань, — Хитоми склонилась над столом. — Девочки, послушайте… Сегодня мне влетело от Инори-сенсей. Я пропустила утренние обливания, и она мне устроила двойную порцию. В какой-то момент я перестала чувствовать и холод, и воду. Я увидела перед собой яму прямо в полу, оттуда доносились голоса. Я думала, что встала и пошла к ней. Потом Инори-сенсей врезала мне тростью, и оказалось, что я всё это время продолжала сидеть и обливаться водой. Повисла напряжённая тишина, Юмико даже перестала жевать. Хитоми вздохнула и продолжила: — Моё сознание будто отделилось от тела. Понимаете, что это значит? — Это значит, что у тебя сработало самовнушение, — Канако фыркнула. — И кто теперь завистница? — Риса улыбнулась. — Я тебе верю, Хитоми. Я сама была в состоянии, близком к тому, что ты описала, несколько раз. Но наставницы будто знают, когда надо остановить нас. Похоже, Инори-сенсей помогла тебе раскрыть потенциал, а не наказала. — Верю, верю. Вот ещё, — Канако со злостью швырнула палочки на стол. — Хитоми хуже всех со своей чакрой управляется, а тут сразу взяла и совершила погружение. Правильная циркуляция чакры в моменты транса была ключевой составляющей успешного возвращения в реальность, и, к сожалению, это всё, что Хитоми смогла запомнить из многочисленных уроков. Как ею управлять с помощью дыхания и где основные каналы — это было что-то за гранью постижимого. Все сложные рисунки, схемы и тексты вызывали лишь головную боль. — И что, прикажешь снова полчаса обливаться ледяной водой, чтобы это тебе доказать? — Хитоми возмущённо отмахнулась. — Есть и другие способы, если ты не знала. Впрочем, кто я такая, чтобы сомневаться в способностях нашей великой итако. Просто духи решили, что раз Обон сегодня начался, значит, точно надо тебя навестить, куда ж они без тебя. Каждый год на Обон, который длился три дня, в храме на ночь закрывали окна и двери поплотнее, а наставницы читали молитвы, чтобы разгулявшиеся духи не проникли в комнаты к маленьким ученицам. Поминовение усопших тоже было частью этого праздника, но отнюдь не главной, как в мире за пределами храма. Главным днём праздника считался третий, последний. Именно тогда проводили обряд посвящения старших учениц, устраивая «свадьбу с богом», после чего они становились полноценными итако. — Да, — ответила Хитоми. — И я могу доказать. Только постель не обделай, когда к тебе наведается мононоке какого-нибудь висельника и будет скрипеть верёвкой над ухом. — Хм! А давай. Хочу лично видеть, как ты его на меня натравишь. А главное — как призовёшь… — Канако едко ухмыльнулась, — …Ханако из ближайшего туалета. Туалетной девочкой Ханако в храме пугали новеньких учениц, чтобы не бродили по ночам. В своё время и Хитоми боялась напороться на этого призрака, даже днём старалась брать с собой в туалетные походы кого-нибудь из подруг. Лишь пару лет назад ей всё-таки удалось избавиться от этого страха. — Или нет, давай уж рыбу покрупнее. Кого-нибудь ужасного, посмотрим, как ты с ним управишься. — Девочки, прекращайте, — Юмико занервничала. — Ну, и? Кого? — Хитоми с вызовом приподнялась со стула. — Э… Учиха Мадару! — выпалив первое пришедшее на ум имя, Канако скрестила руки на груди и навалилась на спинку стула. — Кого?.. — Хитоми обескураженно оглядела подруг. — Кто-то и тот урок проспал, — без доли удивления протянула Риса. — Это шиноби. Историю надо было учить! — И что он такого ужасного сделал? — искренне поинтересовалась Хитоми, усаживаясь обратно. — Вот призовёшь и спросишь. Не смей ей говорить, Риса. Пусть покажет нам, что умеет, — Канако кивнула. — Наставницы сегодня всю ночь будут в главном храме, так что встречаемся у