Атархис. Маскарад

Восходящее солнце нежно касалось чёрных шпилей храма Мазелза. Иллитран подавил зевок. По сравнению с ним, вампиры с их редкой необходимостью сна находились в более выигрышном положении. Сколько всего можно было успеть за ночь… Вчера они с Сабьеном закончили далеко за полночь, и теперь, едва солнце выглянуло из-за крыш, Иллитран шёл на встречу с советником. По приезде в замок его терзал вопрос: как жрец стал одним из важных придворных в светском государстве? Теперь ответ очевиден: он был приближённым Сабьена. Это был необычный выбор, но Иллитран не стал спрашивать о причинах — их разговоры с Сабьеном и без того невольно находились на грани откровенности, и им обоим это не нравилось. Высокие двери храма всё ещё были распахнуты, когда Иллитран прошёл внутрь. Они открывались после заката и должны были закрываться на рассвете, символизируя открытость всех путей во Тьме, но скорее всего вампиры не были приверженцами строгих правил и допускали вольности. Среди различных религий и культов поклонения богам вампиры были единственными, кто буквально вывернул наизнанку суть культа и перестроил его под удобный для них стиль жизни. Этот факт хорошо отражал суть их менталитета. Иллитран впервые посещал святилище Мазелза. Из храма тянуло прохладой, в воздухе висел сладковатый аромат, исходящий от чёрных горящих свечей, расставленных таким образом, чтобы в помещении оставался таинственный полумрак. Иллитран читал, что это специальные церемониальные свечи, при создании которых приверженцы культа бога Смерти использовали ифилис. По легенде именно этот цветок Мазелз положил на тело первого умершего смертного, созданного им самим. Притвор храма встретил Иллитрана двумя огромными статуями стражей, заставив замедлить шаг. Они стояли по обе стороны от прохода в центральный зал и были выполнены столь искусно, что казалось, точно воины могут в любой момент ожить и выхватить мечи. По спине Иллитрана побежали мурашки. Кому пришло в голову ставить такие жуткие вещи в столь возвышенном месте как святилище бога? С другой стороны, Мазелз всегда был известен воинственностью. Внутри храма обстановка была не менее странной, чем на входе: к центру, где возвышалась статуя бога Смерти и Тьмы, вела прямая широкая дорожка, остальное пространство огромного зала напоминало лабиринт с тупиками. Если Иллитран правильно помнил, такие закутки использовались для уединения и молитв, и это в корне отличалось от просторных эльфийских храмов, залитых светом. Он считал это интересным. Здесь царила такая тишина, будто святилище находилось в ином пространстве, чем весь остальной мир. Невозможно было определить, присутствует ли кто-то ещё в зале, и это чувство неопределённости нервировало Иллитрана. Тихие шаги выдавали его местоположение. Анэйя оставила принца одного, получив приказ выяснить распорядок дня Рианнон, но теперь Иллитран считал, что стоило бы повременить с заданием и не оставаться одному. Этот храм нравился ему всё меньше, но у него была цель. Иллитран остановился около статуи Мазелза. Круг свечей освещал ноги бога, но чем выше поднимался взгляд, тем больше очертания скрывались в тени, будто статуя растворялась в темноте. Созданная из цирритила, она не отражала бликов свечей и оттого выглядела как существо из другого мира. Иллитран поднял руку, намереваясь прикоснуться к статуе, но вздрогнул, когда услышал голос: — Заинтересовались богом Смерти, Ваше Высочество? Да что с этими вампирами и их бесшумным передвижением? Лишь увидев нужного ему жреца, Иллитран немного успокоился. — Что, если так? Я могу рассчитывать на персональную проповедь? — Только если сможете убедить меня в искренности намерений. — Разве вашему богу не нужны все возможные последователи? — Иногда лучше быть тихо забытым, чем вылететь из пантеона с треском и позором. — И всё же по велению божьих замыслов я здесь, значит, вопрос моей искренности уже решён. К чему эти отговорки? Иллитран улыбнулся. Конечно, они говорили вовсе не о Мазелзе — о Сабьене. В храме могли быть лишние уши, поэтому приходилось читать между строк. Жрец так быстро понял скрытый смысл и подыграл, что Иллитран засомневался, кто из