Дневники апокалипсиса

Я снова жила в стае, ужасно скучая о моих зараженных друзьях - ни Тамара, ни Шелдон так больше и не появились, и мне было безумно тяжело снова остаться одной. Несколько месяцев прошли как в тумане, но в один не очень прекрасный день мне стало плохо, я заперлась в своей коморке и... не могу даже точно сказать, сколько времени я провела в подсобке супермаркета. Может неделю, может и больше, а может и меньше. Время словно сплелось в тугой ком, медленно перекатывающийся в воспаленном мозгу и точно определить сроки моих мучений я до сих пор не в состоянии. Мне было плохо. Нет, не от пули, которую я поймала на пустыре, в ожидании вертолета и мнимого спасения, эта рана затянулась уже к вечеру - пулю выскребла Тамара, которая исчезла, едва донеся меня до супермаркета, и больше в моей жизни не появлялась. Плохо мне было потому, что я выздоравливала. Узнала я об этом, конечно, позже... Но в тот период я честно думала, что сдохну. Меня то колотило от невыносимого холода и дрожи, от которой тело тряслось так, что подскакивало над землей, а зубы щелкали, прикусывая язык и губы. То бросало в жар, отчего я теряла созание, то неистово рвало и буквально все мое убежище было заляпано... даже говорить не хочется чем. Но самое страшное - это судороги, бесконечные судороги, от которых меня то выгибало в мостик, то скручивало в узел и боль, невыносимая боль, от которой я кричала, уткнувшись шубы, а иногда и просто лицом в холодный влажный бетон пола. Возня зараженных за дверью переплеталась с бесконечным шумом в голове и я готова была разбить ее о стену, лишь бы очутиться хотя бы на мгновенье в тишине. А потом все вдруг резко прекратилось. Я очнулась с чувством невыносимого голода и слабости, из-за которой практически не могла встать на ноги. Сырость и холод сковали тело. А еще темнота, беспросветная темень, от чего я подумала, что ослепла. Я лежала, глядя в пустоту, но потом заметила тусклую полоску света под дверью. Почти не владея телом попыталась подняться и упала лицом вперёд, прямехонько зубами о порог. Рот мгновенно заполнился соленой жидкостью с металлическим привкусом. Я даже не сразу поняла, что произошло - вспышка боли, полный рот крови...Я что....снова стала человеком? Поверить в это было сложно, но выбора у меня все равно не было. И, как Скарлетт О'Хара, я решила подумать об этом позже. Чуть покачиваясь из-за головокружения и слабости я прислонила ухо к двери - снаружи была полнейшая, я даже сказала бы, гробовая тишина. Лицо пульсировало от боли и я зажмурилась, глубоко вдыхая. Через несколько минут, а может и часов, но я нашла в себе силы нажать на ручку и приоткрыть дверь, пытаясь разглядеть в узкую щелку обстановку внутри супермаркета. Там не было никого. Буквально - ни единого зараженного или мутанта. Я толкнула дверь и она открылась полностью. Конечно, я только потом осознала, как рисковала, но мне повезло, что я осталась единственной живой душой в этом полуразрушенном здании. Так тихо и пусто. И это было странно и страшно. Я сделала шаг и снова пошатнулась - голова кружилась неимоверно. Я уперлась плечом в стену, озираясь. Недалеко валялась какая-то палка, я опустилась на колени, доползла до нее и опираясь, снова встала. Эх, какой же легкой добычей могла стать я в тот момент для... Да для кого угодно, но мне везло. Я проковыляла к входу, попутно взглянув на табло, но он не работало. Наверное, генератор разрядился или окончателоно сдох. Но почему никого нет? За все время, что я провела в стае, не было ни дня, чтобы все покидали убежище. Это странно, очень странно. Куда они ушли и почему? Раздумывая над этим поистене загадочным явлением я доковыляла до пролома в стене и остановилась, щурясь от света после полумрака в магазине. Солнце светило ярко, нагревая вздыбленный асфальт и расточая долгожданное тепло. Я зажмурилась, сделав шаг наружу и подставляя тело под согревающие лучи. Снова головокружение и вот, с беспечно закрытыми глазами, сижу на каком-то камне, прогревая свои озябшие кости. Сколько я так просидела - не помню. Но осознание, что я ЧУВСТВУЮ довольно быстро вернуло меня к реальности, я разглядела пятна крови на ладоне, которые остались на ней, когда я утерла разбитые губы. Я ощущала все - прикосновение ветра к коже, боль, голод, тепло и запах....