В безвременье сброшены маски

ЯИ не общалась с ним уже довольно давно, так что смутно помнила чем закончился разговор в последний раз, но вечно играть в молчанку тоже было невозможно. Та ссора была последней каплей, стала причиной яростного скандала, почти дошедшего до драки, обычно тихая и хладнокровная девушка сорвалась впервые за долгое время, кричала подхваченная бурлящими эмоциями, в порыве гнева забыв, что главная проблема сейчас вовсе не упрямый союзник. «Мы расстались на плохой ноте, не буду извиняться, но определённо мне не стоило так грубить. Я не послушала его, он не послушал меня, вместе мы два идиота...», — она тихо вздохнула, окинула взглядом спуск вниз. — «Хм? Немного странно... Мне кажется, или тут всё какое-то грязное, это здание в плохом состоянии. Этот перфекционист даже такое вытерпел, похоже, ситуация у него в самом деле хуже некуда. У меня были большие проблемы, так что я не следила за последними новостями, но тут, вроде как, были бомбардировки?». Она остановилась, оглянулась через плечо. Да, каменную крошку от посыпавшихся зданий и обрушившиеся стены сложно было объяснить чем-то ещё. Она пожала плечами, начала медленно спускаться по бетонной лестнице, с каждой секундой угрюмой тишины всё больше кожей чувствуя нарастающее странное напряжение. Что-то было не так. «Если бы он сам связался со мной и хотя бы отправил ответ, мне не пришлось бы сюда идти», — она поёжилась, невольно сильнее сжав в руке рукоять катаны. Это была территория её союзника, нападение не должно было грозить ей тут, но избавиться от ощущения опасности всё никак не получалось. Вход оказался не заперт, надавив на ручку, девушка вошла в пыльный коридор. Двери в комнаты были открыты нараспашку, на полу в беспорядке смешались документы, грязные следы от обуви, мелкие предметы. Очевидно, немцу сейчас было совсем не до уборки. — «Смотрю на это и уже могу представить его измождённое лицо, всё куда хуже, чем мне казалось. Может, если объединим силы, что-то ещё получится?.. Если использовать все средства, можно выкарабкаться даже из самой отчаянной ситуации, даже если не выйдет установить контроль, как мы хотели, по крайней мере получится сохранить себя, и потом, восстановив силы, действовать уже продуманнее». — Нацистская Германия? — позвала она, но никто не ответил. Японка замерла, вслушиваясь в тишину. Откуда-то издалека раздался шум, будто что-то уронили, она недовольно наморщилась, пошла в примерном направлении звука, снова позвала: — Вы там? Никто не отозвался. Она была готова к холодному приёму, поэтому не удивилась тишине, переступив через поваленный стул, заглянула в комнату из которой, как ей казалось, доносился звук. Никого, только разбросанные по полу обрывки карты мира, неровными лоскутами теперь частично оставшейся на стене, стеклянные осколки чего-то разбитого во время вспышки гнева, комната несла следы отчаянной бессильной ярости. Несколько книг с шумом упали на пол возле недавно свалившихся папок с бумагами, заставив девушку вздрогнуть и невольно подскочить. У стола была сломана ножка, он накренился и по крышке медленно, но неумолимо, скатывались лежавшие на нём предметы. Она несколько секунд смотрела на зависший у самого края графин, медленно вернулась обратно в коридор. В этой комнате не было ничего