Два командира

— Вы сделали что? Раздражение, недоумение и нотка растерянности. Именно эти эмоции Айрин Сол столь неприкрыто вложила в свой вопрос, последовавший за рассказом о стычке. Приблизительно их же ощутил и сам Йорвет, когда этот вопрос услышал. Нахмурившись и скрестив руки на груди, он осмотрел Айрин с ног до головы. Стоит подбоченясь, едва заметно наклонившись вперед. Глаза удивленно распахнуты, смотрят из-под насупленных бровей пристально, неотрывно. Новость о возвращении карателей с ложного следа ей явно не пришлась по душе. Впрочем, это было более чем понятно. А вот весьма странная реакция на то, что они дали бой вышедшей на них группе — нет. Совсем не этого он ожидал. Йорвет коротко раздраженно вздохнул. Недовольно дернув уголком губ, он наклонил голову к плечу. Айрин, не отрывая от него напряженного взгляда, в два невесомых плавных шага подошла вплотную. Больной ногой она при этом почти не шоркала. Сократившееся между ними расстояние вынудило ее запрокинуть голову, а его, наоборот, опустить подбородок чуть ли не к ключицам. Йорвет только приподнял бровь. Попытка на него давить была во всех смыслах уморительна. Хмыкнув, он ответил на ее вопрос так, словно писал отчет для канцелярии нильфов: — Оценив наши возможности и возможности врага, а также последствия иных решений, — не скрывая ехидцы с раздражением, начал он. — Я взял на себя смелость организовать вверенных мне людей для ответа на атаку по нам. После этих слов все, кто находился внутри схрона, уставились на них уже в открытую. Трое «соучастников» Йорвета, рассевшись у костра, так и остались там трусливо помалкивать. Лекарь, осматривавший спину одного из них, недоуменно глянул сначала на Йорвета, а затем на Айрин с сидящим поодаль Иглаем. Тот смолчал. Будь здесь его девка, уже точно бы что-нибудь ляпнула, причем раньше своего командира, но, на счастье всех, Кера осталась снаружи над схроном. Айрин же, шумно втянув воздух, медленно прикрыла глаза и приподняла обе брови. Коротко выдохнув сквозь стиснутые зубы и приоткрыв рот, она на секунду замерла, будто собираясь с мыслями. Но мгновение, и веки распахнулись, а Айрин нарочито спокойно и четко проговорила: — Учитывая, что вам несказанно повезло, что на вас не наткнулось хотя бы раза в два большее число воултанцев, твоя смелость не знает границ. Йорвет, услышав это, замер. Словно зачарованный, не мог отвести взгляд от ее лица, все всматриваясь и всматриваясь в острые черты и сквозящие в их выражении недовольство и злость. И чем дольше смотрел, тем сильнее ощущал до боли привычное и правильное чувство. Желание свернуть этой неразумной d'hoine шею. Тяжело вздохнув, он приподнял голову и отступил на полшага назад. Он прекрасно понимал — лучше, чем кто-либо другой среди этого сброда, — что приказы и замечания командования не обсуждаются. Но он скорее с Роше побратается, чем признает эту идиотку своим командиром всерьез. Неужели она наивно полагает, что для него это все не игра, призванная лишь создать достоверную ширму для окружающих? Слишком много на себя берет, выговаривая ему что-то за бой, который уже выигран. Их связывает договор о взаимопомощи, и только. Которую он, кстати говоря, вынужден получать окольными путями от ее шайки, притом попутно обучая их чему-то и защищая. А это уже в их соглашение не входило. Как и уважение к чужой глупости. — Моя смелость стоит на счете в пределах пальцев двух рук, — разведя ими, заметил Йорвет в тон ей, и уже в открытую язвя. — Их было лишь на два человека больше нас. Я видел вас в бою, как и их. Мы могли справиться и справились. Без потерь, — и, наклонившись к ней, саркастично уточнил: — Так чем ты недовольна, Айрин Сол? Ее губа дернулась, на секунду обнажив зубы. Она сделала к нему шаг и попыталась схватить за шиворот стеганки, но Йорвет ее опередил, поймав за руку. Иглай тут же подскочил, а остальные подались вперед. До чего же смешны эти d'hoine. Если он захочет убить их обделенного умом командира, он сделает это быстрее, чем они даже с места дернутся. Перехваченное запястье было до нелепого тонким. Такое переломить — дело пары секунд. Верно, с шеей будет так же. Эта идиотка сжала ладонь в кулак и пару раз с силой дернула на себе, пытаясь освободиться. Конечно же, безрезультатно. Бросив попытки вырваться, она тряхнула головой. Сдув черную прядь со лба, эта безумная d'hoine нарочито спокойно и с той же неуловимой ехидцей, с которой говорил он сам, уточнила: — А ты кто такой, чтоб приказывать моим людям? А, лучник из Бровера? Ничего не перепутал? Йорвет почти наяву услышал хруст ломающихся костей и короткий вскрик, что за этим последует. А