Странный, едкий, словно скисшее молоко вперемешку с хлоркой запах... Неожиданно я заплакала, сперва одна слезинка скатилась по щеке, потом вторая, потом еще и еще, и вот я уже рыдаю, не в пытаясь даже вытереть слезы, ручьями стекающие с подбородка. Откуда взялись силы - не знаю, но я встала и, пытаясь проморгать слезы, мутной пеленой застилающие глаза, медленно, словно древний старец, опираясь на палку, пошла вперед. Просто вперёд. Идти было тяжело, ноги не слушались, слезы и не думали просыхать, головокружение и голод тоже не облегчали мой путь и, почти на ощупь, я дошла до берега реки. Дошла, совершенно не замечая тел зараженных, которые хаотично валялись везде, куда ни посмотри. Каким-то чудом мне повезло не наткнуться ни на одно из них. Вот только я не смотрела по сторонам, да и под ноги не смотрела, да и чертовы слезы, как самые темные шторы, уберегли меня от созерцания многочисленных тел. Я шла к реке. Темза, она самая. Споткнувшись, упала и скатилась по раскуроченной земле в воду, ощутив мокрое прикосновение к щеке я повернулась и начала пить. Я ощущала вкус воды, глины и бог знает чего еще и осознала, наконец, себя живой. Сил встать не было, я перевернулась на спину, не обращая внимание на то, что в уши заливается вода, и уставилась в небо. Потрясающее, чистое, голубое - словно не под ним происходили все ужасы прошедшего года. Под таким небом и умереть не страшно. Главное, что я умру живой. Звучит странно, но эта мысль сделала меня счастливой. Умиралось мне долго и безрезультатно, начало темнеть, я совершенно замерзла, но выползти из воды хотя бы на метр вперед и улечься на берегу сил не было. А потом я услышала рокот мотора, вода пошла под спиной волнами, меня закачало и выбросило на берег. Сделав над собой усилие я встала, увидела катер, рассекающий речную гладь, и замахала руками. Катер промчался мимо, и начал уменьшаться, приближаясь к горизонту, как вдруг развернулся и помчался в мою сторону. Кто бы это ни был, хороший или плохой, мне было все равно. Апатично смотрела, как с палубы спрыгнул какой-то мужик и практически побежал по воде ко мне. Ну и черт с ним, я опустилась на землю, снова устремив взгляд в небеса. Сознание начало меня покидать, но все же, перед отключкой, я успела увидеть лицо, склонившееся надо мной. Такое далёкое и такое знакомое лицо. Я все таки умерла или нет? Я чувствовала себя так хорошо, спокойно, да и не было этого осточертевшего мне голода. Открывать глаза не хотелось, но монотонное пиканье под самым ухом и странный раздражающий звук все же заставили меня разомкнуть веки. Потолок ослепил своей белизной, дневной свет полоснул по глазам и я недовольно зажмурилась, но противное пиканье не думало умолкать и мне снова пришлось открыть глаза. Нет, это точно не рай. Я находилась в больничной палате, а пикал над ухом какой-то аппарат. На пальце пульсометр, в руке - катетер и длинный шнур капельницы, бутылочка котрой почти опустела. Я машинально перекрыла колесико, чтоб не пустить воздух по вене и повернула голову в другую сторону в поисках источника того самого раздражающего звука, который незамедлительно нашелся - ХАВЬЕР. Хавьер, который скрючился в кресле в неудобной позе и самым наглым образом храпел у меня под ухом. Я, что скрывать, ошарашенно на него смотрела, но позвать его не успела, потому что в палату вошла медсестра. Увидев, что я очнулась, она вскрикнула что-то на испанском, разбудила Хави и выбежала в коридор. Заспанный мужчина уставился на меня, видимо, не до конца веря, что я очнулась, но спустя пару секунд сверления меня сонными глазами встал и подошёл к моей кровати. Я открыла было рот, но он опередил меня, сказав, что мне лучше сейчас помолчать. А после он просто смотрел на меня, пока не пришел врач. А дальше... Дальше я провела в клинике почти три месяца, меня лечили от истощения, обезвоживания, еще от чего-то. Но самое интересное во всей этой истории было то, что Хавьер ни словом не промолвился, что я когда-то была заражена. Для всех я так осталась просто чудом спасённая из Лондона последняя выжившая. - В пору кино обо мне снимать, - усмехнулась я, когда мы гуляли с Хавьером по больничному парку. Он держал меня за руку, мягко поглаживая большим пальцем запястье, периодически сжимая ладонь, словно не веря, что я рядом, что я живая. - Ты обещал, - требовательно произнесла я, усаживаясь на скамейку, - что, как только я окрепну, ты все мне расскажешь! Я набрала уже двенадцать килограмм, и самостоятельно хожу, так что...