интересного. Азиатка вздохнула, подняла взгляд на соседний дверной проём, тут же вздрогнув от неожиданности. Дверь была выбита внутрь и сорвана с петель, а в пустом проёме проглядывался кусочек узнаваемой чёрной военной формы. — Нацистская Германия! Так вы были тут, — с облегчением выдохнула она, шагнув за порог, вдруг застыла, неподвижно смотря перед собой. — А?.. Империя покачнулась, невольно попятилась, ощутив, как потяжелело в висках, больше не в силах ни двинуться, ни отвести взгляд. Она прижала руку ко рту, но только прерывисто выдохнула, чувствуя себя словно в бреду. Он лежал на полу в неестественной позе, на стене и мебели вокруг засохли обильные брызги крови, голова запрокинулась, так что не было видно лица. «Он сильно ранен», — девушка наконец взяла себя в руки, сорвалась с места, стремглав бросившись к союзнику, упала на колени рядом с ним, вся дрожа от напряжения. Взгляд бессмысленно направлен в пустоту, вся голова была густо испачкана в крови, прочертившей бордовые дорожки по вискам, щекам, испачкав даже лоб. Она поднесла ладонь к его носу, стараясь почувствовать дыхание, боясь даже дотронуться, немец выглядел так, будто сломается от малейшего касания. —«Не дышит...». Сердце пропустило удар. В панике она потянулась, задрав непослушный задубевший от засохшей крови воротник, приложила пальцы к шее, стараясь нащупать пульс, едва коснувшись резко отпрянула, рефлекторно отдёрнув руки. Он был холодным. На ощупь ещё не окоченевший, но уже не тёплый, глаза остекленели, кровь была давно запёкшейся, с момента смерти прошло уже явно больше нескольких минут. ЯИ замерла, глубоко потрясённая пониманием этого. — Нет, нет, нет... Она сжалась, схватившись за голову, в отчаянии закричала, срываясь на хрип. Слёзы душили, сводя спазмом грудь, она с трудом перевела дыхание, коснулась его лица, шеи, приложила руку к грудной клетке. Сердце действительно не билось, пульсации не было, сколько бы она ни ждала. Но даже так, принять правду было выше её сил. Склонившись над телом Рейха, союзница обняла его, крепко прижала к груди. Голова безвольно откинулась, больше не поддерживаемая мышцами шеи, руки протащились по полу вслед за приподнятым корпусом. Империя прижалась лицом к его плечу, задыхаясь от слёз, впервые почувствовав абсолютное одиночество. «Тот дурацкий скандал, это действительно была наша последняя встреча? Последним, что я ему сказала, было брошенное в сердцах оскорбление? И теперь что же мне делать?», — мысли лихорадочно сменяли друг друга. Он был мёртв. Окончательно. Бесповоротно. Даже понимая это, она всё не могла выпустить его из рук, прижимая к себе, будто пытаясь отогреть. Кожа на лице горела от тепла бегущих слёз, капли собирались на подбородке, падали на его пиджак, оставляя мокрые пятнышки. Кричать больше не было сил, так что она тихо подвывала, раздираемая сильными эмоциями. Запах крови стоял в носу, но японка не отстранилась, сжимая своего союзника в объятиях в последний раз, захваченная отчаянием от понимания этого. — «Если он погиб, то и мне тоже недолго осталось», — мрачно подумала она, чувствуя, как жгучая, невыносимая боль утраты медленно заглушается перед страхом собственной смерти. — «Вот как... Такова наша общая судьба? Одинокая смерть — таков исход, который мы разделим на двоих?».