дальше нужно лишь дернуть за сломанную руку на себя, выбивая новый короткий вопль, зафиксировать шею… И до упора повернуть лицо этой идиотки к ее людям. Кричать она будет недолго, а позвонки поддадутся легко, словно у той же горлицы. Много усилий, чтобы лишить ее жизни, не потребуется. Она даже толком испугаться не успеет. Видение было до того соблазнительным, что пальцы уже зудели от желания его осуществить. Но Йорвет медлил. Боролся с собой. И, в конце концов, все же отпустил наивно расслабившуюся в его пальцах руку. К сожалению, если он сейчас убьет это обделенное умом создание, его делу это никак не поможет. А вот новые проблемы создаст. Распрямившись, он бросил взгляд в сторону их подозрительно притихших зрителей. Небрежно осмотрев их всех, Йорвет едва заметно усмехнулся. Кто сидел, если не встал, то хотя бы переставил ноги так, чтобы было удобнее вскочить с места. Кто стоял — подались вперед. На лицах застыло напряженное внимание. Йорвет про себя чуть не рассмеялся. Кажется, люди этой идиотки до сих пор не бросились ей на помощь только по одной причине. Потому что эта d'hoine, очевидно, уверовав в собственное бессмертие, на протяжении всего разговора с ним оставалась самоуверенно-спокойной. И этим едва себя не убила. Бросив на нее короткий взгляд, Йорвет только скривился. Она, как ни в чем не бывало, разминала лишь благодаря его выдержке не сломанную кисть. Интересно, эта дура своим скудным умишком хотя бы поняла, насколько смерть была к ней близка? Йорвет презрительно фыркнул. — Я тот, кого ты сама назначила учителем над троими из твоих людей, — скрестив руки на груди, ответил он. — И пока они со мной — они моя ответственность. D'hoine, опустив руку, недовольно поморщилась. — Тогда ты должен был не подставлять их под удар, а вернуться вместе с ними в схрон. Разве Иглай тебе не говорил об этом? А вам? — обратила она свой гнев на деликатно помалкивавшую троицу. — Разве я вам сама не говорила, что в таких случаях делать? Подпиравший стену как никогда серьезный Райанн, насупившись, буркнул в ответ: — Их было только шесть. — Да-а? — угрожающе протянула d'hoine и, чеканя слова в такт шагам, двинулась на него. — Сам считал, да, Райанн? Как этой весной? Ну-ка, сколько, ты мне тогда сказал, в том отряде было людей? Сколько?! — подойдя к нему вплотную, потребовала ответа она. Райанн, поджав губы, молчал, глядя куда-то в стену прямо за ее плечом. — Десять, да? А сколько оказалось?! — Хватит, — вскинув голову, влез в разговор сидевший на полу Эгарт. D'hoine крутанулась на месте. Ее глаза, поймав отсвет огня, полыхнули почти что чародейской зеленью. Йорвет как никогда оценил прозвище «ведьма», данное карателями этой женщине. Видок у нее сейчас был в самом деле как у разгневанной магички, и этим делался еще более отвратительным. Уперев руки в колени, Эгарт хмуро посмотрел на нее и сказал: — Гольц и Альда от этого не воскреснут. Сол, не отрывая от него злого взгляда, преодолела разделявший их полушаг, громко шоркнув ногой. Наклонившись, она, резко сбавив тон, холодно ответила: — Вот именно, что не воскреснут, — а после, разогнувшись, осмотрела их всех и, остановившись на Йорвете, продолжила: — Нас осталось всего лишь десять. Мы не можем себе позволить потерять еще кого-то из-за чужой слабоумной отваги. — Поэтому, в случае чего, сдохнем дружно все? — уточнил Йорвет, приподняв бровь. Это просто смешно. Сентиментальности нет места, когда принимаешь решения за целый отряд. Иначе ты обречен проигрывать снова и снова, теряя в слепой попытке спасти тех, кто дорог, всех, кому отдал приказ. И кем бы эти двое для нее не были, она сделала из их гибели неправильные выводы. Сол, поджав губы и прищурив глаза, огрызнулась: — У десятерых против двенадцати явно больше шансов, чем у четверых. — На той поляне их было ровно шесть. А вот двенадцать или даже двадцать их могло стать, если бы они подняли шум, пока мы, подставив им спины, по твоему разумению, должны были бежать к остальным. Это неразумно и ставит под удар весь отряд. — Это безопаснее и дает шанс выжить всем! — Это обычная трусость! — подскочил со своего места рыцаренок. D'hoine обернулась. Взглянув на Чарша, она мученически скривилась, на пару мгновений уставившись в потолок. Иглай за ее спиной хмуро посмотрел на рыцаренка в упор, но тот немому предупреждению не внял. — Чарш… — Сол шумно вздохнула. — Не доводи до греха. Сядь на место и умолкни. — Нет, я не собираюсь больше молчать! — вскинув подбородок, заявил он. — Это дело чести! Мы давали присягу биться до последней капли крови с любой угрозой, что нависнет над Крагонкрином! Это наш святой долг и обязанность! Ты