- и я многозначительно на него посмотрела. - О да, твои нынешние сорок килограмм - это, конечно, достижение, - без иронии произнес Хавьер, подкладывая мне под спину небольшую подушечку. Я хмыкнула, это точно, что достижение. Когда он меня нашел я весила всего двадцать восемь кг и до сих пор удивляюсь, как меня смогли выходить и, в прямом смысле, вытащить с того света. - С чего начать? С начала? С конца? - Хавьер не отрывал от меня взгляда и не отпускал руку. Он так сильно был в меня влюблен, что даже не пытался это скрывать. - Как хочешь. Я думаю, там все интересно. - Ну, начну с того дня, когда ты сбежала. Он сильнее сжал мою ладонь и глаза его мгновенно потемнели. Он выдохнул. - Я пытался тебя догнать, да только где мне было угнаться за ТОЙ тобой. Потом пришли те люди, Колин с семьёй, и записку от тебя передали. Рассказали, как ты их спасла. Я не знаю, как смог дать уговорить себя не искать тебя. Не знаю. Для меня те дни превратились в сплошной кошмар. А потом малышка, дочка Эдгара, она выздоровела. Точнее, сперва мы подумали, что она умирает. У нее были судороги, рвота, ужас, что творилось с крохой. Это длилось несколько дней, а потом она проснулась здоровой и голодной. Я думал, Эдгар с ума сойдёт от счастья. И думаю, это твоя заслуга, твоя теория оказалась верной насчет того, чтобы не есть плоть. Хави замолчал и вдруг поднес мои пальцы к губам и поцеловал. Я замерла от неожиданности, а в сердце приятно кольнуло. Хавьер опустил мою руку и посмотрел на голубя, важно сидевшего на кромке небольшого фонтана. - А потом Ханне пришла мысль воспользоваться яхтой и уплыть на какой-нибудь остров или поискать выживших. Представляешь, какое нас ждало удивление, когда мы узнали, что в мире все спокойно? - Кстати, как вас вообще впустили в незараженный мир? Тот журналист рассказывал, что всех уничтожали, кроме Джона... - Твой красавчик...- начал говорить Хави, но осекся и снова вперил в меня взгляд своих карих, как переспелая черешня, глаз. - Что? - Ничего. Плыли недолго, наверное и пары часов не прошло, как мы наткнулись на морской патруль. Я сам удивлен, что нас не расстреляли на месте, - Хавьер ухмыльнулся, вспоминая тот день. - Короче говоря, к нам прислали военных, они обыскали яхту, потом под конвоем отправились мы на материк. Недели две нас всех обследовали, держали в какой-то закрытой клинике. У нас не было связи с внешним миром, хотя и был в общем зале телевизор. Когда мы впервые увидели там Джона... Ханна орала, как ненормальная, проклиная его на все мыслимые и немыслимые мучения. Калеб, так тот вообще перестал говорить, он не издал ни звука до самого момента нашего освобождения. Ну, а Майя размечталась, что мы так же разбогатеем и прославимся, как Джон. Ведь мы пережили больше, но... Не случилось. Мы были стёрты со страниц современной истории. Нам всем дали новые имена и документы, чего таить - хорошо заплатили за молчание и отпустили. Молчание в обмен на жизнь и свободу. Кстати, у малышки не нашли никаких следов заражения, о котором, никто из нас, естественно, тоже не сказал. Хавьер замолчал, разглядывая голубя, который начал купаться в фонтане. - И где теперь все? - Ханна с Эдгаром и дочкой уехали на Гавайи. Калеб, когда нас отпустили, просто молча вышел за ворота и ушел, ничего никому не сказав. Я не знаю где он и что с ним. У Майи нашлась какая-то родственница, она взяла над ней опеку. И над Роном тоже. А...