Маленькая история больших чувств. И габаритов...

«Сегодняшняя погода обещает быть намного более прохладной,

чем обычно, дамы и господа. Скорее всего вам придётся пережить довольно холодный

циклон в течение этой недели. Надеемся, что все запаслись горячим чаем, маршмеллоу и бесконечной любовью к нашей радио-программе!..»

Радиоприёмник щёлкнул. Маленькая красная стрелочка, дергающаяся на отметке сто восемьдесят, вскоре замерла и перестала дергаться из-за хаотичного магнитного поля. Радио замолчало, и, Гэбриэл озадаченно вздохнул. С момента того, как он лицезрел прямое доказательство выживание Крэйга, прошло около недели. Сейчас юноша сидел за столом, глядел в монитор ноутбука, и перечитывал письмо, отсылаемое Галлагеру по работе. Пускай фермер и снисходительно к нему отнёсся после травмы, Гэбриэл всё равно не мог себя утешить, а потому, совсем скоро вновь вернулся к своему привычному делу, которое кажется, приелось ему ещё с самого начала его рабочей карьеры — заполнять бумаги, отправлять их, а потом снова отправлять. Последние дни лета были очень холодными. В дровнице не осталось ни одного полена, дом полностью промёрз, местами пахло сыростью. Казалось, словно Гэбриэл приехал сюда в тот день, когда ему показывали дом. Пускай погода была солнечная, но в тот вечер было прохладно. Задумавшись о таком сравнении, Гэбриэл не замечает, как глаза медленно закрываются.

«Я зде-е-сь…»

Юноша вздрагивает и тут же вскакивает из-за стола. Он хватается за канцелярский нож, и осматривает комнату. Глубоко дыша носом, он с минуту стоит и смотрит в пустоту, прежде чем медленно опускается на стул. — Какой ужас… Я… Нет, мне нужно поспать… — Гэбриэл трёт руками лицо, и, разомкнув глаза, смотрит в дверной проём. Сейчас не то чтобы раннее утро, скорее поздний день. За окном медленно перекатывались оранжевые лучи солнца, за кучными серыми облаками. Прижав ладонь к плотно сжатым губам, Гэбриэл задумался о чём-то. Мысли и рассуждения со временем подняли его из-за рабочего стола, а ноги медленно передвигали его бренную тушку на кухню. Сам того не замечая, Гэбриэл приходит в «сознание», только когда ощущает как по руке льётся холодная вода из графина. Стакан переполнился. Медленно поставив графин к раковине, Гэбриэл берёт стакан в другую руку. — Блин… Рукав намочил, зараза… Парень раздосадованно цыкнул, и, чуть отклоняя тело назад, прижимает стакан к губам, чтобы не пролить на себя избыток воды. Быстро сглотнув воду, он вытирает губы и оборачивается назад. Гостиная трепещет оранжево-желтыми красками. Через высокие, но узкие окна проникает яркий солнечный свет, который успокаивает и раздражает одновременно. Гэбриэл слегка кивнул плечами, и обойдя обеденный стол, зашёл в гостиную. Перевёл свой взгляд на пустой прогоревший камин, и, гулко вздохнул, плюхнувшись на диван. Последние две ночи Гэбриэл провёл без сна. Разумеется, он об этом никому не сказал. Но не сказать, что он чувствовал себя на почве этого плохо. Наоборот, ему показалось, что у него даже прибавилось сил. По крайней мере, моральных. Постукивая кончиками пальцев по стакану, Гэб чуть морщит нос от каких-то неизвестных ему противных мыслей. Вдруг, он слышит шорох в коридоре. Тут же подорвавшись с места, он ставит стакан на стол возле дивана, и медленно делает шаг назад. Шорохи прекратились. Гэбриэл на расстоянии уходит в другой угол комнаты, из которого было бы видно коридор. Никого. Лишь кроличья лапка болтается на крючке возле зеркала. Кажется, от сквозняка. Гэбриэл едва улыбается и быстро идёт в коридор. Он сначала смотрит на себя в зеркало, а потом на лапку. Вытянув руку вверх, снимает её с крючка, и гладит большим пальцем. Легонько улыбнувшись, он тихо смеётся, сам не зная от чего. После, раздвигая шнурок, продевает через голову. Снова смотрится в зеркало. Под ярёмной впадиной повис этот мягкий комочек. — Может, ты и вправду приносишь удачу?.., — спрашивает у пустоты Гэбриэл, и, едва покачав головой, опирается ладонями на столешницу тумбы под зеркалом. — Едва ли… Как бы мне хотелось, чтобы это не было сказкой… Гэбриэл отпускает столешницу и смотрит на входную дверь. Вся изломана и покрыта трещинами. Вспоминая подробности, Гэбриэл чуть вздрогнул. Он осторожно подходит к двери, тянется к ручке.

