Пепельный реквием

Как тебя позвать, чтоб ты услышал? Как тебя догнать? Ведь шаги все тише. Прежний мир застыл в крике молчаливом. Просто постарайся быть счастливым. Елена Минина — Постарайся быть счастливым

— Чего тебе надо? Варка сделал шаг вперед, и свет, который струился через узкое окошко под потолком, упал на его непроницаемое лицо. Дилюк устало вздохнул и привалился к стене. Оба молчали, и эта тишина постепенно опускалась на плечи Дилюка невыносимым грузом. За несколько дней заточения он уже потерял к их с Варкой словесным поединкам всякий интерес. Каждая встреча проходила одинаково: Варка завуалированно пытался выяснить, как много Дилюку известно о его союзе с Фатуи, Дилюк же уворачивался от прямого ответа с ловкостью сумерской танцовщицы. Оба могли вести эту игру вечно. Варка прекрасно знал это, но все равно приходил каждый день. Сначала Дилюку это даже нравилось. Это давало возможность выплеснуть ярость, которая в тесных стенах камеры накапливалась в сердце с невероятной скоростью. Пререкаться с Варкой и провоцировать его было гораздо легче, чем ходить из угла в угол, рисуя картины будущего или размышляя о том, как себя чувствуют Джинн и Венни. Но со временем ему осточертело и это. На смену злости пришло разочарование. Разочарование сменилось равнодушием. Теперь Дилюк смотрел в лицо Варки и хотел лишь, чтобы тот поскорее оставил его в покое. — Я сделал это для твоего же блага. Дилюк не смог скрыть свое удивление, но быстро справился с эмоциями. Это было кое-что новенькое. Он выпрямился и, сделав над собой усилие, поднял на Варку тяжелый взгляд. — Что именно? Объявил меня преступником и бросил в тюрьму? Да, я уже чувствую, как это идет мне на пользу. Варка стиснул зубы. — Я знаю, сейчас ты этого не понимаешь, но так было нужно для твоей же собственной безопасности. Дилюк поднялся и подошел к решетке. Их с Варкой глаза оказались на одном уровне, но как бы Дилюк ни пытался, он не мог разгадать, что таит его взгляд. Раньше Варка всегда был открытой книгой, но… Архонты. Что порой делает с человеком время. Или, быть может, потеря? До исчезновения в Бездне Августа Варка был совсем другим человеком. Пускай он справлялся с битвами и приключениями лучше, чем с управлением Ордо Фавониус, он всегда защищал Мондштадт и его жителей. До Пепельного Бедствия он никогда бы не опустился до сотрудничества с Фатуи. «Не следовало тебе возвращаться из своей экспедиции, Варка». Вопрос, сорвавшийся с губ Дилюка, прозвучал холодно и хлестко: — И от чего же ты так тщательно меня оберегаешь? Варка опустил взгляд и некоторое время молчал. За прошедшие девять дней заточения Дилюка он так ни разу и не сознался в сотрудничестве с Фатуи, хотя обоим было очевидно, что именно происходит. — Я больше не могу закрывать на Полуночного героя глаза, — сказал наконец Варка. — Я знаю, что ты тоже хочешь защитить Мондштадт, но твои методы… недопустимы. «Недопустимы потому, что они идут вразрез с законом, или потому, что я не склонен испытывать жалости, когда имею дело с Фатуи?» — хотелось спросить Дилюку, но он молчал. К сожалению, теперь он нес ответственность не только за себя. Каждое слово могло нанести непоправимый ущерб Джинн и Венни. Дилюк никогда бы этого не допустил. — Ты создаешь слишком много неразрешимых проблем, Дилюк, — вздохнул Варка. — И другим, и самому себе. Рука Дилюка сжалась в кулак. Его трясло от ярости, но все, что он сейчас мог — это стоять в маленькой темной комнатушке и испепелять взглядом человека, который из хорошего друга вдруг превратился в главного противника. Дилюк поджал губы и, отвернувшись, скрестил руки на груди. — Я помню дни, когда ты пытался заменить мне отца. — Ничего не изменилось, — сказал Варка. Дилюк зажмурился, изо всех сил стараясь сдержать себя в руках. — Изменилось все, магистр. В те дни я не мог признать вас своим отцом, пускай и очень хотел. Теперь могу. — Он не оборачивался. — Но не хочу. Он ожидал, что Варка разразится тирадой, как это было ему свойственно, в сотый раз попытается объяснить свой поступок или, может, велит Дилюку заткнуться и пригрозит позвать стражу, чтобы преподать урок. Варка не сделал ни того, ни другого. Дилюк услышал его тихий голос: — Однажды ты поймешь. Поскольку Дилюк ничего не ответил, Варка снова вздохнул. Затем раздались шаги, и Дилюк, обернувшись, успел увидеть край плаща, промелькнувший в дальнем конце коридора. Варка ушел. Дилюк прикрыл лицо рукой и некоторое время стоял так, пытаясь справиться с наплывом эмоций. Чего добивается Варка? Может, Фатуи надоумили его попробовать новую тактику? Тогда пускай засунут ее себе в зад. Пускай ломают его, сколько хотят. Шесть лет назад, разбирая руины «Доли ангелов» и вспоминая о жертве Кэйи, Дилюк пообещал себе, что никогда не сломается. В конце концов, ему все еще нужно вернуть Кэйю домой.

* * *

Стоило Варке подняться в главный холл штаба Ордо Фавониус, как его тут же окружили рыцари всех мастей. Привыкнув, что магистр не обременяет окружающих необходимостью использовать официальные обращения, они принялись говорить наперебой. Варка с трудом вырвался из плена мыслей и заставил себя прислушаться к их взволнованной трескотне. Ах, ну да… Протесты по всему городу. Многочисленные забастовки, к которым уже успели присоединиться кузнецы, магазины и таверны. Теперь к длинному списку мятежников добавилась даже церковь Фавония. Серьезно? Церковь, которая должна напрямую подчиняться Ордо Фавониус? Варка устало вздохнул. За это наверняка стоит поблагодарить сестру Грейс — она еще с момента исчезновения в Бездне Барбары постоянно вступала с Варкой в словесные перепалки и оспаривала его решения. Варка чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Впрочем, он с самого начала понимал, на что идет. Не представлял только масштабов грядущей катастрофы. Ничего не отвечая встревоженным рыцарям, Варка обежал взглядом холл и вдруг заметил Камисато Аято, этого несносного дипломата из Инадзумы. Он только-только попрощался с Лизой. Дождавшись, когда та скроется в библиотеке, Варка сорвался с места и преградил Аято дорогу, отчего тому пришлось резко затормозить и навалиться на трость. — Магистр Варка, — невозмутимо поздоровался Аято так, словно предсказывал его появление. — Я могу чем-то вам помочь? Варка едва удержался от того, чтобы ударить его. Он до сих пор был под впечатлением после неудавшегося разговора с Дилюком, и переполнявшие эмоции так и просились выплеснуться наружу. Конечно, Варка хорошо понимал, как опасен может быть Аято. И именно по этой причине он не мог больше закрывать глаза и делать вид, что растущая за спиной угроза его не беспокоит. Мальчишка не чувствовал границ. Он вмешивался в дела Мондштадта, ничего о них не зная. Варка должен был поставить его на место. К счастью, он знает подходящий способ.               Аято был напрочь сбит с толку, когда Варка ни с того ни с сего налетел на него подобно урагану. Его глаза метали молнии, а губы кривились так сильно, словно намеревались переломиться пополам. Значит ли это, что Варка догадался о его прямом, пускай и тайном, участии в мятеже мондштадтцев? Аято встретился с ним взглядом и беззвучно вздохнул. Да, несомненно, догадался. Что ж, это было предсказуемо. Он заставил себя стоять прямо, пока Варка нависал над ним с неистовством каменной горгульи. — Что-то вы в этот раз задержались в Мондштадте, господин Камисато. «Выгнать меня пытаешься?» Губы Аято тронула невольная улыбка, и он напустил на себя беззаботный вид. — Да, вы правы, магистр. Много дел, и все никак не получается разрешить их быстро. Сначала был День Пепла, теперь вот протесты и забастовки. Так уж выходит, что нужные мне люди все время заняты. Он склонил голову набок. — Неужели я утомил вас своим присутствием? Фальши улыбки, скользнувшей по губам магистра Варки, мог бы позавидовать даже Венти. А он был настоящим королем фальшивых улыбок. — Нет-нет, господин Камисато, что вы. Я просто подумал, что вы, должно быть, скучаете по своей сестре. Пальцы Аято сильнее стиснули набалдашник трости. «Почему ты ни с того ни с сего заговорил о ней?» — Мне бы на вашем месте хотелось как можно скорее вернуться домой, побыть с близкими. Времена нынче, знаете ли, неспокойные. Всю левую половину тела пронзила жгучая боль. Шесть лет назад, после уничтожения в Инадзуме Кольца Изнанки, боль стала для Аято постоянной спутницей, но всякий раз, когда он злился, она становилась невыносима. «Только тронь ее, и я тебя убью». — Ну, всякое может случиться, — продолжил Варка. — Особенно когда ты дипломат, странствующий по регионам. На собственном опыте могу сказать, как опасны бывают подобные путешествия. Вам следует поберечь себя, господин Камисато. С этими словами Варка развернулся и, подозвав одного из рыцарей, удалился вместе с ним в свой кабинет. Аято двинулся к выходу из штаба. По телу прокатывались нестерпимые волны, но он не мог позволить себе слабость на глазах у других рыцарей. Он не мог дать Варке понять, что тот почти нащупал его уязвимое место. Аято попрощался с рыцарями на входе в штаб. Спустился по лестнице. Свернул в тихий переулок, где из свидетелей были только две тощих кошки. И наконец, привалившись к стене, позволил себе сползти на землю. Трость выпала из руки. Аято приложил руку ко лбу и некоторое время сидел так, пытаясь совладать с дрожью, привести в порядок нервно скачущие мысли. Постепенно напряжение отпустило. Он снова смог двигаться, чувствуя себя человеком, а не ходячим комком скрученных в узел нервов. Нет. Варка был слишком прямолинеен. Если бы не умелая работа Фатуи, он давным-давно выдал бы свои секреты — ненамеренно, разумеется. Варка угрожал не Аяке. Он угрожал ему самому. Аято прикрыл глаза. Вам следует поберечь себя, господин Камисато. Что ж, весьма красноречивое предупреждение. Аято пока не понимал, как Варка собирается действовать, но очевидно, борьба за Дилюка обойдется дорого. Аято невольно усмехнулся. Варка двигался в правильном направлении, но выбрал неверную развилку и упустил свой шанс озвучить действительно весомую угрозу. Он ошибочно полагал, что Аято можно запугать смертью. Знал бы он, сколько раз такими намеками разбрасывались направо и налево многочисленные интриганы Инадзумы… Аято привычным движением погладил старое серебряное кольцо на указательном пальце. Охотясь за трудной победой, ты готовишься заплатить высокую цену. Если бы цена была непомерно высокой… Аято взглянул на кольцо. К сожалению, он знал, что некоторую охоту невозможно закончить, не добившись цели. Нельзя просто сказать «Я так больше не играю» и надеяться, что злой умысел врагов обойдет тебя стороной. В этом особенность врагов. Они никогда ничего не забывают. Рано или поздно они придут за тобой — и за теми, кто тебе дорог. «Не перешагни эту грань, Варка, — подобрав трость, подумал Аято. — Потому что если цена окажется непомерно высока, я уничтожу того, кто ее поднимает».