же вынуждаешь нас эту клятву нарушить! — Я спасаю вам жизни, дурень, — раздраженно протянула она, уперев руку в бок. После чего, слегка наклонившись вперед, добавила: — А ты просто идиот, если до сих пор этого не понял. Рыцаренок пошел бордовыми пятнами и поджал губы, но задранный подбородок не опустил. Впрочем, его недокомандиру было достаточно и этого. Устало нахмурившись, она покачала головой, на секунду опустив взгляд, и не спеша повернулась обратно к Йорвету. Но в одну секунду остолбенела, услышав то, что Чарш бросил ей в спину: — А чьи жизни ты спасала в Ваэрдене? И как приказ поджечь порт был с этим связан? Или… это все-таки было обычное дезертирство? Йорвет видел, как онемело лицо Сол. Как сжались в едва различимую бледную линию и без того тонкие губы. И как усталое раздражение и кипящая злость в ее покрасневших от недосыпа глазах переросли в пожар чистого бешенства. Положив руку на эфес меча, она медленно развернулась. Сидевшему между ними Эгарту было достаточно лишь одного ее взгляда. Он тут же испуганно дернулся, пытаясь встать на пути Сол, но сидевший позади него лекарь его удержал. Напрягшийся Райанн подался было вперед, но Иглай его опередил. — Следи за языком, Чарш, — сказал он, выставив перед Сол руку, в которую та тут же вцепилась, пытаясь отодвинуть. — И не говори о том, чего не знаешь. Тебя там не было. Вот и не неси чушь и не плоди ссоры. Нас и так осталось слишком мало, да, Айрин? Последние слова, явно произнесенные с особым тщанием специально для нее, достигли цели. Сжав до побелевших костяшек предплечье Иглая, она замерла, с глухой яростью глядя в лицо непоколебимо уверенного в собственной правоте рыцаренка. Желваки на впалых щеках Сол играли, а правая рука, лежавшая на эфесе меча, слегка подрагивала, вынуждая клинок скользить туда-сюда. Итогом внутренней борьбы стал короткий вздох и прикрытые на секунду веки. Сол сделала шаг назад и с тихим лязгом убрала меч на место. Повернувшись к своему помощнику спиной, она мрачно бросила напоследок: — Да. И это единственное, что тебя, Чарш, до сих пор спасает от хорошей взбучки. Я уже говорила зимой и повторюсь еще раз, — скользнув по ним всем взглядом, чуть громче сказала она. — Я никого не держу. Желаете уйти? Вперед. Кажется, последние, кто изъявил такое желание, померли, не успев от нас отойти. Выжить вместе легче. Учитывая, что на нас всех сейчас идет облава, а мы из этих гор никуда не денемся, это наш единственный шанс. Мы нужны друг другу, — с этими словами она посмотрела на Йорвета. — Поэтому я буду делать все, что в моих силах, чтобы вы все остались в живых. Это сейчас моя первостепенная задача, — она перевела взгляд на Чарша, — а не соблюдение клятв, присяг и кодексов чести. Я не Драконья Всадница. Хотите помирать с гордо поднятой башкой — дерзайте, но без меня и тех, кто под моей рукой. Для того, чтобы воевать, нужно сначала выжить. Посмотрев глаза в глаза рыцаренку, она саркастично уточнила: — Возражения? Гордо вздернутый подбородок и губы, что дрогнули в так и не произнесенных словах, были ей ответом. Фыркнув, Сол тряхнула головой и с все той же интонацией заключила: «Отлично». После этого она направилась к выходу, попутно раздавая приказы: — Чарш, дозор над схроном до утра вне очереди. Смени Керу и скажи, чтоб шла на дальнюю тропку за ручьем. Патрулирование вокруг него возобновляется. Фаиль, присоединишься к Кере. После сумерек вас сменим мы с Иглаем. Она остановилась у расщелины прохода, повернув голову к стоявшему совсем рядом Йорвету. В ее взгляде все еще потрескивал костерок недовольства. Но, дернув губой и на секунду прикрыв глаза, она отвернулась и переключила внимание на своего помощника. — Идем со мной, — приказала она Иглаю. — Осмотрим место стычки и трупы. Таммит, за старшего. И осмотри уже Эгарта. С этими словами она, не оглядываясь, будто и не сомневалась, что ее приказы будут исполнены в точности, как она сказала, вышла из пещеры. Йорвет про себя только хмыкнул. Воистину, нет ничего более забавного, чем воробей, мнящий себя ястребом. Глухая злость все еще тихо бурлила в душе, как снятый с огня закипевший котёл. Он получил от этих d’hoine слишком мало, а сделал несоразмерно много, чтобы мириться с попытками ему приказывать всерьез. Особенно, когда эти приказы — откровенная чушь. Но, к сожалению, Сол еще нужна. Пока что. Пытаясь собраться с мыслями и окончательно успокоиться, он сконцентрировался на наблюдении за остальными. Как только Сол ушла, Иглай шумно выдохнул, взлохматив себе волосы на макушке. Прежде чем он очухался, Чарш решительно самоустранился из схрона. Обойдя Иглая по широкой дуге, он направился на