«Ты не забыл обо мне?..»

Ривера тут же прокручивает ручку, и захлопнув за собой дверь, выходит из дома. Снаружи переливающийся желтыми красками лес, и потихоньку увядающая живая изгородь винограда. Глубоко дыша, Гэбриэл медленно отпустил ручку двери. Он на ватных ногах подходит к креслу качалке, и садится в него. Тишина. Древесина убаюкивающе потрескивает, птицы по-немногу умолкают. Ранняя осень. Парень медленно стягивает со столика рядом с ним плед, и, расправив его, укрывается им. Тепло. Свежий воздух… Юноша сам не замечает, как бренное тело проваливается в сон…

***

Волчий вой. Гнетущий, пугающий звук. Практически любой человек, слыша звук волчьего воя, сразу же пугается, и что называется — «поджимает хвост». Обычно природа их воя заключается лишь в своеобразной коммуникации между стаями. Сначала начинает выть лидер, а потом подключаются и остальные волки. Гэбриэл вспомнил этот факт, как только проснулся поздней ночью, сидя в кресле качалке. В лесу напротив его дома собралась стая волков. Они не подходили близко, отирались возле забора и вставали на него лапами. Гэбриэл не был им интересен как жертва, они просто изучали новый запах на территории, которая до этого была им известна в совершенно другом виде. Гэбриэл чуть щурит глаза, видя, как один из волков остановился поодаль, и просто смотрел в одну точку. Глядя ему в глаза, Гэбриэл был словно поглощён трансом. Он ощущает как что-то коснулось плеча, и резко вздрагивает. Вниз по пледу скатился засушенный листик винограда. Спокойно выдохнув, Гэбриэл возвращает взгляд обратно, но волка там уже нет. Как и остальных его сородичей. Они мирно припустив хвосты, ушли обратно вглубь леса. Поняв, что на улице долго сидеть не получится, Гэбби поднялся с кресла, и вместе с пледом на плечах подошёл к входной двери. Дёргает ручку. Войти внутрь не получается. Дверь заперли. Гэбриэл насторожился. Он медленно наклонился и поднял коврик. Под ним не было его запасного ключа. Застыв, глаза юноши медленно округлились. Рука судорожно сжимала край входного коврика. Сглотнув, парень медленно выпрямился. Он снимает с себя плед, и, сложив его вдвое, кидает на кресло. Глубоко дышит. Ему от чего-то казалось, что в спину словно кто-то дышит. Это было скорее невербальное понятие, чем реальное физическое. Медленно обернувшись, Гэб делает шаг на лестницу. Он обходит крыльцо и подходит к машине, стоявшей возле забора. Открыв калитку, он идёт к входной двери, но, вспоминает, что всегда запирает машину на ночь. Задумавшись о том, что ему нужно обзавестись гаражом, чтобы оставлять машину открытой не только днём, он смотрит в водительское стекло. Прерывистыми линиями, верхушки деревьев забавно искажаются. Среди длинных светлых стволов деревьев затаилось чёрное пятно. Гэбриэл щурит глаза пытаясь рассмотреть его в отражении, но решает обернуться. Тёмный силуэт не двигается. Но как только Гэбриэл обращает на него внимание, начинает неистово быстро передвигаться в его сторону. Сердце бешено застучало. Гэбриэл оттолкнулся рукой от машины и побежал к тропинке, ведущей в лагерь. Ноги заплетаются. Он старается ускориться за счёт небольших спусков, обходя всевозможные препятствия. Дыхание учащается. Со временем, ритм сердца отдаёт не то что в виски, а во всё тело. Ощущается даже в пятках. Гэбриэл бежит, сломя голову. Высокая, неухоженная трава и пышные кусты мешают продвинуться к озеру. Он чувствует удар в спину. Даже не успев произнести и звука, он тут же падает на землю, поражённый сильной болью. Рядом с ним с ребра на ребро скатывается небольшая деревяха. Гэбриэл, стиснув зубы, тут же пытается подняться