* * *

Сяо было неловко признавать это, но он волновался, как мальчишка. В конце концов, двенадцать дней назад он покинул ритуальное бюро «Ваншэн» и даже не подумал оставить Чжун Ли весточку. Он не сказал, куда направляется, не поблагодарил за то, что Чжун Ли присматривал за ним целых шесть лет, ничего не спросил. В день пробуждения, узнав от той оперной певицы об исчезновении Люмин, он потерял голову и поступил глупо. Теперь пришла пора отвечать за свой поступок. Дверь дома открылась. На пороге возник Чжун Ли. Сбитый с толку таким неожиданным столкновением, Сяо открыл рот, но Чжун Ли вдруг изменился в лице. Сделал шаг вперед. А затем, не переживая о присутствии Чун Юня, Син Цю и Кадзухи, заключил Сяо в крепкие объятия. — Я очень рад тебя видеть, — сказал Чжун Ли. Его спокойный низкий голос в одночасье, пускай и на время, смыл с Сяо тревоги. Потрясенный таким жестом, Сяо выдохнул. В последнее время его постоянно пытались обнять. У некоторых это даже получалось — например, у тех, кому невозможно было отказать. Для Сяо, вечного воителя, обремененного кармическим долгом, все это казалось странным, но он чувствовал: окружающие нуждаются в нем. Пускай он давно позабыл, как правильно разделять с людьми счастье и горечь, он согласился попробовать — ради Люмин. С Чжун Ли все было иначе. Это Сяо нуждался в нем. Ему, как и Чжун Ли, тоже нужны были эти объятия. Сяо чувствовал себя так, словно наконец вернулся домой, где его так долго ждал не Гео Архонт, не Властелин Камня, не великий полководец. Отец. Они отстранились друг от друга, и Чжун Ли чуть улыбнулся, а затем, мигом вернувшись в привычный обстоятельный образ, кивнул остальным. Сяо же заметил за его спиной рыжеволосого юношу, который стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и с любопытством наблюдал за развернувшейся сценой. Перехватив взгляд Сяо, он поднял руку в знак приветствия. Сяо никогда его прежде не видел, но по рыжим волосам и синим глазам сразу же догадался, что это очередной представитель семьи Чайльда. Юноша сильно отличался от Тевкра. Похоже, он обгонял того по возрасту — или так казалось из-за выражения его внимательных глаз. Тевкр смотрел, как потерянный мальчишка, который до сих пор не мог разобраться, кто он, в какую сторону ему бежать, нужно ли вообще куда-то бежать. У этого же юноши были глаза человека, который прошел через ад, но сумел выстоять — и вознамерился непоколебимо стоять до конца. Юноша протянул Сяо руку. — Антон. Сяо осторожно пожал протянутую ладонь. Он не заметил у Антона Глаза Бога, а потому не знал, может ли общаться с ним без опаски отравить кармическим бременем. — Сяо. Антон кивнул и обратил взгляд на Чун Юня. Между его бровей пролегла хмурая складка, и он, скрестив руки на груди, сказал: — Ты взрослый человек, и я не вправе насильно удерживать тебя в постели, но напомнить должен: необдуманная трата сил еще никому не шла на пользу. Разгуливай по Ли Юэ, сколько хочешь, но не истощай себя, ясно? Чун Юнь мрачно кивнул. Антон вздохнул и, посторонившись, пропустил Чжун Ли обратно в дом. Следом потянулись и остальные. Вскоре вся компания устроилась в кухне. Набросив на плечи пиджак, Антон отправился заваривать чай, а Чжун Ли устроился за столом и, закинув ногу на ногу, выжидательно посмотрел на Сяо. «О моем побеге поговорим без свидетелей», — твердо решил Сяо и с помощью Кадзухи кратко ввел Чжун Ли в курс дела. Чун Юнь и Син Цю изредка дополняли рассказ небольшими комментариями. — Люмин и Паймон тоже прочли эту книгу, — выложив на стол страницы из «Сказаний народов древности», сказал Сяо. — Им помогал человек по имени Дайн. — Дайн? — переспросил Чжун Ли. — Не припомню, чтобы мне доводилось о нем слышать. Что скажешь, Антон? Тот, зажимая в руке кружку, взял одну из страниц и бегло пробежался по ней взглядом. Садиться за стол он не стал — похоже, ему куда больше нравилось стоять, подперев плечом кухонный шкаф. — Впервые слышу. Ничего больше не говоря, он углубился в чтение. Сяо резко выдохнул: перед глазами вдруг мелькнуло воспоминание. День Пепла. Праздничный Мондштадт, постановка, где непохожая на Люмин девушка так отчаянно пыталась ее сыграть… И слова Аято, прозвучавшие в сознании так отчетливо, словно Аято сидел рядом. Люмин рассказывала о Дайнслейфе — человеке, который умеет открывать порталы в Бездну. Но мы так и не сумели его найти. Либо он умело прячется, либо он уже мертв. — Это он, — прошептал Сяо. — Это человек, который научил Люмин открывать порталы в Бездну и помогал ей разобраться в причинах Пепельного Бедствия. Чжун Ли нахмурился и некоторое время молчал, обдумывая рассказ. Затем, придвинув к себе страницы «Сказаний народов древности», стал вдумчиво их читать. Сяо ждал. Только мысль о том, что Чжун Ли может помочь в поисках Люмин, удерживала его от немедленного перемещения в Разлом. — Ты понимаешь, что это за «серебряные короны», о которых тут все время упоминается? — не выдержав, спросил он. Чжун Ли взял в руки чашку с чаем и, кивнув Антону в знак благодарности, отхлебнул горячий напиток, пахнувший свежими травами. Задумался, оценивая вкус. Неторопливо поставил чашку на блюдце и лишь после этого сказал: — Согласно контракту, я не могу об этом распространяться. «А как же контракт, который завершает все контракты?» — хотел спросить Сяо, но вовремя себя остановил. Вряд ли остальные знают, что в теле Чжун Ли скрывается Властелин Камня. — Есть контракты, которые нельзя завершить просто потому, что так захотелось, — словно прочитав его мысли, объяснил Чжун Ли. — Они заключаются навеки, и никто не в силах этого изменить. — А ведь серебряные короны упоминались в сказке, — ни с того ни с сего сказал Чун Юнь. Все, кроме Син Цю, взглянули на него с удивлением. А Син Цю, хлопнув себя по лбу, залез в карман плаща и выложил на стол тонкий томик, в котором были записаны легенды Ли Юэ. Некоторые из них были такими старинными, что даже Сяо не мог в точности припомнить таившуюся за ними истину. — «Свидетель зари обратился к потерянным знаниям, настолько древним, что им довелось застать времена, когда по земле странствовали посланники небес в серебряных коронах», — процитировал Син Цю. — Посланники небес в серебряных коронах… — эхом отозвался Кадзуха. — «Посланники небес». Если не ошибаюсь, оружия, которые ищут Фатуи и Орден Бездны, называются «Небесными ключами». — И соединившись, они должны «исполнить небесный замысел», — добавил Сяо. Антон хмыкнул. — Получается, что много лет назад кто-то сошедший с небес помогал древним натланцам ставить эксперименты на людях? В хорошем же мире мы живем, если это правда. — Эксперименты на людях? — переспросил Чун Юнь. Антон со вздохом приблизился к столу и, небрежно отодвинув ногой стул, опустился по правую руку от Сяо. — Год первый после нисхождения этих самых корон. «Ни одна попытка не увенчалась успехом, но ваша жертва не была напрасной», — зачитал он. — Год седьмой. Они прощаются с теми, кто был убит Текутли. «Из их пепла возрождается новая сила»… Они пытаются использовать силу самого Текутли, чтобы найти способ с ним сражаться. «Мы должны обратить эту силу обратно в пепел». Кто-то сумел обрести силу Текутли, но она не поддавалась контролю. Участники неудавшегося эксперимента были обращены в пепел — иными словами, убиты. Сяо внимательно наблюдал за выражением на лице Антона. Раздражение мешалось с печалью. Ему были ненавистны собственные слова, но они лились через край, потому что Антон не мог справиться с жутким осознанием в одиночку. Он был совсем не похож на Тевкра. И если уж на то пошло, на Аякса. — Затем в ходе одного из экспериментов у них наконец получается исполнить задуманное, — продолжил Антон. — На свет появляется человек, искусственно улучшенный Кровью Текутли. Он сразу же вступает в борьбу с порожденными Текутли демонами. — Но даже этого было недостаточно, — придвинув к себе одну из страниц, потрясенно проговорил Кадзуха. — Несмотря на все усилия Шиу, люди продолжали страдать от Текутли, и наойи решили выковать для своего улучшенного воина особенное оружие. Син Цю перегнулся через его плечо, чтобы заглянуть в текст. — «Посланники