выход, чеканя каждый шаг и глядя строго перед собой. Смотрелся он при этом приблизительно как надувшаяся на крупу мышь или недовольный индюк, которому не досыпали зерна. Как только Иглай заметил уход мальчишки, он его тут же окликнул, но Чарш даже не обернулся. Вспыхнувший Иглай сразу было ринулся за ним, но отчего-то, случайно посмотрев на Йорвета, сначала замедлился, а после и вовсе замер. До ведущего наружу прохода осталась лишь пара шагов. Взгляд командирского помощника был крайне мрачен. Вслед за рыцаренком над чем-то вздыхая поднялся Фаиль. Ведя рукой вдоль стены, он так же неспешно, как и встал, прошествовал мимо замерших друг напротив друга Йорвета с Иглаем. Последний медлил, все переводя хмурый взгляд с Йорвета на выход. Видно, никак не мог решить, кто первый заслуживает взбучки: мелкий пустоголовый рыцаренок или решившийся спорить с их самодуром-командиром Йорвет. Его эти метания забавляли настолько же, насколько раздражали. Второй виток этого бессмысленного спора может закончиться не так бескровно, как первый. Предела терпения и терпимости эти d'hoine уже достигли. А потому Иглаю лучше перестать мяться, как девица на выданье, и наконец уйти восвояси. Идиотка, перед которой они все почему-то пляшут на задних лапках, его уже, верно, заждалась. Но, к сожалению, Иглай сделал неправильный выбор и пошел ему навстречу. Йорвет только тихо вздохнул и стиснул зубы. Все же удивительная тяга самоубиться у этих d'hoine. Иглай, приблизившись к нему, остановился непозволительно близко и негромко сурово заметил: — Тебе не следовало все это устраивать. Еще даже не остывший котел эмоций, как будто снова поставили на огонь. Йорвет еще раз шумно выдохнул, наклонив голову к плечу. — Всё — это что? — в открытую язвя, уточнил он. — Учить их охотиться? — кивнул он Иглаю за спину. — Или, может быть, вытаскивать одного из них из-под меча? «Или ничего не ломать вашему «командиру». Стоило хотя бы руку. Для симметрии с ногой». Лицо Иглая еще больше посмурнело, приняв вместе с тем разочарованный вид. — Приказы командования не обсуждаются, — твердо ответил он. — Не надо было спорить с Айрин. Вы нарушили приказ, она… — Мелет чушь, — не сдержался Йорвет, перебив, и резко качнул головой. — А чушь и обычная женская сентиментальность с командирским чином сочетаются плохо. Иглай выставил перед собой руки, бросив короткий взгляд себе за спину, и уже мягче протянул: — Ты судишь, не зная всего, Вет… — Йор-вет, — обрезал он и, наклонившись вперед, перешел на шипящий полушепот: — Так, может быть, наконец-то просветишь? D’hoine отступил на полшага, уже в открытую оглянувшись через плечо. Тихо переговаривавшиеся Эгарт, Райанн и Таммит резко умолкли и во все глаза уставились на них. Почти так же, как до этого смотрели на перепалку Йорвета с Сол, а затем — на ее разговор с Чаршем. С неприкрытым опасением. Иглай недовольно дернул уголком губ. Выровнявшись, он встал к ним полубоком и громко объявил: — На рассвете Чарша сменит Омрвет, а нас с Айрин — Райанн и Таммит. Завтра после полудня до сумерек в дозор у ручья встанут Кера и Фаиль, а наверх пойду я, — и, бросив последний взгляд на Йорвета, шепнул ему: — Тогда и поговорим. После чего тут же вышел. Йорвету ничего не оставалось, кроме как глубоко втянуть воздух, ловя потерянное спокойствие, и замереть, скрестив руки на груди. Итак, что он имеет? Десяток недобитых партизан, которых уже как минимум полгода ловят по горам многочисленные хорошо вооруженные отряды. Когда-то эти партизаны были частью армии здешней империи, но ту захватила ее же восставшая провинция. Оставим сюр ситуации в стороне. Мотивы и цели каждой из сторон банальны до безобразия, но больше о местной политике Йорвет не знает ровным счетом ничего. Он же сам выпал сюда из какого-то портала ровно два месяца назад. Израненный и с потерей памяти. Последняя цельная цепочка воспоминаний — уход из Вергена и засада в Лок Муинне. После, если верить снам, он с выжившими обосновал стоянку где-то в пещерах. Там он столкнулся с каким-то человеком, которого почему-то не убил. Число неопределенных переменных в этом предложении тоже отнюдь не радовало. Следов пребывания в лесу кого-то помимо местных жителей, партизан и карателей Йорвет так и не нашел. Сейчас он худо-бедно говорит на местном имперском, ни черта не умеет на нем читать и писать и не имеет ни малейшего представления о том, что происходит в мире. До сих пор. Польза от пребывания в рядах «Белых драконов» оказалась сомнительной. Ах да. Эти партизаны еще «варулвен». Люди, к которым для спасения от смерти в безумии подселили чью-то душу. Судя по тому, что резкими перепадами