Два командира

Побившись лбом в мое слепое окно,

Ко мне вползет мое недоброе утро.

Сходя с ума, я твердо помню одно:

Лишь я один здесь что-то должен кому-то.

«Bagerlee Blues» — Канцлер Ги

Айрин испытывала острое желание разразиться бранью, точно старый пьяный башмачник. Второй раз за последнюю пару дней. Останавливало лишь не менее яркое чувство, что она начинает повторяться. Ведь невольно сорвавшийся с губ обрывок «прости, что, твою мать?!» она явно произносила совсем недавно. Вчера, если быть точной. И — ничего себе! — даже тому же лицу! Йорвет, мать его, собственной персоной. Как-то подозрительно много его стало вокруг в последнее время. Айрин с раздражением растерла глаза, в которые будто бы прицельно ссыпали пару фунтов песка. Демоновы кошмары. Когда же она, бездна ее поглоти, начнет высыпаться?.. «Куда?» — ехидно полюбопытствовал Айшегер. Айрин, не уловив сути, на мгновение нахмурилась. Тут же в голове вспыхнул подсунутый соседом по телу образ ее самой, разлетающейся от дуновения ветра на песчинки. Мысленно закатив глаза, Айрин хлипко похлопала глупой шутке. Тоже лишь в мыслях, разумеется. «Продолжишь не давать мне спать, и это скоро станет былью», — огрызнулась она и попыталась сфокусироваться на том, что говорил Йорвет. Каратели. Близко. Большой отряд. Немного северо-западнее места последней стычки. Какая же, твою-то мать, «неожиданность». Айрин про себя только фыркнула. И что он ей там еще вчера затирал про то, что давать бой было самым правильным во всех смыслах решением? Если бы та группка успела дать знать остальным, то их бы размазали, как масло по хлебу. И что бы они тогда делали без еще троих мечников и единственного лучника? Айшегер хмыкнул, но прежде, чем он хоть что-то вякнет, Айрин категорично отрезала: «Не мешай.» — Сколько их? — уперев одну руку в бок и начав перебирать пальцами второй, спросила она. Йорвет повел плечом, выразительно кивнув на Тану, и недовольно дернул уголком губ. Еще одно всегда находящееся в центре событий лицо. Даже как-то до оскомины предсказуемо и скучно. Айрин с протяжкой провела ладонью от лба к подбородку. Как же ее все это бесит… — Ну, идём посмотрим на твоих «всего-то шестерых» карателей, с которыми вы прекрасно справились, — изо всех сил пытаясь спрятать раздражение за ехидством, протянула она. Йорвет приподнял бровь, явно собираясь что-то ответить, но Айрин лишь быстро отвела взгляд и молча пошла на выход. Хватит. Вчера вволю насобачились. А сейчас надо заняться делом. Йорвет вышел следом. — Ну веди, — развела руками Айрин и слегка отставила правую ногу в сторону. Бедро ненавязчиво, но противно ныло на сырую погоду, портя настроение точно вой голодной собаки за окном. Айрин осторожно покатала вес с одной ступни на другую, сама не заметив, как положила ладонь на место перелома. — Я за тобой. — Не споткнись, дхой-лэ, — скривив губы в презрительном оскале, ответил Йорвет и, не дожидаясь ее, ушел вперед. — Кто? — нахмурившись, уточнила Айрин уже у его спины. На ее вопрос только махнули рукой. И в переносном, и в самом прямом смысле. Закатив глаза, она припустила за ним. Разница в росте сильно сказывалась на длине шагов. Но если бы Айрин жаловалась на такие мелочи всем, кому не дотягивала до плеча макушкой, то ныла бы лучше, чем бранилась. А сквернословие все-таки было тем немногим, чем она владела в совершенстве. По крайней мере, по заверениям учителей этикета, которых ей пытались приставить в то короткое время, что она жила в замке. Айшегер лишь фыркнул. «Ты-то? Я тебя умоляю. Ты просто ни в один по-настоящему долгий поход не ходила». «Напоминаю, я выросла среди пиратов и пару лет ходила под их флагом. Ты в самом деле хочешь сказать, что я "образчик светской манерности"?» — саркастично уточнила она, тщетно пытаясь нагнать Йорвета. «Первый эпитет, о котором ты подумала, явно был бы уместнее». Айрин почувствовала, как ее губы едва-едва дрогнули в чужой усмешке. И поддержала ее, растянув рот пошире. Да… «Блядской» определенно подходило сюда куда как лучше. Йорвет несся беззвучно и поразительно тихо. Казалось, даже