Дневники апокалипсиса

Когда Аня закончила рассказывать уже полностью рассвело, народ попросыпался и начал выползать из фургона. Убедившись, что все вышли я зашла внутрь и завалилась на свою койку. Мне надо было переварить услышанное. Ничего такого особенного Аня не рассказала, однако голова разболелась да и просто хотелось осмыслить эту историю. Она рассказала, что провела в фургоне два дня, когда явился Калеб, чему она, естественно, была несказанно рада. Потом еще пару дней они проторчали в нем с какой-то скрытой надеждой на возвращение Джона, чего, конечно же, не случилось. А еще они наблюдали за заражёнными, убедились, в очередной раз, что многие мутируют, изменяются. Монстра-Тоби видели лишь раз - он промчался мимо фургона с окровавленной пастью, перепугав их до чертиков, ведь ни Аня, ни Калеб совершенно не знали о таком существе. Не сложно подсчитать, что это случилось как раз в день моего с ним, так сказать, близкого знакомства. В общем, факт его существования сильно пошатнул их желание куда-то двигаться пешком, хотя такие мысли были - все таки фургон огромный, тяжёлый, неповоротливый и на забитых и разбитых дорогах на нем особо не поездишь. Но вскоре их планы снова поменялись - к фургону, запыхавшись, в разорванной куртке, подбежала Майя и попыталась проникнуть внутрь. Калеб, сидевший в люке на крыше и видевший, как она бежала, спасаясь от зараженных, пригрозил ей пулей в лоб, если она сейчас же не отойдет от двери, но она обрадовалась и стала еще требовательнее кричать помочь ей спасти друга. Калеб действительно хотел ее пристрелить, но большая толпа зараженных на горизонте, идущая за девчонкой, ее слезы и мольбы растопили его сердце - ее впустили. Стадо тварей насчитывало почти тридцать особей, они словно знали, что их добыча скрылась в фургоне и толпились, и топтались вокруг, царапали бронированные стенки, ломились в окна и, как отметила Аня, вели себя крайне осознанно. Ей даже показалось , что мутировавшие заражённые руководили "обычными". Это напугало ее еще больше, чем Тоби. Несколько часов они осаждали фургон, однако откуда-то донеслись выстрелы и почти все стадо направилось в ту сторону. Разобраться с оставшейся кучкой не составило труда - Калеб перестрелял их всех, расстратив, правда, последнюю пачку патронов. Как только путь был расчищен, Майя, буквально вытолкав Аню с Калебом наружу, побежала обратно. Делать было нечего и они поспешили следом и вскоре увидели Рона, который провалился под асфальт и сидел там в яме на рюкзаке, который, в свою очередь, служил ему неким островком среди воды, заполнившей все внизу. Выбраться самостоятельно он не мог, однако, почти с десяток трупов свежеубиенных зараженных, плавающих недалеко от него, дали понять, что эти часы скучать ему не приходилось. Когда его вытащили, он был так зол на Майю, что не стесняясь никого, обругал ее и даже замахнулся, чтоб ударить, но был перехвачен мощной ручищей Калеба, после чего получил коленом в пах от Ани. Именно это она и назвала "надрать ему зад". Если честно, я даже слегка разочаровалась, мое воображение нарисовала какую-то эпичную битву, а тут просто лупанула его по яйцам, как-то скучно и не интересно. Однако самолюбие Роны было уязвлено и дружбы в дальнейшем он с ней не завел. В общем, так и состоялось их знакомство, а дальше каким-то чудом Майя смогла уговорить Калеба поехать в имение бабушки на фургоне. Они проехали меньше километра и чуть не встряли в многокилометровую пробку из брошенных машин. Было решено свернуть в лес. Сперва ехали по туристической тропе, потом кое-как, сколько смогли, проехали в глубь леса, доехали до этой самой поляны, оставили фургон здесь, подальше ото всех, чтоб ни живой, ни полу-живой не смог его найти. Путь по лесу был не из легких и Аня сильно сомневалась, что в дальнейшем мы сможем выехать на нем обратно. Но что сделано, то сделано, они пешком вернулись на трассу, где нос к носу встретились с очередной кучкой зараженных, которые тоже спокойно бродили при дневном свете, отнимая последние шансы на хоть какое-то нормальное существование в этом мире. К слову, Рон отлично стрелял да и Майя ловко орудовала ножом, технично уложив нескольких тварей, так что польза от новых спутников была. Расправившись с недо-покойничками они шли, пока не нашли подходящую машину - семейное авто, с дополнительным рядом кресел, ключами в салоне и половиной бака бензина. Почти без приключений добрались до имения Рона. По пути им попадались живые люди, некоторые из них даже бежали за машиной, но Калеб ни разу не остановился и никого не взял. На обратном пути кое-кто им снова встретился, но уже в виде заражённых и обглоданых трупов. Поместье встретило полным запустением, разбитами окнами и валявшимися на дороге покореженными воротами. Рон, как обезумевший, бегал по двору, по дому, кричал и звал бабушку, но на его зов сползались только зараженные, в которых, почти в каждом из них, он узнавал своих знакомых. Перебив всех, обыскав дом и не найдя бабушку ни в одном из состояний: ни мертвой, ни живой, ни зараженной, Рон впал в отчаяние, обессиленно рухнул на витьеватую скамью в некогда шикарном саду, с ныне истоптанной, залитой почерневшей кровью травой, и зарыдал. В этот момент появилась Шарлотта. Она