них кого проверял на сообразительность. — Прошу за мной. Жрец скрылся за статуей. Совсем скоро они пришли в жилые комнаты в задней части храма. — Прошу в мою скромную обитель, — жрец изобразил приглашающий жест и пропустил Иллитрана вперёд. Тот осмотрелся, отмечая простоту жилища. — Вы здесь живёте? — Что вас смущает? Иллитран впервые слышал, чтобы Верховный жрец жил в самом храме. Он не углублялся в изучение принципов работы религиозных организаций, но знал, что богатство священнослужителя зависело напрямую от богатства его прихожан. Где, как не в дворцовом храме, самое завидное место для жреца? Он должен был отстроить собственный дворец в центре столицы, не меньше. Вместо этого у него имелось умеренно аскетичное жилище прямо на рабочем месте. — Разве Мазелз призывает последователей к скромности? Мне всегда казалось, что наоборот. — В самом конце ничего из благ смертных не имеет значения перед неотвратимой силой жизни и смерти. Нечто в этих словах затронуло душу Иллитрана. Он по личному опыту знал, о какой неотвратимости говорил жрец — о смерти, что настигнет жертву, не глядя на богатства и титулы. — Как я могу к вам обращаться? — Просто Рейес. — Рейес, я начинаю понимать, как вы с Сабьеном нашли друг друга. У вас обоих есть до странного принципиальная сторона. — Как же тогда нашли его вы? — Противоположности тянутся друг к другу? — А я, в таком случае, начинаю понимать, чем вы впечатлили Сабьена. — Я умею производить неизгладимое впечатление. — Если под этим вы подразумеваете своё эффектное умение трепаться, то однозначно да. Иллитран чуть вздёрнул брови. — Так вот у кого Сабьен научился беспардонности. Рейес взглянул на Иллитрана как-то странно. — Это не похоже на Сабьена, которого я знаю. Он излишне вежлив, даже когда не нужно. — О, я не сомневаюсь, что, когда не нужно, он вежлив. Насмотрелся вчера на приёме. Рейес нахмурился. — Что произошло? — Так я прошёл все проверки и мы наконец поговорим о деле? — Иллитран заприметил диван в соседней комнате и прошёл к нему, так и не дождавшись приглашения. Очевидно, большинству вампиров претила вежливость, поэтому он решил взять собственный комфорт в свои руки. Поразительно, насколько неблагодарное отношение можно получить в ответ на стремление помочь, но Иллитран напомнил себе, что не стоит ожидать многого от вампиров. Рейес проследовал за ним, но выглядел всё ещё напряжённым, точно ожидал подвоха. Может, это и было оправданно. — Вы действительно хотите помочь Сабьену? — спросил он. Иллитран решил, что только откровенность в состоянии помочь ослабить недоверие Рейеса. — Нет. Мне нет дела до того, кто займёт трон княжества — Сабьен или Фрэй шес Райштрас. Единственное, чего я хочу, — это поскорее вернуться в столицу и продолжить заниматься своими делами. А для этого мне нужен Сабьен, иначе мой братец будет не в восторге, и я утрачу возможность отмыться от ошибок отца и доказать свою полезность. Этого достаточно? — И вы не подумали, что, оставшись без княжества, он вернётся в столицу даже быстрее? Иллитран издал смешок и подался вперёд, вкрадчиво говоря: — А вы ужасный оптимист, если считаете, что в случае победы регента Сабьен останется жив. Рейес помолчал, прежде чем мрачно сказать: — Не говорите об этом Сабьену. — Думаете, он ещё не догадался? — Этот ребёнок очень наивен в отношении некоторых вопросов. Семья для него всегда была высшей ценностью, и он будет продолжать верить в неё, даже видя доказательства обратного. А регент — часть его семьи. Сабьену и в голову не придёт сценарий такого предательства. Иллитран перестал улыбаться. Перед глазами возникла картина из кошмаров: сдавленный вскрик, переломанное тело матери на острых камнях, кровь на персиковом платье, в спутанных волосах. Иллитран сжал руки в кулаки, чтобы спрятать охватившую их дрожь. Он, как никто другой, знал о последствиях слепой веры в семью и предательствах. — Я не допущу этого, — твёрдо сказал Иллитран. — Но мне понадобится ваша помощь. — Уверены, что у вас получится? — Рейес смотрел на него сверху вниз, в его глазах плескалось сомнение. — Не похоже, чтобы вы хорошо справлялись даже в собственном дворце. Иллитран окаменел на несколько