Охота за Тенью

      Портал выплюнул ошарашенных Соловьев из Сумеречной гробницы обратно в пустующий зал. Мгновения они стояли, тяжело дыша и практически не моргая. Прохладный пещерный воздух нисколько не отрезвлял, а развешанные кругом флаги и вовсе усугубляли ситуацию. Окинув их взглядом, Брин почувствовал, как тяжелеет голова, как болят от невыносимого стука виски и затылок. Быстрым шагом направился прочь, лишь бы подальше от всего этого безумия, от этих символов… Карлия позвала его, прося остановиться, но норд только махнул рукой и ускорился.       Тера стояла в беспамятстве. Она хотела побежать следом за мужчиной, но не могла пошевелиться. Чисто инстинктивно девушка начала расстегивать застежки брони у шеи, они словно сдавливали горло, затрудняя и без того сбившееся дыхание. «Ты взвесила все. Это было необходимо», — мысль промелькнула отчетливо, словно ее шепнула на ухо тень, и Тера сглотнула ставший в горле ком.       Карлия опустила голову, глядя на даэдрический лук в своих руках. Все волнения отступили, и на их месте расцвела гордость. Она поступила так, как хотела бы Императрица Тени, так, как следовало Соловью. Защитила Лук Теней. Теперь его следовало вернуть законному владельцу, но пальцы все не хотели разжиматься. Карлия чувствовала силу, что поступала в кровь из этого оружия…       — Он твой… — усилием воли произнесла Карлия и, повернувшись к Тере, протянула ей лук. Босмерка шарахнулась в сторону, точно от огня.       «Мой…» — пронеслось в мыслях, и Тера прикусила щеку. Перед глазами возник образ: она, в черной броне, окутанная черной дымкой, победоносно поднимает в воздух артефакт. Рука сама собой потянулась вперед, но девушка тут же ее одернула. Сморгнув наваждение, замотала головой и, шатаясь, попятилась к выходу. Казалось, ей нельзя поворачиваться к Луку Теней спиной.       — Тера? — Карлия с искренним непониманием сделала шаг вперед.       — Не… не сейчас, — и, сказав это, Тера буквально бросилась бежать. Коридоры Соловьиного зала проносились мимо смазанными картинами.       Все случилось. Этот день должен был стать решающим… И он стал. Жизнь определенно разделилась на «до» и «после». Больше никаких торгов, никаких игр с судьбой, теперь все определено — и жизнь, и смерть. Вдруг Тера поняла: иначе и быть не могло. Ноктюрнал бы не позволила Триаде распасться, и уж тем более никогда не отпустила бы сразу две души сразу. Кажется, это было очевидно с самого начала. Ноктюрнал никогда не говорила о Брине, как и Тера не умоляла Владычицу освободить его. Этот год изменил многое…       Проклиная себя за эгоизм, за невероятную глупость, Тера выбежала из пещеры, и солнечные лучи больно ударили в глаза, заставляя девушку затормозить и зажмуриться. «Мы? А когда я говорила о ком-то кроме тебя?» — слова Ноктюрнал не отпускали. Тера сама себе придумала, что у Брина был шанс, и от этого становилось только больнее. Тем не менее, босмерка взяла себя в руки:       «Уже неважно. Все кончено».       Бриньольф топтался поодаль от стоящего камня Соловьев, обнажив оружие. Тера подошла ближе на подкашивающихся ногах, и меч в руках мужчины вонзился глубоко в землю. Казалось, что норд был в бешенстве, но на деле весь шквал его эмоций объединяло лишь одно чувство — отчаяние.       Даже не взглянув на подошедшую воровку, Брин отпустил меч и процедил:       — Зачем.              Казалось, это не вопрос и даже не утверждение, а угроза. По щеке все еще ручьем стекали слезы, но Тера уже не замечала их. Неестественно дернув головой, пожала плечами.       — Ты могла все исправить, Тера.       Девушка с горечью отметила, что таким тоном он не говорил с ней ни разу. Никогда еще он не был так зол на нее… Тера вспоминала, как он успокаивал ее, как убеждал в том, что они все преодолеют и со всем справятся. Как он верил в нее даже тогда, когда она сама хотела опустить руки. Как он мечтал о том, что бремя Клятвы спадет с ее плеч… Вдруг Тера осознала, что про свою душу норд почти и не вспоминал.       — Она сказала…       — Я слышал, что она сказала! — прикрикнул Брин, разворачиваясь к ней всем корпусом. Тера чуть вздрогнула, и норд, конечно же, заметил это. В грудь кольнула совесть, и следующее предложение Брин произнес куда тише: — Это все лук, Ноктюрнал управляет тобой через него…       — Нет, — твердо ответила Тера. — Я сделала выбор сама.       — О, боги… — Бриньольф закрыл лицо руками и отвернулся. — Пожалуйста, лучше молчи…       Из Соловьиного зала вышла растрепанная Карлия. Поджав губы, она неспеша подошла ближе и остановилась в метре от Теры.       — Брин… — босмерка протянула руку к норду и попыталась подойти ближе.       — Не надо! — свирепо рявкнул Брин и замахал руками: — Ты этого не хотела! Разве не тебе было страшно? Тера, теперь это никогда не закончится, ты понимаешь?! О чем ты думала?!       — О тебе! — сорвавшийся на крик голосок девушки дрогнул.       — И теперь вместо одной души не спасено ни одной!       — Мне не нужно такое спасение! — эмоции начали рваться наружу неконтролируемым потоком. — Все изменилось, я так больше не смогу, как ты не понимаешь?! — Брин попытался возразить, но Тера не позволила и тут же выпалила: — Возвращение души не сделало бы меня свободной, пока ты остаешься прикованным к Вечнотени, ты и Карлия, и Гильдия… Есть вещи поважнее моей жизни!       — Тера, что ты говоришь! — взревел Бриньольф. — Твоя жизнь — это самое ценное, что у тебя ес…       — Тогда почему свою жизнь ты гробишь, а? Если жизнь такая ценная, почему борешься ты только за мою?!       — Да потому что!.. — он осекся, словив на себе пронизывающий взгляд Карлии. Сделав глубокий вдох, продолжил чуть спокойнее: — С моей жизнью уже все ясно. Я вор, я прожил так много лет, и, как бы я не мечтал, вряд ли для меня уже что-то изменится. А ты молода. Даже по меркам людей, ты молода. Для меров… Тем более. У тебя еще все впереди, Тера, неужели ты не понимаешь? Ты можешь построить свою жизнь правильно…       «Даже, если без меня», — собирался добавить в конце Брин, но язык так и не повернулся. Впрочем, Тера и без этого уловила суть.       — Нет, — ответила она.       — Конечно, теперь уже нет! — язвительно ответил мужчина. — Ноктюрнал тебя уже никогда не отпустит!       — Быть Соловьем — это не бремя, а благословение, — подключилась к разговору Карлия. — Только благодаря Ноктюрнал мы все всё еще живы, а Гильдия процветает.       — Будь ты с нами в Валенвуде, ты бы усомнилась в своей вере, девочка, — не унимался Брин.       — Будь ты хоть каплю благоразумнее, ты бы не гневил Повелительницу ночи! — данмерка начала выходить из себя и даже пригрозила мужчине пальцем. — Думаешь, она закроет глаза на то, что ты про нее говорил?! Молись, чтобы в Вечнотени она помиловала твою душу!       — Ого, а я думал, она у нас святая!       — Прекратите! — заорала Тера, и Соловьи притихли. — Что сделано — то сделано… Теперь все.       Повисло недолгое молчание, напряжение тяжелым облаком повисло в воздухе. Устало вздохнув, Брин выдернул свой меч из земли и посмотрел на раскинувшийся внизу лес Рифта. Тера почти что на цыпочках подошла к нему и встала рядом. Ей хотелось сказать очень много, но сложно было подобрать нужные слова. Когда эмоции чуть поутихли, она тихо начала:       — Может, год назад я бы с тобой согласилась. Разорвала бы Клятву и уехала, как и собиралась… Помнишь? — босмерка сделала паузу, и Брин еле-заметно кивнул. Он хорошо помнил их разговор в Гильдии перед тем, как Карлия и Тера уехали в Фолкрит. После возвращения Скелетного ключа Тера вовсе не собиралась оставаться в Гильдии. И даже то, что Брин открылся ей, рассказал о своих чувствах, ее не останавливало. — Но сейчас все иначе. Я без тебя никуда не уйду.       — И поэтому ты выбрала безумие Ноктюрнал? Чтобы побыть со мной еще пару лет? Ты могла бы начать новую жизнь. Необязательно сегодня, понимаешь? Через год или десять… Ты была бы вольна делать что угодно.       — Мы встретимся в Вечнотени, — всхлипнув, ответила Тера.       — В твоей жизни будут еще…       — Заткнись. Просто… Молчи, — девушка зажмурилась, словно слова Брина причиняли ей физическую боль. — Я и так вольна делать все, что хочу, просто с обязательствами. Ты и Карлия — мои самые близкие люди. И Гильдия. Других родных у меня не осталось, а новые мне не нужны.       