- Хави чуть запнулся, - Элеонора умерла еще в Гринвуде. Тихо-спокойно, просто однажды не проснулась утром... А тех, которых ты к нам отправила, нас с ними раздели сразу, их как семью поселили где--то отдельно и с тех пор я о них тоже ничего не слышал. - А Фокси и собака? - без какой-либо надежды спросила я, вздыхая. - Ой, эти живут, как сыр в масле, - Хави, наконец, улыбнулся и вытащил телефон. Полистал немного и показал мне свежее видео, где толстенькие и здоровые рыжульки радостно резвились на аккуратно выстриженной изумрудной траве. - Скоро с ними встретишься. Если захочешь, конечно, поехать ко мне. - А домой нельзя? Или у меня теперь тоже новая личность и меня не существует? - Нет, практически никто не знает, что я тебя нашел. Спасибо моим друзьям. Правительство, так сказать, не в курсе про еще одну спасенную душу. А это клиника моего хорошего приятеля и твое лечение здесь проходит очень и очень тайно. - С ума сойти... Стоп, а как ты меня нашел? - Будешь смеяться, но я увидел тебя в этом дебильном реалити. Буквально - увидел на экране. Спустя пару выпусков ты снова попала в кадр и я понял, что ты жива, точнее, надеялся, что ты ВСЕ ЕЩЕ жива, а не окончательно обратилась. Ну и начал подготовку к тому, чтоб вытащить тебя из этого ада. И чтоб сюда попасть инкогнито, так сказать, потратил немало сил и средств. Но это все неинтересно, - он усмехнулся, слегка прищурившись. - Но я нашел людей, которые помогли мне в обход всего попасть в Лондон. А делать это надо было в срочном порядке, т.к уже все знали, что готовится тотальная зачистка с применением нового хим - и био- оружия. Ты, наверное, родилась не просто в рубашке, а в комбинезоне, т.к не попала ни под химический дождь, ни под все остальное, что должно было убить все живое и не живое в Лондоне. Попытка была успешной, ее применили и на всей остальной территори... Точнее, так казалось... Но... Зараженные и мутанты сперва вроде поумирали, но спустя какое-то время начали оживать... Очень неудачно для военных, которые были отправлены туда на зачистку территорий от трупов... Черт его знает, может запах живых вернул их к жизни... Сотни солдат погибли. Не знаю, почему мутанты не подохли окончательно после всей той гадости, что была обрушена на их головы. Не знаю... Радует, что тебя я нашел до их воскрешения. Хавьер замолчал, собираясь с мыслями. - Я не успел до всей этой био-атаки. Не думал, что от слов к действию перейдут так быстро. Но все равно поехал за тобой. Я хотел найти твое тело и похоронить по-человечески. За четыре дня я вдоль берега раз двести проехал, выходил, искал тебя... И вдруг, в очередной раз дрейфуя вдоль берега, увидел тело, которого там утром не было. Решил проверить и нашел тебя. Ну, а в мире стало меньше на одно островное государство, - подытожил он. - Что? Как это понять? - Да вот так. Утопили Великобританию со всеми ее мутантами. Есть такое оружие... Смыло ее с лица земли и камушка не осталось. Только радиоактивная зона на том месте... Размер моих глаз в тот момент, наверное, можно было бы сравнить с луной. У меня рот открылся в немом удивлении, а Хавьер закончил: - Но главное, что я успел тебя найти! На этих словах он расплылся в улыбке и так нежно посмотрел на меня, что я смутилась и перевела взгляд на голубя, который к этому времени уже улетел. Лишь пара серых перышек мерно лежало на водной глади фонтана. Я решила задать последний вопрос: - А случайно тебе не знакомо имя Говард Штейн, он журналист и... - И написал о тебе книгу, - закончил за меня Хави. - Представляю, как он удивился бы, обнаружив тебя живой и невридимой. - Книгу? Дашь почитать? - с глазами Кота из "Шрека" взмолилась я. Хавьер рассмеялся и обещал принести мне ее завтра и книгу про Джона, если мне это интересно. Я задержала на Хавьере взгляд и отрицательно помотала головой. - Нет, только мою. Историю Джона я и так знаю. А вот то, что написал обо мне этот журналист, мне интересно. Хавьер, как будто облегченно, выдохнул и согласно кивнул. От обилия информации, местами шокирующей, у меня начала болеть голова и мы вернулись в палату, в которой я провела еще месяц. Потом меня выписали и мы стали жить с Хавьером и нашими животными вместе, в столице Чили - Сантьяго. Не знаю, как сложится наша жизнь дальше, но то, что мы пройдем по ней бок о бок - это факт. Как и тот, что я Выжившая.