Маленькая история больших чувств. И габаритов...

      — Знаешь, Гэбби… Когда ты был совсем маленьким, настолько крохотным, что помещался у меня в животе, мы с папой очень много раз бывали на море. И, представляешь, каждый раз, когда он включал в машине на магнитофоне шум волн, ты крепко-крепко засыпал и переставал плакать. Такое у тебя было прелестное личико, когда ты спал… Вы чувствуете нежное шептание ветра, приносящего с собой запах медицинских препаратов и антисептиков. Ощущаете, как дыхание тонких занавесей колышется на ветру создавая тихое шуршание и тем самым напоминая о том, что вы находитесь в больничной палате. Вы лежите на белоснежной больничной койке, слабый свет лампочки нежно освещал безжизненное лицо. Ваше тело было обмотано бандажами, а глаза покрыты лёгкими полупрозрачными повязками. Под головой слышалось тихое жужжание медицинских приборов. Мониторов, издававших лёгкое пиликанье и пульсации в такт сердцебиения. Звук капельницы, медленно переливающей жидкость в организм, создавал ритмичный фон для воспоминаний и размышлений, словно музыка, которая медленно ведёт к пробуждению. Всё вокруг казалось тихим и спокойным, словно весь мир встал на мгновение, удерживая дыхание в ожидании чуда. Врачи шептались между собой, обсуждая дальнейшие шаги лечения. Вы ощущаете болезненное пульсирование в голове, словно миллионы игл пронзали мозг, напоминая о жестокости судьбы. В воспоминаниях возникали обрывки моментов перед столкновением, и вы можете ясно видеть каждый кадр, как будто это происходило сейчас, в этот момент. И тут, словно шёпот предвестия, вы слышите нежный голос медсестры, просящей вас проснуться и вернуться к жизни. Вы встречаете этот мир не лучше, чем он был до получения травмы. Пальцы медсестры, которая стояла рядом с койкой, легко прикасались ко лбу, безмолвно прося тем самым открыть глаза. Голос звучал как приятное эхо в прохладном, довольно освещённом помещении, наполненном запахом лекарств и медицинских препаратов. Пелена полупрозрачных повязок на лице медленно разошлась, и вы ощутили лёгкое покалывание век. Вы медленно открываете глаза и видите всё вокруг максимально ясно. Перед вами предстают белые стены больничной палаты, усыпанные медицинскими постерами и графиками, люди в белых халатах, журнал в руке одной из девушек, тумбочка рядом с кроватью и глядя на всё это, приходит желание снова уснуть. Но несмотря на это, вы продолжаете смотреть, благо, тусклый свет лампочки на потолке создавал приятную атмосферу, словно защищая от боли и страданий, окутывая теплом и уютом. — Где я?.. Вы слышите свой голос: хриплый, недостаточно окрепший для полноценного разговора, а помимо этого, чувствуете неприятную сухость во рту. Стараетесь сгрести в руки одеяло и приподняться, но заботливая медсестра останавливает вас, чуть прижимая к кушетке. — Всё хорошо. Будьте спокойны. Вы сейчас находитесь в «Больнице Святой Клары » в Дувре. Вы мистер Гэбриэл Ривера? Вы неуверенно киваете и понимаете, что зря это сделали, ведь голова и так гудит, словно вот-вот взорвётся. В охваченный болью разум приходит множество мыслей, но ни в одной из них вы не можете разобрать, как вас зовут. Кто вы на самом деле? — Прибывшая на место группа расследования аварий доставила сюда ваши личные вещи. Среди них мы нашли документы, вашу медицинскую карту… Вы направлялись к врачу? Вы киваете. Да, вы с уверенностью можете сказать, что накануне посещали врача. Но зачем? Медсестра берёт вашу карту с белой тумбы возле кушетки, и листает. — Судя по записям, вам поставлен диагноз простуда. Сегодня… Хорошо. Это будет учитываться во время реабилитации, — прикрыв карту, она кладёт её обратно. Женщина уже собиралась уходить, как вы судорожно схватили её за подол халата рукой, удержав от того чтобы она покинула палату. — Мне… Мне нужно домой… — Мистер Ривера, сейчас вы не можете отправиться домой при всём желании… Вы не в том состоянии, чтобы переходить на домашнее лечение отказываясь от профессиональной помощи. Дома вас кто-то ждёт? «Кто меня ждёт дома?..       