трава под его шагами не проминалась, а кираса не гремела при ходьбе. На этом фоне Айрин ощущала себя драконом в посудной лавке, а то и еще кем побольше. И потяжелее. И медленнее, твою мать! Закусив изнутри щеку, она кое-как догнала этого бегуна и, ухватив за локоть, тормознула. — Я тебе собачка на привязи? Сбавь шаг. Он вырвал руку, скривив морду так, словно его коснулась в дупель пьяная попрошайка-сифиличка. Что это с ним? Запас колючей любезности уже исчерпан? Как мило. — Поразительная медлительность для той, кто привык сбегать с поля боя, — бросил он и, отвернувшись, продолжил путь. А Айрин замерла, как по голове огретая, осознавая, что именно он ей сказал. Ей не послышалось?.. «Айрин, — протянул в ее голове Айшегер, сбивая с закручивающейся по спирали ярости. — Он себя не помнит. Откуда ему знать про Ваэрден, столицу и прочее? Он тебе про вчерашнее говорит.» Чужое спокойствие с ноткой раздражения ощущалось как вода, которой плеснули на только начавший разгораться костер. Огня уже нет, лишь слабые искорки. Да вот только… Дымит. Айрин поняла, что все это время стояла на месте, пиля злым взглядом чужую спину. И стоило это осознать, как ее обладатель соизволил обернуться. Выразительно скривившись, Йорвет сложил крестом руки на груди. Айрин неспешно двинулась к нему, и ее даже соизволили подождать. Интересно, все остальные настолько непроходимо слепы, что только она видит его истинное отношение к окружающим? «Конечно же, дело только в этом, — ехидно ответил Айшегер, хоть его и не спрашивали. — А не в том, что ты решила тогда никого не посвящать в его предысторию. И уж, конечно же, не в том, что притворяется он по необходимости весьма и весьма сносно». «Заткнись всех богов ради, а?» — А ты, прячась от кого, отточил навык беготни по лесу? — поравнявшись с Йорветом и задрав голову, поинтересовалась она. Не смогла себе в этом отказать. Йорвет очень выразительно на нее посмотрел. Впрочем, вчерашний взгляд это явно не переплюнет. — Тех, кто уже мертв, — вкрадчиво ответил ей он, не останавливаясь, и тут же прибавил шаг. Намек, что она с такими вопросами скоро пополнит их ряды, был весьма прозрачен, но Айрин не впечатлилась. Хотел бы по-настоящему, давно бы убил. Возможностей было предостаточно. Значит, она ему все еще полезнее живой. «Но не обязательно здоровой», — добавил Айшегер. Айрин закатила глаза, сама не поняв, в какой момент воображаемый жест перешел во вполне реальный. На ее счастье, Йорвет к этой секунде уже достаточно ушёл вперед, чтобы этого не увидеть. — Не отставай, — бросил он ей через плечо и продолжил идти чуть медленнее, чем до их перепалки. Не сказать, что это сделало погоду, но Айрин просто плюнула и перестала стремиться идти с ним шаг в шаг. Побудет в хвосте, не страшно. Так даже лучше. Раз она снова начала терять контроль над тем, где кончалась ее мысль и начиналась чужая воля. «Не драматизируй. Ты просто закатила мне глаза вживую. Учитывая, что мы делим одно тело, почти что сама себе.» «Какие мелочи, действительно! Напомнить, как эти рассуждения выглядят со стороны и чем это кончилось в прошлый раз?» «В вашем с ним разговоре этот жест был весьма уместен.» «Но это не значит, что так будет всегда. Мы это уже проходили.» «Это просто недосып. Не сбавляй шаг.» «Сам за этим следи! И напомни-ка, благодаря кому я бессонницей маюсь?!» «Напоминаю, — в голосе Айшегера прорезалось недовольство, — если бы я мог это контролировать, то точно бы не стал лишать наше общее тело сна. Я уже сдох однажды и второй раз как-то не очень спешу на тот свет.» «Отчего же? — едко протянула Айрин. — Преисподняя оказалась слишком жаркой?» От мелкой ругачки в душе начал потихоньку разгораться костерок легкого азарта. Но секунда, и от собственных эмоций остались лишь угли. Их задул ледяной бриз чужого недовольства и усталости. «Хуже, Айрин, хуже, — вздохнул Айшегер. — За гранью не оказалось вообще ничего». Она недоверчиво хмыкнула, явственно ощущая, как сосед по телу уходит куда-то вглубь сознания. Это всегда… очень странное чувство. Большую часть времени ощущать