с земли, но оказывается прижатым кем-то. Сверху послышалось тяжёлое, хриплое дыхание. Кто-то медленно наклоняется вниз. Дыхание слышно всё отчетливее. Краем глаза Гэбриэл видит, как медленно перед его глазами появляется лицо. Полностью покрытое бинтами, с безумными, как будто бы выдавленными из орбит глазами. — Вот ты… И попался… Я обещал… Что приду за тобой, — человек тихо смеётся. Как только Гэбриэл вздрагивает и пытается что-то сделать, то чувствует, как в затылок утыкается что-то холодное. — Я… Обещал… Вернуться за тобой… И я вернулся… Но почему-же ты от меня бежишь?.. Гэбриэл стиснул зубы, ощущая как веки начинает покалывать. На уголках глаз накапливаются крупные капли слёз. — Неужели я так стал тебе противен?.. Ты мне так клялся в любви… А я тебе верил, — предохранитель тихонько щёлкнул. Гэбриэл прочувствовал это всеми черепными костями. Он прочувствовал каждое лёгкое движение взведения курка. — Но ты решил предать меня… Это… Не хорошо. Ты плохой… И я тебя… Накажу за это… В прошлый раз… У меня не получилось. Но теперь… Гэбриэл стиснул губы, и, резко подняв предплечье, ударяет по руке того, кто навис над ним. Пистолет стреляет в землю. Гильза с характерным звоном ударяется о мелкую гальку. Изо всех сил, парень пытается скинуть с себя сумасшедшего, но не успевает. Тот вновь наводит на него пистолет, стреляя в ноги. Гэбриэл на секунду глубоко вдохнул, а только после закричал, схватившись за кровоточащую голень. — Ничтожество! Я дал тебе последний шанс на то… Чтобы исправиться! Ты и его упустил!.. Гэбриэл глубоко дышит. Глаза слезятся. Из-за слёз почти ничего не видно, всё размыто. Губы дрожат. Он медленно поднимает голову. Мужчина напротив него медленно присаживается обратно на землю, и смотрит на парня. Берёт его за подбородок, держа пистолет поодаль. — Я даже… Не захотел быть с тобой таким… Каким был раньше… И решил, что тебе нужно привыкнуть ко мне… Но тебе этого мало… Гэбриэл глубоко дышит, а после, резко ударяя по запястьям мужчины, вырывается, пытаясь убежать. Получается плохо. Как минимум одна из ног его не слушается. Набрав полную грудь воздуха, Гэбриэл изо всех сил кричит имя единственного, кто в это время мог здесь быть. Голос обрывается на согласном звуке. Гэбриэл тихо взвизгивает и мычит от боли, когда по голове со всего размаху ударяют пистолетом. — Заткнись! Заткнись-заткнись-заткнись!, — человек пинает Гэбриэла поддых, а после, заставив его развернуться на спину, ударяет по лицу, — Тебе никто не поможет! Я заберу тебя… Заберу тебя, и ты меня полюбишь снова… Ты больше не посмотришь ни на кого, кто будет рядом с тобой. Ты будешь… Только моим… Сумасшедший тихо смеётся, а после, подняв ногу, со всего размаху ударяет подошвой по лицу юноши. И ещё раз. И ещё. Гэбриэл тихо стонет, пытаясь из раза в раз свернуться в комок, но не получается. Всё тело простреливает жгучая, невыносимая боль. Он медленно переворачивается на живот, и, тянется рукой вперёд, пытаясь уползти в неизвестном ему направлении. Он глубоко вдыхает полную грудь воздуха и снова кричит. Бессвязный крик боли. Сумасшедший со всей дури ударяет ногой в спину. А после, резко хватая за шкирку, поднимает наверх. Гэбриэл словно становится на колени. Голова из раза в раз опускается вниз. Из носа и губ течёт кровь, перемешиваясь со слюнями, становясь вязкой и густой. Сумасшедший резко дёргает его на себя. Он видит, что какой-то шнур на шее Гэбриэла зацепился за арматуру, торчащую из земли. Схватившись за него, рвёт, и бросает на землю. Тихо посмеиваясь, он сжимает рукой шкирку одежды, и тащит Гэбриэла на выход из лагеря. — Я… Научу тебя… Любить…