Может, у меня есть собака?.. Интересно, как её зовут… У меня есть родители? Должны быть. Наверное…       Может, у меня есть друзья? Друзья, они должны быть у всех. Друзья… Галлагер…» — Дэнис… Галлагер. Дэнис Галлагер… — Это ваш родственник? Мы можем найти его в списке контактов на вашем телефоне? — Это… Мой… Друг, — Вы сглатываете и киваете. Глаза наливаются свинцом и закрываются без сил, но, вы не засыпаете. Ваш организм просто не может выдержать такой потенциальной нагрузки, и, защищает вас лишь такой малой долей. Медсестра зовёт кого-то. Человек, подошедший к кровати, приносит ваш телефон. Вы узнаете характерный звук залипания кнопки включения, которая давит на корпус с ужасным треском. Из-за такого совпадения с вашими воспоминаниями, вы легонько улыбаетесь. В виске что-то укололо, поэтому улыбка быстро слезает с вашего лица, чтобы не доставлять излишнего дискомфорта. — Вот… Кажется это он. Человек записан как «Галлагер», — медсестра поднимается с кушетки и отдаёт телефон врачу, который в этот момент находился в палате. Раздаются звуки гудков. — Дэнис Галлагер? Здравствуйте, это Вильгельм Уотсон, лечащий врач «Святой Клары» в Дувре. К нам поступил пациент, Гэбриэл Ривера. Автоавария. Он назвал ваше имя. Кем вы ему приходитесь? Из телефона приглушённо слышится знакомый и взволнованный голос. Вы спокойно выдыхаете, и вскоре, снова приоткрываете глаза рассматривая всё вокруг. Медсестра снова подсаживается к вам, пока лечащий врач разговаривает с Галлагером. — У вас сравнительно немного повреждений для такой сильной аварии. Сотрясение, сломана рука, растяжение связок на ноге, ушибы… Но в остальном, вы вышли просто живчиком, а могло бы быть намного хуже, — женщина заботливо оглаживает ваше предплечье, перечисляя, насколько сильно вам удалось обмануть смерть. Вы невольно улыбнулись. Да, вы вспоминаете, что кто-то из знакомых всегда вам говорил, что такие как вы — не умирают. Таких как вы убивают. От этой мысли вы невольно тихо усмехнулись. Медсестра смотрит на вас недопонимающим взглядом. Вы чуть нахмурили брови и как бы слегка покачали головой, показывая, мол «Не важно». — Что с моей машиной?.. — Машиной… О, кажется, служба расследования сказала, что машина доставлена на стоянку в полицейском участке, для описи повреждений. Но, судя по их реакции, машина более-менее уцелела. Я, если честно, не разбираюсь… — медсестра мило улыбнулась, словно чувствовала себя слегка виноватой перед пациентом, которому не может что-то объяснить и помочь. — Как вы себя чувствуете? — Не радужно…, — у вас хватает сил на юмор. Это в вашем стиле. Медсестра улыбнулась и осторожно поправила подушку под вашей головой. — Как только вы придёте в стабильное состояние, мы вместе с мистером Галлагером зададим вам все необходимые вопросы, и ответим на все интересующие вас мысли. Отдыхайте. Медсестра поднимается с кушетки и вновь отходит к остальной группе врачей. Вы тяжело выдыхаете и смотрите сквозь полуприкрытые глаза на потолок. «Кто-то меня ждёт?..»

