Габриэль

      Габриэль шла по темным улицам Нижнего города рука об руку с Астарионом. С того момента, как он показал ей свою могилу, на её лице не сходила улыбка. Она была так счастлива, что Астарион наконец-то принял верное решение, хотя ещё несколько часов назад была готова на всё, чтобы исполнить его желания. Он казался ей таким несчастным и напуганным. Габриэль не хотела, чтобы мужчина, которого она любит и который любит её, страдал. Но он отказался от силы, отказался от жертвы 7000 душ. И, в довершение всего, он позволил им жить.       Габриэль, вспомнив о своих поступках, вздрогнула. После того как Астарион принял решение отпустить всех пленников Касадора, их друзья выразили сомнение в правильности этого решения. Они были не только жертвами, но и хищниками, которые много лет голодали. Между ними разгорелся спор. Тогда Габриэль попросила Астариона дать ей больше времени. Она хотела предоставить пленникам возможность самим решать свою судьбу. Всегда нужно было давать всем второй шанс.       Для неё стало приятным сюрпризом, что одна из отродий Касадора была её близкой подругой много лет назад. Сначала она была немного расстроена, что Астарион скрыл это от неё, но как только она поговорила с Аурелией, так звали её подругу, её гнев сразу же улетучился.       Аурелия вызвалась помочь и отправилась вместе с ней. Когда Габриэль увидела клетку с детьми, на её глаза навернулись слёзы. Она надеялась, что они были живы, но оказалось, что это была не совсем жизнь. Дети испытывали страдания и не были уверены, что их освобождение — хорошая идея. Жертвы в клетке напротив думали так же. Они боялись, что причинят больше вреда, чем пользы, как бы Габриэль ни старалась их убедить в обратном.       Тогда Габриэль решилась на поступок, о котором никогда раньше не думала — она заключила с ними сделку. Все они поклялись сделать всё возможное, чтобы вернуться к нормальной жизни. Если же они причинят вред невинному человеку, Габриэль сразу же узнает об этом и лишит их этой жизни.       Сделка была простой, и Габриэль пыталась облегчить свою вину за то, что пошла на это, ведь не получила ничего в ответ.       Астарион, как и все её друзья, был очень удивлён тем, как она решила эту проблему. Когда она хотела поделиться этим с гурами, которые ждали их у выхода, Астарион попросил её не делать этого. Он считал, что гурам не стоит знать о её природе и о том, что она заключила сделки. Ведь главное — что их дети живы, и они уже должны быть счастливы. Девушка решила согласиться с его мнением.       Теперь, после всего пережитого и откровенного разговора с ним, когда он признался ей в любви — чего она до сих пор не может забыть, — она наконец ощутила покой и счастье. Рядом с ней были её друзья, отец, которого она уже не чаяла увидеть, и любящий мужчина. Ей казалось, что она попала в рай.       Когда они подошли к двери таверны, Астарион вдруг остановился и, притянув Габриэль к себе, поцеловал её. Девушка была приятно удивлена, особенно учитывая, чем они занимались всего несколько минут назад на его могиле, пока их не прогнала разъярённая старушка.       Прервав поцелуй, Астарион посмотрел ей в глаза.       — Я должен тебе кое-что сказать, — произнес он, заметно нервничая.       — Что?       — Я… Я солгал тебе.       Габриэль с удивлением взглянула на вампира.       — Я, — продолжил он, — не хотел, чтобы ты шла со мной, потому что знал, чем всё закончится. Я знал, что в результате могу получить большую силу и впоследствии потерять тебя, если бы ты там была, поэтому решил схитрить и убить двух зайцев одним выстрелом. Но ты должна меня понять! — усмехнулся вампир, не дав ей возможности заговорить. — Я мог стать могущественным. Сильным. Кто же не мечтает об этом?       Габриэль приподняла брови.       — Ты не в счёт. Ты вообще какой-то странный индивидуум. Я это… в хорошем смысле, — сразу же добавил он, видимо, вспомнив их первую серьёзную ссору. — В очень хорошем смысле.       — Я не понимаю… — нахмурилась она. — Как ты узнал, что потеряешь меня, если сделаешь это?       — Помнишь тот сон с пророчеством? Я не всё тебе рассказал. Если бы ты позволила мне осуществить задуманное — убить всех 7000 отродий, — Ильматер отвернулся бы от тебя.       Девушка вздрогнула.       — Н-но я его избранная, — произнесла она, запинаясь. — Он коснулся меня и благословил.       — Именно поэтому. Ты избранная самого доброго бога в пантеоне, хотя я и не могу сказать, что одобряю твой выбор. Ты могла бы найти кого-то более достойного. Но даже он был бы рассержен такой большой жертвой. Вот почему я не хотел, чтобы ты шла туда. Я был готов рискнуть — тобой, нами, нашими отношениями. Теперь я понимаю, как был глуп. Если бы я вознёсся, то стал бы таким же, как Касадор, и ты бы не смогла остаться со мной, даже если бы я удерживал тебя силой. А я не хочу удерживать тебя силой, Габриэль. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.       Габриэль была в растерянности. Она не знала, как реагировать на признание. Злиться на него за то, что он скрыл от неё правду, или обнять его за то, что он открылся ей? В итоге девушка решила, что второе будет более правильным выбором.       — Я не сержусь, — произнесла она, уткнувшись носом в его грудь. — И я очень рада, что ты поделился со мной своими мыслями. Это ведь всё? — подняв голову, она заглянула в его красные глаза. — Ты больше ничего не скрываешь от меня?       — Ну, вообще-то… — с некоторой неуверенностью начал вампир. — Есть ещё кое-что. Это касается твоего отца.