Хитоми в комнате сразу после вечерней молитвы. — Почему это у меня?! Это ты предложила. — Боишься, что потом твою комнату долго очищать придётся? Ещё немного поспорив, подруги разошлись. Хитоми, уже опаздывая, забежала в комнату за конспектами и поспешила на экзамен, равный смертной казни, у Хидака-сенсей. Всю дорогу её терзали сомнения насчёт того риска, которому она может себя подвергнут сегодня ночью. Но надменная рожа Канако была невыносима. И она ещё смеет врать, что уже совершала погружение. — Итак, Хитоми… — Хидака-сенсей сидела напротив девушки с таким же строгим видом, как сегодня утром. — Расскажи мне, в каком году Заячья богиня вкусила плод Шинджу, какие последствия были у этого события. — Ну… Э… Мы и есть последствия этого события? — неуверенно протянула Хитоми, выдавив глупую улыбку. — Подробнее. Скажи-ка, что вообще такое Шинджу? — Дерево?.. — Просто дерево? Как ель? — Хидака-сенсей, ну я ведь знаю всё это! — Так скажи мне. — Гигантское дерево, которое каждую тысячу лет приносит плод, который нельзя не то что есть, даже трогать. Но Заячья богиня его поглотила и принесла в наш мир чакру. Так мы смогли пересекаться с другими измерениями, используя чакру. И для некоторых открылись врата Ёмоцухира. Вот. А, и питает это дерево кровь. Поэтому плоды считаются проклятыми. — Хорошо. Вижу, курс первого года ты усвоила. Теперь поговорим о том, как работает чакра. Истязание длилось около часа. Хитоми почти что выползла из домика Хидака-сенсей, у неё совсем не было сил. Они начали с чакры, а закончили вообще каким-то современным культом Демонической статуи внешнего пути, о которой Хитоми и слухом не слыхивала. Ничего удивительного — статую отправили на Луну сотни лет назад, и горстка полоумных монахов верила, что она всё ещё существует, и поклонялась ей в надежде, что, когда свершится пришествие Десятихвостого, они станут частью его армии. Неймётся же людям. Главным плюсом жизни в этом храме было то, что почти все его наставницы были слепыми. Минусом — они чувствовали чакру и очень хорошо слышали. Хитоми прошмыгнула мимо двух женщин по длинному коридору в свою комнату и быстро закрыла дверь. Там её уже поджидала троица. — Как вы сюда попали?! — возмутилась Хитоми, бросая тетрадь куда-то в угол. — Канако, я не давала своего согласия на… — Всё-таки испугалась. Ясно, тогда мы зря теряем время. Я пошла, — Канако поднялась с пола и расправила платье. — Вы тут можете поболтать ещё немного, всё-таки через пару дней расстанетесь. Пожалейте её, она это любит. — Я тебе сейчас такого Мидори призову!.. — сжав от злости зубы, Хитоми толкнула подругу обратно на пол и села рядом. — Мадару, — поправила её Канако. — Как прошла сдача задолженностей? Ещё не выставляют с вещами на выход? — Не дождёшься, — Хитоми перебросила внимание на Рису, которая тихо улыбалась, слушая перебранку. — Риса, ты тоже пришла, потому что не веришь? И ты, Юмико? — Напротив. Я пришла, чтобы в случае чего помочь тебе. Кто знает, чем это всё кончится? Я против этой затеи, у нас пока нет защиты, мы не прошли обряд и не получили амулет. Но вы ведь с Канако не успокоитесь. А Юмико принесла шалфей, сейчас окурим комнату и начнём. — Я… не смогу вот так! — Хитоми замотала головой. — Сегодня это получилось случайно. А на занятиях это всё было совсем по-другому, под контролем учителей. И мои чётки… А, вот они, — она с досадой заметила свои красные чётки на тумбе. — Канако, если я вылечу отсюда, я заберу тебя с собой. Некоторое время девушки сидели в тишине, вдыхая дым шалфея. Хитоми перебирала чётки, думая лишь о том, как бы сейчас выкрутиться и прекратить это сумасшествие. Канако стоило бы