***

— Гэб? Дружище, ты проснулся? Вы медленно приоткрываете глаза. Видя перед собой сидящего на непомерно крохотном табурете фермера, невольно улыбаетесь. Галлагер, видя вашу улыбку, тоже улыбается. — Наконец-то. Думал ты уже успел помереть, пока я не приехал. Как тебя угораздило-то? Вы некоторое время рассматриваете Галлагера, прежде чем начать с ним говорить. — Не знаю… Отвлёкся от дороги… Мужчина тихо басисто посмеивается, смотря на близкого друга. — Я тут осмотрел вещи, которые притараканили вместе с тобой. Нашёл там вот это. Не мог удержаться, чтоб не спросить… Вы переводите взгляд на Дэниса. Мужчина выудил из кармана кроличью лапку, на грязно-красной верёвочке. — Не помню, чтобы у тебя когда-то был такой аксессуар. Тебе подарили? Голова начинает гудеть. Мозг усердно пытается вспомнить, откуда же появилась эта лапка. Но, всё тщетно. Вы представления не имеете, откуда она у вас появилась. — Тот, кто её тебе подарил искусно владеет навыками заготавливания дичи. Говорят, что она лежала где-то под сиденьями. Может, если бы ты её таскал на шее, она бы тебе помогла, — Галлагер весело посмеивается. Конечно у него не было никакой цели обидеть вас, скорее, он просто таким образом вас приободрял. И у него это получалось делать. Вы с улыбкой рассматриваете кроличью лапку, понимая, что она бы может вас и уберегла от этой аварии. — Понятия не имею, кто мне её подарил… Могу… Могу лишь сказать, что она красивая… Галлагер кивнул, и положил лапку на вашу грудь. Взяв её в руки, вы ощущаете мягкость этой лапки, которая, наверное и вправду может приносить удачу своему носителю. — Когда я смогу выписаться? Врач оборачивается на вас и задумчиво окидывает взглядом. — Мы проведём некоторые тесты, как только вам станет полегче, и уже опираясь на это возможно отпустим вас. На руку гипс, на ногу повязку. Все необходимые операции мы провели, так что… Можно сказать, что вы вполне себе имеете все шансы выздоравливать дома. Только в том случае, если работа с одной рукой вас не отяготит. Вы отрицательно киваете головой. Ещё бы вас что-то отягощало. Единственное, что вас отягощает, так это тяжелые думы в попытках догадаться, откуда взялась эта самая кроличья лапка, которую вы держите в руках. В голове всплывают мутные образы, мысли. Но, всё словно испарилось из головы. Вы чувствовали, что какая-то очень важная, неотъемлемая и большая часть сознания просто вас покинула.

***

Пару дней пролетели незаметно. Словно всё время вдруг приобрело бешеный ход, за которым Гэбриэл совершенно не замечал, как день сменяла ночь, а ночь сменял день. Очередное утро, проведённое на кушетке было каким-то чуть более радостным, чем обычно. Солнце ярко светило в окно палаты, за окном нежно щебетали птички, и словно всё вокруг должно было стать совершенно счастливым. Гэбриэл поднимается с подушек, и, потягиваясь, старается на задевать края кровати больной рукой, с наложенным гипсом. Он отчетливо понимал, что легко отделался. В прочем, ему было не в первой ощущать то, что он будто бы избежал чего-то очень опасного, ценою совершенно мелочной. Но такой ли мелочной на самом деле? Зевнув, Гэбби потёр лицо ладонью. На тумбочке возле койки стояла плетёная корзиночка с домашними фруктами среди которых были яблоки и груши. К сожалению, апельсинов которые обычно полагались, не было. Но и такой перекус Гэбби более чем устраивал. Юноша взял грушу и надкусил её. Изо рта