чужое присутствие, словно сверлящий затылок взгляд. Который не исчезает ни через час, ни через два. И крутись не крутись, но от него не избавиться, а источника не найти. Как будто ты всегда под чьим-то бдительным присмотром, а твои руки связаны, и за них в любой момент может дернуть невидимый кукловод. Мерзкое чувство. И тем приятнее пусть иллюзия, пусть очень временной, но свободы. Когда этот невидимый некто, сверлящий взглядом, наконец отводит его прочь, оставляя наедине с собой. Как же она скучает по этому. По единоличному владению собственным телом. Айрин устало вздохнула, и Йорвет не преминул подколоть: — Уже выдохлась? Быстро. — …для той, кто всю жизнь прячется? Начинаешь повторяться. — Это сказал не я. Угодившая в такую простую ловушку Айрин недовольно дернула уголком губ. Вот же… сволочь остроухая. И как-то он очень явно акцентирует внимание на том, что она всю жизнь от кого-то бежит. Кто-то из отряда все-таки проболтался? Айшегер снова вздохнул: «Паранойя это, Айрин. Самая обычная паранойя. И страх разоблачения». «Ничего я не боюсь». На самом деле боится. Сдохнуть. Но уж точно не какого-то иномирного чужака. Да и что он ей сделает? Он сам в ее мире как полуслепой котенок. Она ему нужна хотя бы как источник сведений. …Если, конечно, он уже не узнал все, что хотел, от младшей троицы их отряда. Айрин прикусила губу. Не зря же он напросился им в учителя. Понял, на кого легче надавить, чтобы все узнать. Таммит говорил, что и с ним пытался, да не вышло. А с этими и стараться не надо — читай, как из открытой книги, да вопросы успевай задавать. Но он до сих пор здесь. Значит, если и узнал что-то, то еще остались вопросы. Значит, продолжает считать их договор полезным. Да и даже если уйдет, сильно это что-то изменит? Пустят ему из арбалета болт в спину и дело с концом. «Ты обещала ему другое». «Правда, что ли? А я-то уже забыла! Ты в самом деле хочешь меня упрекнуть за то, что я не готова просто так отпустить того, кто знает о нас почти все?» «Я-то нет, — равнодушно хмыкнул Айшегер. — А вот остальным это вряд ли придётся по вкусу». Айрин раздраженно дернула уголком губ. Да, она обещала другое. Но обещала она это в Старолесье, в котором они не знали друг о друге приблизительно ничего, а потому легко и безболезненно могли разойтись. Сейчас же ситуация изменилась, и отнюдь не в пользу Айрин. «Плевать, — резко заключила она. — Рассказать карателям все, что знает о нас, — единственное по-настоящему страшное, что он может сделать». А что он, кроме этого, может? Развалить отряд?.. Как ни странно, ни капли смешинки эта мысль не вызвала. Смеркалось. Тьма кралась за ними по пятам, будто играя в салочки. И они ей безбожно проигрывали. Тени обгоняли их, сгущались, удлинялись и расползались во все стороны, выедая краски, точно солнце и прибой — камни на побережье. Негромко закричали вдали первые ночные птицы. Айрин двигалась за Йорветом след в след, отставая, но держа в поле зрения его спину и карминовый платок на голове. Он как пятно крови на дорогой ткани. Слишком приметен. Но на их счастье наступающий мрак одинаково сжирал любые полутона и оттенки. Чем дальше они с Йорветом уходили в лес, тем глуше становились их редкие перепалки, пока те и вовсе не сошли на нет. Солнце все ближе и ближе опускалось к горизонту. Айрин подумалось, что затягивать вылазку не стоит. У нее, конечно, была с собой настойка от белых духов, да вот только не факт, что ее хватит до ручья, по которому Таммит обычно чертил границу. А они все шли и шли… Невольно засвербила подлая мыслишка, что, быть может, она сама, без чьей-либо помощи с разбегу прыгнула в расставленную для нее ловушку. Что если в лагере карателей их уже ждут с распростертыми объятиями и ярко горящим костром? Но Айрин отринула эту догадку. Йорвет не мог знать наверняка, что пойдет именно она… А что если следующим шагом подразумевалось дурное известие, что одного из соглядатаев схватили? Конечно же, она попыталась бы отбить своих! Но вместо этого, как всегда, пошла сама… «Нет, — осадила себя Айрин, тряхнув головой. — Я ему полезнее