мгновений, пока не осознал, что Рейес имел в виду не его мать, а неудачную попытку убийства Латариэля сестрой. Что ж, тот случай и правда едва не стал провалом. Пересилив обиду и злость, Иллитран наигранно улыбнулся: — Ставки всегда повышаются, когда в игру вступают личные чувства, не так ли? — В таком случае, мне стоит быть спокойным за Сабьена, пока ваше сердце холодно. Итак, чем я могу помочь? *** Иллитран вышел от Рейеса лишь несколько часов спустя. Солнце слепило глаза после полумрака храма, заставляя непривлекательно щуриться. Голова болела, но сложно было сказать наверняка, виной тому сладковатый запах свечей, что теперь въелся в волосы, или же обилие информации, что дал Рейес. Советник-жрец и правда оказался полезнее Сабьена, который наотрез отказался делиться сплетнями. К тому же, он умело передавал суть, не упуская мелочей. Иллитрану даже начало казаться, будто он лично знает каждый из пяти Домов Тон Атеа. Дальнейший план действий ещё предстояло обдумать позже, но первым делом — Рианнон. Она была точно механизм отложенного действия: результат заставлял себя ждать, но он того стоил, однако следовало запустить его как можно раньше. Оставалось надеяться, что Сабьен сможет поговорить с ней как можно раньше. Вернувшись в свои покои, Иллитран выслушал последние новости от Анэйи и подремал пару часов. Его разбудила служанка Данэль, доложившая о приходе Скайлара вас Дайса. Пока она приводила в порядок волосы Иллитрана, тот думал, что недостаток сна начинает сказываться на внешности: покрасневшие белки глаз и синяки под глазами не придавали ему очарования, но даже так он по-прежнему был в разы привлекательнее кого угодно в этом княжестве — вряд ли вампиры заметят его усталость, особенно если он будет улыбаться. А если вдруг заметят, можно списать плохой сон на обилие новых впечатлений, смену климата и множество прочей чепухи. Удостоверившись, что не вызывает подозрений, Иллитран поправил диадему в волосах и вышел в гостиную. — Добрый день, Скайлар. Чем обязан твоему визиту? Молодой граф подскочил на ноги, услышав голос хозяина покоев, и заулыбался. — Добрый день, Ваше Высочество. Я здесь, чтобы выполнить обещание. — Обещание? — Иллитран прошерстил воспоминания, но так и не понял, о чём речь. — Не почтите ли присутствием нашу семейную резиденцию? Матушка дала добро и даже разрешила посетить её драгоценную библиотеку. — С удовольствием, — на самом деле, Иллитран не хотел пока выбираться из княжеского замка, но позже возможность могла и не представиться. Кто знал, что полезного принесёт эта поездка? Готовый экипаж ждал на подъездной дорожке, и вскоре Иллитран оказался перед огромным особняком, размер которого ненамного уступал княжескому — похоже, главы Домов в самом деле имели большую власть в Тон Атеа, а, может, и на территории вампиров в целом. Сложно было вообразить, чтобы кто-то из советников в Мирамаре рискнул построить дом, соперничающий по великолепию с дворцом, и это даже учитывая тот факт, что все высшие чиновники являлись частью королевской семьи. Скайлар отмахнулся от стражников у ворот, и они с Иллитраном поднялись по высокой лестнице во двор резиденции, уютно полускрытый высокими деревьями. Тенистые аллеи, ведущие вдоль аккуратно подстриженных лужаек, украшенных каменными статуями, нравились Иллитрану больше, чем ровные пустоши замка Сабьена. Может, дать ему совет заняться ландшафтным дизайном, когда закончится суета с наследованием трона? Скайлар много говорил: рассказывал о каждой статуе, на которую случайно падал взгляд Иллитрана, пока в холле их не встретил дворецкий. Он учтиво поклонился: — Добро пожаловать, Ваше Высочество. Молодой господин, у вас гости. Скайлар скривился как от головной боли — выражение лица, которое он не позволял себе при Иллитране: — Я занят с принцем, пусть зайдут позже. Дворецкий замешкался, но всё же кивнул. — Прикажи принести нам напитки в библиотеку. И передай матушке, что мы приехали, она просила. Когда Скайлар рассказывал, что его мать коллекционирует книги, Иллитран представлял себе небольшую семейную библиотеку и удивился, когда оказался в двухэтажном зале с множеством шкафов, плотно забитых