капает сок. Стряхнув с рубахи капли, Гэбриэл тихо мычит, видимо, немного стушевавшись из-за сочности груши. Приносит в его жизнь огонька внезапное появление Галлагера в палате. Он бесцеремонно открыл дверь, думая, что Гэбби спит. В руках у него была спортивная сумка, принадлежащая Гэбриэлу. — О, проснулся. Доброе утро, сопля, — мужчина выдавливает забавную улыбку. Он подходит к Гэбриэлу и опускает сумку на пол рядом с кроватью, — Как здоровье? — Уже лучше… Однако, всё равно меня одолевает простуда, — Гэбриэл чихнул в сгиб локтя и встряхнул головой. — Смог вспомнить что-то ещё? Говорят, человек, который в тебя врезался, скрылся с места аварии. Но ты не переживай, страховка уже оплатила расходы на машину. Я пригнал её во двор больницы. Конечно, пришлось доплатить за покраску… — Ничего. Это не повредит. Я совершенно ничего не помню… Помню, что ехал из больницы за лекарствами, а потом… Вот. До этого… До этого, я был у себя дома. Не помню ничего, что было до момента аварии. Гэбриэл кивает плечами и грустно вздыхает. — Но у меня стойкое ощущение, будто бы я о чём-то забыл, и это что-то очень важное… Может, мне просто кажется? — Скорее всего. В любом случае, волноваться не о чем. Сегодня тебя выписывают, Гэб! , — Галлагер грудно посмеивается, и смотрит на Гэбриэла, грустное лицо которого преображается. Губы расплываются в улыбке. Видимо, слова Дэниса очень приободрили юношу. Ведь теперь он может отправиться домой. Пускай рука и сломана, но она заживёт. А желание снова побыть в лесу, в умиротворении и спокойствии всё же у Риверы не отобрать. Сборы не заняли много времени. Галлагер достал из сумки Гэбби его сменную одежду, в которую наспех переодевался Гэбби. А пришедшая медсестра заботливо застелила за ним койку, разговорившись о чем-то с Галлагером. Кажется, она очень усердно строила ему глазки, но, Дэнис строил из себя неотёсанного тупицу не знающего правила приличий, и это помогло избежать непредвиденных знакомств. Он умел придуриваться, и становиться тем самым «беспардонным» фермером, который постоянно так и норовит куда-то плюнуть, матюгнуться и сравнить человека перед собой с кем-нибудь из его домашнего скота. Сам Дэнис отмечал, что такая актёрская игра помогла не раз отсеять нелицеприятных людей из его круга общения. Гэбриэлу иногда тоже так хотелось, но ему и отсеивать некого было. Из друзей у него один Галлагер, и может, ещё пару знакомых в Монреале. Закончив со сборами, Гэбриэл с улыбкой встал напротив Дэниса. Фермер снова придурковато улыбнулся, и, только хотел выйти из палаты, как перед ним материализовался лечащий врач. — Уже уходите? , — мужчина, кажется, не торопился отпускать молодых людей. — Да, я отвезу Гэбриэла домой. У вас есть что-то, что хотите нам сказать? — Не вам, а только мистеру Ривере, — врач чуть улыбнулся, а после, перевёл взгляд на юношу с гипсом, — В окне регистратуры вам выдадут ваши документы, не забудьте их забрать. После, можете спокойно отправляться домой. — Ох… С-спасибо. Да, я заберу документы. До свидания. Врач кивнул и отошёл с прохода, пропуская в коридор Гэбриэла и Дэниса. — Что-ж… Весьма… Увлекательный опыт получился. — Нога-то у тебя не болит? Растяжение вроде как. — Не сказать, что сильно… Скорее очень неприятно колет когда хожу. А так… Терпимо, — Гэбриэл поморщил нос. Галлагер в ответ на это лишь грудно хохотнул и потрепал друга по макушке. Как и ожидалось, дойдя до окна