***

Гэбриэл очнулся, сидя на стуле. Всё внутри невыносимо болело. Каждый сантиметр тела болел так, как будто бы прямо сейчас его прокалывали большими, мебельными гвоздями. Закашлявшись, Гэбриэл приоткрывает глаза. Он видит перед собой серую бетонную комнату. Дёргая руками, понимает, что связан. Нога болит не так сильно. Голень накрепко перевязана бинтом. Дверь позади него медленно скрипнула. Гэбриэл стиснул зубы, и прикрыл глаза. — Солнце, ты уже проснулся… Как я рад, — человек позади него делает несколько небольших шагов вперёд, и становится позади стула. Он медленно заводит руку под шею, и, взяв Гэбриэла за голову, наклоняет её назад. К горлу скользнул холодный нож. Гэбриэл вздрагивает, ощущая холод от закалённой охотничьей стали. — Я думал… Что ты снова… Подло меня оставишь в одиночестве… Но я ошибся… Сумасшедший медленно наклоняется. Он сжимает челюсть Гэбриэла своей ладонью, и прижимается изуродованными губами к губам Гэбриэла. Парень тихо плачет. Он пытается развязать руки, но не получается. Он их уже почти не чувствует. — Я так рад… Что мы снова вместе… Посмотри, я купил этот дом. Для нас… Он совсем рядом с твоим, совсем недалеко. Представь, как нам будет чудно вместе… Дом, рядом с домом Гэбриэла. Юноша тихо хрипло дышит, осознавая, что всё это время этот психопат был в совершенной близости, на сколько её возможно называть близостью. — Я не стал… Говорить врачам о том… Как ты сделал мне… Больно. Они мне помогли. И я снова смог к тебе прийти. Ты рад, что я к тебе пришёл?.. Гэбриэл молчит. Его глаза слезятся. Сталь давит на горло сильнее. — Ты можешь… Не отвечать… Я знаю, что ты рад… Я знал, что ты ещё любишь меня… Но не можешь этого сказать…

«Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели; на самом же деле мы не бессильны, а безвольны…»

Двое суток пролетели незаметно. Но не для Гэбриэла. С момента как он оказался в этом ужасном месте, прошедшие сутки он сидел прикованный к батарее. Крэйг решил сменить стул на холодный пол, как ему показалось, это было хорошим решением. Гэбриэл вжимается в собственные колени. Тихо плачет. Он старается сделать это настолько тихо, насколько это возможно, чтобы успеть побыть в покое ещё немного, пока этот психопат не проснулся. Каждая секунда рядом с ним тянулась словно вечность. Гэбриэл был готов вскрыть себе горло чем угодно, но нечем. Не обо что быстро и безболезненно умереть. Умереть так, чтобы не смогли реанимировать. Виски пульсируют от постоянного напряжения. Гэбриэл замирает, как только слышит скрип половиц в соседней комнате…

***