живой. Карателям нечего ему предложить. В конце концов, у нас договор! И мы оба пока его соблюдаем…» Айшегер не преминул подколоть: «Да. Только у тебя в планах его нарушить, если что-то пойдёт не так.» «Замолчи». Йорвет резко остановился, коснувшись одной рукой ствола дерева, а вторую поднял согнутой в локте с раскрытой ладонью. Айрин спряталась за ближайшим деревом. Но, немного погодя, осторожно выглянула из-за него и, хмуро всмотревшись в просвет между стволами впереди, ничего не увидела. Никаких следов чьей-либо стоянки. Только бесконечный дремучий лес. Нет, она, конечно, не сомневается в его зрении, но… не рановато ли по кустам прятаться? Йорвет обернулся через плечо, недовольно кривя рот. Будто не понимая, чего она остановилась. Айрин приподняла бровь. Он раздраженно вздохнул. Развернув ладонь и согнув пальцы к середине, подозвал к себе. Давя недовольство, но все же внимательно оглядываясь по сторонам, Айрин подбежала к нему. — И где?.. — шепотом поинтересовалась она, уперев руку в бок. — Впереди, — небрежно в тон ей ответил Йорвет и покрутил головой, осматриваясь. Словно ближайшие деревья интересовали его куда больше, чем цель вылазки и она сама. — Так какого… — на силу проглотив ругательство и удержав дрогнувший от возмущения голос, чуть не вспылила Айрин. — Ты дал знак остановиться?! Он, развернувшись лицом к ясеню, у которого стоял, посмотрел на нее, опустив голову. Брови нахмурены, веки немного опущены, губы поджаты и скривлены. Тени причудливо заостряют черты его лица, делая из обычного, хоть и приметного шрама, нечто жуткое. Раздражен и не скрывает этого. Вот только Айрин от непонимания того, что творится у него в голове, раздражена не меньше. — Твои люди точнее читали этот жест. Я дал знак остановиться рядом, — дернув уголком губ, ответил он, тут же отворачиваясь от Айрин. Чем еще больше вывел из себя небрежностью этого жеста и снисходительностью ответа. — Если стоишь на месте, опустив руку, — холодно ответила она, не отрывая от него взгляда. Он оглянулся. Не понимает. Удивлен. Айрин насмешливо приподняла бровь. — Подойти можно, лишь когда опустили руку. Иначе этот жест, кроме как «замри», у нас не трактуют. Так натаскивал старый командир, а после я. Поэтому можешь не рассказывать мне, как его трактуют мои люди. Что, не замечал? — хмыкнув, подколола она. Он коротко недовольно вздохнул, на секунду прикрыв глаза, а после сказал: — Неважно. Залезай, — и кивнул на дерево. А следом подпрыгнул, ухватился за ветку, подтянулся и забрался на нее. Айрин, задрав голову, смотрела на него во все глаза. Он это сейчас серьезно? Хотя, если так подумать… Эта часть леса преимущественно смешанная. Здесь мало неудобных для перебежек с ветки на ветку сосен и елей, а потому избегать их не составит никакого труда. С высоты они в самом деле увидят куда больше, чем из любого укрытия. И в продолжение ее опасений: этот вариант почти полностью исключал риск быть пойманными карателями. Ну, конечно, без учета шанса свалиться с дерева, но, учитывая высоту, их поломанные тела это уже волновать не будет. Йорвет, тем временем, уже твердо стоял на ногах, возвышаясь над ней на три-четыре фута точно. — Поторопись, дхой-лэ. Айрин недовольно прищурилась, раздражаясь на странную кличку, и тут же усмехнулась. Что ж, пора вспомнить детство. Отойдя подальше, она разбежалась и, оттолкнувшись от ствола, подпрыгнула. Бедро тут же расцвело вспышкой острой пульсирующей рези. Настолько сильной, что Айрин едва успела схватиться за освобожденную Йорветом ветку. Уже сомкнутые вокруг коры пальцы чуть не разжались, а губу пришлось прикусить, чтоб не издать ни звука. Айрин повисла над землей, держась обеими руками за ветку и ощущая вместо правого бедра демонов факел. Кажется, ее едва ли не чудом срощенная нога на такую нагрузку не рассчитана. Но… если даже не на такую мелочь, то на что Айрин вообще теперь способна? Открыв глаза, она медленно выдохнула. Дождалась момента, когда боль притупится. После чего, все так же не разжимая крепко сцепленных зубов, подтянулась и закинула больную ногу на