Брин знал, что Тера говорит искренне, и с одной стороны ему было приятно осознавать, что ради него она готова жертвовать собой… Но не настолько. Ему бы хотелось, чтобы она была по-настоящему счастлива. Чтобы ее жизнь не закончилась тогда, когда люди кругом начнут оставлять ее. Тера перенесла слишком много, Одиночество пугало ее больше, чем власть принца даэдра.       — Ноктюрнал манипулирует тобой, — сказал Брин, глядя в глаза стоящей перед ним возлюбленной. — Она сведет тебя с ума.       — Ты не позволишь, — ее лицо исказилось, точно она пыталась улыбнуться, но так и не смогла.       — Я… не всегда буду рядом с тобой.       Говорить это было мучительно. Бриньольфу показалось, что, озвучивая эту правду, он предает ее. Ведь он обещал ей, что она никогда больше не будет одна. Когда Тера оплакивала брата и размышляла о смерти, он убеждал ее, что будет рядом. А теперь, получается, забирает свои слова назад.       Но Тера уже все понимала. Погладив Брина по шершавой щеке, согласно кивнула. Раньше она не задумывалась о том, что человеческая жизнь коротка, и Ноктюрнал использовала это в свою пользу… Теперь каждое мгновение было особенно ценно. Тера взглянула на стоящую позади Карлию: у данмерки наворачивались слезы, и она обхватила себя руками, словно обнимая. У них с Галлом мог быть подобный исход, но Мерсер Фрей отобрал время. Карлия не смогла предотвратить… А Тера теперь могла все. Опустив глаза на Лук Теней, она ощутила, что с этого дня стала сильнее.       «Больше никто не отнимет у меня то, что мне дорого», — сказала себе Тера, мысленно прощаясь с родителями, Товеном, родным домом. Теперь ей было, что защищать, а главное — она знала, как.       — Зачем заглядывать так далеко? Ты слишком много думаешь, Брин, прекращай это, — улыбнулась Тера.       — Я-то?       Проигнорировав вопрос, Тера крепко обняла его, зарылась носом в его длинные рыжие волосы. Несколько минут назад она боялась, что Брин оттолкнет, не примет ее выбора… Но норд бы не предал ее доверия. Он обещал, что будет с ней до конца, что бы не случилось. И он будет.       Казалось, конфликт себя исчерпал, и Карлия, смахивая слезы, положила Лук Теней рядом со стоящим камнем и подошла к друзьям. Тера чуть отстранилась от Брина и взяла подругу за руку. Так они и стояли втроем, слушая щебет птиц и завывания ветра. Гневается Ноктюрнал или нет, значения уже не имело.       — Надо… надо выбросить этот лук, — вдруг сказал норд, и обе эльфийки опешили.       — Что?       — Теперь… Его место где-нибудь на дне. Как раньше. Так он никому не причинит вред.       Тера нервно сглотнула, чувствуя внезапно накатившую тревогу. В словах Брина был смысл, и девушке самой хотелось избавиться от лука… Раньше.       — Нет! — воскликнула Карлия, заглушенная обида на Брина начала разгораться с новой силой. — Это кощунство, вы столько его искали, чтобы просто…       — Или сломаем его, — эти слова вовсе выбили у данмерки почву из-под ног.       — Бриньольф!       — Что? Хочешь, чтобы Тера сошла с ума? Я — нет.       — Хватит ссориться, — приказала Тера. С сожалением взглянув на Карлию, она заключила: — Брин прав. Лучше от него избавиться.       Соловей готова была завопить, но Тера не обратила на это внимание и пошла к стоящему камню. Лук Теней лежал на траве и словно просил пощадить его… Тера сжала кулаки. Она не станет его слушать.       — Тера, так нельзя, нет! Это реликвия, я не позволю вам!       — Карлия, — твердо обратился Бриньольф, — вспомни про Скелетный ключ. Им пользоваться нельзя. Этим луком — подавно. Просто поверь на слово, я тебя прошу.       — Не сравнивай, это разные вещи!       Карлия и Бриньольф снова начали спорить, но Тера уже их не слушала. Подняв лук с земли, провела пальцами по рукояти. «Он пачкает меня», — напомнила себе, но отчего-то довод уже не казался весомым. Тем не менее, крепче взялась за его изящные плечи, начала давить, сгибая. Лук завибрировал, отчаянно борясь.       — Тера, нет! — заметив, что происходит, Карлия тут же подбежала к босмерке и одернула. — Не смей, прошу!       