регистратуры, Гэбриэл смог забрать оттуда свои документы о посещении этой больницы. Счёт соответствующий. Смотря на круглые цифры в чек-листе, Гэбриэл даже как-то грустнеет и мрачнеет. — Чё там? , — беспардонно заявляет Галлагер, и забирает из рук юноши лист. Пробежавшись глазами по тексту, возвращает. — Ничего, я оплачу расходы. Считай, что это твой оплачиваемый больничный. Одной рукой-то печатать быстро не получится, — Дэнис улыбается. Гэбриэл тоже улыбнулся и убрал лист в карман. — Да… Трудновато будет с одной рукой. Но, думаю, я справлюсь. Двадцать пять дней и на рентген. А там может и заживёт всё. Галлагер кивнул. Он неспешно выходит из здания больницы, придерживая дверь для Гэбриэла. Достигнув машины, Гэбриэл осматривает её. Его старенький Шевроле выглядел даже чуть лучше, чем было. Видимо, машину хорошо отмыли, кроме того как починили. — Сколько стоил ремонт? Ты вроде как говорил, пришлось доплатить за что-то… — За покраску. Там совсем копейки. Я думаю, тёмно-серый более чем подходит, не правда ли? Галлагер открывает машину с пульта, и, открыв дверь Гэбриэлу, дожидается пока тот заберётся внутрь. — Вот как… А «копейки» это сколько? — Да-а… Девятьсот зелёных. Или около того. — Девятьсот?! , — Гэбриэл удивлённо смотрит на Галлагера, который с улыбкой в этот момент закрыл дверь, и смотрел на ошарашенного Гэбби через пассажирское окно. Выдавив забавную улыбку, он обходит машину и залезает на водительское сиденье. — Какие мать его девятьсот?! Это огромные деньги! , — Гэбриэла аж встряхивает от удивления, злости, и всевозможных чувств нахлынувших одним разом. — Полегче-полегче. Всё нормально. В конце концов я же должен был как-то тебе помочь. Так что… — Галлагер кивает плечами, — О… Кстати, совсем забыл. Не стал тебя грузить в первые дни твоего пробуждения. Гэбриэл вопросительно взглянул на Дэниса, пристёгиваясь ремнём. Мужчина протянул Гэбриэлу какое-то письмо. — Тут письмо пришло, тебе в почтовый ящик. Я заезжал к тебе домой чтобы полить растения. Я ж не знал, насколько это всё затянется. Проверил твой ящик, и вот. Отправитель не указан. — Ты его ещё не читал? , — Гэбриэл берёт в руки письмо и распечатывает его. — Нет, зачем мне? Тем более я в подробности чужой жизни стараюсь не лезть. Особенно без разрешения. — А, то есть с разрешения всё-таки залезаешь? Галлагер улыбнулся, надев на переносицу солнцезащитные очки. Вкупе с его неухоженной бородкой, он выглядел очень даже симпатично. Если бы не стойкий запах куриного помёта и сена. Гэбриэл по своему обыкновению вздохнул, и достал из конверта сложенную бумагу. Развернув, начал читать.

      «Привет, Гэбби. Вероятно, ты не знаешь кто это пишет. Хотя, хах, кому я вру? Ты прекрасно знаешь, кто это пишет. Ещё бы ты не знал… Я не забыл про то, как ты и твой друг, скажем… Немного поправили мне взгляд на жизнь, а ещё подпортили общий внешний вид но-о… Я думаю, я теперь готов к новой встрече с тобой, не правда ли? Ах, как же быстро работают врачи в Нью-Йорке… Так, на чём я остановился? Я сомневаюсь, что твой друг теперь тебе поможет. Хотя я не знаю даже, друг он тебе, или, действовал сугубо из собственных побуждений? Такой жалкий и мелочный человек, как ты, не смог бы заслужить его доверие при всём своём уважении. Что-ж… Так или иначе, надеюсь, что это письмо придёт тебе и ты будешь предупреждён. А то иначе, боюсь тебя испугать своим появлением без стука.             K. O.»