дерево. Бедро все еще ныло, но уже куда глуше и терпимее. Ощутив какую-то крохотную теплую капельку на губе, Айрин ее быстро слизнула. На языке остался привкус солоноватого железа. Недовольно цыкнув, Айрин поднялась на ноги. Стоило распрямиться во весь рост, и правая снова изменила ей, дрогнув под ее весом. Кляня про себя все на свете, Айрин, поймав баланс, оперлась на ствол позади себя и огляделась. Ладно, дальше должно быть проще… Она вздрогнула, когда перед носом возникли кончики пальцев в кожаной перчатке. Не веря своим глазам, она задрала голову, чувствуя, как брови медленно, но верно выползают на середину лба. Присевший на корточки Йорвет протягивал ей руку помощи. Кажется, она все-таки свалилась с дерева и хорошо приложилась головой, а сейчас видит очень странный бред. На кончике языка вертелся ехидный вопрос о причинах такой любезности, но Йорвет ее опередил. Не меняя недовольного выражения лица, он наклонил голову к плечу, дернув уголком скривленных губ: — Вечереет, — растягивая слоги, многозначительно заметил он. — Хотелось бы двигаться чуть быстрее, чем полудохлая улитка. Или, — он неприятно усмехнулся, приподняв бровь, — вернее будет сказать «быстрее, чем белка со сломанной ногой»? Айрин скрежетнула зубами. Вот в это она поверит куда больше, чем во внезапные порывы сострадания к ближнему. Это хотя бы понятнее. — А тебе твоя доброта глаз не колет? — ответила она, хватаясь за поданную ладонь. На ее радость, его ухмылка поугасла. К несчастью, у него были очень сильные руки. Он без предупреждения резко дернул ее наверх. Айрин не успела ни оттолкнуться, ни подтянуться. Плечо на это отозвалось краткой вспышкой боли, заставив беззвучно хватануть ртом воздуха. Повиснув на чуть не потянутых мышцах, Айрин недовольно поджала губы и вслепую нащупала одной ногой сук. Оттолкнувшись от него, зацепилась второй рукой за ветку, на которой сидел Йорвет. Он сдвинулся в сторону и потянул ее на себя. Кора стесала кожу на запястье. А затем, когда Айрин оставалось всего лишь подтянуться и закинуть на ветку ногу, Йорвет резко выпустил ее пальцы из своих. Айрин ахнула, завалившись назад. Ноги слегка качнулись из стороны в сторону, сердце забилось в горле. Она тут же налегла на ветку, хватаясь за нее второй рукой. Но подтянуться мешал Йорвет. Мысок его сапога был ровно напротив ее лица — его нога стояла между ее лихорадочно вцепившихся в дерево кистей. И он никуда не торопился уходить. Распрямившись, он настолько же злорадно, насколько безразлично смотрел на нее, ухмыляясь, сверху вниз. У Айрин пекло горло от желания на него заорать, да язык прилип к небу. Наступит ей на руку, и она труп. Падать уже было высоковато. Айрин, задрав голову, не сводила с него глаз. Он смотрел на нее, не меняя своего выражения лица. Шея начинала затекать, а руки от страха вспотели. Когда Айрин уже собралась с силами потребовать отойти, он наконец-то отвел взгляд в сторону и неспешно переступил через ее судорожно сжатую ладонь. На нервах Айрин почти что взлетела наверх, не чувствуя ни боли, ни неловкости движений. Может, конечно, и полностью разделявший ее эмоции Айшегер помог, но она уже не различала, где кончается ее разум и начинается его. Горя искренней злостью пополам со все еще трепещущим на кончиках пальцев страхом, она распрямилась и двинулась на Йорвета. Но эта остроухая сволочь с грацией белки ускользнула от нее на ветку повыше. Айрин, запрокинув голову и цедя слова по слогам, зашипела: — Что это было?! — Помощь, — насмешливо отозвался он, глядя на нее опять сверху вниз. — Тебе она не пришлась по вкусу? От возмущения у Айрин аж дух перехватило: — Чт… Да… Ты еще спрашиваешь?! — громким (пожалуй, даже непозволительно громким) шепотом возмутилась она. — Я из-за тебя чуть не сдохла! — Какая жалость, — без тени угрызений совести ответил он. — Но умереть бы я тебе не дал, дхой-лэ. Ты мне пока еще нужна. Айрин от злости всплеснула руками. — Хватит меня так называть! У меня имя есть! — Правда? — саркастично протянул Йорвет, резко нагнувшись к ней, и схватил за ободранное запястье. — У меня