Вторая вода

      После свалившихся на него новостей Драко был слегка дезориентирован. Он не понял, когда Поттер подхватил его под руку и стремительно метнулся к камину.       ‒ Блэк-хаус! – отрывисто сказал Гарри и шагнул в зелёное пламя, проталкивая Драко перед собой.       Так же друг за другом они вылетели в холл городского особняка «древнейшего и благороднейшего» семейства Блэк.       ‒ Кричер! – зычно крикнул Поттер в глубину дома.       Старый домовик появился с громким вежливым хлопком, подмёл ушами пол и прошамкал:       ‒ Что угодно Хозяину и его высокородному гостю?       ‒ Хозяину угодно, тьфу, ‒ взвился Гарри. ‒ Вечно ты сбиваешь меня с мысли этой своей дурацкой манерой! Нам надо поговорить с «высокородным» гостем, так что будь добр, сообрази нам что-нибудь в библиотеке.              Домовик согласно мотнул головой, потеребил свою полотеничную тогу с гербом Блэков в углу и уточнил:       ‒ Вам только напитки или закуски тоже подавать?       ‒ Сделай всё как надо.       Кричер низко поклонился и растаял, мгновенно переместившись на кухню нулевого этажа, откуда раздалось его размеренное бурчание и треньканье посуды.       ‒ Пойдем, Драко. Извини за бесцеремонность, но нам надо многое обсудить, ‒ добавил Гарри, обращаясь уже к Малфою.              Он повёл гостя к парадной лестнице, чтобы подняться на этаж, где была расположена библиотека.       Драко был в доме Блэков ещё совсем малышом, и, конечно, в библиотеку его не пустили. Но он смутно помнил тяжелые фиолетовые портьеры в гостиной, запах полироли, который шёл от дубовых полов, шелест шёлковых юбок и устрашающую батарею голов домовиков вдоль лестницы, выставленных как охотничьи трофеи.       Теперь дом разительно изменился: шторы были легче и пропускали больше света и воздуха. Обновлённый паркет блестел и в лучах солнца наверняка отдавал янтарём. Стены были украшены винтажными шёлковыми обоями цвета голубиного крыла с геометрическим принтом, повторяющим рисунок паркета. Головы домовиков были спрятаны за подобием навесных шкафов. Кованная металлическая лестница, изображающая переплетение цветов и трав, чуть тронутая благородной патиной, устремлялась вверх изящной спиралью.       Но не это внешнее великолепие поразило Драко до дрожи ‒ он в своей жизни видел много красивых и удобных домов и когда-то даже жил в одном из таких. Магия дома, робко встретившая его в каминном зале, по мере продвижения вглубь всё настойчивее ластилась к нему ‒ как пёс, которого ты знал щенком, вдруг вспомнил тебя, уже став взрослым грозным охранником, и вот он бежит к тебе, виляя хвостом, потешно подскакивая и повизгивая от незамутненной радости нежданной встречи.       Сами собой зажглись магические светильники на стенах вдоль лестницы, деревянные перила отозвались теплом при прикосновении руки. Драко казалось, что внутри него разгорается жаркое пламя, что его тепло смешно щекочет солнечное сплетение и рассыпается в животе трепещущими бабочками, а сам он становится легче. Но за этой внешней лёгкостью уже клубились грозовые валы и бездонные омуты тягучей, пьянящей, пряной силы по-настоящему тёмного рода, которая обвивала его плечи и трепала волосы, пока он поднимался по лестнице.       ‒ Надо же, дом тебе рад, ‒ удивленно произнёс Гарри. – Гермиону он терпит, а вот Джинни откровенно не переваривает. Всё норовит ей гадость подстроить: то ступенька в лестнице пропадёт, то замок в двери заест, то свет в её комнате выключится, а там богарт в шкафу…       ‒ И давно ты дом чувствуешь? – спросил Драко, продолжая подниматься по лестнице.       ‒ Сразу после смерти Сириуса мне стало казаться странное: тени, шепотки, скрипы. Думал, совсем с ума схожу от отчаяния… Потом привык. Это удобно: всегда знаешь, где что вышло из строя, а что ещё поскрипит. Кто из гостей к тебе относится действительно хорошо, а кто лишь притворяется любезным. Знаешь, когда ремонт делали, Джинни хотела здесь светлые обои, но мне упорно снились другие – пришлось купить их, – Поттер показал на стены глубокого изумрудного цвета, удивительно гармонировавшие с традиционными деревянными панелями вдоль всего коридора.        ‒ Жаль, что дом никак Джин не принимает. Может, поэтому она и пропадает то на играх и сборах, то у тёщи в «Норе», то с многочисленными подружками, ‒ помрачнел Поттер.       ‒ Ты ведь помнишь, что я говорил тебе про брачные обычаи Блэков? – деликатно спросил Драко.       ‒ Не поверишь, я даже Кодекс прочитал, ‒ смущённо отозвался Гарри, ‒ и он меня ни дракла не радует! Проходи, ‒ гостеприимно махнул хозяин в приоткрытые двери библиотеки.       Библиотека, в которой Драко до этого никогда не был, поражала воображение своими размерами. Она находилась в большой угловой зале, поэтому высокие окна располагались с двух сторон вдоль угла дома, золотистые шторы с ламбрекенами и кистями обрамляли их. Полки были высокими, деревянными, со стилизованными под античность квадратными колоннами перед ними, уходившими под потолок. Опирались они на ящики, закрытые на ключ: видимо, там хранились особо ценные книги. Небольшая антресольная лестница вела на второй этаж, где стояли такие же книжные шкафы, удобные пуфики и торшеры с абажурами из цветного стекла в стиле Тиффани.       Прямо в центре библиотеки был оборудован рабочий уголок: на зеленоватом шёлковом ковре стояло несколько разномастных кресел и кожаный диван Честер, они окружали деревянный наборный стол с письменными принадлежностями и стопками пергамента и бумаги. На столе стоял поднос, а на нём бутылка огневиски, емкость со льдом, графин с содовой, два тумблера, несколько тарелочек с сэндвичами и непонятными кусочками риса и рыбы. При виде последних Гарри почему-то покраснел.       ‒ Содовая? Лёд? ‒ спросил Гарри, подходя к столу на правах хозяина.       ‒ Чистый, если можно и совсем немного, ‒ оглядываясь, попросил Драко.       ‒ Держи, ‒ Поттер впихнул ему в руку прохладный бокал с янтарно-коричневой жидкостью, в глубине которой проскакивали огненные искры. Сам он положил щипцами несколько кубиков льда и устроился на диване. Драко выбрал кресло с подлокотниками, стоявшее от дивана слева.       Гарри отпил огневиски и, лениво покачивая бокал в руке, обратился к своему гостю:       ‒ Послушай, наверное, это странно звучит, но может, поживешь пока у меня? ‒ заметив, что Малфой собирается ему возразить, он продолжил, явно волнуясь. – Понимаю, что ты хочешь домой, но, честно, мне будет спокойнее, если ты останешься. По крайней мере, до слушаний в Аврорате. Отсюда можно прямо в Мунго на лечение камином ходить. Кроме того, я собираюсь ещё раз обновить охранные чары. Хочешь, Фиделиус поставлю и тебя сделаю хранителем? – и добавил, уже мягче: ‒ Конечно, решать тебе…       ‒ Ты сдурел? Гриффиндор головного мозга привел к его размягчению? – взвился Драко, подскочив с кресла и чуть не расплескав огневиски. – Буквально вчера я был участником сексуального скандала в Аврорате, и вот сегодня ты предлагаешь мне жить под одной крышей со своим куратором по пробации? Хочешь, чтобы после Финнигана уже твоё дело рассматривали на дисциплинарной комиссии? – увидев, что Поттер пытается что-то возразить, он продолжил: ‒ Ты же знаешь, что мне нельзя сейчас, в связи с печальной перспективой нового уголовного дела, игнорировать правила для лиц, находящихся на пробации. Официально я не могу жить нигде, кроме Малфой-мэнора, как места моего постоянного пребывания. И ещё, даже недолгое отсутствие наследника в родовом особняке приведёт к тому, что дом снова начнёт засыпать, а у меня только-только портрет деда ожил.       ‒ Ну, если портрет деда – то тогда конечно! – с сарказмом отозвался Поттер.       ‒ Для меня это важно! Я нормально ни с кем не разговаривал семь лет, и сейчас, кроме тебя и портрета Абраксаса, никто особо не горит желанием со мной пообщаться.       ‒ Вот же ж… ‒ Поттер засунул руки в волосы и, кажется, даже с силой их потянул. –       ‒ Извини, совсем я одичал на своей работе. Я рад, что портрет твоего деда проснулся и у тебя есть возможность общаться хоть с кем-то из членов твоей семьи. Хотя я удивлен, что ты не назвал первой среди своего круга общения свою мать.       