книгами. Солнечный свет заливал комнату сквозь стеклянный потолок и высокие окна. Это ни шло ни в какое сравнение с библиотекой во дворце Мирамара, но, тем не менее, заинтересовало Иллитрана. Заметив это, Скайлар просиял. — Большинство книг здесь на общем языке, поэтому проблем возникнуть не должно. Какие вас интересуют? Иллитран прошёл вдоль шкафов, просматривая разделы и названия. Много художественной литературы, научных трудов, публицистики разных времён. Он остановился перед стеллажом с современностью: было бы полезно почитать, что думают о текущей ситуации на политической арене мыслители Приа Атеа, но книги были на языке вампиров, и Иллитран не был уверен, что хочет раскрывать своё владение им перед Скайларом. Пока он размышлял об этом, дверь в библиотеку распахнулась, раздался незнакомый юношеский голос. — Если ты думал, что дворецкий меня остановит, ты меня плохо знаешь. Этот голос Иллитран не слышал прежде, но кислое выражение лица Скайлара говорило, что он не рад посетителю. Возможно, это и есть тот гость, о котором предупреждал дворецкий? Иллитран с любопытством выглянул из-за стеллажа и увидел высокого молодого вампира, которого заметил вчера в компании Сабьена. Тот приближался так расслабленно и спокойно, точно вламывался в чужие библиотеки каждый день. Он был очень стройный, почти худощавый, короткие каштановые волосы находились в беспорядке, словно парень не подходил к зеркалу с момента пробуждения. Бледная кожа давала понять, что он не самый большой поклонник прогулок на свежем воздухе. — Следовало догадаться, что только ты приходишь ко мне без приглашения, — ответил Скайлар. — А уведомление за неделю тебе не прислать? Скайлар послал Иллитрану извиняющуюся улыбку и перешёл на язык вампиров: — Сафир, скройся в закат, я занят. — Солнце ещё в зените, дорогой, придётся потерпеть. Я слышал, ты бессовестно захватил внимание эльфийского принца и не отлипаешь от него второй день, — парень, названный Сафиром, подошёл ближе и, заметив Иллитрана, отсалютовал ему. — Ваше Высочество, мы вам не помешаем? — Помешаешь, — ответил вместо него Скайлар. — Ну, мне-то всё равно, но Занти очень хотела ещё раз посмотреть на принца. — Не было такого! — послышался новый голос, и через мгновение на пороге библиотеки показалась девушка. Она тоже была очень высокой ─ наверное, даже чуть выше Иллитрана, хотя он никогда не считал себя обделённым ростом. В чертах лица угадывалось сходство с Сафиром, однако в остальном она выглядела как его противоположность: смуглая загорелая кожа, крепкое телосложение, правильная осанка и тёмные волосы, убранные в простую, но аккуратную прическу. Выражение лица сдержанное, но всё же недовольное. Она тоже вчера на вечере с Сабьеном. Оставалось надеяться, что сам Сабьен здесь не появится. Рейес лишь вскользь упоминал два Дома, в лояльности которых не сомневался, а потому Иллитран мог только догадываться о происходящем по разговору и поведению участников. И эти трое, похоже, были друзьями Сабьена. — Вблизи он ещё более хорошенький, — Сафир перешёл на язык вампиров и шутливо толкнул девушку плечом. Скайлар издал долгий вздох и обратился к Иллитрану: — Простите, Ваше Высочество. Дайте мне минуту. — Вы мне вовсе не мешаете. Я посмотрю книги, говорите, сколько пожелаете. Иллитран отошёл на несколько шагов и взял первую попавшуюся книгу, сделав вид, что вчитывается в страницы. На самом же деле он незаметно поглядывал на компанию — близкое окружение Сабьена ─ интересно, что можно было узнать из их бесед? Они полностью перешли на язык вампиров, полагая, что так их разговор станет конфиденциальным, чем лишь распалили любопытство Иллитрана. — А ты чего покраснел? — поддразнил Сафир Скайлара. — Неужели правда не хотел делиться принцем с Занти? Ещё и сидите вдвоём в библиотеке. Дай угадаю, ты и сёстрам не сказал, что он будет здесь? Ты такой жадина! — Заткнись, они знают. — Не злись, я же тебя не осуждаю. Если бы мне нравились парни, я бы тоже обязательно за ним ухлестнул. — Тогда ему повезло, что он спасён от тебя, — фыркнула девушка, Занти. Сафир ухмыльнулся: — Оставляю его в ваших руках. — Не говори об этом как об игре, — возмутился