настроения среди них страдает только их безумная командирша, принципиально это ни на что не влияет. Те же d'hoine, только с другим названием. Верить пустому обещанию Сол, неспособной даже десятерых людей построить, Йорвет не собирался. Ни когда уходил из Старолесья, ни, тем более, сейчас. Ему нужна была гарантия безопасности для ар, сведения о мире и, в частности, о Драконьих горах, империи и городе, где следует искать нужных чародеев. Исходя из этого, нужно уже наконец-то дожать из окружающих необходимые сведения и уйти, прихватив карты. Пользы от этого сброда все равно не больше, чем от прошлогоднего снега. Поймав на себе хмурый взгляд лекаря, Йорвет раздражённо приподнял бровь. На его счастье, хотя бы у него желания поговорить о произошедшем не нашлось. Отведя глаза в сторону, он полез себе в мешок, громыхая склянками. — Ну что там? Жить буду? — натянуто рассмеялся Эгарт. Лекарь только угукнул, не отвлекаясь от перебора своих снадобий. Видно, так и не найдя нужного, он недовольно поджал губы и достал какие-то высушенные листья. — Синяк только во всю спину будет, — сообщил он. — Лежать и шевелиться будет больно пару дней. — Чу́дно, — вздохнул Эгарт и потер себе глаз тыльной стороной кисти. — Судорогой хоть в бою не сведет? А то зря тогда меня сегодня Вет из-под меча вытаскивал — укокошат в следующем же бою, — слабо улыбнулся он, бросив в сторону Йорвета благодарный взгляд. Того этого не тронуло абсолютно. Только позлила изуродованная версия своего имени. В бою все просто. Есть свои, а есть чужие. На этот раз этот d'hoine оказался первым, а не вторым. Но быть от этого обычным, пусть и пока сомнительно полезным d'hoine он не перестал. Лекарь бросил очередной не пышущий дружелюбием и доверием взгляд в сторону Йорвета и на вопрос Эгарта заключил: — Не должно. Тана, — повернулся он к своей замершей в самом дальнем углу рыжеволосой девчонке. — Иди сюда, — махнул лекарь ей рукой. — Нужно растолочь лиливицу. Та неуверенно осмотрела их всех. Она заныкалась в угол потемнее почти сразу же, как они вернулись с охоты, и сидела там тише воды. А уж когда Йорвет начал спорить с Сол, и вовсе сравнялась по цвету кожи с камнем, идеально слившись с обстановкой. — Да не боись ты, — нервно хохотнул Эгарт. — Наш грозный командир уже ушел. Обычно не затыкающийся Райанн даже не улыбнулся, продолжив скрестив руки на груди, хмуро подпирать стену. Лекарь не менее хмуро вздохнул, но, выдавив улыбку, повторил свою просьбу: — Нужно приготовить заживляющую мазь. Помоги мне, пожалуйста. Ты столчешь лиливицу с луком, смешаешь их с солью, а я найду речной колокольчик, и мы соединим его сок с готовой основой. Все в порядке, Тана. Уже все в порядке. Та неуверенно ответила на его улыбку и, помедлив, быстро-быстро закивала. Поднявшись, она, все еще вжимая голову в плечи, подошла поближе к огню. — Во, это дело. Это правильно, — подбодрил ее Эгарт. — Не боись. Та, впрочем, все равно села поближе к лекарю. Приняв из его рук миску с толкушкой, она шепотом заметила: — Т-только вода к-кончилась. Рябой фыркнул. — Велика беда! В ручье ее тьма, да, Райанн? — он толкнул локтем своего друга под колено. Тот невнятно угукнул. Лекарь посмотрел на него и уже в третий раз на Йорвета, но все-таки, подумав, негромко окликнул притихшего южанина: — Райанн. Он обернулся. — Будь так любезен, — попросил лекарь, кивнув в сторону ведра. Райанн только вздохнул, но без споров пошел сначала за бадьей, а потом — за водой. Эгарт проводил его с беспокойством в глазах и зажевав губу, но в компаньоны не вызвался, покосившись на девчонку с лекарем. Последний поднялся следом. — Скоро вернусь, — специально для своей подопечной озвучил он и, глядя исключительно себе под ноги, прошел мимо Йорвета. На пару минут все стихло. Деревянная ступка мерно скреблась о дно миски, разминая листья. Трещал костер. — Ну чего ты там стоишь-то? В ногах правды нет, — окликнул Йорвета Эгарт, ссутулившись и уперев локти себе в колени. Помедлив, Йорвет в самом деле оторвался от стены и подошел поближе к огню. Девчонка на секунду подняла голову и тут же ее опустила, сжавшись и отодвинувшись в тень. Рябой, глядя на это, только вздохнул. Йорвет сел, отгородившись от него согнутым коленом. — Спасибо тебе, — повторил Эгарт. Йорвет раздражённо повел плечом, но всё-таки кивнул, принимая бессмысленную по сути благодарность. Эгарт дернул уголком губ и, повернув лицо ко входу, нервно хохотнул: — Да уж, устроили вы тут с Айрин… Ты когда ее за руку схватил, я, видит Единый и драконы, подумал, что ты ей ее сломаешь. Йорвет хмыкнул. — А, когда она пошла на Чарша, не подумал, что вместо него ляжешь ты? Рябой