несут свои дары, чтобы сотворить оружие под стать великому пламени», — зачитал он. — Если мы правы, и посланники в серебряных коронах сошли с небес… — С Селестии… — тихо проговорил Сяо. Он поднял взгляд на Чжун Ли, но глаза господина Моракса оставались непроницаемыми. Сяо продолжал неотрывно смотреть. Он знал, Чжун Ли не может этого сделать, но все равно надеялся на едва уловимый знак, подтверждение того, что они движутся в правильном направлении. Наконец Сяо решился озвучить свой вопрос: — Значит ли это, что боги Селестии помогали древним натланцам в создании оружия для борьбы с Текутли? Все молчали, потрясенные этой мыслью. Жителям Тейвата немногое было известно о Селестии. Они верили, что после смерти достойные, такие, как воительница Веннесса из Мондштадта, получают право вознестись туда и обрести божественность. Но никто и никогда не слышал о том, чтобы кто-то спускался с Селестии в мир людей. Неужели это правда? Неужели когда-то боги или их посланники ходили среди людей? Должно быть, это было так давно, что даже Чжун Ли не застал эти времена лично. Память человечества о тех днях давно стерлась, и все, что оставалось — это искать крупицы истины в сказках и легендах. Сяо скрестил руки на груди. — Если боги помогали в создании Небесных ключей, нет ничего удивительного, что Фатуи и Орден Бездны так хотят их заполучить. Должно быть, гнозисы дают им силу, которую можно сравнить с божественной. Он снова посмотрел на Чжун Ли. К счастью, даже без чужих подсказок он оставался Яксой и кое-что смыслил в древней истории. Война Архонтов началась с того, что Селестия объявила борьбу за семь божественных престолов. Победителям были отданы гнозисы — Сердца Богов, которые являлись символами их власти и служили проводником для божественной элементальной энергии с Селестии. Заполучив гнозисы, Архонты разделили Тейват на семь частей и воцарились каждый над своим регионом. Но наойи жили задолго до появления Натлана. Посланники богов ходили по земле задолго до Войны Архонтов, но если верить словам Кевина, похищенный из пещеры клинок управляется гнозисом. Выходит, гнозисы появились раньше Архонтов? Но если за победу в войне Архонты получили гнозисы… Означает ли это, что у высших богов были на них особенные планы? Связано ли это с Текутли? Сяо потер гудящие виски. — Мы до сих пор не понимаем, что это за сила, о которой наойи постоянно говорят. Демоническое пламя Текутли, Кровь Текутли… Наверное, это разные понятия, но они явно имеют общую природу. Антон зарылся в бумаги. — «Современные натланцы называют таким же понятием субстанцию, выступающую из глубин земли». Моргана Блайт пишет, что эта субстанция чрезвычайно токсична. — Что за субстанция выступает из глубин земель Натлана? — повернувшись к Чжун Ли, спросил Сяо. На секунду ему показалось, что Чжун Ли оставит без ответа и этот вопрос. К счастью, Чжун Ли лишь выдержал обстоятельную паузу, пригубив чай. — Современные натланцы называют эту субстанцию Кровью Текутли, поскольку глубоко уважают сказания древности. — Он сложил руки на груди. — Насколько мне известно, Кровь Текутли представляет собой красно-черные сгустки, которые с некоей периодичностью выступают на поверхности земли. Ученые предполагают, что эта субстанция сочится из артерий земли, но не обладают точными сведениями, поскольку любой прямой контакт с Кровью Текутли крайне опасен и может привести к летальным последствиям. Попытки исследовать субстанцию не увенчались успехом. Антон поднялся из-за стола, чтобы пополнить кружку с чаем. — Если натланцы и наойи называют Кровью Текутли одно и то же, выходит, негативное воздействие этой субстанции все же можно преодолеть. — Более того, тот, кто на это способен, получает особые силы — как Шиу из летописей наойи, — задумчиво проговорил Кадзуха. Антон согласно кивнул. — Тем не менее, наойи потребовалось тринадцать лет сотрудничества с посланниками богов, чтобы отыскать человека, способного не только пережить это воздействие, но и принять чужеродную силу. За это время они потеряли немало людей. — Он нахмурил брови. — А уже через семь лет Шиу, подверженный Крови Текутли, вышел из-под контроля. Сильные эмоции усугубили негативное воздействие и дали «деструктивный результат». Сяо прикрыл глаза. — Что бы это ни значило, он, вероятно, навредил своим бывшим соплеменникам, поскольку позднее был уничтожен. Антон устало прислонился к кухонной тумбе и ничего на это не ответил. Судя по выражению лица, его опять затянул водоворот невеселых мыслей. — Вы говорили, Паймон сравнила субстанцию с черной грязью из Разлома, — обернувшись к Сяо, сказал Чун Юнь. — Я с ней согласен. Их описания очень схожи, хотя грязь из Разлома имеет скорее фиолетовый оттенок. Чжун Ли задумчиво обхватил пальцами подбородок. — Субстанция может иметь одну природу, но разные проявления. Не стоит забывать о воздействии внешней среды. Кровь Текутли могла приобрести красный оттенок из-за постоянного преобладания в Натлане энергии Пиро. — Погодите, — сдвинул брови Син Цю. — Вы пытаетесь сказать, что Кровь Текутли и грязь из Разлома — это одно и то же? Но ведь это значит, что Чун Юнь… Его голос прервался, и он отвернулся, пытаясь осознать эту шокирующую информацию. — Не говори ерунды, — ответил Чун Юнь. — Со мной все в порядке. — Я склонен согласиться с Чун Юнем, — вмешался Чжун Ли. — Хоть и считаю неуместным называть это «ерундой». Тем не менее, Чун Юню удалось избежать негативных последствий от контакта с черной грязью. Исходя из сведений, которые сообщал мне Антон о пострадавших в Разломе шахтерах и работниках рынка, можно сделать вывод, что ее воздействие несколько отличается от Крови Текутли. Син Цю стиснул пальцами переносицу и некоторое время молчал, зажмурившись. — Но вы говорите, что у них одна природа. — Мы также говорим о том, что субстанция может иметь разные проявления в зависимости от воздействия внешней среды, дурная ты голова, — вздохнул Антон. — Не суетись. Экспертизе Чжун Ли можно доверять. — Не стоит накидываться на Син Цю, — вмешался Кадзуха. — Я могу понять его переживания. Он собрал разбросанные по столу страницы из «Сказаний народов древности» и сложил их в аккуратную стопку. — Мы уже успели многое узнать о Крови Текутли, и ничего хорошего в этой информации нет. Если они с черной грязью Разлома имеют общую природу, распространяющееся по Ли Юэ заболевание может быть очень серьезным. Особенно теперь, когда исчез Камень Связывания, который, по вашим словам, сдерживал негативное воздействие черной грязи. Сяо постучал пальцем по столу, обдумывая его слова, и кивнул в такт своим мыслям. — И это возвращает нас к теме Небесных ключей. Мы знаем о двух — Камне Связывания и Пламенном Правосудии, клинке, который выковали из Могущества Шиу с использованием Крови Текутли. Очевидно, это тот самый меч, который забрал из Натлана Аякс. Получается, оба ключа уже находятся в руках врага. — Мы также знаем, что Фатуи до сих пор ищут их в Мондштадте и на Ватацуми, — подхватил Кадзуха. — И это вселяет надежду. Но что насчет остальных трех ключей? Крио, Дендро и Гидро. Антон хмыкнул. — Готов поспорить, с Крио они давно уже разобрались. У них есть вся Снежная, чтобы перерыть ее сверху донизу, и Сердце Бога Царицы. — Значит, они завладели тремя ключами из семи, — вздохнул Кадзуха. — Если даже один из них обладает огромной силой, на что способны три? Семь? Собравшиеся обменялись мрачными взглядами. Даже Чжун Ли, и тот выглядел подавленным — а это значило, что дело принимает совсем скверный оборот. Сяо тяжело вздохнул и собрался уже снова завести разговор о Разломе, как вдруг на пороге кухни объявилась перепуганная светловолосая женщина. Вид у нее был такой, словно она только что увидела призрака, и ладонь Сяо невольно напряглась, готовая обхватить рукоять клинка. Этого не понадобилось. Завидев Антона, женщина метнулась к нему и, не обращая ни на кого внимания, разразилась горькими слезами. — Мама? — потрясенно спросил Антон. — Что ты здесь делаешь? Торопливо отставив кружку, он заключил женщину в бережные объятия. Она сомкнула руки за его спиной. — Ах, Аякс! — выдохнула