***

ЯИ проснулась с выступившими слезами, не в силах сдержать их, тихо заплакала, всё ещё не совсем понимая, что происходит и где она находится. Она прижала руки к лицу, собираясь вытереть мокрые щёки, но так и застыла скованная спазмом от сильных чувств, слишком потрясённая, чтобы суметь справиться со всё ещё острой болезненностью одних мыслей о том, что видела. Рейх проснулся сразу же следом, почти напуганный её внезапными рыданиями, рывком сел, повернувшись в сторону союзницы замер, спросонья стараясь понять, что могло вызвать такую реакцию. Рана не должна была болеть так сильно, чтобы довести её до слёз, тем более перед сном она выглядела нормально и на самочувствие не жаловалась. Коротко прочистив горло, он вполголоса позвал: — Японская Империя?.. Что произошло? — она на секунду притихла, вслушиваясь в его голос, но от этого чувства только вскипели ещё сильнее, горьким комком встав в горле и сжимая грудную клетку, так что становилось больно. Он снова застыл, растерянный из-за того, что девушка от его слов не успокоилась, а начала ещё более горько плакать, изо всех сил стараясь быть тише, но от этого только издавая более жалобные задушенные всхлипы. После недавних перепалок, полных язвительных уколов в обе стороны, было странно видеть такую реакцию на простой безобидный вопрос, ЯИ была не той, кто будет плакать по любому поводу. Чувствуя странное нарастающее беспокойство, он поднялся с дивана, быстро приблизился к ней, собираясь хотя бы выяснить, что случилось. Японка лежала сжавшись в комочек, вся дрожа и не реагируя на его приближение. В полумраке трудно было различить черты, но вся её фигурка выражала такое страдание, что на секунду он с волнением подумал, не стало ли ей вдруг плохо по какой-то неясной причине, тихо позвал ещё раз, осторожно коснувшись плеча: — ЯИ, у тебя что-то болит? Она вздрогнула, услышав его так близко, обернувшись посмотрела полными слёз глазами в его лицо, будто стараясь уловить в нём какие-то черты, вдруг поднявшись и протянув руки, лихорадочно стиснула, прижалась всем телом. Немец почувствовал, что теряет равновесие, но не стал сопротивляться этому, девушка завалила его спиной на кровать, продолжая судорожно сжимать и тихо всхлипывать, он с замешательством и неловкостью некоторое время лежал неподвижно, ощущая, как она обнимает его шею и голову, мелко подрагивая. Он прекрасно помнил, насколько колюче она вела себя ещё совсем недавно, такая резкая перемена почти пугала. Видимо, проблема была не в чём-то физическом, больше было похоже на внезапный нервный срыв, к такому выводу он пришёл, но всё ещё не был уверен, что с этим делать, осторожно положил одну руку ей на лопатки, медленно и немного неловко поглаживая. Она чуть расслабилась, почувствовав взаимность, стиснула дрожащие пальцы, зарывшись в его волосы, прижимая его голову к груди, будто если хоть на секунду ослабит хватку, то он исчезнет. Ариец тихо вздохнул, одной рукой обхватывая её фигурку, заметив, что прикосновения её успокаивают. Он слышал, как бешено колотится её сердце, подождав недолго в этой позе, чтобы она могла немного успокоиться, медленно чуть отстранился, приподнявшись, так что теперь Империя лежала уткнувшись носиком в его грудную клетку, всё ещё судорожно сжимая его в объятиях. Нацист попытался заглянуть в её лицо, осторожно повернул голову, придержав за подбородок. Слёзы продолжали собираться в уголках глаз, девушка посмотрела на него из-под полуприкрытых век, поджала дрожащие губы. Заметив, как она невольно жмурится, он попытался вытереть текущие по её щекам капли, провёл пальцами, осторожно касаясь лица. Азиатка была совсем лёгкой, поэтому не сильно придавливала, но он всё равно не торопился из-под неё выбираться, сбитый с толку искренней болью, которую она выражала. Она так беспомощно и внезапно показала надлом своей психики, хватаясь за него как за последнюю надежду, что он не сразу нашёлся, что сказать. — Всё хорошо, я побуду рядом... — выдохнул он, приподнявшись, ответил на её действия взаимностью, уверенно прижав к груди. Слёзы наконец остановились, прильнув вплотную к его тёплому телу, девушка почувствовала себя лучше, постепенно перестав дрожать. Он задумчиво посмотрел на её макушку, поглаживая по спине, немного смущённый. — Умер... Оставил меня... — вдруг невнятно прошептала она, давясь уже ослабевшими всхлипами, так пока до конца и не отпустившими, мешая говорить. — Что? — он