тоже! Он снова, не предупреждая, дернул ее на себя. Но Айрин всегда быстро училась. Косо-криво, но на этот раз она успела оттолкнуться, сгладив рывок. И когда Йорвет снова надумал бросить ее, Айрин вцепилась в него мертвой хваткой. — Дважды тех же ошибок, — процедила она, закидывая ногу на ветку, — я не совершаю. Лишь после этого она сама отпустила его руку и, распрямившись, подошла к нему вплотную. — Есть что сказать? Так говори сейчас, а не устраивай трюки с риском для жизни! — задрав голову, в лицо ему сказала она. — Я в курсе, что тебя соседство с людьми не радует, но раньше ты хотя бы держался приличий! Или забыл, о чем мы договаривались? Внезапно Айрин словно отдернули назад. Она как будто со стороны увидела, как Йорвет выбросил вперед руку, сжавшую воздух непозволительно близко от ее шеи. Чувствовала, как не по ее воле откидывается назад голова и переставляются ноги, пока ее тело само по себе пятится назад, ловя баланс на ветке. Без ее ведома. Первый слабый испуг сменился осознанием. Айрин раздраженно поджала губы, перехватывая контроль обратно и вставая ровнее. Айшегер. Как же она ненавидит, когда он так делает. «Не благодари», — фыркнул он в ответ. «Не буду», — из вредности огрызнулась она, но и короткую вспышку признательности давить не стала. Рефлекторно шагнувший вслед за ней Йорвет, сжал уже опущенную руку в кулак. — О помощи мы договаривались, дхой-лэ, — сквозь зубы сказал он. — Которая мне не понравилась так же, как тебе сейчас моя. О чем мне с тобой говорить, если я уже узнал все, что хотел, от твоих людей? Несмотря на все твои старания, — едко закончил он, скрещивая руки на груди. «Твою же мать, — выругалась про себя Айрин, на секунду уводя взгляд в сторону. — Я этим троим шеи взмылю…» «Значит, все-таки говорил он о Ваэрдене и всем последующем, а не только про вчера», — одновременно с ней спокойно и вымораживающе не в тему заключил Айшегер. Айрин недовольно цыкнула на это, а Йорвету, как могла, ровно ответила: — Я обещала тебе, что приведу в Гардо и замолвлю за тебя слово перед своей мажьей родней. Не больше и не меньше. Он усмехнулся, отведя лицо в сторону и на секунду прикрыв глаза. После чего, слегка качнув головой, презрительно осмотрел Айрин от макушки до пят, холодно бросив что-то на своем: — Bloede d’hoine, — и развел руками, продолжив: — А еще ты обещала, что через две недели мы будем там, где нам помогут быстрее добраться в Гардо. Вместо этого мы уже две недели топчемся на одном месте. Чего ты ждешь, дхой-лэ? Ищешь в карманах карателей портал? Айрин поджала губы. — Я бы и двинулась вперед, если бы знала, что путь чист! — она сделала шаг к нему, махнув перед собой рукой. — И что мы все не замерзнем и не передохнем в пути! Я не могу просто так рисковать из одной только прихоти! У нас проблемы со всем, начиная со снаряжения, заканчивая людьми, если ты не заметил! — О чем ты тогда весьма мило решила умолчать, — прошипел он ей почти в лицо, бесшумно подойдя и наклонившись к ней еще ближе. Айрин не отступила. — А на что ты рассчитывал, идя с нами?! — На информацию, дхой-лэ! И то, что мне не придется ее тянуть клещами и разыгрывать спектакли перед твоими людьми! — Повторяешься, — сухо заметила она, не опуская взгляда. Оба замерли. Они стояли друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Опасно близко. Все тело напряглось в ожидании удара — Айшегер был уверен, что он последует и готовился страховать в случае чего. Айрин же смотрела в горящий огнем глаз напротив и видела море. Слившуюся под напором урагана в единый поток листву самого обычного зеленого леса в летний Излом за пределами этих демоновых гор. Лишь Хозяин преисподней знает, какие бестии этот лес населяют, но Айрин видела, что шторм стихает. Или, наоборот, еще недостаточно разошелся, чтобы навредить. А потому просто молча ждала, не отступая, но давая время остыть. Она сама такая же. Выместить злобу на ком-то, особенно если видишь в нем причину всех своих бед, куда проще, чем сказать об этом. Но, может, Айрин ему и не доверяет до конца и ждет ножа в спину, как это было в