Скайлар. — И вообще мы не знаем, кто ему нравится… — Ну, это не проблема. Ваше Высочество! — Заткнись! — прошипел Скайлар, пытаясь закрыть другу рот, но тот уклонился и спрятался за спиной Занти. — Да? ─ с усмешкой отозвался Иллитран, уже зная, какой вопрос прозвучит. — Вам больше нравятся парни или девушки? — Прекрати быть таким бесцеремонным! — продолжал шипеть Скайлар. — У эльфов так не принято! — Можно подумать, у кого-то принято быть грубияном, — Занти прикрыла лоб ладонью, словно уже жалела, что пришла в эту комнату. — Да что в этом такого? Иллитрану было даже любопытно, куда заведут их разговоры. Во дворце было мало эльфов его возраста, и ещё меньше тех, с кем он мог говорить на равных — слишком большое влияние в Мирамаре оказывал статус принца. Но даже среди них не было никого, кого можно было бы назвать другом. Все относились к Иллитрану с благоговением ─ возможно, не всегда искренним. Он не доверял им. В Тон Атеа, однако, он чувствовал себя свободнее. Это была чужая страна с другими обычаями, которые не сковывали по рукам и ногам. Иллитран любил Мирамар с его безграничной королевской властью, его опьяняла мысль быть вершиной этой власти, почти что божеством для своего народа. Но сейчас, в стенах библиотеки, под прямым ироничным взглядом Сафира Иллитран подумал, что самую малость утомлён всеобщим почитанием. Поэтому на вопрос он ответил честно, в конце концов, это не тайна: — Отдаю предпочтение девушкам, но в целом мне без разницы. Сафир расплылся в широкой улыбке: — Значит, у моей сестры есть шанс? Занти тут же влепила ему с виду неслабую затрещину. — Закрой свой рот, кусок идиота. Иллитран усмехнулся: — Похоже, леди не в романтичном настроении. — Простите, Ваше Высочество, — сокрушённо извинился Скайлар, одновременно пытаясь остановить Занти от поколачивания брата и переходя обратно на родной язык. — Деритесь за дверью! — Он красивый и он принц, влюбись лучше в него, чем в вас Нора, — возмущался Сафир. — Это так не работает, но ты слишком туп, чтобы это понять! Твой потолок — это интрижки со служанками. — Лучше со служанками, чем с врагом. — Объясните, что у вас опять произошло, — успокаивающим тоном попросил Скайлар, втискиваясь между друзьями. — Она полночи болталась где-то с вас Нором, — процедил сквозь зубы Сафир. Если он и пытался взять себя в руки, это было незаметно. От былой игривости не осталось и следа. Выражение лица отражало настоящую враждебность по отношению к сестре, точно и не он минуту назад подшучивал над ней. Занти не оставалась в долгу: — Мы уже обсуждали: это не твоё дело. Прекрати это ребячество! — Кто из нас ребёнок? А ты подумала, как будет чувствовать себя Сабьен? — Сафир повернулся к Скайлару. — Ты говорил: «Давай дождёмся Сабьена, потом решим». Мы дождались, и он не обрадовался новости. Занти сникла, словно эти слова выкачали из неё все силы. Её губы сжались в тонкую дрожащую линию. — Он сильно расстроился? Сафир отошёл от сестры, с болезненным стуком откинулся затылком на стенку шкафа и долго молчал. Когда он заговорил, в голосе не осталось бушующих эмоций — лишь усталость. — Ты и сама знаешь Сабьена — он не скажет, даже если расстроится, но что он может чувствовать, когда ты крутишь роман с вас Нором накануне церемонии его коронации? Уверен, твой Нэай будет первым, кто выступит против Сабьена. — Он так не поступит. И у нас не роман. — Вот и завязывайте со своими прогулками. Занти опустила взгляд в пол, будто он мог подсказать ей правильный выход из ситуации. — По-моему, — сказал Скайлар, — нам нужно обсудить это с Сабьеном. И вас Нора, и коронацию. Ты спросил его, зачем он вообще приехал? Это опасно. — Из-за отца, из-за чего же ещё? — Он так сказал? — Нет, конечно. Он сказал, что Рейес настаивал. Занти возмутилась: — На чьей он вообще стороне?! А если Фрэй воспримет это как вызов? — Он пугает меня, — шёпотом признался Скайлар. — Рейес? — Фрэй. В детстве он казался таким добрым, но, с тех пор как заговорили об окончании регентства… Я слышу иногда, как матушка обсуждает его с сёстрами, и я очень рад быть бестолковым младшим сыном. Сафир кинул в сторону Скайлара осуждающий взгляд. — У Сабьена такой привилегии нет.