она. «Она только что назвала Антона Аяксом?» Сяо оказался так этим потрясен, что не смог скрыть свое удивление. Антон помрачнел, опустил голову, и волосы упали ему на лицо, скрывая от других его выражение. — Я хотела выйти погулять в сад, но увидела в дверях какую-то женщину, — торопливо продолжила мать Антона. — Мне вдруг показалось, что за ее плечом стоит сама смерть. — Это пациентка, — терпеливо объяснил Антон. Он попытался высвободиться из объятий, но мать держала его так крепко, словно опасалась, что он улетит. — Пойдем, — со вздохом попросил Антон. — Пойдем наверх. Я дам тебе лекарство, а потом ты сможешь спуститься в сад. Он обхватил мать за плечи и ласковым, но твердым движением заставил ее чуть отстраниться. А затем, взяв ее за руку, увел из кухни, никому ничего не сказав. Сяо, Кадзуха и Чун Юнь потрясенно молчали. Син Цю виновато уставился в чашку. Чжун Ли прикрыл глаза и качнул головой, а затем поднялся и скрылся в коридоре. Через некоторое время он вернулся, ведя за собой ту самую пациентку, о которой говорила мать Антона. — Пожалуйста, госпожа, присядьте. Приношу извинения за легкий беспорядок. Антон освободится через пару минут и сможет вас принять. Он посторонился, пропуская пациентку в кухню, и Чун Юнь с Син Цю одновременно воскликнули: — Цзи Фан? Хозяйка книжного магазина «Ваньвэнь», бледная, как никогда в жизни, вымученно улыбнулась. — Ох, как же приятно видеть вас вместе! Как в старые добрые времена. — Она сцепила руки в замок. — Пожалуйста, не волнуйтесь обо мне. Я просто решила последовать совету господина Чун Юня и взять на работе выходной, а заодно проверить здоровье. Эти ветра совсем с ума меня сведут! Словно в подтверждение своих слов она закашлялась, и Сяо вдруг прошиб холодный пот. Он отчетливо осознал, что именно имела в виду мать Антона. Он тоже чувствовал это. За плечом этой девушки висела смерть. — Думаю, нам лучше не беспокоить госпожу Цзи Фан, — сказал он, поднявшись. — Выздоравливайте. Она одарила его нежной улыбкой. — Спасибо, господин… Ох, простите, не знаю вашего имени. Сяо хотел улыбнуться, но смог лишь неопределенно дернуть уголком губ. — Сяо, — представился он. Чжун Ли усадил Цзи Фан за стол. Сяо надеялся, что он тоже уйдет, но Чжун Ли, похоже, счел, что оставлять гостью одну невежливо. Тогда Сяо ухватил Кадзуху за запястье и чуть ли не силком вытащил его из кухни. За ними последовали и Чун Юнь с Син Цю, оба озадаченные происходящим. — Времени думать не осталось, — сказал Сяо, когда они остались наедине. — Зараза из Разлома пришла в гавань. Кадзуха опечаленно опустил взгляд — он, похоже, и сам уже обо всем догадался. Чун Юнь сжал зубы и приглушенно ругнулся. Син Цю беспокойно на него покосился: — Ты уверен, что… — Я ведь уже сказал, со мной все нормально. Прекрати меня опекать. — Но ты не просто контактировал с черной грязью, ты погружался в нее целиком, — нахмурился Син Цю. — Не считаешь, что нам нужно хотя бы поговорить об этом? Чун Юнь пронзил его суровым взглядом. — Мне не о чем с тобой разговаривать, — неожиданно резко ответил он. Развернувшись, он скрылся в комнате. Син Цю сокрушенно вздохнул, провел руками по лицу, но реакция Чун Юня все же не смогла поколебать его решимости. Тряхнув головой, Син Цю толкнул дверь и шагнул за порог со словами: — Обижайся, сколько хочешь, но не смей отталкивать меня в такой момент! Из комнаты донеслись их сердитые голоса, и Кадзуха устало приложил ладонь ко лбу. — Пожалуй, стоит вмешаться, пока эти двое окончательно не переругались. Уж не знаю, что их так разъединило, но сейчас не подходящее время для ссор. У Сяо не было ни малейшего желания принимать участие в чужих разборках, но Кадзуха уже удалился — его спокойный голос ворвался в разгоряченную спором комнату свежим бризом. Сяо качнул головой. Он был бы рад прямо сейчас отправиться в Разлом, но не мог уйти без предупреждения. Это было бы нечестно по отношению к Чжун Ли. И к Кадзухе. Тот и так всю неделю был поглощен переживаниями о Кевине. Внезапность произошедшего потрясла его до глубины души. Он до сих пор каждый день вспоминал, как Кевин вытолкнул его из Воображаемого пространства, а сам остался стоять у подножия Древа. «Мне хочется верить в него, — говорил Кадзуха. — Но что, если мы виделись в последний раз? Я ведь даже не смог с ним попрощаться». Сяо вздохнул и собирался зайти в комнату, но тут по лестнице зазвучали шаги — это спускался из комнаты матери Антон. Он выглядел опечаленным, но заметив Сяо, тут же попытался скрыть это за маской равнодушия. — Это болезнь из Разлома, — сказал Сяо. — Понятно. «Понятно»? И это всё, что ты скажешь? Почему вы, рыжеголовое семейство, все такие сложные?» Впрочем, Сяо понимал, почему. Он помнил выражение лица Тевкра, когда тот вспоминал о брате. Он видел их мать, сломленную горем настолько, что она не узнавала собственного сына. Видел он и Антона — с неестественно прямой спиной, одна рука в кармане пиджака, а другая сжимается в кулак, как если бы Антон пытался сдержать в ней рвущиеся наружу чувства. Они больше не были семьей. Они были осколками, и каждый отчаянно пытался в одиночку стать чем-то целым. — Будь осторожнее, — сказал Сяо. — Неизвестно, насколько эта болезнь заразна, а у тебя нет Глаза Бога. В глазах Антона сверкнула сталь. — Что ты предлагаешь мне, Сяо? Ты полагаешь, я стал врачом для того, чтобы бежать от ответственности перед пациентами? Он наконец сошел со ступеней и остановился у прохода, ведущего к кухне. — Ты прав. У меня нет Глаза Бога. Я не могу помешать Фатуи завладеть Небесными ключами, я не могу даже… Он закусил губу и заставил себя замолчать, но по быстрому взгляду в сторону лестницы Сяо догадался, что он хотел сказать. — Занимайся своими делами, Охотник на демонов. Позаботься о том, на что есть силы только у тебя. Останови Фатуи, не дай Ордену Бездны осуществить их замыслы, верни Люмин. А я позабочусь о больных. Пускай каждый из нас делает то, в чем он разбирается. Он хотел уйти, но Сяо окликнул его, и Антон замер, положив руку на дверной косяк, но не обернулся. — Мне жаль. Насчет того, что случилось с твоим братом. По губам Антона скользнула горькая усмешка. — Это давно уже в прошлом. Спасибо, Сяо. С этими словами он отправился в сторону кухни, а Сяо присоединился к остальным в гостевой комнате. К счастью, спор уже прекратился. Чун Юнь и Син Цю сидели на разных концах дивана, не глядя друг на друга, а Кадзуха с печалью наблюдал за ними со стула. Завидев Сяо, Чун Юнь поднялся и чуть вздернул подбородок, как иногда делали юные Яксы, отчитываясь перед своими генералами. — Я знаю, вы считаете экзорцистов слабыми и малочисленными, — сказал он. — Но я приложу все усилия, чтобы защитить Ли Юэ. Если Текутли — это какая-то демоническая сила, я обещаю, что не успокоюсь, пока полностью ее не истреблю. — О, Архонты… — пробормотал Син Цю, приложив ладонь ко лбу. Сяо не сводил с Чун Юня глаз. Так вот почему этот парнишка с момента встречи в Солнечном чертоге смотрел на него с таким странным выражением. Вся причина была в словах, которые Сяо и сам уже успел позабыть. Мгновение, которое для Сяо было мимолетным подобно взмаху крыла бабочки, оказалось для Чун Юня столь значительным, что до сих пор не давало ему покоя. Как Люмин это удается? Как она так хорошо понимает людей? — Я знаю, что ты не отступишься, — сказал он. — Но лучше выполняй предписания Антона. Ты не сможешь никого победить, если сам будешь стоять в шаге от смерти. Щеки Чун Юня вспыхнули, и он торопливо спрятал взгляд. Сяо же посмотрел на Кадзуху. — Я ухожу в Разлом. От изумления тот поднялся со стула и сделал несколько шагов вперед. — Что? Зачем? Что ты хочешь там найти? — Ответы, — коротко бросил Сяо. — Должен же быть способ справиться с этой черной грязью. К его удивлению, Кадзуха вдруг покачал головой. — Ты прекрасный воин, Сяо, но неужели ты не понимаешь? Это не тот враг, которого можно одолеть в бою. Сяо скрестил руки на груди. — Единственный способ остановить распространение заболевания — найти Камень Связывания. — Но у нас нет никаких подсказок, — возразил Сяо. — Мы зашли в тупик. Люмин не сказала, куда идти дальше.