шла, перепуганно прижимая руки к груди, в страхе озиралась, и казалось, не сразу поняла, что наткнулась на живых людей. Заметив ее Рон сорвался с места, начал трясти и кричать на нее, пытаясь узнать, где бабушка и что с ней стало. Шарлотта, испуганно вжавшись в землю, пискнула что-то невразумительное и махнула в сторону гостевого домика. Там-то и обнаружились уже знакомые нам аристократы в целости и сохранности. И среди всего этого было довольно странно наблюдать Шарлотту, которая выглядела, как побитая собака, вся в синяках, кровоподтёках и пятнах крови на разорванной одежде. Она до сих пор не сказала ни слова, и мистер Перк объяснил, что девушка лицом к лицу встретилась со своими "мертвыми" родителями, которые напали на нее, и ей пришлось их убить. С тех пор и молчит. Аристократы же, наоборот, выглядели вполне неплохо, бодренько и даже упитанно. В самом доме у бабушки они продержались большую часть апокалипсиса. Сперва их надежно охраняли высокие стены, было вдоволь еды, алкоголя и казалось, никто не воспринимал произошедшее всерьез, все надеялись на скорейшее решение проблемы, на правительство и армию. Но вскоре начали приходить потрёпанные соседи, которых бабушка благодушно оставляла в доме, а когда парочка из них оказалось зараженными, то началась натуральная резня. И только им четверым чудом удалось вырваться и спрятаться в гостевом доме, где они и прожили до возвращения Рона. А вскоре они приютили и Шарлотту, она работала в доме горничной, а ее родители - поварами на кухне и, хоть она и была прислугой, бабушка сжалилась и над ней. Итак, воссоединение Рона с бабулей было трогательным и душещипательным, полным слез, объятий и поцелуев. К тому времени на улице уже стемнело и решено было переночевать в гостевом доме, утром окончательно зачистить особняк и поискать в нем что-нибудь полезное. Так они и поступили. Задержались там еще на денек, пополнили запасы еды и воды, одежды, одеял. Слили весь бензин из дорогущих винтажных бабушкиных авто. А вот потом, с Аниной точки зрения, начался форменный беспредел : сперва спасенные аристократы отказывались уезжать, потом не пожелали уезжать без своих нарядов и драгоценностей. Женщины истерически настаивали, чтобы Калеб отвез их в свои дома, где они могли бы все это забрать. Однако тут на помощь пришла бабушка Рона. Элеонора буквально одним взмахом прекратила пререкания и недобитая аристократия смирилась с тем, что свои бриллианты они больше не увидят. Однако наряды и косметику из дома Элелноры они все же вынесли и только когда последняя сумка, набитая всей этой ерундой улеглась в переполненном багажнике, можно было уезжать. Шарлотта все это время просидела в машине, почти не шевелясь и глядя в пустоту, к тому же у нее ничего не было и уже вернувшись в лес Аня подобрала ей одежду из своих вещей. Калеб все это время был в прострации, совершенно отрешенно взирал на весь этот беспредел: он все делал как-то механически - убивал заражённых, безэмоционально слушал рассказы аристократов, если вообще их слышал, и так же бездейственно сидел на кромке фонтана, пока они таскали свои вещи. Он не спорил, не разговаривал и Аня переживала, что предательство Джона очень негативно сказалось на его психике. Я поморщилась, услышав имя Джона, что-то странное царапнуло в сердце... Как будто я забыла о нем и внезапно вспомнила. Странное ощущение, словно что-то знаешь и не знаешь одновременно. Бог с ним, я отмахнулась от этих мыслей, и тут до меня дошло, что в рассказе Ани не было и намека на то, что мы с Роном знакомы, и что Рон и Майя были членами банды, которая нас расстреляла, или хотя бы то, что они знали о всех нас. Что ж, видимо об этом маленьком нюансе Рон решил умолчать. Ну что ж, посмотрим на его поведение, может и я умолчу о нашем знакомстве. Аня - то не догадалась по нашему с ним разговору, ну и я пока не скажу. Какая теперь разница-то, в самом деле. Проанализировав Анин рассказ, я пришла к выводу, что личность Шарлотты остается довольно загадочной и странной. Я была почти уверена, что эти аристократы от нас что-то скрывают. Но тут хлопнула дверь и в проеме показался Хави, отвлекая меня от мыслей. Он смерил меня задумчивым взглядом, которым постоянно на меня смотрел, словно что-то обдумывая на мой счет и позвал завтракать. Кстати о Хави. Когда вся уже многочисленная компания вернулась в лес, то они обнаружили рядом с фургоном свежие угли от костра, а в салоне - незнакомого мужика с собакой и лисой. Им-то и оказался Хавьер. Переговорив немного с ним, решено было и его принять в группу, потому что от аристократов толку было ноль, а у Хави за плечами выживание в городе все эти месяцы в полном одиночестве. Собака и лиса у него появились не сразу: он нашел их в одном доме, который однажды обыскивал. Так с ними и жил потом, то в лесу, то в машинах, то заброшенных квартирах. Однажды он увидел, как в лес въехал фургон. В тот день Хавьер охотился на зайцев и остался незамеченным для моих друзей, и следовал за ними невидимой тенью. Он увидел, как люди покинули фургон и ушли обратно на дорогу, и не смог отказать себе в удовольствии забраться внутрь, помыться и поспать в безопасности, но когда друзья мои вернулись на том вынужденное одиночество Хавьера и закончилось.