посмурнел. Натянутая нервная улыбка исчезла с его лица, обнажив усталость, которая возникает после долгих переживаний. Он потер переносицу. — Подумал, — проворчал он, глянув на притихшую девчонку. — Но иначе не мог. На ту это заявление впечатления не произвело. Она даже не подняла голову. — Опрометчиво, — безразлично заметил Йорвет. Эгарт бросил на него короткий взгляд и замолчал, глядя на огонь. Тот тихо подъедал поленья, ворча на все и всех, словно старый злобный пес. Йорвет ждал, прекрасно понимая, что человек скоро заговорит. И точно. — У меня дома один из братьев его же возраста, — не отрываясь от рассматривания пламени, сказал Эгарт. — Даже по характеру такой же, даром что этот дворянин, а тот рыбацкий сын. Такой же полудурок, — он вздохнул и поднял глаза на Йорвета. — Мицко, брат мой, как-то с сыном старосты и его друзьями подрался. За старика. У нас, на западе, в Единого, конечно, верят, но так… — Эгарт перебрал пальцами. — С ленцой. Единая вера, драконами благословенная, все дела… Но море-то с лесом как-то ближе. А там свои правила, свои законы. Свои духи. Духов тоже надо уважать, как и предков, а то… плохо всем будет. Ересь, конечно, но как-то спокойнее, когда и в храме свеча горит, и когда мать над сетью заговор пошепчет. Ну вот и… — он снова вздохнул. — Империя-то никогда, как Воултан, никого за ересь не сжигала. У нас вообще, получается, каждая провинция сама по себе. За общим порядком следят, а что там внутри каждой избы — никто не лезет. Если веришь во что-то свое, то верь тихо, и никто тебя не тронет. Йорвет сел поудобнее, облокотившись спиной на стену. Так уж и быть, послушает — может, что-то новое о мире узнает. По крайней мере, успокоится до конца. Эгарт продолжил: — А у нас на селе был один старик. Все к морю ходил, круги из камней складывал, над рыбьими костями колдовал. В общем на старости лет из ума выжил и в древнюю магию вдарился. В храм почти не ходил. Так, хорошо если на неделе разок появится, в уголке посидит тихо и уйдет. Его все чурались, но о его делишках на берегу помалкивали. Боялись. — Его или за него? — не отрываясь от любования пляской огня, безразлично подколол Йорвет. Рассказ рябого, как ни странно, не раздражал. Скорее, наоборот, заставлял, отринув эмоции, фокусироваться на деталях в этой мало интересной ему истории, которые могут быть полезны. — Да всего разом, — предельно серьезно ответил Эгарт. Йорвет посмотрел на него в упор. В самом деле верит в то, что говорит. Ладно, со страхом проклятья старика-колдуна все предельно понятно, а вот интересно другое: — И почему же вы боялись за него, если вашу империю не волнует, что происходит в каждой избе? — вкрадчиво уточнил он. — Так ведь за ересь, коль не отречешься от нее при всех, вешают, — развёл руками, приподняв брови, Эгарт. Как мило. Йорвет, почти не таясь, скривился. — И чем же петля милосерднее костра? — язвительно поинтересовался он, припомнив, какое зверство партизаны чаще всего ставили в укор пришедшим к власти воултанцам. С точки зрения смерти, виселица, конечно, получше будет. Мучаться меньше. Да вот только итог все равно один и тот же. Эгарт растерянно нахмурился. — Как это чем? — искренне недоумевая, возмутился он. — Так у нас же никто никого намеренно не ловит! Сиди тихо да ходи хоть раз в неделю в церковь, и всем плевать будет. Пока на площади вещать не станешь, никто и не почешется. Откуда ж церковникам-то знать, чем люди живут? Они ведь безвылазно в своем храме сидят да по своему, церковному, хозяйству бегают. Только на проповедях всех нас да детей в своих школах при храме и видят. Нет, — Эгарт покачал головой. — Тут чтоб до такого дошло постараться надо. И в храм стукануть, и старосте. Только он вправе публичный суд учинить со жрецом Единого. Йорвет повел плечом. — Я так понимаю, вашего старика именно это и ждало. Эгарт посмурнел и кивнул. — И твой брат счел, что виновата семья старосты, — приподняв бровь, констатировал Йорвет. — Да кто ж еще-то?! — всплеснул руками Эгарт. — Что, церковники не люди что-ли? На этой земле родились, выросли, рясу в этом храме надели и не знают, как оно у нас всегда было? Не этот старик первый, не он последний. Всегда так было! Подзовет после проповеди кто-то из жрецов или жриц, отведет в сторонку да тихонько поговорит, и все! Если надо, староста сам в храм нужного человека к церковнику притащит, да проследит, чтоб дело мирно кончилось. А старик просто незадолго до того сети старосте испортил, и, когда тот ругаться стал, ему под ноги плюнул да недоброе чего-то сказал! Полдеревни видело! Все про себя так и шептались. А Мицко… — Эгарт вздохнул, снова опустив взгляд к костру, и подпер щеку кулаком. — А Мицко дурак и за языком, коль дело правды касается, не следит. Йорвет поморщился, оставив эту историю без озвучивания своего мнения. То вполне умещалось в одно слово — d'hoine. Со свойственной им низостью и двуличием. Значит, с инакомыслящими здесь все печально при любой власти. Значит, поминать Деву Полей стоит реже. Хотя, кажется, лисы вполне безбоязненно выполняли свои обряды, строили алтари и поминали предков. Потому, что рядом точно не было людей? Или их религиозный фанатизм распространяется исключительно на них самих? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Йорвет посмотрел на лекарскую девчонку. Та совсем притихла, переминая листья в ступке. Явно грела уши, слушая их. И не похоже, что удивлена услышанным. Выходит, здесь такое в самом деле норма. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза. Те тут же забегали, а руки дрогнули, выдавая испуг. Йорвет равнодушно проследил за тем, как она опустила на землю ступку с оставленной в ней толкушкой и, торопливо спотыкаясь, сбежала на импровизированный склад за луком с солью. Если так боится даже тех, с кем не первый день ходит вместе по горам, то, видно, колотили ее часто, много и сильно. Скорее всего, и насиловали тоже. Керу она, хоть и опасалась, но воспринимала почти так же хорошо, как лекаря. Единственного, среди всех мужчин в отряде. Значит, запугать ее не составит труда, а о сохранении разговора в тайне можно не волноваться. Йорвет перевел взгляд на притихшего Эгарта, заметив, как тот потянулся к рубахе, чтобы ее надеть. Давно пора. Осень все же. — Так, значит, твоего брата и Чарша роднит то, что оба готовы пострадать за правду? Эгарт замер с продетыми в рукава кулаками и хмуро посмотрел на Йорвета. Отшутиться не позволяла тоска по родне, назвать обоих малолетними дураками — то, что считал брата во всей этой ситуации правым. Йорвет уже неплохо изучил эту троицу. Было время. Не слишком полезно проведенное. — Скорее, за то, что оба этой правдой считают, — наконец нашелся с ответом Эгарт и надел рубашку до конца. Йорвет усмехнулся. От следующего вопроса его спасли лишь шаги, которые Йорвет услышал загодя. Райанн шел, точно недовольный чем-то краснолюд — шумно и грузно переставляя ноги, словно абсолютно не глядя, куда их ставит. Молча зайдя в пещеру, он прошел мимо них с Эгартом, даже не обратив внимания на обеспокоенный взгляд друга. Вернув наполненную водой бадью на место, он над чем-то тяжело вздохнул и, не поднимая головы, развернулся обратно. Видно, хотел встать на туда же, откуда ушел — у костра по правую руку от Эгарта. — Эй, — окликнул его он, когда все еще хмурый Райанн снова молча прошел мимо них. Услышав друга, Райанн остановился, приподнял голову и слегка растерянно на него посмотрел. Эгарт прикусил губу. Чуть помедлив, он осторожно спросил: — Ты как? Райанн отвел взгляд в сторону и потер себе шею. После чего на секунду прикрыл глаза, махнул рукой и грузно сел рядом с Эгартом у костра. — Да ну это все в задницу… — буркнул себе он под нос, уперев руки в сложенные под себя ноги. — Мог я про то знать? Не мог! Не мог… — повторил он тише и на пару мгновений замер, зажевав изнутри щеку. Эгарт толкнул его в бок. — Не мог. Конечно, не мог, — со всей напускной важностью кивнул он. — Всем известно, что южане только в свою пользу считают. Райанн медленно поднял голову, пораженно вытаращившись на друга. — Ты на что это намекаешь, а? — угрожающим шепотом протянул он. — Что я нарочно их?!.. — Я ни на что не намекаю, — перебил его Эгарт, отбросив всякое шутовство. — Я тебя растормошить пытаюсь. Толку с того, что ты себе сейчас голову пеплом посыпать будешь? Что случилось, то случилось. Кончай убиваться. Айрин это нарочно сказала, чтоб по твоей совести пройтись. А мертвецам-то с этого что? Им от наших слез ни холодно, ни жарко. Да, Вет? — повернулся он к Йорвету. Тот поморщился и только в который раз за один лишь сегодняшний день поправил: — Йор-вет. Больше он ничего добавлять не стал. Райанн же скрестил руки на груди и проворчал: — У нас на юге не так говорят… — А что говорят об Айрин Сол? — резко перевел тему Йорвет на ту, что его больше интересовала. Райанн встрепенулся, как сидевший на заборе кот, в которого прилетел камень, а Эгарт напряженно замер, зажевав уголки губ. Лекарская девчонка предпочла остаться в углу, перебирая лук в поисках непонятно чего. Ей же лучше. — Так что Чарш считает правдой о ней, как твой брат? — спокойно перефразировал свой вопрос специально для Эгарта Йорвет. Тот увел взгляд в сторону. Райанн хмуро на него посмотрел, но Эгарт лишь молча махнул рукой. — Как что