Этот фрагмент можно читать под музыку: Gabrielle Aplin — Home. Ставьте на повтор

Он говорил, а сам чувствовал, как в душе нарастает гнев. Он злился не на Кадзуху. И даже не на Люмин. Пускай он был сбит с толку ее загадочными посланиями, пускай он искренне не понимал, что мешало ей выражаться прямо, он попросту не мог на нее злиться. Все равно что обвинять солнце в том, что в пасмурные дни его затягивает тучами. Нет. Он злился на то, что происходило вокруг, на жизнь, которая решила их разлучить и никак не желала сводить обратно, несмотря на все усилия. Сяо знал — Люмин ждет его в конце пути. Не знал он только, как добраться до этого самого конца. Как прорваться к ней через Пламенное Правосудие, Камень Связывания, великие замыслы Селестии, темные планы Бездны и заговоры Фатуи. Как найти в себе силы выстоять и как удержать себя от жестокого убийства всякого, кто причастен к ее исчезновению. Пока она вела его, у него оставалась надежда. Теперь надежда была подобна книге с вырванными страницами. Сяо был не тем человеком, который смог бы собрать разрозненные обрывки и сложить их воедино. Кадзуха подошел и, мягко улыбнувшись, осторожно сжал его плечо. — Возможно, Люмин решила, что с этого момента тебе нужно определить свой путь самостоятельно. Сяо опустил голову и некоторое время стоял так, обдумывая его слова, а затем развернулся и, ни с кем не прощаясь, вышел в коридор. Взглянул на входную дверь. Он мог уйти. Мог отправиться в Разлом, спуститься в его глубины, последовать за призраком прошлого. Он… Сяо прикрыл лицо ладонью, а затем, резко выдохнув, развернулся и вышел через задний вход на террасу. У террасы росло старое дерево. Его крепкие ветви подпирали крышу, словно пытались подставить дому плечо. Вытянув ладонь, Сяо поймал оранжевый листок и в тот же момент услышал, как за его спиной открылась дверь. — Ну что? Ты принял решение? Этот низкий голос, от которого все внутри замирает в ожидании божественной встречи… Чжун Ли остановился рядом с Сяо, заложив руки за спину, и посмотрел на него с нескрываемым любопытством. Сяо со вздохом облокотился на перила. — От твоего взгляда ничего не укроется, да? — Я предполагал, что ты захочешь отправиться в Разлом. — И что ты думаешь? Мне стоит туда идти? Чжун Ли вдруг тихо рассмеялся. — Нет, Сяо. Так не пойдет. Тебе уже не нужно полагаться на мое мнение, чтобы принимать решения. — Он отвернул голову, наблюдая за отдаленной суетой в гавани. — В конце концов, если бы ты в этом действительно нуждался, ты бы не ушел так быстро после своего пробуждения. Пальцы Сяо впились в перила. — Прости. Я не должен был вот так срываться в Мондштадт, не сказав тебе ни слова. Чжун Ли покачал головой, дав понять, что ни капли не обижен. — Будь у меня шанс спасти любимого человека, я тоже воспользовался бы им без раздумий, — признал он. Некоторое время они молчали, стоя бок о бок и наблюдая за тем, как протекает в гавани оживленный вечер. Закатное солнце золотило крыши домов. Порывы холодного ветра, долетавшие с моря, раскачивали подвешенные у порогов фонари. Жители гавани кутались в плащи и в попытках согреться забегали за уличной едой — жареной рыбой-тигром и травяным чаем. Сяо вспомнил, как шесть лет назад сидел с Люмин на этой самой пристани и как именно здесь она позвала его в Инадзуму. Сяо, когда ты в последний раз покидал эти берега? Ты когда-нибудь видел другие королевства? Пил вино из одуванчиков, любовался цветением сакур Инадзумы? За пределами Ли Юэ лежит огромный прекрасный мир. Люмин понимала: когда Сяо придет по ее подсказкам в Ли Юэ, он столкнется с искушением остаться. Пускай она не могла предсказать, как будут развиваться события спустя шесть лет после ее исчезновения, она хорошо знала Сяо. Иногда ему казалось, Люмин понимает его лучше его самого. Она знала, что Яксе будет сложно разорвать тысячелетние узы долга. Но все равно привела его сюда. Словно пыталась сказать: «Сяо, ты последовал за мной в Инадзуму, потому что ты не мог поступить иначе. У тебя не было другого выбора. Но я хотела бы, чтобы свой дальнейший путь ты определял сам. Хочешь — останься. Хочешь — уходи. Поступай так, как ты сам считаешь нужным». Он опустил глаза. — Я не найду в Разломе ничего, кроме призраков прошлого. Я не смогу узнать там, закончится ли мой путь лучше, чем путь Босациуса, ведь так? Чжун Ли ничего на это не ответил. — Я должен вернуться в Мондштадт. Найти там этот Небесный ключ, защитить его от Фатуи. А еще поговорить с Лизой и узнать, что было известно о Небесных ключах и Текутли другим древним народам. Еще раз перечитать послания Люмин. Попытаться понять, не пропустил ли я что-то. Сяо вздохнул и, отвернувшись от дерева у террасы, виновато посмотрел на Чжун Ли. — Но это будет означать, что я снова сбегаю. Бросаю Ли Юэ в такой трудный час… Чжун Ли прикрыл глаза. — Нет, Сяо. Это будет означать лишь то, что ты пошел своим путем. Бороться за свой дом можно по-разному, и тебе необязательно быть в Ли Юэ, чтобы защищать его. Он улыбнулся. В этой улыбке таилось сразу множество чувств — великодушие Гео Архонта, печаль Моракса, тоскующего по былым друзьям, и теплота человека по имени Чжун Ли. — Ты освобожден от контракта. Иди. Пройди свой путь, отыщи Люмин и обрети счастье, к которому ты так стремишься. И на этом пути… — Чжун Ли подставил ладонь, и оранжевый листок, сорвавшийся с ветки, мягко в нее опустился. — Не забывай, что я горжусь тобой и всегда буду рад видеть тебя дома.