приподнял голову, не уверенный, что правильно расслышал. Уголки её губ вдруг опустились, а брови изогнулись в невольном порыве, будто она снова вот-вот заплачет. Заметив это, Рейх торопливо добавил: — Нет, нет, ничего не говори, я понимаю. Не думай об этом, тебе будет лучше поспать. Посмотри на меня. Мне хватит сил защитить нас двоих, если что-то случится, ты в безопасности. Отдохни. Она послушала его, притихла, безвольно расслабившись и уткнувшись носиком в рубашку. Похоже, что ЯИ ещё не совсем проснулась, поэтому легко снова провалилась в дрёму, устроив голову у него на груди. «Впервые мне пришлось успокаивать кого-то, вроде бы даже получилось?.. Но её состояние всё равно было странным, может ли быть, что когда я впервый раз встретился с ней в этом месте, она так дрожала и продолжала бить труп из-за такого же приступа? Мне немного жаль ЯИ, в конце концов её психика дала трещину по независящим от неё причинам, она не может это контролировать. Даже не догадывался, что настолько ей нравлюсь, сразу притихла, стоило приобнять в ответ. У неё была и такая милая сторона, так цепляется за мою одежду, похожа на напуганного котёнка...», — парень неуверенно опустил на неё взгляд, всё ещё не совсем определившись, что по этому поводу испытывает. Он собирался отстраниться и уйти, но смотря на то, как она реагирует, появились сомнения. Японская Империя сейчас вызывала у него странное тянущее чувство в груди, навязчивое желание сблизиться, прижать, утешить. — «Такая беспомощная, перестала плакать только когда я её обнял, никогда бы не подумал, что буду успокаивать её так. Не похоже на ЯИ, она никогда не была такой мягкотелой, даже тяжёлые моменты переносила стойко». Несмотря на своё ворчание, он вдруг понял, что прикосновения ему нравятся, прижал союзницу поближе, повернувшись на бок, легко поддавшись своему желанию уснуть рядом с ней. Сейчас его мало заботило, какой неловкий разговор может состояться у них по этому поводу утром, всё, о чём он думал, это приятный запах её волос, тепло тела рядом и волнующий трепет в груди, от ощущения того, как она притихла под боком, похоже, уже глубоко уснув. Он испытывал похожие чувства раньше, но только сейчас отчётливо распознал навязчивое желание обнять и поближе прижаться. Нежность, вещь к которой он не привык и сам не умел проявлять, похоже, что именно она могла заполнить ту неудовлетворённую потребность в близости с кем-то. Прислушиваясь к тихому дыханию, он прикрыл глаза, уткнувшись носом в её макушку, наконец чувствуя умиротворение. Осознавать своё желание обнимать её было странно и непривычно, но то приторно сладкое ощущение в груди действительно было достаточно приятным, чтобы Рейх перестал думать о своей гордости и допустил мысль о том, что хотел бы наладить более тесный контакт. Союзница, которую он всегда считал отстранённой и холодной, первой потянулась к нему, показала уязвимую сторону, даже если не совсем намеренно, открыто проявив слабость. Этот полный боли взгляд всё ещё стоял перед глазами, то, как она судорожно прижимала его к себе, лёгкая дрожь в объятиях, даже сейчас, уже притихнув под боком, она продолжала слабо стискивать рубашку в пальцах. Напряжение от внезапного пробуждения и непонимания ситуации уже прошло, он почувствовал сонливость, согретый теплом от соприкосновения тел. «Надо же, мне стоило обнять её гораздо раньше. Если бы я сразу знал, как это на неё влияет, может, смог бы уладить нашу прошлую ссору куда легче. И не только прошлую, если подумать об этом, она ужесточалась каждый раз, когда я вёл себя отстранённо, может, если бы она почувствовала близость со мной, реагировала бы спокойнее? Она оказалась мягче, чем я думал. Впрочем, не буду обманывать сам себя, мне тоже это по душе. Даже если мы ругались, ЯИ всё ещё мне нравится, достаточно, чтобы тактильный контакт был приятен», — ариец довольно сощурился. Неясный позыв то ли схватить, то ли придавить, наконец сформировался в понятное желание проявить симпатию, прикоснуться. Он осторожно сжал руки, чувствуя как к грудной клетке прижимается её щека, чуть влажная от слёз. — «Надо же, это наверное первый раз, когда я хочу сблизиться с кем-то. Мы долгое время придерживались скорее формальных отношений, но я успел достаточно к ней привязаться. Может и правда попробовать? Для этого придётся вести себя заботливо? Не знаю, не привык думать о чувствах других. Обнимать её приятно...».