В висках пульсирует. Поток воспоминаний вливается в голову словно раскалённое железо, заставив сердце часто-часто биться. Гэбриэл старается сделать вид, что всё нормально, и быстро убирает письмо обратно в конверт. Сохранять железобетонное выражение лица получалось более чем отменно. «Нет… Он не мог выжить. Тогда… Тогда… Что я сделал тогда? Я же ведь… Я же ведь убил его. Или… Или то была галлюцинация? А что если я на самом деле просто дал ему уйти и ничегошеньки не сделал… Что если он действительно жив? Или, может он оставил это письмо заранее, чтобы потом просто заставить меня жить в страхе всю жизнь? Или это кто-то из его друзей?..» Гэбриэла немного подтряхивает, но за вибрациями машины этого совершенно не заметно. Мимолетно вздрогнув, Ривера замер и округлил глаза. В его голову пришло осознание о том самом «неотъемлемом». О том, кто его «ждёт» у него дома. Человек, который помог ему отбиться от своего потенциального убийцы. Но, Гэбриэл не помнил ни грамма от того, как этот человек выглядел. Он помнил, что этот человек ведёт себя по отношению к остальным нездорово. «Может, когда я с ним встречусь, я всё вспомню?..» Гэбриэл тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, потирая рукой лоб. Обилие мыслей заставляло голову болеть, а в висках неприятно покалывало. Галлагер, заметив странное поведение, решил всё же спросить: — Всё нормально? Остановить машину? — Нет… Нет… Просто, просто очень много воспоминаний в голове. И для меня потрясение осознавать что со мной происходило, а что нет. Поэтому… Я… Я просто удивлён. Гэбриэл чуть морщит нос и переводит усталый взгляд на Галлагера. — Вот как… Ничего, сейчас я отвезу тебя домой, ты отоспишься, поешь как следует. Слушай, если хочешь, я вообще могу у тебя остаться. Думаю, моя жена будет не против. — Нет, нет. Не стоит. Всё нормально. Просто все эти мысли так резко сваливаются на голову… Не успеваю всё осмыслить. А дома… Да, дома мне будет легче, — Гэбриэл чуть улыбнулся и хихикнул. Взгляд устремился куда-то в быстро проносящиеся за окном пейзажи города, которые медленно сменялись густым лесом. Все его цвета казались такими яркими. Вся листва словно переливалась самыми разными оттенками от белого и жёлтого, до тёмно-тёмно-зелёного и иссиня-чёрного. Всю поездку Гэбриэл только и смотрел в окно. Когда Галлагер останавливался, он успевал более детально рассмотреть всё, что было вокруг. И за своим маленьким «исследованием» окружающей природы, он даже не заметил, как перед его дверью возник Галлагер и помахал рукой, как бы выводя Гэбриэла из «транса». Выпрямившись, Гэбби открывает пассажирскую дверь. — Ты был так увлечён видом за окном, не стал тебя тревожить, — Галлагер улыбается, и подаёт руку Гэбриэлу. Тот с его помощью вылезает из машины и ставит ноги на землю. — Да… Есть такое. Просто мне так понравилось, как сегодня выглядит природа. Совершенно солнечно. Галлагер угукает и достаёт сумку Гэбриэла. Следом он достаёт ещё одну, больше похожую на термо-мешок. Обойдя машину, идёт к дому, который за время отсутствия совсем не изменился. Гэбриэл следует примеру Дэниса, и так же обходит машину, припаркованную рядом с забором. Пройдя по ухоженному и постриженному газону, Гэбби нагоняет Дэниса, пытающегося открыть дверь. — Это ты лужайку постриг? — А… Да, да. Я полил цветы, постриг лужайку… Дома я ничего не трогал, так, только снаружи всё сделал как полагается. А то, за растениями надо следить. Дома у тебя вроде таковых вообще нет. — Да… У меня только пару искусственных кашпо. Как только дверь