Конец музыкального фрагмента

* * *

— Ты знаешь, мой мир совсем не похож на твой. Кевин с Итэром сделали шаг из Воображаемого пространства и очутились в незнакомом месте, охваченном древностью, печалью и огнем. Минуточку. Огнем?! Воздух прорезал свист пули. Кевин повалил Итэра на землю, и над головой грохнул взрыв — это энергия Электро соединилась с Пиро. — Вставайте, скорее! Нужно уйти из-под обстрела! — раздался знакомый голос. «Скорее»… Это было сильно сказано. К счастью, Итэр быстро сориентировался и, крепко ухватив Кевина за локоть, помог ему подняться. Кевин не успел рассмотреть спасителя: в воздухе опять засвистели пули, и им пришлось срочно бежать под куполом огненного щита в сторону укрытия. Только спрятавшись за большой древней колонной, где уже скрывалось несколько человек в одежде солдат Сангономии, все трое смогли перевести дух и внимательно изучить друг друга. Этот человек… Высокий юноша с зелеными глазами и светло-рыжими волосами, собранными в низкий хвост до самого пояса… — Тома? — Кевин? Не успели они завалить друг друга вопросами, как у колонны возникла еще одна давняя знакомая. — Зайдите с запада, — обратилась она к солдатам. Бывшая Сирасаги Химэгими, нынешняя глава комиссии Ясиро даже в пылу битвы выглядела воплощением элегантности. Она изящным движением спрятала клинок в ножны и продолжила отдавать приказы: — Обеспечьте поддержку Горо. Передайте Микайо, чтобы перебросил отряд на север и держался ближе к руинам. Их можно использовать как преимущество. — Так точно! — вытянувшись в струнку, отозвались солдаты Сангономии. Отдав честь сначала Камисато Аяке, а затем Томе, они покинули укрытие и, передвигаясь перебежками, отправились выполнять приказ. Аяка повернулась к Томе, сдвинув брови, но вдруг заметила Кевина и изменилась в лице. Кевин улыбнулся. Дочь клана Камисато теперь была его главой, и говорить в ее адрес простое «Привет» после стольких лет разлуки казалось даже кощунственным. Она была не просто грациозна и красива — она была воплощением величия Инадзумы. Все в ее облике, от серебристых переливов волос до изысканного шелкового кимоно с расшитыми рукавами, говорило о ее статусе и могуществе. Поразмыслив, Кевин чуть поклонился. По губам Аяки скользнула растроганная улыбка. Сделав шаг вперед, она заключила Кевина в объятия и сразу же стала собой: доброй великодушной девушкой, которая шесть лет назад нашла в себе смелость противостоять собственному сёгуну. — Ах, как же давно мы вас с Кадзухой не видели! — Три года, — отозвался Кевин. — До сих пор думаю, что ваша свадьба была лучшим праздником в моей жизни. Аяка рассмеялась — искренне, но все же с печалью. — Теперь понятно, почему Тома ни с того ни с сего метнулся прямо под пули. Тома смущенно поскреб затылок. Аяка, отстранившись, критически осмотрела Кевина. — Как ты здесь очутился? Ты что, ранен? Где Кадзуха? И что это за человек с тобой? — Слишком много вопросов для одного человека, Аяка, — признался Кевин. — И отвечать на часть из них я могу целый день. Не беспокойся, Кадзуха сейчас в безопасности. Тома с облегчением вздохнул. — Это Итэр, — представил своего спутника Кевин. — Но не тот Итэр, о котором вы думаете, а другой, из другой вероятности, и… Чем больше он говорил, тем более озадаченным становилось выражение на лицах Аяки и Томы. Решив, что придумает достойное объяснение позже, Кевин повернулся к Итэру. — Тебе нужно уходить. Итэр нахмурился и скрестил руки на груди. — О чем ты говоришь? — Об этой вероятности. Вокруг кипела битва. Звенели клинки. Грохотали ружья Фатуи. По полю боя проносились вспышки элементальной силы. Кевин пока не до конца понимал, что происходит, но очевидно, солдаты Сангономии и Наруками объединились, чтобы в глубинах Энканомии дать отпор Фатуи. — У нас был уговор: ты проведешь меня по Воображаемому Древу и поможешь вернуться домой. Бонусные битвы в сделку не входили. — Послушай… — начал Итэр. — Нет, это ты послушай. Я не хочу, чтобы ты погиб в чужой вероятности. Возвращайся в свою. Это наша война, не твоя. Итэр вздернул брови и взглянул на Кевина с легкой насмешкой. — Ты закончил? От изумления Кевин потерял дар речи. — Ты правда полагаешь, что я могу вернуться домой и просто забыть, как люди, которые один в один похожи на моих друзей, подвергаются опасности? — вздохнул Итэр. — Или как я бросил тяжело раненого человека сражаться в одиночку? Ты говоришь, что не хочешь моей смерти. Ну а я не хочу твоей. Кевин покачал головой. Его тронули слова Итэра, но поддаваться эмоциям было нельзя: Итэр должен был вернуться домой. — Пускай они похожи, это не твои друзья, — сказал он. — Ты ничем им не обязан. Это проблемы другого мира, и они тебя не касаются. — Как тебя не касались проблемы Яэ? — уточнил Итэр. Кевин невольно вздрогнул. Наглец. Итэр — самый настоящий наглец. Он знает об этом и беззастенчиво пользуется. Приложив ладонь к лицу, Кевин беззвучно рассмеялся. Происходящее напоминало сонный бред напившегося Кадзухи. Он собирается принять помощь Итэра в борьбе за Небесный ключ, охоту за которым, быть может, начал сам же Итэр, но из этой вероятности. Не многовато ли Итэров на один квадратный метр? И что прикажете делать с этим изобилием разномастных Путешественников? — Черт с тобой, невозможный ты мальчишка, — сказал наконец Кевин. — Оставайся, но не смей помереть, понял? Итэр одарил его невинной улыбкой. «Ладно, ладно, ты меня уже разоружил. Прибереги свои улыбочки для кого-нибудь другого». Вздохнув, Кевин повернулся к Аяке и Томе. Те, решив не подслушивать чужой разговор, вполголоса обсуждали план битвы. — Расскажите, что происходит. Как Фатуи оказались в Энканомии? И что вы здесь делаете? Аяка качнула головой. — Нам нужно воссоединиться с Кокоми. — Она вновь извлекла из ножен клинок. — Прорываться придется с боем, но я постараюсь рассказать обо всем по дороге. Тома приготовил копье. В вытянутую ладонь Итэра легла рукоять клинка, каким обычно пользовалась в этом мире Люмин. Кевин призвал свой меч, непривычно легкий и маневренный после Пламенного Правосудия. Обменявшись мрачными взглядами, все четверо покинули укрытие и нырнули в гущу битвы. Аяка вела их наверх, к руинам внушительной каменной башни, на вершине которой мерцал золотистый свет. Итэр назвал ее Дайнити Микоси. Как ни странно, Фатуи нигде не было видно — в наступление шли создания Бездны. Тем не менее, нескончаемая канонада, оставшаяся за спиной, явно давала понять, что Фатуи принимали в битве самое активное участие. Что ж. Наконец-то хоть одна теория нашла свое подтверждение — Орден Бездны и Фатуи действительно объединились. Дерьмово. — Пару недель назад Фатуи нарушили указ сёгуна и объявились на Ватацуми, — начала рассказывать Аяка. — К счастью, Кокоми удалось с помощью Горо и Хэйдзо выйти на их след. Она крест-накрест взмахнула клинком, отгоняя прочь ледяного мага Бездны, и Тома тотчас оказался рядом, чтобы растопить его щит своим пламенем. Не успели они одолеть врага, как на поле боя тотчас телепортировались новые, и муж с женой встали плечом к плечу. Их Глаза Бога ярко мерцали в полумраке Энканомии. Тем временем Итэр давал отпор митачурлу, с ловкостью уходя от тяжелых атак. Сзади к нему подбирался щенок Разрыва. Кевин вытянул руку, и ледяной шип подбросил щенка в небо. Обратившись золотой вспышкой, Кевин перенесся вперед и, напитав лезвие клинка Гео энергией, разрубил врага пополам. Итэр, который как раз одолел митачурла, повернул голову и благодарно кивнул. Вдвоем они присоединились к Аяке и Томе, которые расправились со своими противниками и возобновили путь к Дайнити Микоси. — Кокоми сообщила о перемещениях Фатуи сёгуну и Трикомиссии, — продолжила Аяка. — Мы решили понаблюдать за ними и выяснить, какую цель они преследуют. Заметив впереди группу хиличурлов, она выхватила из-за пояса веер. Изящный взмах — и столп ледяной энергии сбил противников с ног. — Через некоторое время стало ясно: они что-то ищут. Не желая подвергать Ватацуми опасности, Трикомиссия приняла решение вмешаться и, незаметно проникнув в лагерь Фатуи, арестовать их. — Но что-то пошло не по плану, — догадался Итэр. Тома накрыл их огненным куполом, уберегая от смертоносных ледяных кристаллов шамачурла, и Итэр поразил врага прицельной вспышкой молнии. — Фатуи ушли через порталы, не оставив и следа. — Порталы? — уточнил Итэр. — Воспользовались помощью Ордена Бездны, — объяснил Кевин. — Ты ведь сам знаешь, сеть их порталов охватывает весь Тейват. Итэр нахмурился. Аяка тем