Пальцы данмерки вцепились в Теру, начали трясти. Бриньольф попытался разнять девушек, но Карлия была сильнее, чем казалась.       — Ноктюрнал никогда не простит, я прошу, не надо! Я заберу его, сохраню, спрячу, только не делай этого, ты совершаешь ошибку! — тараторила Карлия.       — Карлия, угомонись… — протянул Брин, но, конечно же, Соловей не утихла.       — Прошу, не надо!       Лук Теней внезапно выпал из рук Теры, и данмерка с облегчением выдохнула. Даэдрическое оружие было невозможно сломать так легко, это было глупо. Осознав это, Брин отпустил Карлию и потянулся к артефакту, намереваясь после забросить в озеро Хонрик. Но данмерка выхватила лук из его рук.       — Это сильное оружие, дарованное нашей покровительницей. Мы не можем так поступить! — Карлия посмотрела на Брина. — Я знаю, ты хочешь защитить Теру, но так нельзя. Прошу, отдайте его мне. Я его спрячу, только я буду знать, где он. Он не причинит вреда, я клянусь.       Бриньольф не хотел на это соглашаться. Из его головы никак не шел разрушенный лагерь близ Танглхейвена. Талморцев ему было не жаль, но он не хотел, чтобы подобное повторилось. Однако сейчас, глядя на фанатичную Карлию, норд пришел к выводу, что другого выбора им с Терой не оставляют. Да и Тера, похоже, не горела желанием топить даэдрический артефакт в озере.       — Ладно, — раздраженно буркнул Брин. — Будь по твоему. Но Тера…       — Никто не будет знать, где он, — повторила Карлия, прижимая Лук Теней к груди. Тема была закрыта, хотя легче на душе не стало. Данмерка, судя по всему, хотела сейчас же убрать оружие подальше, а потому добавила: — Я закончу это. Спасибо.       Тера проводила глазами уходящую обратно в Соловьиный зал подругу, затаив дыхание. Руки, казалось, все еще чувствовали Лук, и девушка сильно сжала кулаки, заставляя ногти впиться в ладони. Точно почувствовав, Брин взял Теру за руку и ободрительно стиснул.       — Вот и все, — невесело произнес норд, когда они остались вдвоем. — Что будем делать?       Оглянувшись на осенний лес, Тера вздохнула, отгоняя тревогу.       — Есть пара мыслей.

***

      Они поклялись друг другу: жить сегодняшним днем, поменьше думая о туманном «завтра». Как-то за кружкой эля во «фляге» Соловьям пришло осознание: «Нет смысла тревожиться о том, что нам неподвластно». Душа пока еще была при них, Ноктюрнал не открывала перед носом порталы и ничего не требовала, а потому их жизнь как будто совершенно ничем не отличалась от самой что ни на есть обыкновенной. С каждым днем разговоров о выпавшей доле становилось все меньше и меньше, Тере спала спокойно, а Брин и Карлия больше не спорили друг с другом по вопросам веры.       Работы в Гильдии было предостаточно, и воссоединившаяся триада решила внести свою лепту в общее дело. Не без вдохновляющих речей Делвина, конечно, но все-таки. Заказы попадались разные, то простые и скучные, то опасные и захватывающие, перерастающие в настоящие приключения. Помимо вылазок с Брином и Карлией, Тера неоднократно выходила на дела вместе с Нируином. И каждый раз, когда босмерка предпочитала компанию своего родича, гильдейсткие шутили, что компания Бриньольфа ей явно осточертела.       Так, почти беззаботно и быстро, прошел месяц. Векс начала намекать Бриньольфу о возвращении на прежний пост, пару раз помахав ключами от Хранилища перед его носом. И поначалу мужчина искусно прикидывался дураком и увиливал от разговора. Тогда к «обработке» норда ненавязчиво подключилась Карлия. Белокурая глава совместно со своим остроухим заместителем все чаще и чаще стали поднимать вопросы руководства Гильдией, и Брин, будучи взрослым и осознанным мужчиной, принял самое логичное, как ему показалось, решение: сбежать в какой-нибудь отдаленный город на сложное дело, лишь бы от него отцепились. Тера, естественно, сказала ему, что он «просто рыжий дурак», и норд позорно с этим согласился.       — Почему ты просто не скажешь им, что ты не хочешь? — усмехнулась Тера, складывая вещи в походную сумку. Они даже не обсуждали то, что босмерка поедет вместе с Брином. Это как будто было очевидно. — Ведешь себя как ребенок.       — Да я уже говорил с Векс. Еще год назад я четко ей дал понять, что я не хочу больше не хочу нести ответственность за Гильдию. А она опять… Причем так аккуратно, как будто я не пойму.       — Думаю, она убеждена, что ты не поймешь. Зная специфику ваших отношений.       Бриньольф искоса посмотрел на собеседницу, чуть сощурившись.       — Если бы она считала меня тупым, не звала бы обратно, — ответил он, и Тера рассмеялась: было заметно, что Брин сомневается в том, что сказал.       В тот же день рыжий вор и его протеже перебирали бумаги с заказами, ища «самый долгий», чтобы как можно дольше не возвращаться в Гильдию. И дело тут было не только в нежелании Брина говорить с новым руководством на серьезные темы. Возлюбленные просто хотели провести время вдвоем, как во времена долгих путешествий. План был прост: разобраться с делами за один день, а все оставшееся время посвятить самим себе.       И вот, заказ себя нашел. Тера отложила пожелтевшую, явно давно полученную, но никому не нужную бумагу в сторону, не придав ей значения, а вот Брин, вдруг завидев знакомое словечко, замер. Взяв непримечательное письмецо, развернул и начал читать.       — Вот, — объявил он после. — Давай возьмем… этот.       Дело было простейшее — выкрасть предмет из дома какого-то богами забытого кузнеца. За этот заказ потому и не брался никто, никакой от него выгоды для Гильдии. И Тера хотела было спросить, что же такого Брин нашел именно в этом заказе, пока вдруг осознание не настигло ее само. Брина привлекла не работа, а место.       Ривервуд. Деревенька, в которую Бриньольф мечтал вернуться, но запрещал себе годами. Тера хорошо помнила душевные истории, которые так любил рассказывать норд, сидя вечерами у костра. Ривервуд был символом детства, которого у него почти не было. Так что уже на следующий день Тера и Бриньольф двинулись в путь. Путешествия по Скайриму теперь казались легкими прогулками, ведь воспоминания о том, как они прошли весь Тамриэль туда и обратно были еще слишком свежими.       В Ривервуде Тера была впервые, а Бриньольф не бывал тут так давно, что деревушку помнил очень смутно. И все же, когда извилистая дорога привела путников к каменному мостику, норд остановился и затаил дыхание.       — Двадцать шесть лет… — негромко озвучил он, ужаснувшись. — А тут ничего не изменилось.       Никому ненужный заказ воры выполнили быстро и почти сразу забыли о нем, отправившись гулять по деревушке. Хотя она была слишком маленькой, так что, кажется, пара обошла ее трижды, если не больше. И если в Сиродиле и Валенвуде Бриньольф чуть ли не в припрыжку перемещался по улицам новых городов, восторженно разглядывая тамошние красоты, то здесь мужчина просто останавливался и подолгу стоял, глядя перед собой. То на старую лесопилку и журчащую реку, то на покачивающиеся вывески под грустно нависающими крышами деревянных домиков. То и дело они с Терой обменивались короткими фразами, но в большей степени девушка давала Брину время побыть наедине со своими чувствами.       На пороге таверны «Спящий великан» мужчина стоял особенно долго. Конечно, Дельфины уже давно здесь не было, Брин и не рассчитывал ее увидеть. Но от одних только нахлынувших воспоминаний его голова шла кругом.       — Не думал, что однажды вернусь сюда, — признался он Тере, когда они уже сняли себе маленькую комнатушку и разложили немногочисленные вещи. — Рад, что ты со мной.       Просияв от приятных слов, Тера ответила, что тоже рада, и это было правдой. Когда они ложились спать, Бриньольф вновь рассказал ей о тех далеких временах, когда эта таверна была для него «чем-то вроде дома». Слушая истории, Тера думала о том, что Брин наконец-то переступил через себя и сделал шаг к тому, чего действительно хочет.       А на утро их ждали поход в неприметный магазинчик «Ривервудский торговец», хозяином которого уже много лет был тот самый Лукан Валерий — мальчишка, что так часто жаловался Брину на свою надоедливую младшую сестру, и долгие разговоры обо всем на свете. А главное — внезапно пришедшее к обоим осознание: «Возможно, жизнь только начинается».

