Юность Каладана

      «Я слышу, как из груди конвоира вырывается сдавленный вскрик. Камень попал в солнечное сплетение. Патлатый громила согнулся, смешно хватает ртом воздух, пытаясь вдохнуть. Я разрываю дистанцию одним прыжком и бью ногой в лицо. Хрустит под ботинком переносица. С треском отслаивается часть скалы от падения тяжёлого тела. Один резкий удар по рёбрам, и тушка конвоира скатилась бы с обрыва. Деформируясь. Разбиваясь. Плескаясь кровью на мшистые камни. Прекрасно, но слишком быстро… А я хочу поиграть. С силой впечатываю сапог в грудь не успевшего встать Айдахо. И ещё раз, ещё… О, какой хриплый стон! — Пёсик не может дышать? Пёсику больно? Руки зудят. Они тоже хотят поучаствовать. Оседлав конвоира, я срываю с его шеи бинты. Порез закрыт кровяной коркой. Она забивается мне под ногти, когда я врезаюсь ими в рану и разрываю плоть. Пальцы греются в липкой крови. Артерия, вот она, пульсирует, дрожит! Я мог бы попробовать разорвать её руками, но глаза слепит солнечным бликом от острокрылой птицы на лацкане Айдахо. — Лучше ястреба в руке только ястреб в шее, а? Птица взлетает в моих пальцах, чиркает крылом по кровяной трубке и парит вниз с обрыва. Одного её полета оказалось достаточно, чтобы из шеи конвоира брызнуло! Я широко открываю рот и ловлю языком смолянистые капли. Сглатываю жидкий металл и смеюсь. Мне не скучно!».       Двое суток на Каладане показались Фейду вечностью. Сон, еда, прогулка по обрывам, а затем по новой. Он мысленно казнил Дункана Айдахо тысячами способов, чтобы хоть как-то развлечься. Конечно, параллельно с кровавыми фантазиями Раута продумывал и план своего освобождения из плена. Вводные условия в этой задаче были крайне ограничивающими, а данных было критически мало. Фейд успокаивал себя тем, что выход обязательно найдётся, когда на Каладане появится наследник Атрейдесов — слабое место этого дома.       На третий день Раута сдался. Встал раньше обычного. Распотрошил свёртки со своей старой одеждой с Гьеди-Прайма. Удивился, что в них действительно были его вещи, а не сотня рабских ошейников или пеньюары наложниц. «Как дядя мог упустить такой шанс подшутить?». Фейд оделся в чёрный рашгард и такого же типа брюки. Зашнуровал обувь на гибкой подошве, жалея, что в складках не осталось хоть крупицы песка с арены, на которой он успел побывать всего раз. Умылся. Морщась от недовольства, порепетировал перед зеркалом, как будет просить Айдахо, чтобы тот отвел его в тренировочный зал. Конвоир не раз предлагал ему провести тренировку, но Фейд считал драку с манекенами ниже своего достоинства, а на спарринг не соглашался Дункан. — Боишься опозориться, воин? — травил его подросток. — Боюсь случайно зашибить тебя, малец! — смеялся Айдахо. Его ответ был почти правдив.       Иногда, глядя на юного Харконнена, глаза мужчины застилал черно-белый фильтр Гьеди-Прайма, а по обонянию ударяло запахом крови и — почему-то — жжёной резины. А сам Раута изменялся, мутировал и превращался в своего мерзкого старшего брата — Глоссу Раббана — убийцу его, Дункана Айдахо, родителей! Ненависть в секунду разогревала кровь до кипения. Хотелось уничтожить, вытравить род Харконненов из вселенной! Или хотя бы просто отомстить за отца и мать. Молодой наставник боролся с собой. Воевал с собственной памятью и чувствами. И не допускал даже мысли, что может отказаться от миссии, возложенной на него Лето Атрейдесом. Айдахо понимал, что мудрый герцог неслучайно именно ему доверил Фейда-Рауту. Это был вызов. «Я здесь, и я не отступлю» — вот что отвечают Атрейдесы, когда им бросают вызов. Эти слова Дункан использовал как щит, когда чёрно-белая пелена прошлого пыталась обвить его разум.       Фейд наткнулся на конвоира, едва вышел из комнаты. — Нравится подглядывать в скважину, пока я переодеваюсь? — съязвил подросток, после чего продолжил уже более мирно: — Ладно, мне не жалко. Можешь и в душ ко мне заходить, если тебе так одиноко, и тренировочный зал показать, о котором ты столько говорил… Дункан фыркнул и, не сдержавшись, коротко рассмеялся. Не над пошлой шуткой мальчишки, конечно, а над ним самим, неловко хитрящим, избегающим прямых просьб. «Вот же мелкий горделивый лис! И кому из нас двоих одиноко?». — Из тебя получится отличный шут, мастер Фейд! — проговорил наставник с наигранной серьёзностью. — Но пока давай попробуем сделать из тебя хорошего бойца. В качестве разминки назначаю пробежку до зала, в среднем темпе. За мной, марш! Раута хотел было что-то возразить, но азарт взял верх, и парень ринулся догонять «конвоира», успевшего отбежать вперёд на три-четыре корпуса.       