временем опустила клинок и первой прошла через позолоченную арку под древние своды Дайнити Микоси. Кевин не сдержал потрясенного выдоха: под ногами искрилась вода, а из расщелин в старинных каменных стенах росли ветви, усыпанные мерцающими листьями. Шум водопадов скрадывал звуки битвы. Закрыв глаза, можно было представить это место таким, каким оно должно было быть без Фатуи — мирным и одиноким. — Долгое время мы не могли их выследить, — проговорила Аяка. — Но жрицы Сангономии периодически спускаются в Энканомию, чтобы проверить ее состояние. Одна из них заметила агентов Фатуи и поспешила на Ватацуми, чтобы рассказать обо всем Кокоми. — Так значит, это не Фатуи напали на вас, это вы начали наступление на Фатуи? — удивился Кевин. Аяка передернула плечом. — Мы не могли больше закрывать глаза на их деятельность. Фатуи нарушили указ сёгуна. Своим бездействием мы лишь множили их наглость. — Инадзума сильно пострадала от действий Фатуи в прошлом, — добавил Тома. — Мы не хотели давать им ни шанса снова навредить стране. Итэр замедлил шаг, и по выражению его лица Кевин понял, что тот хочет спросить о чем-то не для чужих ушей. — Инадзума пострадала от Фатуи? — шепотом уточнил он. — Аяка и Тома что, женаты? Аяка стала главой комиссии Ясиро? — Наши миры могут быть похожи, малой, но поверь, спутать их невозможно. Скажи, кто правит Инадзумой в твоей вероятности? — Райдэн Макото. Кевин вздохнул. С учетом того, какой перевернутой была вероятность Итэра, он ждал такого ответа. — Ну, а здесь Райдэн Эи, — сказал он. — Я ведь говорил, мой мир совсем не похож на твой. Итэр хитро улыбнулся. — Да, это точно. В моем мире едва ли можно вот так ни с того ни с сего попасть под обстрел в Энканомии. Кевин невольно рассмеялся. Тем временем они без приключений выбрались из Дайнити Микоси и вновь вышли под темные небеса Энканомии. Впереди стояла Кокоми. Ее волосы были забраны в высокий пучок, а плащ из мерцающей синей ткани, который она теперь носила, спадал до самой земли. Быстро переходя между солдатами, Кокоми отдавала им приказы, и те беспрекословно отправлялись выполнять их вне зависимости от того, принадлежали ли они Сангономии или Наруками. — Помилуйте, — сказала Кокоми, обернувшись и заметив за спиной Аяки Кевина. — Неужели это ходячий источник моей головной боли собственной персоной? И надо же, опять ранен! Кевин смущенно одернул плащ. Ему так и не удалось отыскать в вероятности Итэра «приличную одежду», и теперь его перебинтованные раны стали всеобщим достоянием. Итэр отвернулся, но от Кевина не укрылась его легкая усмешка. Несмотря на резкий тон, Кокоми улыбнулась и, шагнув навстречу Кевину, взяла в свои руки его свободную от клинка ладонь. Кевин невольно вздрогнул. Рана на плече отозвалась болью, но тут Кокоми прикрыла глаза, и посланная ею энергия омыла Кевина исцеляющей волной. Дышать стало чуточку легче. Кокоми выпустила его руку. — Ты правда ужасно выглядишь. — Спасибо, Кокоми, ты как всегда поразительно безжалостна со мной. — Хм, а я думала, тебе нравится моя искренность? — Признай, ты просто отыгрываешься на мне, когда устаешь быть для всех вокруг Божественной Жрицей. Аяка вмешалась прежде, чем они вступили в привычную беззлобную перепалку: — Как обстановка? Кокоми поманила их за собой и подвела к краю площадки. Отсюда открывался хороший вид на остров. Сражение кипело всюду, докуда доставал взгляд, и пока трудно было сказать, кто одерживает победу. — Могло быть и получше, — признала Кокоми. — Союз Фатуи с Бездной осложняет задачу. Если на поле боя объявятся Вестники или Чтецы Бездны, нам придется туго. — Мы поможем, — вызвался Итэр. Кевин скрестил руки на груди. — Нет. — Кевин, я ведь уже говорил, что не собираюсь… — И я прекрасно об этом помню. — Он взглянул на Аяку. — Я знаю, зачем пришли Фатуи. Они ищут клинок, который связан с Электро гнозисом и обладает божественной силой. Остальные уставились на него так, словно Кевин выжил из ума. Что ж, звучало и впрямь невероятно. Смерть Пиро Архонта тоже была невероятной, но… Рука Кевина сжалась в кулак. В который раз с момента пробуждения он велел себе об этом не думать. Итэр тем временем вздернул брови — его осенила догадка. — Погоди-ка, хочешь сказать, оружие, которое мы с Томо забрали из Энканомии… — Это аналог из другого мира, да. Нам нужно найти клинок раньше, чем это сделают Фатуи, и перенести его в безопасное место. Спрятать в Воображаемом пространстве или вовсе в другом мире. — Я помню, где находится та пещера, — вздохнул Итэр, несколько сбитый с толку неожиданной информацией. — Я могу провести нас туда. Кевин улыбнулся. — Я надеялся, что ты это скажешь. — Мы пойдем с вами, — предложил Тома. — Идти туда вдвоем может быть опасно и… — Нет, — перебила его Кокоми. Она не отрывала взгляд от поля боя, быстро просчитывая что-то в уме. — Если пойдем все вместе, только привлечем внимание Фатуи. Мы ведь хотим спрятать клинок, а не преподнести его врагу на блюдечке, верно? Аяка тяжело вздохнула. Ей было не по душе оставлять Кевина и Итэра одних, но Кокоми была права: такая пестрая компания не сможет проскользнуть мимо Фатуи незамеченной. — Мы постараемся отвлекать Орден Бездны и Фатуи так долго, как только сможем, — пообещала она. — А вы идите и раздобудьте этот клинок. — Как прикажете, госпожа Камисато, — усмехнулся Кевин. Он уже собирался направиться к лестнице, но вовремя спохватился и, окинув Тому оценочным взглядом, спросил: — Я могу одолжить твой плащ? Тома торопился к войскам, а потому не стал задавать вопросов. Перебросив темно-красный плащ с глубоким капюшоном Кевину, он перепрыгнул через перила и уже через несколько мгновений ворвался в гущу противников огненным всполохом. Аяка поспешила присоединиться к нему. — Это твоя отчаянная попытка одеться нормально? — выгнул бровь Итэр. Кевин не стал ничего отвечать. Он набросил плащ на плечи Итэра и натянул на его голову капюшон. — Эй-эй, ты чего это делаешь? Кевин потуже затянул узел под капюшоном, надеясь, что тот не слетит в пылу битвы. — Возможно, для этого уже слишком поздно, но тебе лучше скрыть свое лицо от Ордена Бездны. — С какой это стати? — возмутился Итэр. — Ты ведь не думаешь, что я их боюсь? — Ой, — усмехнулся Кевин. — Я не сомневаюсь, что ты жутко бесстрашный. Но при этом абсолютно бестолковый. Ты вообще меня слушал? Я тебе уже двадцать раз сказал, что наши миры не похожи друг на друга. Итэр сдвинул брови, обдумывая его слова, а затем осторожно спросил: — В этой вероятности я объединился с Бездной? Этот вопрос не требовал ответа. Итэр замер, оцепенело глядя перед собой, а затем вдруг бросился к лестнице. — Идем! Нужно скорее попасть в пещеру! Кевин махнул на прощание Кокоми и устремился следом. Вдвоем они плечом к плечу стали прорываться через гончих разрыва и хиличурлов вниз. Соблюдая осторожность, Итэр пользовался только стихией ветра, раздувая пламя стоявших на ступенях свечей. Кевину приходилось брать на себя гончих разрыва. Когда на него покусился Гидро Маг Бездны, Кевин заморозил его щит и пинком отправил этот веселый ледяной шар вниз по лестнице. С каждым взмахом меч казался все тяжелее. Кевин остановился, пытаясь перевести дух, тяжело оперся на каменные перила. Чем дольше они с Итэром сражались, тем сильнее разгоралась боль в ранах. Но хуже всего были эти злополучные красные прожилки. Кевин чувствовал, как они вгрызаются в кожу всякий раз, когда он применял силу стихий. Отогнув рукав плаща, он обнаружил, что прожилки уже выползли из-под бинтов и теперь покрывали руку почти до запястья. Черт. Он должен сражаться, если хочет жить. Но в то же время сражаться ему нельзя. Если так пойдет и дальше, до пещеры ему не добраться. Сзади взметнулся каменный хвост. Гончая разрыва. Проклятье! Кевин заслонился ледяным щитом, но сила удара гончей оказалась такова, что он просто слетел со ступеней. Тело пронзила боль. Клинок вылетел из руки и вонзился между древних каменных плит. Гончая разрыва пропала в темном всполохе и очутилась совсем рядом, занесла когти… — Давай! С решительным мычанием мимо Кевина просвистел маленький, но очень напористый бычок. Вонзившись рогами в гончую, он оттолкнул ее прочь, и в то же время из-за спины Кевина выпрыгнул знакомый рогатый демон. — А ну оставь его в покое, пес! — прокричал Аратаки Итто. Его тяжелая дубина взметнулась в воздух, и Итто устремился в атаку. На плечо Кевина легла чья-то рука. Он обернулся и не сдержал изумленного выдоха: — Бэй Доу? Она подмигнула ему и помогла