***

      Вечером двадцатого числа месяца Вечерней звезды, чудом пройдя сквозь буран, Тера и Бриньольф поднялись по местами треснувшим, но все равно внушительным ступенькам, спрятанным внутри огромной пещеры на горе Картспайр. Казалось, им просто повезло действительно найти это место, ведь ни на одной карте оно не было отмечено. Возможно, созвездие-покровитель месяца, Вор, помогло, а возможно — сама Ноктюрнал. В любом случае, самое сложное уже было позади. Ловушки и головоломки заметно потрепали путников, но недостаточно, чтобы они повернули назад.       Наконец извилистый коридор привел их на обнесенную горами площадку с необычной дверью: громадная каменная голова преграждала дальнейший путь. И если бы Тера и Брин не знали, что именно это и есть «вход», то сами вряд ли бы догадались. Не обнаружив новых ловушек, воры шагнули вперед. Обошли все углы, рассмотрели загадочные узоры на полу, но так и не нашли, где же тут дернуть за рычаг или нажать на кнопку, чтобы сдвинуть каменную голову с места. По итогу, пока Тера ковырялась в полу, бормоча себе под нос что-то вроде «тут какие-то следы», Бриньольф просто начал со всей дури долбить кулаком в «дверь».       Не успела босмерка прикрикнуть на своего спутника, как тот уже отошел в сторону, потирая сжатый кулак и шипя.       — Больно, да? Сдурел совсем? — спросила Тера, и вместо ответа Брин закатил глаза и недовольно цокнул.       — Попытаться стоило.       Стало казаться, что Соловьи что-то упустили. Они снова присели, разглядывая круги на полу и перешептываясь. Ведь какой-то должен был быть способ…       Внезапно грянула зеленая вспышка, ослепившая воров. Они ошарашенно отскочили в стороны, и в моменте Тера улыбнулась тому, как Брин инстинктивно попытался спрятать ее за собой. Однако почти сразу обоих начали подводить конечности: они замерли, не в силах пошевелиться. Тера ощутила накатывающую волну липкого страха.       Каменная голова отъехала вверх сама собой, гремя и поднимая пыль. Из открывшегося прохода вышел незнакомый мужчина лет пятидесяти, вооруженный изящным длинным мечом. Звездный свет упал на начищенные латы, заставляя их сверкнуть.       — Кто такие? — рявкнул он, подходя ближе и выставляя клинок перед собой. Брин попытался качнуться, намереваясь достать свой меч, но даже на это он сейчас был не способен. Единственное, что он мог — говорить.       — Мы…       — Погоди-ка… — воин перебил его. — Я тебя знаю!       Незнакомец подошел еще ближе, и отблески от Массера и Секунды осветили его лицо. И Брину оно действительно показалось знакомым, но он никак не мог вспомнить, где же видел этого человека.       — Меня зовут Тера, а это Бриньольф. Мы пришли из Рифтена, чтобы увидеть… — девушка начала говорить решительно, но, осознав, как звучит со стороны, стыдливо замялась. — Увидеть Довакина. Игнемар наш старый друг.       Оценивающе оглядев незваных гостей с голов до пят, мужчина загоготал:       — Охренеть, вот те раз… Значит, захотел все-таки покромсать пару талморцев, а? — он обратился к Брину, и рыжего осенило. Это был Фултейм, тот пьяница из «Ночных ворот», что размахивал мечом Клинков. Про себя Бриньольф отметил, что этот год явно пошел ему на пользу: из незаметного старого оборванца он превратился в самого настоящего солдата.       Из Храма Небесной гавани вылетел еще один мужчина, и, в отличие от Фултейма, он был действительно рад увидеть гостей. Заклинание, сковавшее путников, рассеялось моментально, сменяясь крепкой хваткой героя Скайрима.       — Тера! — воскликнул Ингемар, чуть ли не отрывая босмерку от земли. — Боги, сколько времени прошло! Я думал, вы уже не вернетесь из Валенвуда!       Бриньольфа Довакин поприветствовал не столь тепло, но все равно очень дружелюбно — пожал ему руку, улыбаясь во все зубы. К слову, Тера с сожалением отметила, что зубы у него сохранились не все. Битвы явно его не пощадили.       И вот, этот момент настал. Храм Небесной гавани принял гостей с распростёртыми объятиями, приглашая восхищенно разглядывать все вокруг. После возвращения из Ривервуда Тера и Брин еще долго не могли решиться отправиться на его поиски, хотя оба сошлись на мысли, что им пора это сделать. Тера хотела сменить род деятельности и вернуть себе свою честь, а Брин, вдоволь побродив по Ривервуду, понял, что готов ответить на то самое письмо от «Друга». И как бы в Гильдии не хотели, чтобы Брин и Тера остались, они решили двигаться дальше. С горем пополам им удалось убедить дорогих друзей: они не прощаются. Рано или поздно, но все дороги все равно будут приводить их обратно домой, в родной Рифтен.       