Драко зло сверкнул глазами, отхлебнул солидный глоток огневиски, естественно, закашлялся, заел его странным сооружением из риса и рыбы, которое подхватил десертной вилкой, и только потом неохотно ответил:       ‒ С мамой сложно. Она, конечно, посылает мне деньги и пишет раз в неделю, но знаешь, у меня есть ощущение, что она стала меня стыдиться из-за того, что я попал в Азкабан, что не смог сохранить фамильное состояние, что Гринграссы разорвали помолвку, что я завишу от её помощи, тогда как сам ни на что не способен. Как будто я не смог оправдать её ожиданий, возложенных на меня в детстве. Думаю, она мечтала о спокойном доме, высоком положении в обществе, возможности тратить деньги не считая, о продолжении рода Малфой и о круге близких подруг. Я постоянно чувствую вину за то, что не способен пока всё это ей дать…       ‒ О, я-то как раз знаю, на что ты способен! Ты не сломался, хотя тебя явно ломали с каким-то извращённым удовольствием. Смог многое переосмыслить в своей жизни, доказательством чего является наша с тобой дружба. Прекрасно устроился в мире магглов, который раньше всегда воспринимал как чужой и враждебный. И даже начал учиться на курсах «Образовательного фонда вина и спиртных напитков», где за счет своих знаний и умений, а не за счет Конфундуса, заметь, стал одним из лучших, – горячо возразил ему Поттер. ‒ Нам, конечно, ещё надо будет разобраться, кто стоит за этой мерзкой интригой, затеянной вокруг тебя, но я, видит Мерлин, постараюсь докопаться до сути. Ты же знаешь мою упёртость и удачу, ‒ сказал Гарри, вставая с дивана и прохаживаясь вдоль стеллажей. ‒ Завтра я, как мы и договаривались с Гермионой, пробегусь по Косой Аллее: записи с колдокамер посмотрю, людей поспрашиваю, тем более что завтра выходной, народа будет много, может, ещё что увижу или услышу интересное и полезное для нас, а Невиллу прямо сейчас напишу.       То, что слова у Поттера не расходятся с делом, Драко понял уже после их нелепого возобновленного знакомства в Аврорате, когда он упал в голодный обморок, а Гарри его поймал.       Поттер подошёл к столу, сдвинул поднос с огневиски и закусками на левый край, взял верхний пергамент из пачки, быстро написал несколько предложений, подписался.       ‒ Кричер! – домовик появился у стола. – Отправь, пожалуйста, это письмо моей личной совой. Пусть она дождётся ответа!       Кричер поклонился и исчез с запиской. Поттер подвинул к себе поднос, подлил огневиски в свой стакан и долил в стакан Драко. Он повернулся к Малфою:       ‒ Для нас сейчас важно нормально пройти через дисциплинарное слушание, которое, скорее всего, назначат на пятницу следующей недели. Тебя точно вызовут свидетелем. Но до этого момента нам надо понять, почему в тюрьме с тобой случилось то, что случилось. Боюсь, как бы после слушаний тебя не упекли в изолятор временного содержания при Визенгамоте, если уголовному делу всё-таки дадут ход. Поэтому на эти выходные у меня есть план.       Драко насторожился: если это такой же продуманный план, как план по вызволению фальшивого яйца из лап Хвостороги на турнире Трёх Волшебников, то ему стоит собрать в кулак всё свое мужество.       ‒ Ты ведь помнишь: на пятом курсе, когда Амбридж пыталась накрыть ОД, ей это долго не удавалось? Как думаешь, почему? ‒ спросил Поттер, лукаво глядя на Малфоя.       ‒ Вы хорошо знали тайные ходы и проходы Хогвартса? – предположил Драко.       ‒ И это тоже, но знание тайных путей было не самым важным…       Поттер подошёл к одному из стеллажей, взялся за маленький золочёный ключ, торчавший из замка тумбочки, и легко повернул его по часовой стрелке. Раздался мелодичный звон, свидетельствующий о срабатывании заклинания распознавания, дверца отошла, и за ней оказалась ещё одна, уже металлическая, со старомодным, металлическим штурвалом. Он несколько раз повернул его, раздался щелчок открывания. Из сейфа Гарри достал чудо – мантию, сделанную из серебристой, по виду абсолютно невесомой ткани.       ‒ Да быть того не может! – Драко, хорошо знакомый с историей магического мира не смог усидеть на месте и буквально в несколько шагов преодолел расстояние, отделяющее его от Поттера. Гарри в это время накинул мантию на плечи. Тело под мантией сделалось невидимым, так что над полом библиотеки парила одна встрёпанная поттеровская голова. Драко осторожно коснулся рукой пустоты, почувствовал гладкость и прохладу ткани. – Это что, мантия Игнотуса Певерелла?! Легендарный Плащ Смерти?       Голова Поттера довольно кивнула, подтверждая слова Драко.       ‒ Здорово, правда? Мало того, что она делает невидимым того, кто её наденет, ‒ и Поттер накинул капюшон, совершенно растворяясь в пространстве библиотеки. Голос его зазвучал прямо за спиной Драко. ‒ Мантия не только дает невидимость, но и не пропускает звуки и запахи, так что спрятавшегося под ней практически невозможно обнаружить.       ‒ Теперь я точно знаю, что это ты обстреливал меня снежками на третьем курсе! – воскликнул Драко и, ловко ухватив кончик невидимого капюшона, сорвал его с головы Гарри.       Поттер рассмеялся:       ‒ Было дело! – и сразу же стал серьёзным. – Я тут уже навёл справки. Одним из твоих мучителей был Шакил Бем?       Драко сглотнул. В памяти возникла крупная фигура чернокожего аврора, его грубые волосатые руки. Малфоя заколотило так, что он вернулся к столу, дрожащей рукой долил огневиски в стакан и судорожно отпил из него.       Поттер последовал за ним, на ходу снимая мантию-невидимку, аккуратно свернув её и повесив на одну из ручек кожаного дивана. Снова сел и тоже потянулся за стаканом с алкоголем.       ‒ Я не знаю, как мне с тобой об этом говорить, ‒ тихо произнёс Поттер. – С одной стороны, я очень хочу тебе помочь, а с другой – боюсь сказать и сделать что-то, что ранит тебя. ‒ Он помолчал, а потом продолжил: ‒ В общем, план такой: Бем на выходные всегда покидает Азкабан, и мы можем этим воспользоваться. В субботу он обычно встречается с друзьями в баре «Дырявый котёл», чтобы выпить пива и обсудить новости – ты их знаешь – Дин Томас и Рон Уизли. Иногда к ним ещё присоединяется кто-нибудь из наших бывших однокурсников. Я попробую напроситься на встречу вместе с Роном, а потом попытаюсь разговорить Бема, чтобы понять, кто организовал тебе весь этот кошмар. А ты под мантией проберёшься в бар и послушаешь всё своими собственными ушами. ‒ Увидев, что Драко отрицательно помотал головой, Поттер надулся и продолжил: ‒ План рабочий, я так на третьем курсе узнал, что Сириус Блэк ‒ мой крестный.       Однако аргументы Гарри Малфоя нисколько не убедили.       ‒ Прости, но план дурацкий! Всё время забываю, что ты воспитывался магглами, – заметив, что Поттер начал закипать, Драко тут же добавил: ‒ Это просто констатация факта! Не оскорбление! Не проще ли тайно пронести с собой записывающий артефакт, как у адвокатов, а потом вместе прослушать запись? Или же поручить Кричеру установить этот артефакт в зале, когда вы займёте столик. Домовики ведь могут быть совершенно незаметны, если хотят этого.       ‒ Кричер! – громко позвал Поттер.       Домовик появился в кухонном переднике поверх полотенца, укоризненно глядя влажными глазами.       ‒ Что угодно хозяину?       ‒ Кричер, ты можешь под невидимостью установить в месте, которое я тебе покажу, магический артефакт для записи разговора магов и активировать его, а потом забрать, когда я скажу.              Кричер утвердительно поклонился и проквакал:       ‒ Кричер может! Если хозяин даст Кричеру артефакт и покажет место. Только Кричер должен быть уверен, что там нет других домовиков, иначе это будет нарушением приватности их территории.       ‒ Приватности? – поражённо переспросил Гарри.       ‒ Домовики не люди, хозяин, у нас у каждого есть своя территория. Обычно она совпадает с территорией семьи, которой они веками служат, но иногда «свободные» домовики привязываются к волшебному месту и считают его «своим». В Хогвартсе было довольно много таких домовиков, ‒ пояснил Кричер.       ‒ Хорошо, я узнаю, есть ли там свои домовики, и расскажу тебе.       ‒ Кричер будет благодарен хозяину, ‒ древний эльф снова поклонился и спросил: ‒ А теперь Кричер может вернуться к готовке?       Поттер смешно завис на некоторое время, бессознательно почёсывая кудлатую голову, и Драко, наблюдающий за ним исподтишка, веселился про себя.       ‒ Конечно, может! А, драные пикси! – выругался Поттер. ‒ Опять твоя дурацкая манера разговаривать о себе в третьем лице!       Домовик стоял молча, сложив скрещенные лапки поверх передника и, казалось, улыбался уголками губ, посматривая на своего хозяина.       ‒ Да делай, что хочешь! – воскликнул Гарри.       ‒ Хозяин напрасно говорит такое Кричеру, хозяин потом может быть недоволен, ‒ возмущённо пробурчал домовик, исчезая.       Драко смотрел на эту сцену с умилением. Сам он получал истинное наслаждение, собачась с многочисленными домовиками мэнора до войны, которая всё изменила.       ‒ Вот видишь, можно одних и тех же целей добиваться разными способами, – сказал Малфой, обращаясь к Поттеру. – Совсем не обязательно для этого рисковать головой.       ‒ Узнаю слизеринский стиль, – парировал Гарри.       ‒ В благоразумии нет ничего постыдного, ‒ вернул ему реплику Драко.       Они синхронно потянулись к тумблерам, так же синхронно выпили и поставили стаканы на стол. На короткое время установилось молчание, которое неожиданно оказалось прервано Поттером. Видно было, что он колеблется, но в то же время хочет сказать что-то важное. Собравшись с мыслями, он, наконец, начал говорить:       – Помнишь, ты в прошлый раз сказал мне, что есть информация, которая мне не понравится. Про брачные обычаи Блэков и статус Джинни… Так вот, сейчас я собираюсь сказать тебе то, что тебе тоже, скорее всего, не понравится, ведь мы никогда не говорили на подобные темы. – Он собрался и выпалил на одном дыхании: - Тыбылдляменяпримером!       Драко выгнул брови в изумлении и уточнил:       ‒ Что ты имеешь в виду?       ‒ Ты в любых жизненных обстоятельствах, ‒ продолжил торопливо Гарри, ‒ смог сохранить чувство собственного достоинства, которого мне всегда не хватало. Смешно, но я долго вообще не воспринимал себя как самодостаточную личность. До Хогвартса я был бесплатным приложением к семье Дурслей, а в Хогвартсе – приложением к Гермионе и Рону. Сейчас я всё чаще ловлю себя на мысли, что становлюсь приложением к Уизли. Все эти многочасовые воскресные обеды с обязательным перечислением недельных достижений. Бессмысленные разговоры, в то время когда я мог бы почитать интересную книгу или полетать на метле, выдувая из головы мысли тяжелой недели. Но нет… Нет!       Гарри снова плеснул себе огневиски, быстро выпил и с громким стуком поставил стакан на серебряный поднос. Алкоголь как будто придал ему храбрости, и он, неотрывно глядя Драко в глаза, продолжил:       ‒ Я устал так жить, устал постоянно притворяться, подстраиваться, оправдывать ложные ожидания окружающих, ведь они-то чихать хотели на мои стремления и нужды. Мне до розовых феечек осточертело изображать из себя «недалекого Героя», который всем так нужен. Только с тобой я могу, наконец, сбросить эту набившую оскомину маску, ‒ Поттера явно повело от алкоголя. Гарри раскраснелся. И без того всегда громкий, сейчас он просто фонтанировал эмоциями, выплескивая на Драко своё разочарование. Поттер, пошатываясь, обошёл стол, присел на него так, чтобы оказаться прямо напротив Драко, и продолжил:       ‒ Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего? – спросил он, упираясь руками в край стола и ещё больше наклоняясь к лицу Драко. – Что ты Мерлина лысого будешь делать то, что тебе не нравится, так что я понимаю и принимаю тебя и твоё нежелание остаться в моём доме. Но! – чуть пошатываясь, он выпрямился и внятно проговорил: ‒ Хочу, чтобы ты знал. После Гермионы – ты самый близкий для меня человек, поэтому мой дом ‒ это и твой дом!       Лысая голова Кричера мелькнула и пропала между стеллажей.       Тягучая, пьяная сила дома Блэк прорвалась из стен библиотеки, сжала двух магов, двух побратимов, стоявших друг напротив друга, и растворилась с ворчанием, принимая решение шебутного наследника, пылкого, как все Блэки.