подняться, хотела увести наверх, но Кевин решительно помотал головой: — Вниз. Мне надо вниз. — Ты уверен? Тебе бы сейчас держаться подальше от битвы… — Пожалуйста, Бэй Доу. Она вздохнула, но спорить не стала и помогла спуститься на самый нижний ярус руин. Навстречу уже со всех ног мчался Итэр. Капюшон едва не слетел с его головы, но Итэр успел вовремя его поймать. — Что случилось? Ох, не стоило мне оставлять тебя одного… — Не переживай, малой. Я в порядке, — Кевин чуть улыбнулся. — Просто нужно немного перевести дух. Кажется, Итэра не убедили его слова, но возразить он не успел: топая так, что сотрясались древние стены, с лестницы слетел Итто. Издав радостный возглас, он сгреб Кевина в охапку — чуть ли не над землей приподнял. Архонты, неужели за три минувших года он успел стать еще больше? Куда уж больше? Этот громила и так успел сломать на свадьбе Томы и Аяки несколько стульев! — Полегче, здоровяк, — взмолился Кевин. — Раздавишь же! Итто тотчас вернул ему вертикальное положение и только после этого наконец заметил Итэра, который наблюдал за развернувшейся сценой с открытым ртом. Перехватив взгляд Итто, Итэр с опаской выставил перед собой меч, но быстро передумал. — И-извините. Не хотел направлять на вас оружие, генерал. — «Генерал»? — расхохотался Итто. — А что, мне нравится это прозвище! Надо срочно отыскать Сару и рассказать ей. Она же лопнет от негодования! — Не лучшее время испытывать ее терпение, — усмехнулась Бэй Доу. Итто протянул Кевину его меч. — Друг мой, я ужасно рад тебя видеть. — Жаль, что мы встретились в таких обстоятельствах. — Кевин перехватил рукоять клинка. Тот оттягивал руку непосильным грузом, но сворачивать с пути было рано. — Пить с тобой на спор мне нравилось гораздо больше. Итто опять разразился смехом. — Ладно, ладно, что было на свадьбе Томы и Аяки, остается на свадьбе Томы и Аяки. Чем мы с Бэй Доу можем вам помочь? Кевин взглянул на Итэра. — Что скажешь, малой? Итэр обернулся через плечо, оценивая обстановку. Солдаты Сангономии и Наруками отчаянно сражались, но обстановка на поле боя складывалась не в их пользу: из порталов то и дело прибывали новые гончие, а Маги Бездны доставляли хлопоты, замораживая всех направо и налево. Итэр склонил голову, обдумывая тактику. — Мы уже близко к цели, — сказал он наконец. — Но нам понадобится отвлекающий маневр. Генерал Аратаки, вы ведь любите эффектные зрелища? Итто выпучил глаза и, взвалив дубину на плечо, запальчиво отозвался: — Генерал Аратаки готов устроить незабываемое шоу! А капитан Бэй Доу наверняка готова присоединиться. — Хм… — задумчиво проронила Бэй Доу. — И я даже знаю, кто нам в этом поможет. Взлетев по ступеням, она всмотрелась в гущу дерущихся и наконец воскликнула: — Эй, Ёимия! Светловолосая девушка выпустила из лука несколько огненных стрел подряд и, ловко избегая атак гончих, совсем скоро оказалась рядом. — Привет! Ты ведь, кажется, Кевин? — Ёимия одарила его широкой улыбкой. — Мы виделись на свадьбе Аяки и Томы. Ой, а тебя как зовут? — Итэр, — представился тот. — Послушай, Ёимия, как насчет того, чтобы устроить… Как бы это сказать… Кевин не сдержал ухмылки. — Зажигательную вечеринку.              

Этот фрагмент можно читать под музыку: DJ Capital 5000 — Separate Ways (Instrumental Tribute Version). Ставьте на повтор до конца главы

Стараясь держаться ближе к краю парящего в пустоте острова и скрываться от взглядов противников за древними колоннами, Кевин и Итэр перебежками продвигались вперед. Позади творилось настоящее безумие. Сумрачные небеса Энканомии прорезали вспышки фейерверков. Вызывая Магов Бездны на бой, Итто бил в землю дубиной с такой силой, что с древних стен осыпалась каменная крошка. От меча Бэй Доу разлетались фиолетовые искры. Смешиваясь с огненной энергией Ёимии, они распускались среди мрака прекрасными цветами, а уже через долю секунды взрывались, поражая ближайших врагов. — «Генерал Аратаки» расстарался, — ухмыльнулся Кевин. Итэр смущенно хмыкнул. — Что? Ну назвал я его генералом, подумаешь! Я ведь не знал, что в вашей вероятности он такой сорвиголова. В моем мире это сильнейший генерал за всю историю Инадзумы. Даже сёгун не оспаривает его могущество. — Пускай беззаботность этого парня не даст тебя обмануть, — отозвался Кевин. — Он, может, и не генерал, но у него есть свои таланты. Они наконец добрались до цели — трещины в каменных плитах, различить которую можно было только с определенного ракурса. — Повезло, что сейчас ночь, — заметил Итэр. — А не то пришлось бы возвращаться в Дайнити Микоси и менять время суток. Кевин не понял, что он имел в виду, но не стал задавать вопросов. Он так вымотался по пути к расщелине, что хотел лишь одного — добыть клинок и рухнуть в постель, чтобы беспробудно проспать еще шесть суток. Итэр подготовил планер и, подхватив Кевина под мышки, спрыгнул. Планировали они долго. Позади осталось несколько пролетов древней подземной башни. Когда Кевин уже окончательно сбился со счета и принялся от скуки размышлять, докуда успел долететь замороженный Гидро Маг Бездны, его ноги наконец коснулись земли. — Это здесь, — объявил Итэр. Впереди виднелась позолоченная арка. Она подпирала своды древней пещеры, сплошь исписанные символами незнакомого языка. Символы едва заметно мерцали фиолетовым светом, словно подчеркивая связь клинка с энергией Электро. «Наверняка и здесь написано что-то вроде тех слов, которые перевела под Миктланом Мурата, — решил Кевин. — Про круг семи и небесный замысел». Пол ощутимо кренился, и в правой части пещеры собралась вода. Как и на поверхности, она искрилась, словно в ней отражалось звездное небо. По всей видимости, где-то над головой протекал подземный источник, который низвергался в пещеру небольшим водопадом. В центре пещеры стоял постамент, и из узкой расщелины в нем торчала рукоять обломанного клинка. — Это оно, — потрясенно выдохнул Итэр. — То самое оружие, которое мы с Томо обнаружили в моей вероятности. Кевин осторожно приблизился. Раз Томо и Итэр смогли вынести меч из Энканомии, достать его из постамента можно было и без гнозиса. Возможно, Пламенное Правосудие отличалось от других божественных оружий, ведь и гнозис Мураты был особенным — извлечь его могла только она сама. Кевин протянул ладонь, чтобы ухватиться за рукоять, но вдруг остановился. Он не чувствовал, чтобы от клинка исходила сила. Оружие в расщелине ничем не отличалось от его собственного меча. Кевин обернулся. Внимательно прислушался, но ничего особенного не услышал: шум водопада приглушал остальные звуки. Итэр открыл рот, чтобы задать вопрос, но Кевин коротким жестом велел ему помолчать. Что-то в этой пещере было не так. Он сжал рукоять меча, обежал взглядом древние своды, озеро искрящейся воды, исписанные символами стены. Символы… Их мерцание у дальней стены казалось более тусклым. Присмотревшись, Кевин уловил зыбкие очертания, напоминавшие человеческую фигуру. Это была чья-то тень. Отбрасывать ее было решительно некому, ведь пещера была пуста, но Кевин видел, как она движется вдоль стены, подбираясь все ближе и ближе. Шаг… Еще один… Кевин осторожно сокращал дистанцию с Итэром, пытаясь оценить, с каким противником имеет дело, но ноющая боль в правой руке притупляла чувства. Он смотрел, но был слеп. Он вслушивался, но был глух. Он больше не мог доверять ни своим ощущениям, ни своим силам, потому что после столкновения с Аяксом в Миктлане он больше не был прежним. Зато он все еще умел импровизировать. Метнув в сторону тени ледяную вспышку, Кевин бросился к Итэру и оттолкнул его — как раз вовремя, потому что в это же мгновение воздух рядом с ними прорезало фиолетовое лезвие. Пещеру заволок плотный сиреневый туман. Кевин покачнулся, чувствуя, как пространство насыщает уже знакомая энергия — с одной стороны, божественная, а с другой, какая-то больная, отравленная неизвестной силой. Он хотел поднять оружие, но рука дрожала, и меч в ней ходил ходуном. Итэр сделал шаг вперед, решительно заслонив его собой, и всмотрелся в сиреневый туман. А тот вдруг раздвинулся, пропуская медленно идущего сквозь него человека. — Зря вы сюда пришли. За его спиной развевался бело-золотой плащ. Светлые волосы, забранные в косу, спадали до пояса. Янтарные глаза были холодны, и их взгляд таил недвусмысленную угрозу. Он отвел в сторону руку с обломком клинка, и в сиреневом тумане вспыхнуло призрачное фиолетовое лезвие — тот самый меч, который должен был покоиться в расщелине на постаменте. Это был Итэр.