Думая об этом, Тера остановилась у огромного стола в главном зале Храма. Ингемар, словно гостеприимный хозяин, тут же начал суетливо отодвигать стулья, приглашая гостей положить тяжелые мешки, сесть и отдохнуть. Однако первым поспешил усесться Фултейм: расслабившись, он громко сказал куда-то вверх:       — Твое заклинание работает блестяще, Вигдис.       — Я и не сомневалась! — тут же раздался горделивый ответ откуда-то слева. Тера и Брин повернули головы на звук: из-за угла к ним вышла стройная имперка с копной непослушных красно-коричневых волос. — Боги, неужели это случилось! Новые лица! Инги, это те самые?       — Да, они, — радостный как ребенок, Инги поспешил представить пришедших: — Это Тера, моя подруга, и ее спутник Бриньольф.       — Воры, значит, — хохотнул Фултейм, но Ингемар пропустил это мимо ушей.       — Я так рад вас видеть! Мы и не надеялись, что вы объявитесь! — он все не переставал улыбаться.       — И тоже рыжий, — Вигдис, словно кошка, грациозно обогнула стол и оказалась рядом с Бриньольфом, бесцеремонно подцепив спутанную прядь волос норда ногтем. — Думаю, мы сработаемся. Вигдис Лунидин, — она протянула ему свою руку.       Нервно усмехнувшись, Бриньольф коротко представился и совсем легонько сжал ладошку новой знакомой, тут же отступая в сторону, ближе к Тере. Впрочем, Вигдис уже на него и не смотрела: метнув кокетливый взгляд на Ингемара, она тут же переключилась на босмерку.       — Инги много о тебе рассказывал, — сообщила ей Лунидин. — Вы отправились в Валенвуд и вернулись? Поражаюсь вашей выдержке.       Охотница задумалась на секунду, подбирая слова для ответа, как вдруг вновь раздались приближающиеся шаги. Из тени вышел иссохший, бледный старик Эсберн, благодаря которому Ингемар однажды и встретил Теру. Старый норд встретился с ней глазами и сразу же узнал. Поспешно подойдя ближе, тоже протянул ей руки в приветственном жесте.       — Уж не думал увидеть тебя здесь, девочка. Ты… изменилась.       Отчего-то эта брошенная ненароком фраза заставила Теру поджать губы.       — За этот год… много чего случилось, — ответила она.       — Раз дорога привела вас в Храм, то это значит, что вы встали на правильный путь.       И снова девушка напряглась, хотя была полностью согласна с этим. Ведь она действительно хотела оказаться здесь. Отбросив все сомнения, Тера поблагодарила Эсберна за теплые слова. Взглянув на стоящего рядом Бринольфа, старик произнес загадочно:       — Помню тебя в Муравейнике. Знал бы, что тебя связывает… — он так и не окончил мысль, но догадаться, к чему это было сказано, было нетрудно.       И словно продолжая поднятую Эсберном тему, на каменную лестницу, что обрамляла стену с изысканным акавирским барельефом, ступила женщина в сияющей броне Клинков. Никто не услышал, как она вошла. Простояв пару мгновений, не веря своим глазам, она позвала:       — Бриньольф?       Ее речь была жесткой, резкой, как и она вся. Стальная, непоколебимая… Все присутствующие повернулись к ней, за исключением рыжего вора. Он застыл. Этого голоса он не слышал слишком давно. Осознав, кого именно она видит перед собой, Тера легонько коснулась локтя Брина. Ей хотелось бы представить, что он сейчас чувствует, разделить с ним это бремя, но она не могла.       Тогда Бриньольф все-таки обернулся. Их взгляды встретились, и мужчина сжал кулаки. В воцарившейся тишине все боялись лишний раз глотнуть воздуха: все знали, что эта встреча особенная.       Дельфина начала медленно спускаться вниз, не разрывая зрительного контакта. Подошла к столу, но все равно сохранила значительную дистанцию. Тера удивленно подумала: «Бесстрашная воительница, а подойти к тому, кого хотела считать своим сыном, боится».       — Я чего-то не знаю или… — игриво начала Вигдис, но Ингемар резко одернул ее за мантию, заставляя замолчать, обиженно ойкнув.       — Давно не виделись, — пересилив себя, произнес Брин. — Ты… почти не изменилась.       Метал надломился, и Дельфина судорожно вздохнула, приподнимая голову. Она пыталась сохранить лицо, но это было уже ни к чему. Ее губы предательски задрожали, но она все равно осталась стоять на месте.       Прикрыв глаза, Брин мысленно сказал себе: «Сейчас тот момент, когда надо это отпустить». Поднимая веки, он в три широких шага оказался рядом и неловко, но по-настоящему искренне обнял Дельфину. Женщину, которую не видел двадцать шесть лет. Женщину, которую долгие годы считал ужасной, чужой, бросившей его… Но все же единственной матерью, которая у него вообще когда-то была.       Зажмурившись, Брин держал ее и не хотел отпускать. Даже, если бы она попыталась его оттолкнуть, ему было это необходимо. Но она не пыталась. Кольцо дрожащих рук сомкнулось за спиной, и над ухом зазвучал уже совершенно другой голос.       — Я никогда тебя не забывала, — пролепетала она, и Бриньольф прижал ее к себе еще сильнее.       — Я знаю.