проучить, она всегда была зазнайкой, но ведь не ценой места при храме! Да и к тому же, скоро эта задира уйдёт, к чему такие жертвы? — Помни о правиле трёх минут, нам нельзя находиться там дольше, — шепнула Риса. — Если она вообще туда попадёт, — Канако усмехнулась. — Что-то я не чувствую никаких изменений в её чакре. — Помолчи, — Хитоми стала ритмично постукивать чётками, подбрасывая их в руке, и закрыла глаз. Сейчас нужно следить за дыханием и потоком чакры, слушая стук чёток. Это будет её маяком во время путешествия, как и учили наставницы. Можно делать что угодно, думать о чём угодно, но не терять ощущение чёток. Огромным усилием Хитоми смогла отключить слух от внешнего мира, слыша только щелчки бусинок друг об друга. Раз-два-три, раз-два-три. Сердцебиение подстроилось под ритм, который начал неестественно замедляться и отдаваться эхом. Открыв глаз, Хитоми с трудом разглядела справа от себя уже знакомую яму, из которой на этот раз выползал чёрный туман. Такие кошмары она видела в детстве. Ей снилось, как она спускается в эту яму, попадает в тёмные подземелья, бродит по ним, почти находит выход, видит свет, а потом что-то невидимое силой вышвыривает её оттуда. — Иди, иди, — раздался шёпот из ямы. Хитоми, следуя за голосом, встала и направилась к яме, не оглядываясь. Ступеньки, ведущие в неизвестность, переливались то жёлтым, то красным, то снова становились чёрными. Сделав первый шаг, девушка словно опять очутилась в детском кошмаре. Лестница исчезла, она стояла посреди тёмной пещеры с множеством разветвлений. Чётки в руке излучали слабый свет, она слышала их стук где-то вдалеке. Значит, пока что всё под контролем. Теперь нужно сосредоточиться на имени того, кого она ищет. Была только одна маленькая проблема — она снова забыла имя. Оно вертелось на языке, название клана она запомнила, а вот имя было бы здорово уточнить у Канако. Но делать нечего. Хитоми решила попробовать только имя клана, надеясь, что духи поймут, кого она имеет в виду. «Учиха. Учиха. Учиха.» Подул слабый ветер. Хитоми продолжила повторять «Учиха», пока её не осенило — его имя Мадара! Она добавила имя к названию клана и стала ещё громче и увереннее призывать духа, медленно шагая по извилистым тропам пещеры с вытянутой перед собой рукой с чётками. — Иди, ближе, иди, — зашипел песок под ногами. — Учиха Мада!.. — Хитоми чуть не захлебнулась последним словом, увидев в слабом свете чёток мужское лицо перед самым своим носом. — Кто ты? — спросил мужчина, сделав шаг в свет чёток. Контроль над дыханием стало держать не так-то просто. Хитоми помнила, что нельзя показывать духам свой страх ни в коем случае, но в ушах зазвенело от голоса призрака, и звук чёток начал угасать. Девушка выпрямилась, продолжая держать чётки перед собой: — Я медиум храма Кладбища Гор. Я медиум, — повторила Хитоми на всякий случай. — Кладбища Гор? Что тебе нужно? Кто послал тебя? — подозрение на лице мужчины сменилось раздражением. — Отвечай! Зачем ты меня искала?! — он сделал резкий шаг к Хитоми, и она попятилась. — Я… Послушница храма, и вы должны пойти со мной. Пожалуйста… — Я повторяю свой вопрос — кто послал тебя? Друг или враг? Отвечай честно, иначе останешься здесь навсегда. Вместо ответа Хитоми стала медленно отступать и концентрироваться на звуке чёток вдалеке. Она помнила, как войти в Страну Мрака, но ей будто отшибло память, и она совсем не помнила, что нужно делать, чтобы вывести себя из транса. Наставница, вроде, говорила что-то про чакру, про её пути и концентрацию, но Хитоми от страха ничего не могла выудить из подсознания. Почему? Да потому что это — способ на крайний случай, если у медиума