Старолесье, но выбора у них все равно нет. Они уже в одной лодке. И если будут следить друг за другом больше, чем за тем, куда плывут, точно сядут на мель. Йорвет шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, медленно распрямляясь и отступая на шаг. Кажется, буря миновала. По крайней мере, Айрин хотела в это верить. Увеличив расстояние и растерев затекшую шею, она примирительно заметила: — Я не хотела тебя использовать в темную. Ложь. Но в некоторой степени и правда: Айрин предпочла бы рассказать все сама и очень постепенно. Желательно уже в пути. Желательно на той его части, где уже поворачивать назад опаснее, чем идти вперед. Но случилось, как случилось. Она в самом деле затянула, боясь двинуться с места без подстраховки в виде достаточного провианта и оружия. — Но и ты у меня ничего не спрашивал, хотя мог. Он скривился, посмотрев на нее так выразительно, что она поняла — ей не верят от слова «совсем» и «абсолютно». — И ты даже дала бы мне правдивые ответы? — саркастично уточнил он. Айрин увела взгляд, осматриваясь по сторонам. Солнце почти село. Им следовало поторопиться. Но промолчать она не могла, а потому, поведя плечом, ответила: — Правда всегда очень относительна. — Знаешь, в чем правда, дхой-лэ? — раздраженно сказал Йорвет, вновь подойдя к ней вплотную. — В том, что ты не в состоянии построить даже десяток. Десяток людей — существ одной с тобой расы и из одного королевства. А еще, что ты не в том положении, чтобы разбрасываться людьми, умеющими держать оружие. Ведь у тебя проблемы и с тем, и с другим, — едко вернул он ее же слова. — Поэтому не бери на себя больше, чем можешь сделать, d’hoine. Ты не в состоянии помочь даже самой себе. Айрин отстраненно заметила, что наконец-то поняла, как правильно это слово произносится. «Дхой-нэ». От злости его чудной выговор стал в разы четче, а и без того корявое произношение превратилось в нечто совсем неудобоваримое. Но Айрин слушала. Слушала внимательно и понимала абсолютно все. Ведь ничего нового для себя она там не слышала. Как-то даже удивительно, что ничего в душе не отзывается на обидные слова. «Ты, что ль, держишь?» — спросила Айрин у Айшегера, подозревая, что этот засранец опять подменил ее ощущение мира на свое. «Держу», — она ощутила, как он со всей напускной важностью мотнул головой. Айрин усмехнулась, наклонив свою. «Так отпусти». Как ни странно, ничего не поменялось. — Я с вами, лишь пока наши дороги идут в одном направлении. Поэтому в моих интересах сделать так, чтобы мы все не сдохли на этом пути. Ты явно не в том положении, чтобы мне приказывать. Поэтому в следующий раз поостерегись это делать. Я, как выяснилось, даже не зная об этом мире почти ничего, справляюсь с твоими обязанностями местами лучше, чем ты. Только на этих словах Айрин почувствовала, как в душе встрепенулось слабое раздражение. Хочет командовать ее отрядом? Ха. Да пусть забирает! Ей это даром не нужно. Только почему, когда вокруг все горит синим пламенем, это оказывается не нужным вообще никому?! Зато все всегда знают, как лучше было бы поступить… Так почему, когда ей нужна была помощь, она со всем справлялась одна?! Хорошо рассуждать о том, в чем знаешь только верхушки. Может, она и никудышный командир. Но не она сама себя на эту роль назначила. Могла бы уйти — давно бы ушла. И уж точно не наемнику-партизану из ниоткуда об этом рассуждать. Его там не было. Айрин качнула головой, отбрасывая волосы с лица. — Не думала, что тебя так легко задеть, — усмехнулась она, приподнимая бровь. — И что ты настолько мелочен и злопамятлив. Но кое в чем ты не прав, Йор-вет, — по слогам, тщательно проговаривая каждый, сказала она. — Это мой отряд, и приказы моим людям раздаю только я и Иглай. Я тебя приглашала в качестве лучника, а не командира или его помощника, поэтому… — она развела руками, — …ты всегда можешь уйти. Если тебя что-то не устраивает. Как мы и договаривались. — Твоим людям? — скривился он, скрещивая руки на груди. — Это которые за твоей спиной шепчутся, что рады были бы видеть в качестве командира, кого угодно, кроме