***

      Девушка распахнула двери и стремительно ворвалась в комнату. Её взгляд метался от одного человека к другому, в поисках отца, но его нигде не было видно. Она забежала в отдельную комнату, которую занимала в последнее время, но и там его не оказалось. Руки девушки задрожали от волнения.       Вернувшись в основную часть комнаты, она сразу же обратилась к своим друзьям.       — Вы не видели моего папу? Хоть кто-нибудь видел моего папу? — кричала она.       — Габриэль, — произнёс Гейл, подойдя к ней и нежно обняв за плечи. — Мы как раз ждали вашего возвращения. Кое-что случилось всего несколько минут назад.       Взгляд Гейла, полный печали, заставил Габриэль почувствовать себя плохо. Ей показалось, что её сердце остановилось.

***

      Габриэль была очень расстроена, и Астарион понимал её чувства. Он осознавал свою вину в том, что скрывал от неё такой ужасный секрет. Несмотря на то, что им удалось спасти его, и даже при содействии Песни Ночи, чтобы загладить свою вину и завоевать доверие своего старого друга, Габриэль не хотела даже смотреть на него, когда он провожал её до комнаты, где она остановилась. После этого она больше не выходила, по крайней мере, пока он был в таверне.       У Астариона было непреодолимое желание ворваться в комнату, схватить её и увести туда, где они могли бы спокойно поговорить. Он надеялся, что она простит его и успокоит. Однако в его голове постоянно возникали предательские мысли о том, что теперь она может его бросить. Она с лёгкостью простила его за то, что он не рассказал ей подробности о ритуале и её старой подруге, но её отец, который чуть не погиб… Он не был уверен, что она сможет простить его за это.       Зато у Астариона состоялся непростой разговор с Грегори Немовым. Мужчина был искренне рад, что его дочь не поддерживает с ним отношений, и не пытался это скрыть. Её отец сразу дал понять, что не одобряет их отношения, и сказал, что для принятия вампира в семью придётся приложить немало усилий.       Однако с Аурелией, которая отказалась возвращаться в подземелье вместе с остальными, чтобы присмотреть за другими отродьями, а хотела искупить свою вину перед подругой, он быстро нашёл общий язык, несмотря на то, что она тоже является вампирским отродьем.       Это и есть проявление двойных стандартов?       — Не переживай, Астарион, — успокаивал его Уилл, пока они вместе шли к логову Абсолют. — Она обязательно тебя простит.       С тех пор как он перестал бояться, что Клинок Фронтира отберёт у него Габриэль или попытается вонзить ему кол в грудь, пока он спит, они стали неплохими друзьями. Хотя Астарион всё равно не признается в этом. Уилл был единственным, кто все эти дни поддерживал его. Неудивительно, что большинство решило выбрать сторону жрицы Ильматера, даже Лаэзель, что до сих пор его шокирует. Он думал, что хотя бы она останется в стороне.       В настоящее время Астарион возглавлял поход к Абсолют. Они уже собрали все камни и даже посетили логово Рафаила, что не вызвало у демона особого восторга. Однако они были твердо намерены заполучить молот. Для Лаэзель, а значит, и для Габриэль, это было крайне важно, а значит, и для него самого тоже.       Астарион не мог дождаться момента, когда они наконец-то смогут завершить эту миссию и обрести долгожданную свободу. Конечно, перспектива больше никогда не увидеть солнце была бы настоящей трагедией, но он был готов к этому с тех пор, как принял решение убить Касадора и прервать ритуал.       Единственное, о чём он сожалел перед походом, — это то, что не смог увидеть Габриэль. Когда они уходили, Изобель сказала, что Габриэль спала, и будить её было бы неразумно. Она упоминала, что её тренировки с Эйлин близились к завершению. Сначала Астарион хотел дождаться её, но Император был нетерпелив. С другой стороны, так было даже лучше. Он был уверен, что девушка не пострадает, и его подвиги в сражении с врагом и спасение множества жизней точно откроют ему путь к её прощению.