вдруг не окажется амулета бога-покровителя под рукой, который и служил спасательным кругом и ключиком к выходу. И духи, как уверяли на всех занятиях, редко бывают агрессивны. Дух Мадары был как раз таким исключением из правил. — Слушай, девочка, — Мадара схватил Хитоми за руку, в которой были чётки, и попытался их вырвать, но будто обжёгся и отдёрнул руку, чтобы в следующий миг сжать еë предплечье. — Кто послал… — Простите! Простите, я сама пришла! Мы с подругами хотели призвать кого-нибудь, но так получилось, что решили вас, и я, правда, клянусь, я не знала, что вам это так не понравится, и… И… Пожалуйста!.. — Хитоми, чуть ли не плача, барахталась в стальной хватке злого духа. — Я просто уйду! Теперь уже разъярённый, Мадара с силой швырнул Хитоми, и она ударилась о холодную стену пещеры, но чётки не выронила. Это было последней надеждой выбраться отсюда. Дух надвигался. Хитоми на четвереньках поползла в одно из ответвлений пещеры. — Ты вздумала играть со мной?! — донеслось эхо из темноты позади. — Ты здесь не хозяйка, — Мадара внезапно появился перед Хитоми, и она упёрлась в его ноги, — и никогда уже не станешь, — он взял её за воротник и поволок за собой в темноту. Свет чёток становился всё слабее. Хитоми закрыла глаз и попыталась медитировать, молиться, читать заклинания. Ничего не помогло. Её тащили куда-то вглубь пещер, и чем дальше, тем бледнее были чётки. Их уже едва было видно. Оставалось только надеяться на чудо. «Если здесь есть хоть одна добрая душа, хоть одна душа, прошу, помоги. Хоть одна… Помоги проводнику между мирами. Помоги мне!» Зелёный свет озарил стены пещеры. Мадара прикрыл глаза рукой и чертыхнулся. Сгусток света заметался вокруг него, и тот стал отмахиваться и отбиваться. Как только Хитоми почувствовала, что её больше никто не держит за шиворот, тут же вскочила и побежала, ориентируясь на интенсивность свечения чёток. Оглядываться не было никакого желания. Она должна как можно скорее выбраться отсюда и навсегда завершить свою неудавшуюся карьеру медиума. Больше никогда в жизни, если таковая у неё останется, она не спустится сюда. — Стой. Второй раз за несколько минут Хитоми налетела на Мадару, который будто телепортировался по этим кошмарным запутанным коридорам. Девушка намотала чётки на кулак и попыталась ударить взбесившегося духа, так как ранее увидела, что прикосновение к ним вызывает у Мадары боль. — Смешно, — Мадара поймал её запястье. — Опять ты! Зелёный свет наполнил пространство, и Мадара, всё так же удерживая Хитоми, попытался свободной рукой поймать сгусток, но тот ловко выкручивался. — Ах ты… Тварь! — и всё же, ему это удалось: сгусток лучами света пробивался через сжатые пальцы Мадары. — Ты ещё кто? — Пусти! — Хитоми сделала рывок. Последнее, что Хитоми помнила перед взрывом, который превратил всё в белое пространство, это то, как она умудрилась выскользнуть из хватки духа, он толкнул её и повалил на землю и обеими руками, включая ту, в которой был сгусток света, вцепился в чётки. Дальше — грохот, вспышка, звон в ушах и пощёлкивание чёток. — …восемь минут! Восемь! Это перебор! — Не трогай её, Юмико, это сделает только хуже. Судороги — это нормально, всё с ней в порядке, — донёсся через звон голос Канако. — О, смотри-ка, возвращается. Наш великий медиум. Хиотми?.. — Я убью вас всех! Идиотки! — Хитоми бросилась на Канако, которая сидела к ней ближе всех, крича совершенно точно мужским голосом. Чётки в руке Хитоми на миг вспыхнули зелёным светом, и девушка упала на Канако без сознания. Юмико нащупала руку Рисы и сжала её. Канако небрежно сбросила с себя подругу и сдула волосы с лица: — Ладно. Теперь я ей верю.