говорят? — все еще пристально глядя на своего друга, протянул Райанн. — Всем известно, что Айрин Сол целый город сожгла, лишь бы его врагу не отдавать да шею под меч не подста… — Нас там тогда еще не было, — перебил его Эгарт, сначала посмотрев на Райанна, а затем на Йорвета. — Наверняка мы не знаем ничего. И Чарш не знает. Известно лишь то, что Ваэрден в той битве с Воултаном сожгли почти дотла. А «Белые драконы», хоть внутри города были, выжили. Не все, конечно. С треть где-то. Йорвет прищурился, сравнивая эту версию с тем, что сказал рыцаренок. — И что же в этом такого? — А то, друг, — хмыкнув, хмуро ответил Райанн, — что «Белые драконы» из таких боев живыми никогда не выходили. Варулвен же. Всем известно, что их всегда в самое пекло кидают. Да и город-то в итоге, — он развел руками, — хоть и сожжен был, да сдан. Эгарт промолчал. Йорвет тоже, обдумывая услышанное. Судить чужие решения в его положении — последнее дело. Но он эту историю и отношение к ней запомнит. — Ваэрден… где это? — Да побережье Срединного моря, друг. На границе с Флутоном почти, за Зеленогорьем. Легче не стало. Флутон?.. Замечательно, ещё одно королевство или провинция. Где? Обзавестись бы картой материка или империи хотя бы. Будет уходить из этого передвижного цирка, точно заберет у них с собой. Видно, прочитав на его лице отношение к происходящему, Эгарт, как всегда, попытался смягчить углы: — Да какая разница где? Все равно уже одни головешки. Меня вот больше интересует, где Сердце Леса находится и как мы до него идти собрались. — Это да, брат, — вздохнув, протянул Райанн, закивав. — Это да. Йорвет посмотрел на них, приподняв бровь. — Ну… Фрелей в смысле, — неуверенно пояснил Эгарт. — Айрин же сказала, что мы туда пойдем. — Ага, — фыркнул, уперев ладонь в колено, Райанн. — Да вот только вторую неделю на том же месте стоим. Снова. Эгарт только развел руками. Йорвет, поняв, что свое незнание чего-то для местных очевидного снова придется выставлять напоказ, обреченно вздохнул и уточнил: — И причем здесь «сердце леса»?.. Райанн удивленно вскинулся. — Ну ты даешь, друг! Как будто не на этой земле родился! — Эгарт тут же толкнул его в бок. — Э! Чего?.. — хотел было возмутиться он, но сообразил, что брякнул, и, смущенно посмотрев на Йорвета, замолчал. Тот же, не опуская брови, перевел взгляд на Эгарта. Он пожал плечами. — Ну, ары же в Драконьих горах всегда жили. Вместе с драконами. Делить им было нечего: у одних — небо, у вторых — леса. Вот и говорят, что якобы по всем Драконьим горам у ар в лесах города настроены. «Конечно, — фыркнул про себя Йорвет. — Как дворцы у Aen Seidhe в Синих горах». Он как раз из одного такого родом. — А Фрелей, друг — это столица их городов, — подхватил рассказ Эгарта Райанн, всплеснув руками. — Самый большой и самый древний город! Сердце леса. И живут в нем жрецы ар, что их тайными знаниями ведают и великие чудеса творят! Но знания эти тайные, а потому город глубоко в лесу сокрыт подальше от чужих глаз и никто к нему, кроме самих ар, дорог не знает и никогда не расскажет. — Так гласит легенда, — более сдержанно закончил Эгарт, пожав плечами. — На деле же его никто не видел. Как и других городов ар. Только деревни. Йорвет, задумавшись, повел бровью и отвернулся, посмотрев в сторону. Легенды, как правило, безбожно врут. Хотя и у их Знающих были свои города с тайными лабораториями, в которые вход простым эльфам был запрещен. Может, и стоит задержаться в отряде Сол, чтобы увидеть этот Фрелей и поискать ответы на свои вопросы в нем. Если, конечно, эта полоумная d'hoine в самом деле знает, где он. Но, в конце концов, на что ему еще рассчитывать, кроме как сказок, легенд и преданий, когда он сейчас в соответствии с ними сидит у костра в другой Сфере. В которой об эльфах даже не слышали. Йорвет поднялся на ноги. Райанн тут же поинтересовался: — Ты куда, друг? — Пойду пройдусь, — отмахнулся он, всем своим видом показывая, что отчитывать ни перед кем не собирается. — Вет, — окликнул его Эгарт. Йорвет только шумно втянул воздух, оглянувшись, и уже даже не стал его поправлять. Тот поднял перед собой руки. — Не сердись, я не выговорю просто. Йорвет фыркнул. — Ты только это… не поминай нас и этот разговор при Иглае с Айрин. Хорошо? — Конечно, — хмыкнул он, посмотрев на лекарскую девицу, наконец-то выбравшую себе пару головок лука. Та скромно семенила обратно к костру, боязливо косясь на их троицу. Йорвет поймал ее взгляд. Она тут же споткнулась и, оперевшись на стену, замерла. — Мы же не дураки болтать всем, о чем здесь говорили, да? Девчонка вжала голову в плечи. Райанн с Эгартом, не заметив этого, молча ему кивнули.