открылась, Гэбриэл и Галлагер проходят внутрь. В целом, как показалось Гэбби, дома совершенно ничего не поменялось. Пожалуй, это единственное место, которое он помнил достоверно точно. Такого рода мысль его обрадовала, а потому, он с небывалой лёгкостью проходит вглубь по коридору и пристраивается на диване, наконец-то ощутив себя дома. В уюте и спокойствии. Наблюдавший за ним Галлагер с улыбкой провожает своего товарища до дивана, и ставит рядом с ним сумку и термо-мешок. — Раз всё нормально, я пойду к шоссе. Буду ждать там приезда своего товарища. Он как раз должен скоро приехать… Тебе точно ничего не нужно? Продукты я тебе купил, всю физическую работу по улице сделал. Так что, я думаю, выздоровление пойдёт полным ходом. — Да… Всё хорошо. Ты мне очень помог. Спасибо, Галлагер, — Ривера выпрямляется и поднимается с дивана, смотря на Дэниса. — Не за что, Гэб. Выздоравливай. А. Чуть не забыл. Лекарства я в твою сумку положил, так что, обязательно пропей курс по инструкции, чтобы вылечить твою простуду. А то болеть, так ещё и с травмами… Могу только представить, как тебе тяжело, — Галлагер придурковато улыбается и разводит руками в стороны. Гэбриэл же, улыбнувшись, подошёл к мужчине и легонько его обнял, почти сразу же отойдя на шаг. — Хорошо. Что-ж… Тогда, не смею тебя больше задерживать. До встречи, — Гэбриэл наблюдает за тем, как Галлагер, козырнув двумя пальцами от виска, удалился в коридоре. Он бросил ключи от машины и дома на тумбу с зеркалом, и вышел на улицу. Вскоре, от его пребывания здесь не осталось и следа. Гэбриэл, словно опечаленно, ложится на диван вновь. Всё же, ему в голову совершенно не приходило то, как выглядел тот человек, который помог ему спастись от Оттавы. Раздумья заставили погрузиться его в дрёму, а из дрёмы — в сон. В грёзы, которые больше всего в этой жизни запутывали и не давали нормально мыслить и без того уставшему Гэбриэлу. В этот раз, обошлось без вычурностей. Самого «сна» почти как такового и не было. Отрывистые мгновения с какими-то странными, незнакомыми ему лицами, в совершенно придуманных и до сего не происходивших ситуациях. Всё ровно такое, какое должно быть у обычного человека. Проходит некоторое время, прежде чем Гэбби лениво разлепляет глаза, обнаружив, что не может дышать носом. Он был плотно забит, а в горле появился ком и неприятное послевкусие. Посмаковав языком, Гэбриэл сглотнул, от чего из-за заложенного носа, ему ещё и заложило уши. Поймав это одно из самых неприятных чувств, Гэбби лениво поднялся и взял спортивную сумку, в которую были уложены документы, личные вещи, и вообще всё, что могло быть. Большинство из этих вещей были переложены сюда из машины. Наверное, Гэбриэл и не вспомнит, нет ли здесь того, что не уцелело после аварии. Достав лекарства, Ривера, медленно волоча за собой ноги, отправился на кухню. Он тихо зевает, и с полуприкрытыми глазами, сквозь пелену которых почти ничего не видно, начинает болтаться по помещению: Он медленно наклоняется над столом, упираясь во что-то крупное и тёплое, берёт пустой графин, и ставит его под кран, наливая туда воду. Из-за общего сонного состояния, он клюёт носом, пока его не будит звук воды, разбивающейся каплями об железную раковину. Графин переполнился. Слив лишнее, Гэбриэл закрывает графин крышкой и распечатывает лекарства. Одной рукой делать это крайне неудобно, и парень, набравшись побольше смекалки, решает помочь себе зубами. Открыв упаковку с сыпучим порошком, он насыпает его в кружку и заливает водой. Размешивает ложкой, и, тихо вздохнув, разлепляет