***

      Всю сознательную жизнь Тера старалась во всем контролировать свою «неудавшуюся» жизнь. Строила планы, которые, как ей казалось, должны были облегчить выживание в этом суровом мире. Однако однажды утром, проснувшись рядом с сопящим Бриньольфом у костра посреди поля и услышав, как Инги напевает «Песнь о Языках», девушка словила себя на забавной мысли: когда она на перестала пытаться все предугадывать и предотвращать, все встало на свои места. Совершенно неожиданные места, конечно…       Раньше «своим местом» Тера считала одну лишь покосившуюся хижину в лесу. Теперь же «своими» были и все лагеря, что разбивали Клинки в долгой дороге, и Храм Небесной гавани, в котором Фултейм все время пытался подпоить Брина, а Вигдис безбожно приставала к зажатому и смущенному Инги при любом удобном случае. И каждая таверна, в которой удавалось снять отдельную спальню для двоих, тоже была «своей». Соловьиный зал, в котором Карлия вечерами писала мемуары, и, конечно же, Гильдия воров, где Теру и Брина всегда ждали и помнили. Все эти места отзывались в сердце теплым словом «дом».       Жизнь стала похожа на безудержную горную реку, дни сменялись быстро, бурлящие от событий. Тера никогда не знала, куда ее приведет Судьба к концу недели. То она оказывалась на внезапной вылазке в нордских руинах, где отбивалась от драугров вместе с Ингемаром и Вигдис, то слушала наполненные глубоким смыслом изречения Эсберна, любуясь живописным видом на террасе Храма Небесной гавани. А иногда случалось так, что их с Брином внезапно перехватывали связные Гильдии, подбрасывая новые задания и передавая весточки от друзей. А там уже и Рифтен, «Буйная фляга», вечера, полные задушевных разговоров и отборного «черноверескового», жаркие объятья Бриньольфа в… да, впрочем, где придется.       Размышления о вопросах морали и непредсказуемом будущем все еще иногда наваливались тяжелым грузом на плечи. Конечно, она все еще боялась: тень Ноктюрнал нависала, с каждым днем становясь все больше и чернее. Шепот даэдра раздавался во снах, а нутро все сильнее тянуло на поиски Лука Теней… Пока Тере удавалось успешно глушить в себе эти позывы.       Злополучная удача, от которой босмерка когда-то мечтала избавиться, вернулась. Замки легко поддавались, а напольные плиты не срабатывали, если Тера неудачно ставила на них ногу. Повелительница ночи присматривала за своей избранной, помогала ей во всех начинаниях, прятала от врагов под своим черным плащом Темноты. И Тера знала: рано или поздно Ноктюрнал потребует отплатить ей за дарованное благословение… И цена будет высока.       Но до этого еще нужно было дожить. А сейчас Тера ставила перед собой другие цели: по словам Дельфины им предстояло начать подпольную войну с Талмором, в которой были пригодились бы особые навыки. Спасение пленников, поиск ценных бумаг, интриги… Глядя на большую карту Скайрима, на которой красными флажками были отмечены лагеря Талморских солдат, Тера отбрасывала все сомнения. Принять данную ей силу — не просто вынужденная мера, а обязанность. Босмерке нужно было учиться использовать дары Клятвы Соловья для извлечения собственной выгоды.       Тера нашла способ справляться с тревогой. Добрые друзья рядом, кружка меда, захватывающие истории до глубокой ночи — и волнения отступали. А если же по какой-то причине они не хотели уходить и пытались пустить извивающиеся корни в сознании, Тера брала за руку рыжего вора. Своего.       — Что бы не было завтра, я все равно буду любить тебя, — говорил он ласково, и все проблемы тут же забывались. Глядя в его зеленые глаза, Тера раз за разом убеждалась, что поступила правильно. Она знала: какие бы испытания им не приготовила судьба, Одиночеству уже никогда не напугать ее.