***

      Всё полетело к чертям. Их план провалился, и они не смогли победить Абсолют. Теперь же требовалось, чтобы кто-то стал иллитидом. Астарион надеялся, что если освободить Принца Кометы, то появится другая возможность, но этого не произошло. Гитский принц был готов пожертвовать собой, однако Лаэзель не поддержала эту идею. Сам он не собирался превращаться в монстра и был очень рад, что Габриэль не пошла с ними. Почему-то он был уверен, что она вызвалась бы добровольцем.       К счастью, их всех спасла Карлах, пожертвовав собой, потому что она всё равно была обречена. Астарион задумался о том, как его девушка воспримет эту ситуацию. Будет ли она рада, что её подруга останется в живых и ей не придётся возвращаться в Аверно, или же рассердится на него за то, что он снова позволил кому-то пострадать?       Когда они прошли через портал, то оказались в разрушенном Верхнем городе. Вокруг них витали монстры с щупальцами, а по улицам раздавались крики и звуки борьбы. Но больше всего всех поразила огромная полная луна на ночном небе. Он точно помнил, что они выходили при свете дня, а значит, солнце должно было быть ещё высоко.       Вампир сразу догадался, что всё дело в Габриэль. Неужели она что-то сделала? Если так, то зачем? Но одно было хорошо: она наконец-то проснулась. Гейл остался с ней, когда они уходили, так что она была в безопасности.       Астарион сразу понял, для чего его девушка применила такое мощное заклинание, когда увидел, как по улицам носятся вампиры, сражаясь с иллитидами.       — Я уже думал, что ты не появишься, — смеялся над ним Петрас, когда они случайно столкнулись. — Вот увидишь, ещё немного, и я смогу отбить у тебя твою девушку.       Это не понравилось Астариону, но, по крайней мере, он смог узнать у него подробности.       Как выяснилось, в их подземелье появились Габриэль и Аурелия. Они сообщили, что им нужно войско для битвы с иллитидами. Никто никого не заставлял идти с ними, но вампиры с радостью согласились. Они хотели отблагодарить свою спасительницу и заодно выплеснуть всю ярость, что бурлила в их жилах.       С помощью волшебника, которым, вероятно, был Гейл, и его портала они быстро добрались до Врат Балдура.       Астарион с нетерпением ждал встречи с Габриэль. Он не знал, где она и чем занимается, и это его беспокоило. Однако у него была более серьёзная задача — он должен был найти Абсолют и победить её.       Когда они сражались с Императором и его сторонниками, внезапно прогремел оглушительный взрыв. В воздухе образовался столп света, а огромный летающий мозг накренился от мощной ударной волны. Все вокруг упали на землю, и глаза Астариона были прикованы к этому свету.