глаза, чтобы взять кружку в руки, и разворачивается к столу. Тело сковывает от страха. Кружка падает на пол, разбиваясь. Всё её содержимое разливается по полу. Осколки стекла блестят на тусклом свету лампы, висящей под потолком. Взгляд Гэбриэла вцепился в ужасную, грязную хоккейную маску. Следом, его взор пробежался вдоль массивного, здоровенного тела. Гэбриэл дрожащей рукой ощупывает столешницу позади себя, но на ней нет ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Мужчина, стоящий спереди, делает один шаг. Ривера вздрагивает всем телом и вжимается в кухонный гарнитур. Голова в маске наклонилась в сторону, словно недопонимая. — Отойди! Уйди! , — Гэбриэл вжимается в угол и смотрит вокруг себя, словно ища место, куда спрятаться. Но, осознавая свою безысходность, старается лишь не смотреть на того, кто стоит спереди. Мужчина делает ещё один осторожный шаг и протягивает руку Гэбриэлу. Он же медленно сползает вниз, закрываясь руками и вжимаясь в угол. Он не мог понять, что ему делать. Голова гудела. Все мысли путались и роились. Человек в хоккейной маске отмахивает ногой осколки стекла и опускается на одно колено перед Гэбби. Он осторожно прикоснулся к его плечу, а следом к повреждённой руке, которая была запечатана в гипсе. На голове он смог рассмотреть несколько швов, скрывающихся под густыми волнистыми прядями. Медленно опустив свой взгляд на юношу, мужчина осторожно треплет Гэбриэла по плечу. Гэбби медленно раскрывает глаза, с ужасом смотря на хоккейную маску, так безумно контрастирующую со всем, что происходило с ним до того. Заметив, что мужчина бездействует, Гэбриэл с опаской распрямляет ноги и смотрит вокруг, в частности, пытаясь словно отыскать подвох в происходящем. — Ты… Ты кажешься мне знакомым… — Гэбриэл медленно, на дрожащих ногах поднимается. Мужчина быстро подхватывает того под здоровую руку, чем пугает юношу, но, позволяет ему лишь лишний раз убедиться, что тот не хочет навредить, а лишь помочь. Гэбриэл осторожно перешагивает через лужу с осколками стекла и медленно отходит на шаг назад. — Ты… Ты же ведь… Ты мне помог убить Крэйга, да?.. Это же был ты… Здесь больше никто не живёт в округе… — Ривера бегает взглядом по помещению кухни. От испытанного потрясения голова начинает кружиться, а мысли становились всё более и более хаотичными. На глазах наворачиваются слёзы. — Я… Я схожу с ума. Этого ведь ничего не происходит. Этого не может быть… Я просто… Мне просто кажется… Гэбриэл закрыл ладонью глаза и тихо всхлипнул. Забитый нос давит на голову вдвойне сильнее. Уже на грани того, чтобы разрыдаться, Гэбриэл ощущает что-то тёплое, непомерно большое и, на удивление, приятное. Хоть и пахнущее весьма дурно. Приоткрыв глаза, он обнаруживает, что до сего «незнакомый» ему человек его обнял. Чувствуется, что объятья совершенно призрачные, словно мужчина почти и не касается Гэбриэла, но, это позволяет ему прочувствовать абсолютно всё происходящее. В голову вновь ударяют мысли, разливающиеся горячим металлом по вискам. Ривера медленно выскальзывает из объятий, смотрит на хоккейную маску. Глаза наливаются свинцом. Всё вокруг темнеет. Голова кружится, и пол словно пропадает под ногами. Гэбриэл смотрит в очертания массивного тела. Всеми фибрами тела он ощущает, что вот вот упадёт. — Джейсон?.. Юноша вытягивает вперёд руку, однако, глаза закрываются, и всякие силы покидают неокрепшего после травмы Гэбби. Он почти падает, но, уже до боли знакомый, и, только сейчас вспомнившийся ему человек, успевает подхватить обессилевшее тело. «Что с ним?..»