тебя? Айрин раздраженно дернула уголком губ. — Однако на моем месте все еще я. Вопреки всему и здравому смыслу, очевидно, тоже. Он фыркнул, отворачиваясь от нее. — Очень меткое замечание, d’hoine. И не сомневайся, — бросил он уже через плечо, — твоим щедрым предложением я обязательно воспользуюсь. Но позже. А пока наш договор в силе, ты мне нужна живой, поэтому, пожалуйста, не мешай мне делать так, чтоб мы все не сдохли. Йорвет перелез на следующую ветку и подал ей руку. — Не поверишь, — огрызнулась она, принимая ее. — Я делаю ровно то же самое. — Ты права: не верю. В этот раз рывок был почти не ощутим. Они поднялись еще ветки на три и перешли на другое дерево. Причем Йорвет это делал так легко и непринужденно, что складывалось впечатление, будто для него нет разницы, где ходить — по земле или по деревьям. Он одинаково быстро, а главное бесшумно передвигался и там, и здесь. Чем невероятно раздражал. Но Айрин старалась не отставать. Их маленькая стычка, кажется, отбила у Йорвета желание проверять ловкость Айрин на практике в нескольких десятках футах над землей. Он просто шел вперед, изредка оглядываясь на нее с недовольной физиономией. Мол, «ну где ты там, d’hoine?» В большинстве случаев Айрин была рядом. Вскоре лес начал редеть, обещая впереди одну из многих небольших полянок-залысин. И, показавшиеся впереди невысокие пологи палаток вместе с ярко горящим в темноте кострищем эту догадку только подтвердили. Лагерь. Каратели. Все как Йорвет и говорил. Он, пригнувшись, прильнул к стволу одного из деревьев, и Айрин, помедлив, перешла на соседнюю с ним ветку. Обзор оттуда был лучше. Сгустившийся сумрак хоть невольно и навевал тревогу при мысли о белых духах, зато прекрасно прятал два силуэта в своей тени. Загорцы не прятались. Об этом кричало почти что все: ни под что не замаскированные палатки, пышущий жаром огромный костер в центре поляны, спокойно ведущие беседы каратели из тех, кого не выставили в дозор. Они словно чувствовали себя хозяевами положения и не скрывали этого. Будто бы не их товарищей «Белые драконы» с разной успешностью режут с зимы. Айрин поджала губы. «Или это обычная провокация», — заметил Айшегер. «Не думаю, — недовольно ответила она, щурясь и вглядываясь во тьму. — Этот же отряд я сбивала с пути пару недель назад. Вон, глянь, их командир». Она выцепила взглядом из вяло шевелящейся небольшой толпы коренастого седого мужчину. Его броня была лучше, чем у остальных: место легких кольчужек, укрытых сверху плащами-нарамниками с Воултанским гербом, заменил полноценный начищенный доспех. Шлем от него каратель как раз держал подмышкой, пока болтал с лучником, который должен быть единственным на весь отряд, если она не ошиблась. «Знакомый профиль…» — протянул Айшегер. Айрин отчаянно желала увидеть герб. К сожалению, щит был вне зоны ее видимости. Моложавый лучник над чем-то засмеялся, запрокинув голову. Чем бы это ни было, по вкусу рыцарю это не пришлось. Кажется, он что-то коротко ему ответил, сделав шаг вперед — смех оборвался. Подобрав полы подсвеченного костром темно-синего плаща, рыцарь резко крутанулся на месте и удалился в палатку, оставив лучника наедине с собой… …и щитом. Изображенный на нем герб делился попола по оси зависшего над книгой меча. Справа от него стоял на задних лапах разинувший пасть черный медведь. Айрин сглотнула, переступив с ноги на ногу. Да, определенно, это тот же отряд. Не нужно быть герольдом, чтобы запомнить один рисунок. Айрин усмехнулась. Понаблюдав за лагерем карателей еще с час, она убедилась, что состав их сил за две недели не поменялся, только убыло с десяток. Шестерых убили вчера, еще четверых Айрин не досчиталась. Впрочем, это Драконьи горы. Осень. Как там говорят ары? Лес дал, лес взял? Неважно. Итого их теперь двадцать во главе с единственным загорным рыцарем. Один же лучник. Много плащей, лошади с фуражом и провиантом. Лэйгарская сталь, опять же. Переглянувшись с Йорветом, Айрин качнула головой, давая знак возвращаться обратно. Видно, на роду у этих выродков написано, что суждено им с ее отрядом сойтись.