Путь до зала оказался неблизкий. Фейд, стремившийся ни на сантиметр не отставать от Айдахо, несколько запыхался. Сказывался пассивный образ жизни последних дней и перенасыщенный кислородом воздух Каладана. Внимательный наставник отметил тяжелое дыхание подопечного и начал понемногу сбавлять темп, пока они не перешли на шаг. Остановились рядом с высокой закрытой дверью. Раута хотел как-нибудь съязвить, чтобы прикрыть свою слабость, но Дункан вдруг тихо цыкнул на него, прижимая палец к губам. Несмотря на удивление, Фейд действительно замер, затаив дыхание. Айдахо медленно-медленно потянул дверь на себя. За ней открывался просторный зал, выложенный паркетом. «Что за любовь ко всему устарелому?!» — поморщился подросток, вспоминая мягкие прорезиненные полы в его «тренажерке» на Гьеди-Прайм. Он хотел было высказать свою критику, но Дункан всё так же безмолвно поманил его за собой в помещение, сверкая каким-то детским азартом в карих глазах.              Раута еле сдержал удивлённый возглас и смех, когда понял суть шутки. Полумрак зала нарушала полоса света, пробивавшаяся из щели между плотными шторами. Лучи солнца падали на фигуру, облачённую в белую рубашку, ткань которой казалась ослепительной в этом свете. Это явно был мальчишка. Весьма щуплый, что было заметно несмотря на просторное одеяние. «Фигура» спала, полулёжа за столом, уместив голову на сложенных предплечьях. С удивлением отметив, что лицо «приёмыша» светится непривычно чистой улыбкой, Айдахо вспомнил язык жестов Гьеди-Прайма и указал Рауте что-то вроде «Можешь поприветствовать на-герцога!». Пропустил его, по-кошачьи крадущегося, вперёд себя, вспоминая наставления герцога Атрейдеса о том, что без доверия не получить доверие. Однако следил «конвоир» пристально: за каждым шагом Харконнена, за каждым его микродвижением.       Пол нёсся по крупным гребням волн на доске под парусом. Ветер то и дело менял курс и беспощадно трепал отросшие волосы. «Конечно, он меня обгоняет! Ему в глаза и рот не лезет шерсть…» — думал Атрейдес-младший с лёгкой завистью. «Его» он едва видел. Фигура в чёрном костюме сливалась с чёрным парусом. Даже солнце не бликовало на гладкой коже головы — «он» был в повязке. Чёрной, естественно. — Эй, разворачивайся, мы так улетим с Каладана! — закричал Пол (губы спящего смешно пошевелились и остались полуразомкнутыми). — И пусть улетим! Перед тобой открыта вся вселенная! Парень поставил парус круче к ветру, ускорился, а затем действительно полетел над водой! «Он» тоже уже не касался доской водной глади. Летел чуть впереди, отвернув к парусу лицо, будто прячась. Сбоку был виден берег и дом Атрейдесов. Замок стремительно отдалялся, становясь крошечным. Пол не ощущал ни страха, ни печали. Он наконец-то был свободен.       Вдруг плеч коснулась прохлада. Это было даже приятно после солнечного жара. А ветер оставался теплым. Он щекотнул ухо и шею словами: — Не спи спиной к открытой двери, Атрейдес.       Во сне Пол соскользнул с доски под парусом в ледяную воду. В реальности — резко поднялся из-за стола, исходя холодным потом. Он сразу хлопнул себя по запястью, чтобы активировать щит. Браслета на руке не оказалось. На-герцог развернулся лицом к опасности, и его ослепили бьющие в окно лучи солнца. Глаза затянуло влагой, и он не разглядел стоявшего перед ним человека. Выкрикнул напропалую: — Отойди! Брось оружие! Чёрная фигура не двинулась. Послышался смешок. Пол понял, что Голос не сработал. Он и не верил, что получится. Почти никогда не получалось. За спиной — стол, впереди — неизвестный враг. Оставалось сражаться. Атрейдес немедля выполнил приём, который получался у него лучше остальных: подкат в ноги, зацеп, раскрутка-опрокид. Фигура в чёрном с возгласом рухнула на паркет. — Эй, парень, тише, тут все свои! — Айдахо подлетел к мальчишке, под руки поднял его с пола. — Видишь, это я, Дункан, всё хорошо! Своего старшего друга и наставника Пол узнал бы даже по звуку шагов. Почувствовав себя в безопасности, подросток вытер глаза рукавом, возвращая себе зрение. Обернулся, цепляясь взглядом за «неизвестного». Помолчал с полминуты. — Свои не подкрадываются со спины к спящему, — тон Атрейдеса-младшего был холодным, но без открытой злости. — Рад видеть вас в добром здравии, мастер Фейд-Раута Харконнен, — Пол не сдержал усмешки, глядя на то, как на-барон поднимается с пола и, морщась, потирает ушибленный локоть.